Вывод о неизбежности распада диссонирует с концепцией заговора, которая утвердилась в сознании многих современников и тех, кто никогда не жил в эпоху СССР и вглядывается в события прошлого через призму мифов, эмоций, вольных интерпретаций. Это удивительный эффект, когда доступные всем документы, необходимые для объёмного видения всей картины исторических событий, год за годом остаются вне поля зрения не только широкой общественности, но и специалистов.
Итак, какие причины стали ключевыми в распаде СССР?
Необходимо чётко обозначить момент невозврата — момент, после которого сохранить Союз было уже невозможно. Официальные документы и архивные материалы позволяют назвать его с исторической точностью. Это конец августа 1991 года: попытка государственного переворота с созданием ГКЧП (19–21 августа 1991 года), выход из КПСС её генерального секретаря с призывом ко всем честным коммунистам покинуть КПСС, решение Верховного Совета СССР о приостановлении деятельности Коммунистической партии Советского Союза, провозглашение 24 августа 1991 года независимости Украины.
После этого всё посыпалось — процесс распада приобрёл лавинообразный и необратимый характер.
Коммунистическая партия Советского Союза была становым хребтом, несущей конструкцией и реальным механизмом осуществления государственной власти в СССР, и именно потому распад КПСС неизбежно привёл к обрушению Советского государства. Как установил впоследствии Конституционный Суд Российской Федерации, «руководящие структуры КПСС и КП РСФСР осуществляли на практике вопреки действовавшим конституциям государственно-властные функции».
Один из самых критических надломов произошёл вследствие создания Коммунистической партии РСФСР. В отличие от других союзных республик, у РСФСР вплоть до июня 1990 года не было собственной республиканской партийной организации. Создание КП РСФСР в критический для КПСС момент, противопоставление её союзному руководству стало одной из ключевых причин развала КПСС и тем самым — распада Союза ССР. Кстати, вспомним, что именно планы по созданию ЦК Компартии РСФСР стали основной причиной репрессий в рамках «Ленинградского дела». Сталин расценил эти действия как крайне опасный сепаратизм.
Не меньшую напряжённость создавали внутрипартийные конфликты по поводу стратегии и тактики управления государством и экономикой в ситуации кризиса. Реакционное крыло КПСС и партийный аппарат готовили снятие Горбачёва со всех постов (в сентябре 1991 года). В ответ он обратился за поддержкой к лидерам союзных республик, пообещав им радикально расширить полномочия и ускоренно, уже в августе 1991 года, подписать новый Союзный договор. В обмен на поддержку заявил о готовности коренным образом изменить систему союзного руководства, прежде всего, в силовом и экономическом блоке. Все эти обсуждения записывались руководством Комитета государственной безопасности СССР, попадали на стол коллегам по партии.
Как известно, работа над проектом Союзного договора была завершена 23 июля 1991 года. Борис Ельцин его парафировал, на 20 августа 1991 года было назначено подписание.
В ответ начался путч. Что бы потом ни говорили члены ГКЧП о своих намерениях, они не остановили распад СССР, а ускорили его и сделали необратимым.
24 августа 1991 года Горбачёв заявил о сложении полномочий генерального секретаря ЦК КПСС, призвал ЦК КПСС «принять трудное, но честное решение о самороспуске», а судьбу республиканских компартий и местных партийных организаций рекомендовал определить им самим.
29 августа Верховный Совет СССР «на основании имеющихся сведений об участии руководящих органов КПСС в подготовке и проведении государственного переворота 18–21 августа 1991 года» решил «приостановить деятельность КПСС на всей территории СССР, поручив органам МВД обеспечить сохранность её материальных ценностей и архивов, а учреждениям банков — прекращение всех операций с денежными фондами КПСС».
Совершенно закономерно, что одновременно с распадом структур КПСС лавинообразно разваливалось единое государство. Для партийных лидеров союзных республик бегство из КПСС и из состава Союза ССР было способом сохранения себя и своих групп у власти. В отличие от многих других республик, Россия до самого последнего момента юридически и фактически оставалась в составе СССР.
Декларация о государственном суверенитете РСФСР, принятая 12 июня 1990 года, по своей сути и целям отличалась от схожих по названию деклараций других союзных республик. Главные задачи этого акта — предотвратить (а точнее — остановить) инициированное союзным центром «разукрупнение» России через повышение статуса всех автономных республик до уровня союзных республик. Декларация ещё раз юридически подтверждала добровольное нахождение РСФСР в составе СССР.
