В середине сентября в России состоялись торжества в честь 800летия Александра Невского. Праздновался юбилей широко – в память о князе открыли три памятника, в Петербурге патриарх Кирилл лично отслужил литургию и провёл крестный ход, также в различных городах прошли форумы о вкладе Александра Невского в становление русского государства.
В начале 90-х ходил анекдот. Полевая крыса интересуется у домашнего хомяка, почему люди его любят и кормят всякими вкусностями, а её, наоборот, гонят и травят, хотя оба они грызуны. На что хомяк отвечает: «У тебя просто пиар плохой». В истории нередко случается так, что сложившиеся у последующих поколений представления о каких-либо явлениях оказываются совершенно не соответствующими их реальной сущности из-за сложившихся стереотипов. Например, пресловутые рыцари были вовсе не так куртуазны и строги в вопросах чести, какими их принято изображать, а Сальери вовсе не убивал Моцарта. Вот и относительно Александра Невского у многих историков давно сложилось мнение: по сути, вспоминая о нём, мы говорим не о настоящем Александре Ярославиче, а о его образе, созданном на экране. Реальный же Невский был совсем не таким. А некоторые его поступки в других обстоятельствах вполне могли бы быть расценены как национальное предательство.
ЛЕДОВЫЙ МИФ?
В заслугу Александру Невскому обычно ставят три достижения. Во-первых, будучи совсем юным, разбил шведов, пришедших захватить Ладогу, после чего и получил своё почётное прозвище. Вовторых, разгромил рыцарей Ливонского ордена в ледовом побоище на Чудском озере. В-третьих, проявив дипломатию, не допустил повторного разорения монголами русских княжеств. Однако некоторые исследователи считают это, мягко говоря, преувеличением. Прежде всего сомнительно выглядит грандиозность победы над шведами. «И была сеча великая, и перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил след острого копья своего», – говорится в принятом за основу житии Александра Невского. Под королём обычно имеется в виду ярл Биргер – об этом даже в учебниках пишут. Позвольте, но ведь в то время Биргер вообще не был ярлом, шведами правил Ульф Фаси. Кого же побеждал юный князь? Кроме того, вызывает вопросы «великая сеча». В шведских летописях она не упоминается вообще, хотя Хроника Эрика фиксирует все более-менее важные события. Может, скандинавы из-за обиды и зависти умолчали о поражении? Тогда давайте посмотрим Новгородскую первую летопись. «Новгородцев же пало здесь Константин Луготиниц, Гюрята Пинещинич, Наместъ, Дрочило Нездылов – сын кожевника, а всех 20 человек с ладожанами, или менее, бог его знает», – написано в ней. То есть битва явно была не слишком выдающейся, скорее всего имела место рядовая пограничная стычка. Вот и Ледовое побоище, если смотреть летописи, представляется не таким уж масштабным. «Непосредственное обращение к источникам, как правило, разочаровывает непосвящённых, – пишет доктор исторических наук Игорь Данилевский. – Величайшая битва предстаёт эпизодом если и не вовсе заурядным, то уж во всяком случае никак не судьбоносным. В ранних источниках Ледовое побоище уступает по значительности многим другим столкновениям. Например, сражению под Шяуляем в 1236 году, где орденские войска были наголову разбиты литовцами, причём погибли магистр Волквин и 48 полноправных рыцарей». В битве же на Чудском озере убиты были 20 рыцарей и ещё шестеро попали в плен. Не тянет на генеральное сражение. Более чем спорной выглядит и общепринятая версия победной стратегии Александра – мудрый князь-де заманил немцев на лёд Чудского озера, который треснул под тяжестью их грузных доспехов, отправив захватчиков на дно. «Палеоклиматологи выяснили, что климат в середине XIII века здесь был схожим с показателями середины XX столетия. А тогда лёд промерзал минимум на полметра. По такому льду могут проехаться несколько танков весом больше 10 тонн – что уж говорить о немецких рыцарях. На тонкий лёд те бы, как и наши, не сунулись. Ведь перед сражением тщательно изучали местность», – объяснял «РИА Новости» историк Владимир Потресов, добавляя, что никаких тяжёлых лат у немцев и не было, в обоих войсках носили одинаковые кольчуги. В общем, Ледового побоища в традиционном представлении не существовало вовсе.
