ТОП 10 лучших статей российской прессы за
June 22, 2018

культура: Ваше назначение на пост ректора Академии балета имени Вагановой сопровождалось бурными обсуждениями, мол, пришел в чужой монастырь со своим уставом. Как решились?

Цискаридзе: Предложение я получил почти за год до назначения и долго не мог себя представить в этой роли. Смиряло, что в отличие от родной московской школы, где мне известны возможности каждого, в вагановской я практически никого не знал, за исключением нескольких человек. Шел к незнакомым людям без груза какого-либо опыта прежних общений. Решился после глубокого и содержательного разговора с Владимиром Владимировичем Путиным. Меня поразило, насколько досконально он осведомлен о состоянии дел, как скрупулезно вникает во все нюансы балетного образования. Он не просто говорил — ты должен пойти посмотреть, а, упомянув про жалобы и нарекания, четко определил задачи, какие надо решить, чтобы восстановить престиж Академии, добиться высоких результатов. «Думаю, ты сможешь это сделать», — заключил президент, и я принял решение, хотя прекрасно понимал, что просто — не будет. Догадывался, какой поднимется крик, да и устал от газетной брани. Но подумал — какая разница: собака лает, ветер носит. Я иду работать и сделаю все, что по силам.

культура: У Вас же не было опыта

руководителя, да еще и такая ответ-

ственность — работать с детьми. Что

на практике оказалось таким, каким

Вы предполагали, а что неожиданно

удивило?

Цискаридзе: Опыт был. Я работал в

МГАХ, постоянно репетировал, вос-

станавливал «Классическую симфо-

нию» Леонида Лавровского еще в 2004

году. Что касается Вагановской ака-

демии, то я знал ее проблемы доско-

нально. 18 сезонов танцевал в Мари-

инском, и часто мое пребывание в

Петербурге совпадало с концертами

воспитанников или с показами «Щел-

кунчика». Видел выступления учени-

ков. Самое же первое предложение

возглавить Академию получил в дни

ее 275-летия, тогда в Музыкальном

театре имени Станиславского и Неми-

ровича-Данченко прошел юбилейный

концерт. Зрелище оказалось печаль-

ным, и я встрепенулся: счастье, что от-

казался. Про балетное образование

там все понимал, но не ждал стольких

проблем со стороны административ-

но-хозяйственной части. Когда прини-

мал дела, проходила проверка, выявив-

шая финансовые нарушения. Сильнее

всего потрясло, как жили интернатские

дети, как с ними обращались, как ру-

ководство вело себя с иностранцами.

Клянусь, такого равнодушия не мог

себе представить, я-то получал обра-

зование в период, когда во главе мо-

сковской школы стоял выдающийся,

с моей точки зрения, руководитель —

Софья Головкина. На моем столе в ка-

бинете — ее портрет, она для меня при-

мер и администратора, и педагога, но

прежде всего — человека. Потом мы

дружили, и я видел, как фантастически

точно Софья Николаевна разруливает,

говоря сегодняшним языком, сложные

ситуации.

В Питере внезапно свалились про-

блемы с последствиями ремонта. Бла-

годаря губернатору Валентине Матви-

енко он состоялся до моего прихода.

Но те, кто следил за процессом, допу-

стили халатность. Многое пришлось

переделывать. От себя же не ожидал,

что смогу настолько сильно изменить

собственную жизнь: управлять огром-

ным хозяйством, разбираться с шестью

сотнями учеников, работать днями на-

пролет.

культура: Да и жить на два города, на-

верное, нелегко?

Цискаридзе: Я служу в Питере, а живу

в Москве, куда приезжаю каждые вы-

ходные — по субботам и воскресеньям.

культура: Разве суббота не учебный

день?

Цискаридзе: В 12.45 заканчиваю урок

и сразу сажусь на дневной поезд. К ве-

черу уже дома.

культура: Завершается Год Петипа.

Что сделано?

Цискаридзе: Во-первых, благодаря

мне этот юбилей празднуется. Дело

в том, что у балетного образования

много проблем, и мне хотелось обра-

тить на них внимание государства. На

заседании кафедры балетоведения, —

кстати, ее уничтожило предыдущее

руководство, а я восстановил, — обсу-

ждали вопрос о том, как Академия от-

метит грядущее 200-летие Петипа. Ре-

шил, что это отличный повод адресо-

ваться к Георгию Полтавченко, губер-

натору Петербурга. Он поддержал мою

идею и обратился к Владимиру Вла-

димировичу. Буквально через две не-

дели президент подписал указ о том,

что нынешний год на государствен-

ном уровне объявляется Годом Петипа.

