Экономический форум в Красноярске — хороший индикатор. Здесь ясно чувствуется общественная атмосфера. Он во многом зеркало, которое, как в сказке, может сказать не только «кто на свете всех милее», но кое-что и про кризис, про то, что совсем не мило.
Здесь собралась энергичная, боевитая публика, желающая быстро найти верные рецепты борьбы с кризисом. Но здесь собрались и гуру, которые задавали видение ситуации. Верный диагноз — половина излечения. Но ошибка грозит бедой. Гуру наш сегодняшний кризис сравнивали и с советским кризисом 1980-х, и с нашими кризисами 1998-го и 2008-го. Но важным мне показался тезис Александра Аузана, что в 2009 году «мы из кризиса вышли не вперед, а назад». Объяснялось это тем, что вместо либерализма была выбрана политика дирижизма. С этим можно бы и согласиться, но важно понять причины, чтобы вновь не наступить на те же грабли.
Представляется, что «мы вышли назад» потому, что все ворота, ведущие вперед, были заблокированы пугающими призраками. И они вновь преграждают нам путь.
Уже тогда было ясно, что прежняя модель роста «захлебывается», что экспорт сырья и рост доходов населения уже слабые драйверы. Нужно было искать новую модель. Поиск, несмотря на все споры, идет по сей день.
Уже тогда было ясно, что запуск и поддержка новых драйверов роста требовала избирательной промышленной политики, более сложных финансовых механизмов. Но как только об этом заходила речь, наши финансовые штабы выпускали на волю двух призраков: коррупцию и трудности налогового и финансового администрирования.
Нас пугают, что наши налоговики не справятся даже с чуть менее примитивной налоговой системой. Ее усложнение-де приведет лишь к росту коррупции. Ну ладно, 6 лет назад манипуляции с возвратом НДС были аргументом. Но сегодня, все с этим согласны, в ФНС ситуация много лучше, и тамошние люди говорят, что при небольшой подготовке готовы работать с более сложной системой налогов. Скорее за призраком маячат желания Минфина держать все деньги в своем кулаке, которые выдают за профилактику коррупции и борьбу за повышение эффективности расходов.
Самое странное, что подобные аргументы не воспринимаются как политический диагноз слабой дееспособности одного из ключевых звеньев государственного управления. Никто не говорит — не готовы вы, уходите, может, это сделают другие. Видимо, принцип, что хорошо для Минфина, хорошо для России, прочно засел в головах.
Коррупция, безусловно, наш страшный бич. Но и в нее сегодня следует вглядеться повнимательнее. Налицо привычный трюк. Если хотят завалить любой ход, предусматривающий насущное государственное регулирование, объявляют его источником коррупции. И всё, разговор окончен. Нет даже попыток соотнести открывающиеся возможности, с одной стороны, и риски коррупции — с другой. Нет и анализа перемен на этом фронте, хотя они вполне значимы.
Во-первых, сегодня создано приличное антикоррупционное законодательство. Проблема в правоприменительной практике, в желании эти законы последовательно исполнять, не взирая на чины и звания. Во-вторых, пример Калужской области (да и не только ее) показал, что при желании можно развиваться, сведя коррупцию к минимуму. Кстати, заметим, что систему управления в наших успешных регионах трудно отнести к либеральной. Скорее там действует прагматичный дирижизм, и это значит, что судьбоносный выбор между дирижизмом и либерализмом — еще один призрак, закрывающий дорогу вперед.
Всё сказанное выше означает, что наш сегодняшний кризис — прежде всего кризис институциональный. Всё более сложная экономика страны уже задыхается в устаревшем институциональном корсете. Значит, главное сегодня —переформатировать институциональную среду под сегодняшние и завтрашние приоритеты, отринув мифы и призраки, блокирующие «выход вперед», к высоким темпам развития. Выход из кризиса откроет лишь создание системы институтов, реально стимулирующих развитие. Для этого нужен тщательный анализ интересов, которыми руководствуются те, кто принимает решения о развитии бизнесов и инвестициях. Это я всё про консервативную модернизацию, которой сегодня нет реальной альтернативы.
Кстати, на форуме прозвучал и нетривиальный тезис, что нам доступный кредит важнее, чем темпы роста. Конечно, сегодня, когда финансовые власти продолжают настаивать на незыблемости «бюджетного правила» и зажали денежное предложение, проблема доступного и длинного кредита застилает всё остальное. Но всё же хорошо бы помнить, что доступный кредит лишь средство, обеспечивающее развитие страны, а темпы роста — один из его показателей.
