В единственном в России волчьем приюте спасают и выхаживают животных, пострадавших от людей. Здесь каждый человек может стать волку товарищем — официальным его опекуном.
Первого волка звали Зорро.
— Какой-то мужчина поймал его в капкан, но не убил, держал у себя на участке на цепи, а потом уехал за границу и бросил,— вспоминает Анастасия Гайдук, ветеринар и хозяйка приюта «Чертог волка».
Раненого, с поврежденной лапой, истощенного зверя забрали на передержку волонтеры-собачники — но никто не знал, что с ним делать дальше. Это ж не дворняжка! Судьба несчастного Зорро тронула Анастасию, она полгода собирала документы и с огромным трудом оформила-таки волка в Ярославский зоопарк. А за это время выяснила, что серых хищников, пострадавших от человека, в России много. Поэтому, объединившись с подругой-кинологом, Анастасия и взяла в аренду землю на самом краю Московской области, у леса. Девушки думали, что будут так же время от времени содержать в своем частном хозяйстве одного-двух приемышей, попавших в беду, и спокойно искать им новое место жительства. Но в итоге пришлось в 2017 году превратиться в настоящий приют.
— Волки — сложные животные. Они существуют семьями, они должны общаться между собой. Поэтому даже зоопарки берут их неохотно,— вздыхает хозяйка.— Вот звонят нам, просят пристроить очередного спасенного пушихвоста. А мы уже понимаем: ну куда его? Кому он нужен, кроме нас? Мы ж их собираем не потому, что такие маньяки, а потому что они больше никому не нужны. Ну некуда в России пристроить такого дикаря, некуда.
В лес смотрит
«Чертог волка» расположен на 30 сотках за поселком Мишеронский, в Шатурском районе. Не такое уж раздолье, но у всех жильцов вольеры с соснами и кустарниками — просторнее, чем в Московском зоопарке. Отдельно живут лисенок и три лисицы, спасенные со зверофермы, где их собирались уже пустить на шубы. Волков сейчас девять, у большинства есть опекуны, которые их содержат и приезжают в гости.
— Опекун перечисляет около 6 тысяч в месяц своему подопечному на еду,— объясняет Настя.— Волки, в общем-то, малоежки. Средняя порция — полтора-два килограмма мяса, главное — никакого покупного корма!
Есть в рационе также яйца, яблоки, грибы, в сезон — ягоды, арбузы, дыни. Кормят зверей примерно раз в два-три дня, а в диких условиях они могут спокойно обходиться без еды неделю, а то и две.
Сердобольные подписчики — у «Чертога» есть странички в соцсетях — регулярно причитают: «Такая красота — и в неволе! Неужели нельзя их выпустить?» Этих — нельзя.
Взрослого волка, выросшего рядом с человеком, да еще, как правило, больного или пожилого, отвезти в лес — все равно что убить.
— На второй день его грохнут добрые охотники,— объясняет Анастасия.— Или он сам погибнет, не сумев добыть пищу.
Анастасия уже принимала под опеку такого «освобожденного» волка. Одна семейная пара из Подмосковья купила волчонка у «купцов» из Чеченской Республики. Эти наивные люди решили воспитать его как собаку в городской квартире, но еле-еле выдержали полгода: «Волк — это ж стихия, по шкафам прыгает, дерет все, грызет даже бетон и на "фу" не реагирует, не говоря уже о том, что он просто опасен!» — в итоге вывезли его в лесополосу и там выпихнули из машины. Но клыкастый быстро нашел дорогу обратно, и взволнованные жители многоквартирного дома звонили в полицию: «У нас тут волк с таксами на детской площадке играет!»
В лес чертоговские смотрят, но как-то без энтузиазма, к сожалению, уже не очень понимают, что там делать. Одно время их туда пытались выводить на прогулку — в электроошейниках, намордниках и на крепких поводках, но это был больше стресс для животных, их пугали запахи, чужая территория, и все рвались обратно, в знакомые вольеры. Чтобы выпустить в дикую природу волка, который родился в неволе, его надо к этому подготовить по специальной методике, рассчитанной на два года, рассказывает Анастасия:
— Нельзя просто открыть калитку: вперед, детишки!