Причиной появления этого документа стал так называемый процесс автономизации, запущенный союзным руководством в попытках ограничить рост политической и экономической самостоятельности России.
К началу 1990 года политика перестройки начала давать сбои. Союзный центр демонстрировал слабость, нерешительность, отсутствие единства. Реальная власть стала перетекать в союзные и автономные республики. Всё очевиднее становилось соперничество Ельцина и Горбачёва. При этом положение Горбачёва было менее легитимным и авторитетным, чем любого из президентов союзных республик. Потому что, в отличие от Ельцина и других президентов, избранных прямым волеизъявлением населения, президент СССР был избран всего лишь Съездом народных депутатов.
В качестве оружия ЦК КПСС использовал так называемый план автономизации. Для того чтобы ослабить Россию и Ельцина, предлагалось поднять статус автономий в составе РСФСР до статуса союзных республик. Оправдывался «план автономизации» конечной целью создать вместо федерации из 15 союзных республик с правом свободного выхода из Союза новое объединение из 35 республик (15 союзных плюс 20 автономных), но уже без права на сецессию. В апреле 1990 года Верховный Совет СССР принял два закона, которыми запустил механизм «автономизации»: «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик» и «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации», согласно которому автономии уже фактически выравнивались в статусе с союзными республиками. В законе союзные республики фигурировали как «суверенные государства, добровольно объединившиеся в СССР», а автономные республики — как «государства, являющиеся субъектами федерации — Союза ССР». Следствием стал парад суверенитетов автономий внутри союзных республик. Если бы план автономизации был реализован до конца, то Россия потеряла бы 51% территории со всеми стратегическими ресурсами и почти 20 млн населения.
Сознавая опасность фактического распада РСФСР, российский Съезд народных депутатов в целях обеспечения целостности республики подавляющим большинством голосов (907 — за, 13 — против и 9 — воздержавшихся; в составе депутатского корпуса 86 процентов составляли депутаты — члены КПСС) принял 12 июня 1990 года Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. В этом документе нет ни слова о выходе РСФСР из состава СССР. Напротив, РСФСР чётко заявляла, что собирается и впредь оставаться составной частью обновлённого Союза. И эту позицию Россия выдержала до конца — накануне Беловежья в составе уже не существующего СССР юридически оставались только Россия и Казахстан. Часто говорят, что мартовский референдум 1991 года мог спасти СССР. Однако, вопреки сложившемуся мнению, на этом референдуме 17 марта 1991 года голосовали далеко не все граждане СССР. Референдум вообще не проводился в шести союзных республиках: не только в Латвии, Литве и Эстонии, но также в Армении, Грузии (за исключением Абхазской АССР) и Молдове. На остальных территориях, где голосование состоялось, в референдуме приняли участие 80,0% избирателей, из которых 76,4% высказались за сохранение СССР. Какими бы ни были цифры, союзный центр не мог воспользоваться результатами референдума: он попросту не успевал за реальными политическими процессами. По факту референдум даже углубил противостояние между центром и союзными республиками. Именно после референдума союзные республики заговорили уже не о суверенитете, а о независимости, и скорость дезинтеграции только нарастала.