Преодоление институционального кризиса предполагает прояснение приоритетов развития. Сегодня модой дня стало стимулирование несырьевого экспорта. Слов нет: экспорт — необходимое условие насущной реиндустриализации. Но всё же и здесь нужно учитывать нашу специфику.
Когда мы говорим о доминировании сырьевого экспорта, мы не вполне учитываем его реальные составляющие. Продавая газ и нефть, мы одновременно как бы продаем оборудование, используемое для их добычи, услуги инфраструктуры по транспортировке. Мы — не Саудовская Аравия, и многое из всего этого производим сами, хотя далеко не всё, что используется при добыче и транспортировке, было бы конкурентоспособно на мировом рынке. А косвенный экспорт вполне проходит.
В связи с этим при определении приоритетов следует оценивать как возможности прямого наращивания соответствующего экспорта, так и импортозамещение, снижение доли импорта в издержках нашего сырьевого экспорта. При таком взгляде на предмет мы видим, что пока рост добычи далеко не всегда ведет к развитию нашей экономики, а чаще кормит промышленность Запада и Востока.
Соответственно, снижение доли импорта в издержках, прежде всего в секторах ТЭКа с их громадным платежеспособным спросом, — большой и вполне доступный ресурс развития. Здесь на первых порах даже не нужны большие инвестиции. Важнее политическая воля, «принуждение к импортозамещению». Мне уже приходилось писать об огромных масштабах «крысятничества», когда за совсем не обязательными многомиллиардными закупками комплектного оборудования, машин, сервисных услуг стоят многомиллионные откаты. В этом секторе «услуг» наша промышленность с ее низкой рентабельностью точно не выдерживает конкуренции.
С тех пор, как я написал в «Известиях» об этой проблеме, ко мне стекаются рассказы о масштабах этого бедствия. Самый беглый обзор показывает, что прессинг менеджмента, даже без его массовых чисток, может влегкую дать эффект импортозамещения порядка $8–10 млрд. Полтриллиона рублей заказов для промышленности, сотни миллиардов налогов и зарплат уже сами по себе способны переломить ситуацию в экономике. К этому нужно добавить, что рост доходов даст предприятиям возможность модернизировать свою продукцию, наладить сервис, получить сертификаты и пробиться на мировые рынки. Это уже реалистичная логика развития.
Представляется вполне справедливым потребовать от всех компаний, независимо от их собственности, которые претендуют на господдержку, планируют обращаться за кредитами к банкам с госучастием, разработать и начать реализацию программ импортозамещения. Должна быть установлена персональная ответственность за качество разработки этих программ, за их экспертизу в соответствующих госорганах и банках. Если впоследствии выяснится, что в этих планах по привычке, из-за недостатка компетентности или по корыстному умыслу подсовывают туфту, «на вылет» идет вся цепочка тех, кто разрабатывал, оценивал и принимал эти программы.
Кризис — правильное время для таких жестких мер. Слишком много лежит на весах для судеб страны. À la guerre comme à la guerre. И это уже, судя по умонастроению дяди Сэма, уже почти не метафора. Да и такие меры позволят создать новую атмосферу в российском бизнесе. Какая уж тут расчистка институциональной среды, когда видный бизнесмен заявляет, что «прибыль — это деньги, которые правление не смогло утаить от собственника».
Принято считать, что кризис прочищает мозги. Но не всегда и не быстро. Сегодня, в том числе и на форуме, были слышны жалобы бизнеса на прокурорские проверки на предмет завышения цен. Но, спрашивается, каким местом думали те ухари, которые, воспользовавшись моментом, беспощадно задирали цены на жизненно важные товары? Какая власть будет на это смотреть, приняв на себя гнев граждан? Любому сколько-нибудь вменяемому человеку (не ошалевшему от шанса «срубить бабло влегкую») было ясно, что это обернется жестким прессингом, хорошо если не фронтальным и длительным, ошалевшего бизнеса. Ну, с бизнесом, зачастую бессмысленным и беспощадным, ясно, но знаменательна созерцательная позиция лидеров бизнес-сообщества. Где была их гражданская ответственность, политическое предвидение последствий? Да и ОНФ не выступил с необходимыми внушениями. Всё это тоже штрихи к картине насущных преобразований в системе институтов.
Зеркало показывает: завет кота Матроскина насчет нехватки не денег, а ума всё еще очень актуален. Но кризис — это время, когда воля и ум бывают важнее денег, а кризис, когда на весах судьбы страны, должен мобилизовать и ум, и волю. На это и надежда.
99.0
25.00