Какое-то время волчонок должен привыкать к новой местности, где ему предстоит охотиться. Нужно усиливать его природную неофобию — страх перед всем новым и особенно перед людьми. Это обязательно, чтобы животное потом не шло в деревню за козой или к браконьерам, чтоб поздороваться. Необходимо и общение с опытными сородичами-наставниками, которые обучат его охоте на грызунов и мелких птиц, а затем и травле более крупной дичи, научат искать полезные ягоды и грибы, выживать в лесных условиях. Но даже в этом случае рожденный и воспитанный не в лесной стае волк-одиночка имеет не так много шансов на жизнь без помощи человека — чужака никто не усыновит. Поэтому зачастую единственное, что можно для него сделать,— обеспечить нормальные условия в неволе. Хотя, согласно закону «О животном мире», который никто не отменял, если дикое животное конфисковано и не может быть выпущено в природу, его надо «утилизировать».
С волками жить
Сейчас приютом занимаются Анастасия и ее супруг Ярослав — они только-только отпраздновали новоселье в доме, который здесь же построили:
— Нам стало ясно, что пора оформлять землю в собственность, чтоб никто нас отсюда не выгнал.
Познакомились Настя и Ярослав тоже благодаря волку.
— Много вы видели волков-колясочников? — улыбается мужчина.— А у нас был!
Ярослав как-то вызвался помочь девушкам — согласился взять на передержку парализованного волка Леона. Леона лечили с помощью миостимуляции, его осматривали лучшие специалисты по остеосинтезу и хирургической ортопедии, но вынесли вердикт: хирургическое вмешательство не поможет. Тогда активисты объявили в интернете сбор денег и заказали волку за 32 тысячи рублей специальную коляску для задних лап.
— Леоша не подпускал к себе, огрызался,— говорит Ярослав.— Но мы с ним постепенно нашли общий язык, я с ним в обнимку лежал, уговаривал его, успокаивал. И он меня полюбил.
А Ярослав полюбил Настю. У обоих это не первый брак — у людей не всегда получается создавать пары, как у волков, чтобы один раз и на всю жизнь. Правда, и волки, бывает, поглядывают на сторону. Вот, к примеру, привезли в приют с расформированной во Владимирской области зообазы Госфильмофонда двух питомцев Алтая и Раду. Новоселы вырыли себе яму и несколько месяцев в ней жили, но парой так и не стали. Раду потихоньку знакомили с другими сородичами, выводили на свидания, и она выбрала себе волка Севера. Быстро соорудила к нему подкоп, в общем, взяла парня в оборот. Хотя Север до этого был влюблен в чехословацкую волчью собаку Вьюжу. (Несколько этих влчаков — порода выведена скрещиванием немецких овчарок с карпатскими волками — тоже живут в питомнике.) Вьюжа, хоть и стерилизованная, но волнует всех собак и волков в «Чертоге»: самцы от нее млеют, а самки злятся и скалятся. Вот и Север до сих пор радуется, когда Вьюжа мимо его уже семейного вольера проходит, а Рада психует, едва завидев соперницу, прям-таки читается на ее морде: «Ах ты, сучка крашеная!»
Ревнует ко всем свою избранницу Миру и матерый Хорт.
— На эту нашу пару многие специалисты, которые работают с волками, заглядываются,— не без гордости сообщает Ярослав.— Потому что правильные особи: и по генотипу, и по характеру. Они у нас уже один раз давали здоровое потомство, скоро Мира снова родит, вон роет уже логово для волчат.
Волчат хотят отдать на биостанцию, где как раз занимаются реинтродукцией, подготовкой к переселению на «вольную» лесную территорию, но все же без присмотра не оставляют.
— А нам здесь новых волков селить негде,— вздыхает Настя.— Поэтому мы в том году, например, на время гона, брачного периода, разделяли пары, в том числе Миру с Хортом. Конечно, нам Хорт много чего непечатного высказывал. Но, увы, другого варианта не было.
Их звери, уверены хозяева приюта, одни из самых бесправных существ в мире живой природы: для убийства волка не требуется разрешения, уничтожать их можно круглогодично, любыми видами оружия. Государство и охотхозяйства нередко назначают вознаграждение за убитого санитара леса. В Дагестане, к примеру, где регулярно объявляют якобы нашествие волков и, как народный праздник, устраивают их отстрел, в действительности этих хищников практически не осталось. В других регионах тоже всегда с энтузиазмом устраивают охоту на волков.
Справедливости ради: этих хищных млекопитающих из семейства псовых всюду истребляют, в Европе их поэтому почти нет. А у нас еще худо-бедно, но живут.
— Потому что территория у нас больше,— объясняет Ярослав.— И волк смышленей.
К Гайдукам приезжали специалисты по волкам из Швеции и Норвегии.
