ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Jan. 17, 2017

Автор. Дэмьен Шазелл — 31 год. У него две страсти: музыка и кино. Чтобы убедить продюсеров вложиться в фильм «Одержимость», пришлось сначала снять короткометражку. «Одержимость» завоевала Гран-при Санденса, три «Оскара», три премии BAFTA. Девиз режиссера — снимать про то, что хорошо знаешь. Про личное: упорство, музыку, погоню за мечтой. «Одержимость» — драма отношений начинающего талантливого джазового барабанщика и тирана дирижера. Главная дуэль героев происходит под десятиминутный трек «Каравана» Дюка Эллингтона. В «Торжественном финале» (Шазелл — автор сценария) пианист играет на грани смерти. «Ла-Ла Ленд» он разыгрывает как меланхолическую джазовую композицию, неспешный свинг. Берет самую простую, заезженную мелодраматическую тему — история любви музыканта и начинающей актрисы. Это мелодия. В фильме она существует и в звуковом воплощении: «City of Stars» обволакивающий, уносящий в поднебесье лейтмотив любви. А дальше на ее основе с помощью комбинации смысловых аккордов, он строит пышную визуальную импровизацию. По ходу сюжета меняя темпы, тональности и направление от самых ожидаемых до непредсказуемых разрешений.

Герои. Они должны воплощать наши грезы, взбираться без страховки по лестнице в небо. Падать. И вновь подниматься. Миа — бариста в кофейне. Продает звездам и неудачникам кофе и круассаны без глютена. Безуспешно таскается по пробам-кастингам: «Спасибо, мы вам позвоним». В свободное время сочиняет пьесы. Пианист и композитор Себастьян вместо дежурной кристмасовской «Jingle bells» играет в ресторане своевольную джазовую композицию и… вылетает с работы. Они должны встретиться, чтобы вдохновить друг друга на «новый поворот».

Актеры. Снайперское попадание. Райан Гослинг, звезда «Драйва» и «Дневника памяти», «самый желанный мужчина Америки» с лицом, словно застывшим в вопросе. Почему-то во время фильма вспоминается, что начинал Гослинг в популярном детском тв-шоу «Клуб Микки Мауса». Что повзрослев, вместе с Заком Шилдсом основал музыкальную группу. Для роли упорно занимался игрой на рояле. Чрезмерную серьезность он разбавляет иронией. Эмма Стоун — «Отличница легкого поведения», подруга «Нового Человека-паука» и бурлящая от обиды юная Сэм в легендарном «Бердмене». Красивая и некрасивая, сосредоточенная и забавная. В «Ла-Ла Ленде» Стоун смеется и плачет одновременно. В ней есть нечто клоунское. Временами даже напоминает блистательную и неукротимую Ширли Маклейн в ее ранние годы. Между прочим, начинавшую карьеру в мюзикле. Они сами, без вокальных и хореографических дублеров и исполняют все музыкальные композиции.

В русском дубляже, слава Богу, прокатчики сохранили оригинальное звучание треков, снабдив их титрами. А то вышло бы, как в «Чикаго», где Ричард Гир открывал рот и пел сладким голосом Киркорова.

Конфликт. Главный секрет фильма. Шазелл сворачивает с накатанной дороги мюзик-холльных лекал. Авторы заявляют: их фильм — не инструкция, как добиться успеха в городе ангелов. Он не столько о бескомпромиссности, сколько о цене, которую приходится платить даже не за признание. За призвание. Когда отдаешь себя творчеству всецело, жертвуешь чем-то очень важным, в том числе хрупкими отношениями с близкими. О внутренней битве идеализма с цинизмом. О выборе, который не только лестница в небо, «любовь пространства». Но и, например, денежная работа, или возвращение в родительский дом, или своя семья. В каждом выборе — разрушительность неуправляемой силы, потеря чего-то крайне ценного. Пробел в судьбе и горечь утраты.

Стиль. Шазелл — киноман, умник, закончил Гарвард. Выбрав мюзикл, подошел к делу основательно. Его фильм — микст ретро и новаций. Себастьян ездит на старом кабриолете, слушает винил. Верен старому доброму джазу. Вроде Майлса Дэвиса, Кита Джаретта, Била Эванса. Не только Амстронга, Чарли Паркера, но и Телониуса Монка. Предпочитает бибоп, модерн и фьюжн баллады.

Практически никакой contemporary какофонии — музыка услаждает слух. «Ла-Ла Ленд» — объяснение в любви к старому джазу, ностальгия по золотому веку кино и киномюзикла. Здесь вспоминают «Дурную славу», «Бунтаря без причины» «Касабланку». Влюбленные встречаются в старом кинотеатре «Риальто», который вот-вот закроют. Музыкальные номера напомнят и о «Поющих под дожем», о «Шербургских зонтиках», добросердечных мюзиклах Винсента Минелли, Николаса Рэя. А сюжет сделает книксен «Артисту» Хазанавичуса и «Светской жизни» Вуди Аллена. Вроде все заново… но смутно знакомое. Как саундтрек Гурвица, который задает интонацию.

Интонация — меланхолия. Оригинальная и стилизованная под классику музыка Джастина Гурвица гуляет от свинга и биг-бэнда до вальса и бибопа. Они с Шазелл

лом со студенческой скамьи вместе, понимают друг друга с полуслова. Это не «музыка к фильму». Она сочинялась параллельно, вместе с картиной, дышит с ней в унисон.

Картинка — праздничная даже в минуты грусти. Музыкальные номера — сплав романтики старого мюзикла, французской чувствительности Леграна, пластики Фреда Астера, Сид Чарисс и Джина Келли — когда от переполненных чувств герои начинают петь и «танцевать до самого утра». И рядом современная эксцентрическая хореография — вроде блистательного разноцветной массовки, танцующей на крышах автомобилей в пробке.

Место действия. Не просто ЛА — Лос-Анджелес, город ангелов, грез и звезд. «ЛА» — в квадрате, в кубе. «Ла-Ла Ленд» — музыка Голливуда. Словно все здесь служит его величеству кино. Вместо фонарей — софиты, вместо стен домов — граффити, с которых Чаплин, Габен, Монро — смотрят на прохожих. Снег оказывается новогодним серпантином. Пальмы и здания Сансет бульвара похожи на декорацию, кажется, сейчас монтировщики разберут ее, и унесут прочь. Разноцветные квартиры, радужные пляжные вечеринки. Здесь каждый шаг, каждый звонок, приглашение — надежда на «зигзаг удачи», и эту надежду беглой слезой смахнет с ресниц едва ли не каждая официантка, старлетка, бебиситтер.

Напротив кофейни, где работает Миа — то самое окно, из которого Хамфри Богарт и Ингрид Бергман выглядывали в «Касабланке». В ЛА нет даже пустяшной границы между кинематографом и жизнью, между видимым и действительным.

Вальсирующие. Шазелл и Гурвиц не совершили революции в мюзикле. Они просто записали на старой пластинке свою мелодию, в которой ХХI век любуется ХХ-ым.

Просто «Ла-Ла Ленд» пришелся как нельзя кстати нашему нервному, раздрызганному катаклизмами, кризисами и войнами времени. Как удачно подобранный препарат. Нам необходим фильм — пилюля.

Транквилизатор нового поколения, восполняющий недостаток эндорфинов, витамина радости и безмятежности. Чтобы мы могли спокойно смотреть в звездное небо, и видеть в нем вальсирующих влюбленных.