Тогда к торжеству примкнули театры,

библиотеки, музеи, школы — и это за-

мечательно. Я же начал бороться за

увековечение памяти великого хорео-

графа. На здании Академии на улице

Зодчего Росси появилась мемориаль-

ная доска, где начертано, что здесь с

1847 по 1905 год служил во славу рус-

ского балета Мариус Иванович Пе-

типа. На открытии Олег Михайлович

Виноградов сказал, что он 23 года пы-

тался этого добиться, когда руководил

балетной труппой Кировского-Мари-

инского театра. Сейчас неподалеку от

Мариинки подыскивают место для

сквера, где будет стоять памятник Ма-

риусу Ивановичу. Счастлив, что имею

к этому непосредственное отноше-

ние. Под эгидой юбилея прошли кон-

ференции, лекции, выступления. Наш

выпускной — тоже.

культура: Пополнили школьный ре-

пертуар наследием Петипа?

Цискаридзе: Да, восстановил «Наяду

и рыбака» и сделал новую хореографи-

ческую редакцию «Танцев часов» из

оперы «Джоконда». В нашей афише —

«Пробуждение Флоры», в прошлом

году мы с Юрием Бурлакой подгото-

вили третий акт «Пахиты». Аутен-

тичность — это выдумки и мечты. За-

писи ничего не передают — поверьте, я

поднимал огромное количество доку-

ментов. Недавно мы отмечали 150-ле-

тие танцовщика, педагога и балетмей-

стера Александра Ширяева, который

когда-то возрождал «Наяду и рыбака».

В мемуарах он писал, что помнит хо-

реографию, общий рисунок танца и по-

строение групп приблизительно. Петр

Гусев, уже в советское время, предло-

жил вариант «по Ширяеву». Воспо-

минания Ширяева, к слову, мы сейчас

готовим к изданию, которое должно

было состояться давно, но работу над

публикацией прервала Великая Отече-

ственная война, остались только сиг-

нальные экземпляры.

«Танцы часов» я видел в детстве в ис-

полнении Пермского хореографиче-

ского училища и тогда спросил своего

педагога Петра Пестова, правда ли, что

так, а не иначе поставил Петипа. Пе-

стов ответил, что во время войны эва-

куированные в Пермь ленинградские

артистки показали такой вариант. Я

поднял документы и узнал, что ре-

дакция начала XX века принадлежала

Клавдии Куличевской, она тоже осно-

вывалась на своей памяти. По описа-

ниям Петипа, солистов в «Танцах ча-

сов» первоначально не было, гораздо

позже появились и поддержки. Мы с

педагогами сидели в зале, когда я го-

товил «Танцы часов» и понимал — вот

этой комбинации верю, а этой — нет,

она не может принадлежать Петипа.

Все танцуют по-разному, и каждый ба-

лет — это вольная редакция классики.

культура: Какие идеи Петипа Вам до-

роги?

Цискаридзе: Само построение спек-

такля: парадный выход кордебалета,

солистов. Определенные законы, по

которым он сводил и разводил все

группы. По правилам императорской

сцены артисты могут повернуться

только так, чтобы не оказаться спиной

к публике. Дорога мне и идея гранд ба-

лета. Люблю красивые, пышные спек-

такли и не приемлю версий Петипа без

бутафории, декораций, превращений,

машинерии, аксессуаров.

культура: Понятно, что акцент обуче-

ния в Академии поставлен на клас-

сике. Техники современного танца

преподаются?

Цискаридзе: Уделяю этому направле-

нию не очень много внимания по од-

ной простой причине — если в класси-

ческом балете мне понятно, сообразно

программе, что такое хорошо и что та-

кое плохо, то в современном танце чет-

кой методики нет. То, что нужно для ба-

летов Форсайта, абсолютно неважно

для языка Килиана или Бежара. Другое

дело, что есть базовые навыки — уме-

ние группироваться, выполнять «пере-

каты и переходы», правильно выходить

из прыжка. Этому, конечно, мы учим и

основываемся на западном опыте. Я

консультировался со многими европей-

скими педагогами и понял, что на по-

следнем году обучения, как у нас было

заведено, обращаться к основам совре-

менного танца поздно — классика уже

«закрепощает» тело. Я «опустил» дис-

циплину современного танца на уро-

вень средних классов. Приглашаю пре-

подавать тех, кто работает в иностран-

ных труппах. Например, своего од-

ноклассника Сашу Зайцева, который

всю творческую жизнь был премьером

Штутгартского балета. Его знаниям и

мастерству полностью доверяю.