— Они офигевали, балдели от наших! — хвастается Анастасия.— У них же там и в природе гибриды одни, наскрещивались с собаками! Даже у канадского волка в геноме тоже есть собака, поэтому они такие крупные,— там после «золотой лихорадки» столько бобиков одичалых бегало! А у нас в России — волчарусы чистые, особенно лесные, из средней полосы. Вот я почему так обожаю Хорта? Он настоящий. Некоторые говорят: фу, маленький. Но настоящий и должен быть такой! Самый правильный русский волк.
В приюте живут не только «россияне». Скифа, который снялся в фильме «Шал», выдвинутом Казахстаном в 2013 году на «Оскар», и его дочь Лагерту привезли из Казахстана, где держали в крошечном вольере на турбазе. А вот самого старого волка Ваню тоже забрали с зообазы Госфильмофонда — он там «уже доходил», но в приюте откормился, ожил, перед волчицами теперь форсит.
— Ему стало интересно жить! — радуется Анастасия.— Сейчас, на пенсии, у него жизнь только началась.
Тебе товарищ
Волка Велеса спасли зоозащитники в Дагестане — его держали в клетке на солнцепеке, и он умирал: из-за тесного пространства появилась остеодистрофия, «задние ножки складывались». Деньги на строительство вольера для Велеса — около 80 тысяч рублей молча привез неравнодушный дагестанец, узнавший о нелегкой судьбе «земляка». Но на Северном Кавказе, увы, чаще встречается другое отношение к диким животным. Подарить там на день рождения волчонка или львенка — обычное дело. Не только чемпион UFC Хабиб Нурмагомедов выкладывает видео, где он «борется» с сидящим на цепи медвежонком. Многие кавказцы хвастаются в соцсетях «ручными» тиграми и волками, которых держат в клетках на заднем дворе. Правда, как только животное подрастает и содержать его становится труднее, его обычно расстреливают, закалывают в вольере или, созвав друзей и соседей, устраивают «бои»: натравливают алабаев на стреноженного волка и с криками радости снимают все это на телефоны. Хозяева «Чертога» признаются, что им часто присылают такие видео, найденные в интернете, и просят что-то сделать.
А что тут сделаешь? Выкупать животных у мучителей — это поощрять их. А новый закон «Об ответственном обращении с животными», на который все так надеялись, только усугубил положение тех, кто этих животных спасает.
— На Кавказе или в подмосковных особняках как травили медведей и волков, так и будут продолжать это делать,— уверен Ярослав Гайдук.— Одного замученного волка в домашнем сарае никакие проверяющие органы вычислять не будут. В законе ни о каком запрете контактной притравки и речи нет, как и о вольерной охоте. А вот мы попадем под статью, потому что мы на виду и открыто спасаем животных. Более или менее полезен этот закон для домашних и бездомных кошечек-собачек, касается он отчасти и диких животных, используемых в культурно-зрелищных мероприятиях. А вот мы из предмета регулирования закона, по существу, исключены. Там есть только масса условий, которые непонятно как выполнять, ведь большинство нормативно-правовых актов не приняты.
Новый закон запрещает с 2020 года держать диких животных в личном подсобном хозяйстве — подопечные Анастасии и Ярослава живут как раз на такой территории. Конкретно этим волкам ничего не угрожает — но вот все, кто появится здесь после 2020 года, будут вне закона. Оформляться как юрлицо или как индивидуальные предприниматели хозяева «Чертога» не хотят.
— Это будет не только жесткая бухгалтерия, но и бесконечные изматывающие проверки,— уверена Анастасия.— Некомпетентные люди будут говорить, что нельзя кормить животных бараниной, нельзя кормить тем, сем, надо, мол, брать мясо только у тех поставщиков, а не у других! Что за бред? Я ветеринар, я беру своим животным то мясо, которое считаю лучшим по биохимическому составу!.. Или — утилизация отходов. Проверяющие считают, что мы должны сразу, как только волки пообедали, вычищать все вольеры от костей. Смеются они, что ли? Во-первых, не всегда можно зайти в вольер, чтобы обеспечить ради проверяющих там стерильность,— есть же время гона, например, когда волк за волчицей ухаживает. Во-вторых, кость — это игрушка! Мы тут Миру временно выселяли во время ремонта, так она, вернувшись, каждую косточку и шкурку проверила — не спер ли кто ее богатства. И мы должны ради дурацких правил свою родную Миру заставлять нервничать? Волка, который на любую перемену реагирует стрессом? Поэтому, кстати, их так пугают те самые красные флажки на охоте. Малейшее изменение в привычном ландшафте — и волк уже загнан. А ведь таких нелепых запретов — сотни! Проверяющим плевать на живых зверей, на их комфорт, здоровье и самочувствие, они будут размахивать правилами, напечатанными в кабинетах.