Политическую и юридическую точку в процессе распада поставили 1 декабря 1991 года украинский референдум о независимости и последовавшее за ним 5 декабря решение Верховного Совета Украины о денонсации Договора о создании Союза ССР 1922 года. Это произошло за три дня до подписания Соглашения о создании Содружества Независимых Государств. Как очевидец событий могу сказать, что если поначалу Ельцин и Шушкевич надеялись уговорить Кравчука сохранить хоть в каком-нибудь виде Союз, то после референдума он отказывался даже слышать само это слово. Пришлось немало потрудиться, чтобы найти формулу, которая устроила бы все стороны. Так возникло «Содружество» как способ сосуществования независимых государств в одном экономическом, политическом, военном пространстве. И всё-таки неужели СССР нельзя было сохранить? Документы показывают — нет. Слишком много сошлось негативных процессов. Во-первых, это глубокий кризис экономики. В течение десятилетий из каждого рубля произведённой в СССР продукции 88 копеек уходило на производство и закупку оружия. Союз ССР не выдержал гонки вооружений экономически. Важнейшим фактором экономического краха стал сговор США с арабскими странами, опустившими цену нефти до 8–9 долларов за баррель (практически ниже или на грани себестоимости её добычи в СССР). А когда в сложной ситуации Запад (Германия в том числе) отказал президенту Горбачёву в кредитах, экономика ядерной державы окончательно рухнула. Во-вторых, сработала юридическая «мина замедленного действия» — статья Конституции о праве союзных республик на свободный выход из состава СССР. Она кочевала из конституции в конституцию, пока ею не воспользовались сначала республики Советской Прибалтики, а потом и все остальные. В-третьих, это информационный «вирус» зависти. Это не образ — а реальный факт. В архивных документах — целый пласт свидетельств. В Тбилиси и Вильнюсе говорили: «Хватит работать на Москву», на Урале требовали «прекратить кормить» республики Средней Азии. Власти Литвы, Латвии и Эстонии предлагали союзному центру разного рода экономические соглашения, про которые тогдашний председатель Совета Национальностей ВС СССР Рафик Нишанов говорил, что они хотят, чтобы их «корова паслась на нашей [союзной] стороне, а молоко доилось на той стороне». В-четвёртых, это резкий рост межнациональных конфликтов и территориальных споров с вооружёнными действиями и кровопролитием. Трагические ошибки национальной политики — с репрессиями и выселениями целых народов — вели к тому, что распад СССР мог пойти по кровавому «югославскому сценарию».
В хрониках дезинтеграции СССР можно обнаружить единственный момент, который давал надежду на иной исход событий. Эта альтернатива была не в августе и тем более не в декабре 1991 года, а в 1989–1990 годах. Этот шанс был потерян, когда Михаил Горбачёв пошёл не по пути принятия новой Конституции СССР, а свернул в сторону идеи разработки Союзного договора. К исходу перестройки у союзного руководства была совершенно правильная мысль принять новую Конституцию СССР, которая учитывала бы все происходящие политические и экономические перемены. Уже на Первом съезде народных депутатов СССР было принято решение по подготовке новой Конституции СССР и создана Конституционная комиссия под руководством Горбачёва с участием народных депутатов и крупных юристов. Одновременно с трибуны съезда прозвучала и другая идея: обновить Союзный договор 1922 года, чтобы удовлетворить требования республик об экономической самостоятельности. Идею Союзного договора фактически «подбросили» эстонцы. 16 ноября 1988 года Верховный Совет Эстонской ССР принял декларацию «О суверенитете Эстонской ССР», в которой говорилось, что «дальнейший статус республики в составе СССР должен быть определён Союзным договором». Мотивация Эстонии, а также Литвы и Латвии: пакт Молотова — Риббентропа нелегитимен и преступен; добровольность нахождения в составе СССР надо оформить договором. Эта эстонская декларация подтолкнула союзные власти начать реформу федеративного устройства СССР и одновременно подала пример для будущего грандиозного парада суверенитетов. То есть Горбачёв на тот момент мог выбирать, по какому пути пойти. Но глава государства решил не ставить точку и предложил продолжить работу с учётом перспектив заключения Союзного договора. Появилась идея включить будущий Союзный договор в новую Конституцию СССР как самостоятельный раздел по аналогии с Договором об образовании СССР 1922 года, который целиком вошёл в первую советскую Конституцию. Здесь надо вспомнить, что самый первый Союзный договор — Договор об образовании СССР 1922 года — уже в 1936-м был исключён из новой советской Конституции. По мнению Сталина, никаких договоров больше не требовалось, поскольку теперь существует единое централизованное социалистическое государство, в котором уже решён национальный вопрос. Таким образом, исторически и юридически формат Союзного договора стал неактуален ещё в 1936 году. Если бы союзное руководство продолжило в 1990-м году проект с новой Конституцией СССР, то страну можно было бы спасти, поскольку речь шла о преемственности. Однако Горбачёв с соратниками выбрали траекторию с новым Союзным договором, который фактически означал создание нового государства с нуля и на новых принципах. Согласовать эти принципы при множестве разносторонних интересов и вдобавок в условиях жесточайшего экономического и общественно-политического кризиса оказалось невозможным.
0
119.00
