Так уж вышло, что для россиян, интересующихся внешней политикой, «Большая двадцатка» всегда оставалась где-то на заднем плане. То ли дело Совбез ООН, БРИКС или G7 – их заседания, встречи и саммиты постоянно оказывались в центре внимания отечественных СМИ. Всегда ведь интересно, когда большие дяди собираются и вершат судьбы мира. А G20 – формат непонятный, включающий страны развитые и развивающиеся, крупные и малые, а беседуют лидеры стран «двадцатки» преимущественно о скучных экономических материях, а не о любезной сердцу отечественного обывателя геополитике. Вероятно, так бы получилось и с прошедшим 9–10 сентября саммитом в Нью-Дели, но СВО внесла свои коррективы. Вопрос о том, чем закончится встреча и как именно тема конфликта на Украине будет отражена в итоговой декларации (если ее вообще удастся согласовать), приобрел неожиданную остроту.
Любимое дитя кризиса
Формат G20 появился на свет на волне Азиатского финансового кризиса 1997–1998 годов, когда внезапно обнаружилось, что у развитых и развивающихся стран нет механизма, позволяющего обсудить и согласовать неотложные меры по борьбе с глобальными экономическими проблемами. Сперва создали G33, потом она усохла до G22, потом до G20, а потом про этот формат забыли – до следующего кризиса, который грянул в 2008-м. После этого «двадцатка» прочно прописалась в числе мировых институтов, причем с каждым годом на ее саммитах было всё больше политики и всё меньше экономики. И всё более заметную роль в ее работе играла Индия.
Обостренный интерес Нью-Дели к G20 понятен. Вот уже которое десятилетие Индия пытается добиться мирового признания своего статуса великой державы, которым она в соответствии со своим национальным нарративом обладала в доколониальные времена и который утратила из-за английского завоевания. Один из признаков этого признания в индийских глазах – место среди постоянных членов в Совете Безопасности ООН, а с этим пунктом есть известные проблемы. Вроде бы все согласны, что реформировать ООН и ее Совбез нужно, но у всех свой взгляд на то, как именно это следует делать. К примеру, США поддерживают членство Индии, но при этом настаивают на включении в число постоянных членов Совбеза еще и Японии с Германией, что категорически неприемлемо для Китая. В результате все разговоры о реформе ООН заканчиваются ничем. В БРИКС и форматах типа G7 представлены только развивающиеся страны, Движение неприсоединения давно мертво и вряд ли воскреснет. А G20 – формат вполне живой и к тому же позволяющий Индии, с одной стороны, активно продвигать свою повестку, с другой – выступать в роли «голоса Глобального Юга», который звучит всё громче.
Закономерно, что к приему саммита «двадцатки» индийцы готовились особенно тщательно. В течение всего года политики, экономисты, эксперты по всевозможным направлениям встречались и обсуждали повестку и волнующие мир вопросы. К приезду важных гостей в Нью-Дели отремонтировали дороги, построили новый конференц-центр, убрали подальше попрошаек и даже выставили специальные имитаторы, отпугивающие обезьян. В итоге «дипломатический кубок мира», как окрестил мероприятие один индийский эксперт, стартовал во всем блеске 9 сентября – и тут же случился первый казус.
Индия или Бхарат
Первый день должен был завершиться торжественным ужином, который давала президент Индии Драупади Мурму. Иностранные лидеры, получившие приглашения, с изумлением обнаружили, что вместо привычного President of India в них значится President of Bharat.
Формально ничего из ряда вон выходящего в этом названии нет. Бхарат (ударение на первую «а») – название Индии на хинди, одном из двух государственных языков, и даже присутствует в англоязычном тексте индийской конституции. Но такая формулировка – президент Бхарата – прежде нигде не встречалась, и индийская пресса буквально взорвалась от комментариев. Дело в том, что противопоставление «Индии» как части страны, испорченной западной городской культурой, растерявшей цивилизационные скрепы и ориентиры, и «Бхарата» как консервативной индуистской глубинки, где люди по-прежнему ведут себя в соответствии с традициями и обычаями и живут в гармонии с миром, – излюбленная тема индийских правых. Когда в 2013-м Индию потрясла история с групповым изнасилованием девушки в Дели, лидер правой организации «Раштрия Сваямсевак сангх» («Союз добровольных слуг Родины») Мохан Бхагват заявил: «Изнасилования случаются только в Индии, а не в Бхарате», имея в виду, что только сбившиеся с истинного пути вестернизированные и растленные горожане могут чинить подобные зверства. Мысль о том, что нужно вернуться к порядкам золотого века, соединив достижения прогресса и традиционные ценности, прочно вошла в дискурс индийских правых.
И вот теперь оппозиция обвиняла функционеров правящей «Бхаратия Джаната парти» (БДП) в том, что они пытаются явочным порядком протащить переименование страны в Бхарат, изменив конституцию и отойдя от принципов секуляризма и мультикультурности, заложенных в 1947 году в фундамент современной Индии. Те в ответ или утверждают, что никто менять ничего не собирается, просто аппарат президента решил акцентировать внимание на том, что Индия – великая цивилизация с древней историей, или спрашивают в ответ: «А что такого? Давно пора поменять название, отказавшись от имени, навязанного европейскими колонизаторами».
Версий, в общем, выдвигалось множество, включая ляпсус протокольного отдела, до того момента, пока сам Моди не появился на общем заседании с табличкой, на которой значилось «Бхарат». После этого стало понятно, что произошедшее – точно не ошибка и не одноразовая акция. Высшее руководство БДП пока хранит молчание, а премьер созвал специальную пятидневную сессию парламента – она должна пройти до конца сентября, при этом ее повестка заранее не объявляется. Но вряд ли БДП поставит на голосование вопрос о внесении изменений в конституцию: для этого нужно набрать две трети голосов, а сейчас в Раджья Сабхе (верхней палате индийского парламента) из 245 мест 98 занимают представители оппозиции. Но спекуляции насчет изменения названия страны точно будут продолжаться минимум до мая 2024-го, когда будут объявлены итоги общенациональных выборов и станет понятно, останется ли БДП у власти, и если да, то с каким преимуществом.