С людьми из кабинетов, которые решают, как правильно содержать диких животных, Анастасия и Ярослав недавно сталкивались в Госдуме — их как экспертов приглашали на обсуждение подзаконных актов к новому закону.
— Там выступали и другие специалисты, биологи, зоологи, те, кто работает на земле, кто действительно болеет за виды и биоразнообразие. Но никто нас и слушать не хотел! — возмущается Ярослав.— Ни одна из тех поправок, которые мы предлагали, не была даже учтена. Не понятно, зачем тогда нас собирали, если все равно все сделали по-своему! Показуха.
И укусит за бочок
В поселке к приюту, стоящему далеко на отшибе, относятся, мягко говоря, настороженно. То и дело возникают слухи, что у «этих волчеводов» кто-то сбежал и кого-то загрыз.
— Недавно звонили в панике: ваш серый охотится на наших коров,— смеется Анастасия.— И даже фотку прислали в подтверждение: наша дворняга Жуля роется в какой-то канаве рядом с полем, где пасется стадо. Я говорю: это что ж за хищника вы сфотографировали, от горшка два вершка? А они: кто вас там знает, микроволки у вас, наверное, мы их вживую не видели ни разу.
Ни одного побега из «Чертога» не было — вольеры надежные. Но даже собаки Анастасии и Ярослава поселковым не нравятся — чего это хозяева с ними гуляют, вместо того чтоб на цепи держать.
— Но мы же не ходим к людям! — горячится Анастасия.— Мы для того землю подальше от жилой застройки и купили, у леса, чтоб никому не мешать.
Польза, впрочем, от приюта тоже есть. На этой земле собирались строить свиноферму, так что ближе всех живущие к супругам граждане даже довольны: уж лучше волки, чем свиньи. И опять же, осторожные фермеры коров перестали по этой дороге гонять, а раньше рогатые то и дело вытаптывали огороды и рушили заборы.
Вот только от волчьего воя защиты нет, разносится он на километры. Поселковые собаки поначалу были шокированы, а сейчас даже пытаются как-то издалека подвывать по-волчьи тоже. Влчаки, кстати, собакам отвечают на одном диалекте, а волкам что-то сообщают на другом, может, переводчиками выступают?
Есть в приюте помимо официально зарегистрированных влчаков и гибриды — щенята, потомство абы как скрещенных с собаками волков. К сожалению, сейчас весь сайт «Авито» забит объявлениями об «эксклюзивных гибридах», но после приобретения люди их тоже часто выбрасывают — не всякий способен справиться с серьезными животными.
«Гибридики» в приюте тоже спасенные: полуволчица прибилась к садовому товариществу, сердобольные тетушки начали ее подкармливать, у нее случился роман с местным двортерьером — и вуаля.
— Этих детей тоже надо куда-то пристроить,— переживает Анастасия.— Вот ищем им хозяев в интернете. Не умоляем их забрать, а объясняем, что это шанс. Шанс для тех, кто мечтал завести не диванную собаку, а волчьего друга, но при этом не поддерживает разведение и продажу гибридов. Посмотрите, какие они красивые, больше волчьи по фенотипу, чем даже влчаки.
Но все же главная любовь супругов Гайдук — настоящие волки.
— Нам не нужно, чтобы эти дикари нас целовали или прыгали через табуретку,— говорит Анастасия.— Да, так уж получилось, что наши зверята — покалеченные людьми, поэтому мы с ними все равно волей-неволей взаимодействуем, общаемся. Но в идеале волки должны держаться от людей подальше. Эти красавцы интереснее в своей естественной среде обитания.
Поэтому Гайдуки мечтают создать Национальный волчий центр. Для этого нужна большая территория — одна волчья семья в природе занимает 100–200 квадратных километров. Сейчас у приюта получается выделить лишь по 100 квадратных метров на семью из двух волков.
— Отдайте нам эту землю,— кивает Анастасия на лес, что за окном дома.— Все равно там только браконьерят и сваливают мусор! Вон в Италии, хоть волков на воле почти не осталось, государство все же помогает землей частным экоцентрам, где содержат этих животных. А у нас? Мы ведь не просим денег, сами объявим сбор, с помощью неравнодушных людей соберем сколько надо на ограждение территории и устроим настоящий заповедник! Разве это плохо — сохранить настоящего, чистого, как из сказок, русского волка?
0
75.00