«НОСЫ УРЕЗАША, ОЧИ ВЫИМАША»
Менее известно о другой стороне деятельности князя. «В то же самое время было татаро-монгольское иго, и Александр Невский ездил в Орду, отвозил дань, но не вступал в открытый военный конфликт с татарами. А почему? Потому что он ясно понимал: татарам был нужен наш кошелёк, а ливонским воинам, которые выступали с Запада, нужна была наша душа», – выступил во время юбилейных торжеств патриарх Кирилл. Одним из первых ещё в XVIII веке этой темы коснулся историк Василий Татищев. По нему выходило так. В 1247 году, после смерти отца, князя Ярослава, Александр вместе с братом Андреем отправились на поклон в монгольскую ставку. Правитель Орды хан Гуюк отдал Александру ярлык великого князя, младшему Андрею досталось Владимирское княжество. Однако к тому времени кроме громкого звучания великокняжеский титул ничего не значил, Владимир же, наоборот, развивался. При этом Андрей был горячим противником монгольской власти, задумывая в союзе со своим тестем Даниилом Галицким поднять Русь на борьбу с оккупантами. В 1252 году Александр отправляется в Орду, после чего монгольское войско отправляется против Андрея, разбивает его, а Владимирское княжение достаётся Александру. Что это – совпадение или же князь подставил брата? Принято считать, что Невский проявил государственный ум, рассудив стратегически: мол, с монголами нам всё равно не тягаться, потому лучше подумать о сбережении Русской земли и копить силы. Логика в этом, безусловно, есть. Только почему тогда принято почитать того же Евпатия Коловрата и черниговского князя Михаила, которые пошли на заведомую смерть, но не покорились захватчикам? Что ж, видимо, не зря доктор исторических наук Валентин Янин прямо называл Невского грешником. «Александр, заключив союз с Ордой, подчинил Новгород ордынскому влиянию. Он распространил на Новгород, который никогда не был завоёван татарами, татарскую власть. Причём выкалывал глаза, понимаете, несогласным новгородцам. И много за ним грехов всяких», – отмечал Янин. Про выколотые глаза – это не преувеличение. В 1257 году монголы устроили на Руси перепись, упорядочивая систему взимания налогов. Новгородцы, не ждавшие от этого ничего хорошего, взбунтовались. Сын Невского Василий, княживший в это время в Новгороде, поддержал восставших. Усмирять бунт отправился Невский. Прогнав сына, он устроил в городе устрашающую экзекуцию, как писал Карамзин, «овому носа урезаша, а иному очи выимаша». Калечить было не в русской традиции – новгородцы смирились, и монголы провели перепись. И опять-таки звучит аргумент: дескать, таким образом князь предотвратил куда большую беду, поскольку иначе монголы устроили бы карательную экспедицию и разорили всю Русь. Так-то оно так, но как не повторить вслед за известным героем: «Всех так учили, но зачем ты стал первым учеником?»
НЕВСКИЙ ПРОТИВ ФАШИСТОВ
После этого не таким уж удивительным выглядит тот факт, что вплоть до XVI века Александр Невский был всего лишь местночтимым святым. А свою грандиозную славу он обрёл лишь при Петре I, которому во время войны со шведами требовался исторический образ героя. Но даже в XIX веке, свидетельствует доктор исторических наук Андрей Михайлов, отношение к Невскому было достаточно спокойным, а отношение к его военным заслугам – прохладным, куда больше почитался Дмитрий Донской. Триумф для князя наступил уже при советской власти, когда в 1937 году в журнале «Знамя» появился киносценарий Петра Павленко и Сергея Эйзенштейна «Русь», посвящённый Александру Невскому и сражению на Чудском озере. «Сценарий вызвал жёсткую критику со стороны историков, – пишет Игорь Данилевский. – Отношение к нему было точно определено заглавием рецензии академика Тихомирова: «Издёвка над историей». Тем не менее фильм был снят». Почему – очевидно. В Германии поднимал голову фашизм, и пропаганде требовался яркий сюжет о борьбе русских с немцами. Князь Александр в исполнении Николая Черкасова подходил на эту роль идеально. Правда, после недолгого проката оказалось, что немцы из врагов стали союзниками, и фильм лёг на полку. Однако с началом Великой Отечественной наступил его звёздный час. «С этого момента начинается формирование и закрепление в общественном сознании нового мифа о Ледовом побоище – мифа, который и сегодня лежит в основе массовой исторической памяти нашего народа, – констатирует Данилевский. – Вот уж действительно, «из всех искусств для нас важнейшим является кино…».
0
25.00