Двойная ошибка Трюдо
В каждом розыгрыше кубка, даже дипломатического, есть победители и проигравшие. Среди последних неожиданно оказался канадский премьер Джастин Трюдо.
Индийско-канадские отношения на протяжении всей новейшей истории развивались достаточно ровно и позитивно, если не считать кратковременного охлаждения после 1974-го, когда обнаружилось, что материалы, использованные для создания первой индийской ядерной бомбы, были получены на испытательном реакторе CIRUS, построенном с помощью канадцев. В остальное время две страны успешно торговали и сотрудничали на международной арене, в Канаде бурно росла индийская диаспора. Именно она-то и стала основным источником проблем.
Дело в том, что еще с начала XX века львиную долю индийских мигрантов в Канаду составляли сикхи. Трудолюбивые, спокойные, честные в бизнесе и надежные в деле, готовые работать на благо новой родины члены сикхской общины довольно быстро завоевали уважение канадцев. Сейчас сикхи прочно интегрировались и в экономические, и в политические элиты Канады. Самая медийная фигура из них, наверное, Харджит Саджан – бывший министр обороны Канады, а ныне министр по чрезвычайным ситуациям в правительстве Трюдо.
Врастая в канадскую жизнь, сикхская диаспора поддерживала при этом связи с родственниками в Индии. И когда в 1970-х в штате Панджаб начало набирать силу движение в поддержку независимого сикхского государства Халистан, многие канадские сикхи отнеслись к нему с симпатией. Прохалистанские настроения еще больше усилились после операции «Голубая звезда», когда индийские войска штурмом взяли Золотой храм в Амритсаре, что привело к гибели множества мирных паломников. А после того, как в 1985 году сикхи, спасаясь от погромов после убийства Индиры Ганди (ее застрелили телохранители-сикхи), начали массово эмигрировать в Канаду, эта страна превратилась в оплот халистанского движения.
Канадский премьер Трюдо честно пытался усидеть на двух стульях – не рассориться с сикхами и завоевать сердца индийцев. Выходило у него это плоховато: попытки Трюдо изобразить из себя болливудскую звезду и станцевать перед журналистами во время одного из визитов в Индию вызвали саркастические комментарии прессы по обе стороны Тихого океана. А тут еще перед самым визитом канадские сикхи подложили своему премьеру свинью, организовав в одной из своих гурдвар (храмов) добровольный референдум по вопросу халистанской независимости.
Трюдо, похоже, решил, что, раз уж неприятное объяснение неизбежно, надо бить первым, и прибыл в Дели с собственным набором претензий. Причем сразу же повел себя довольно странно. Для начала пропустил торжественный ужин у президента Мурму, отказавшись объяснить причину, а потом во время церемонии памяти Ганди ограничился коротким рукопожатием с Моди, отстранившись, когда индийский премьер пытался задержать его ладонь в своих.
Результат не замедлил последовать: вместо полноценных двусторонних переговоров с индийским премьером Трюдо согласовали лишь краткую встречу. На ней Моди потребовал от канадца прекратить поддержку халистанского сепаратизма, в ответ на что тот обвинил Дели во вмешательстве в канадские выборы. После этого яркого выступления индийские эксперты и журналисты не стеснялись, придумывая эпитеты для канадского гостя, но сами канадцы оценивали визит Трюдо куда более жестко. «Оставим в стороне партийные разногласия, – заявил лидер оппозиции Пьер Пуальевр. – Никому не нравится видеть, как канадского премьер-министра унижает и высмеивает весь остальной мир».
Вишенкой на торте стала поломка самолета, на котором Трюдо должен был улететь из Дели. Из Канады направили запасной борт, но он по неизвестной причине вместо Индии приземлился в Лондоне. Покинуть Индию Трюдо удалось только с третьей попытки вечером во вторник, 12 сентября, через два дня после окончания саммита. В других условиях можно было бы посвятить это время переговорам, но после блистательного выступления на форуме разговаривать индийцам с канадским премьером было не о чем.
Победители
Если Трюдо проиграл, то кто же выиграл? Как выступила Россия?
В целом хорошо, невзирая на отсутствие президента Владимира Путина. Все попытки Запада загнать Москву в дипломатическую изоляцию провалились, и в финальной резолюции нет ни слова осуждения в адрес России. Спасибо за это стоит сказать как советскому наследию, благодаря которому многие страны Глобального Юга по-прежнему видят в России защитницу их интересов от западного неоколониализма, так и нашим дипломатам и экспертам, на протяжении всего года работавшим над тем, чтобы донести позицию Москвы и согласовать ее с дружественными и нейтральными странами. Отечественная дипломатия на южноазиатском направлении продемонстрировала долгожданную гибкость и понимание специфики региона: в выступлениях Сергея Лаврова в Дакке и Нью-Дели были четко обозначены российские интересы и готовность к сотрудничеству со всеми заинтересованными региональными игроками.
И однозначно выиграла Индия. Подготовив и проведя саммит с таким размахом, умудрившись согласовать итоговую резолюцию, под которой поставили подписи и представители западных стран, и Россия с Китаем, ее чиновники и дипломаты проявили высочайшее мастерство. Дополнительным подтверждением этого стало принятие на саммите в Дели в состав G20 Африканского союза: Индия тем самым продемонстрировала, что готова представлять интересы Глобального Юга на любых мировых площадках.
0
44.25