культура: Московский и петербург-

ский балетные стили — исторический

миф или реальность?

Цискаридзе: Не миф и не реальность,

а данность. Двум сценам — Большого

и Мариинского — доступна разная ам-

плитуда движений. Вот пример. В фи-

нале «Спящей красавицы» — одина-

ковое количество артистов, только в

Большом — на 500 квадратных метрах,

а в Мариинском — на 300. Две абсо-

лютно разные сценические площадки,

с разным расстоянием до зрителя. Не

только танцы, но и грим меняется. Ве-

ликая Уланова подробно рассказывала,

как, оказавшись в Москве, пересматри-

вала все свои роли, переделывала же-

сты и «внешность», чтобы они «чита-

лись».

культура: Считаете, что широта мо-

сковского танца и аккуратность пе-

тербургского связаны с размерами

сцены?

Цискаридзе: Конечно. Голубую птицу

я танцевал в Большом и Мариинском.

В финальной мазурке мы с принцессой

Флориной — у кулисы с правой сто-

роны. Если в Большом у нас есть воз-

можность продвигаться, то в Мариин-

ском мы делали движения «под себя»,

изображая, что скользим, на одном

квадратном метре.

культура: Не обидно ли, что выпуск-

ники Вашей академии уезжают в Мо-

скву?

Цискаридзе: Академия — не моя, а го-

сударственная. С первой секунды обо-

значил, что не буду иметь никакого от-

ношения к решениям выпускников.

Если они меня спрашивают, какую

труппу предпочесть, не даю совета.

Честно отвечаю только на конкретные

вопросы. Выбор они делают сами. Все

клянутся в любви к великому городу,

сцене Мариинского театра, но первым

делом отправляются на просмотры в

Москву.

культура: Что это за тенденция?

Цискаридзе: Тянет в столицу. Так

было и в XIX веке. Каждый москов-

ский артист мечтал о зачислении в

труппу Мариинского, ведь Петербург

был главным городом.

культура: Тогда в ведомство единой

Дирекции императорских театров вхо-

дили и Мариинский, и Большой. Пер-

вый занимал лидирующее положе-

ние, а московский, говоря сегодняш-

ним языком, был филиалом.

Цискаридзе: Сейчас это — два раз-

ных города, два разных театра. Я нико-

гда не видел ни одного человека, кого

позвали бы в Большой, а он не пошел.

Все это разговоры, что якобы звали, а

он отказался. Просто боролись за это

место, выторговывали себе определен-

ные условия, и не всегда получалось.

культура: Многие учебные заведения

выживают за счет воспитанников, обу-

чающихся на коммерческой основе. У

Вас они есть?

Цискаридзе: Со стороны Министер-

ства культуры есть рекомендация, раз-

решение на то, что мы можем набирать

«платных» учеников. Мы этого пока не

делали. Объявили сейчас такой набор

для эксперимента, но не знаю, будет

ли он, до августа еще есть время. И я,

и педагоги считаем, что искусству ба-

лета могут учиться исключительно те,

кто обладает способностями. Поток

поступающих за то количество лет,

что я ректор, сильно увеличился, но, к

сожалению, талантливых детей с каж-

дым годом все меньше. Многие и, как

правило, с хорошими данными, «сре-

заются» на втором, медицинском туре,

а мы не имеем права принимать детей

ослабленных. Правда, одаренных все-

гда было немного, и не надо забывать,

что житницы талантов — Украина и

Грузия — практически недоступны.

культура: Портрет идеального вы-

пускника?

Цискаридзе: Способный, с крепким

здоровьем и желанием к самосовер-

шенствованию, ментальному и физи-

ческому.

культура: У Вагановской академии по-

явилась школа-спутник во Владиво-

стоке. Вы ею тоже руководите?

Цискаридзе: Конечно, это же филиал.

Там есть директор, штат сотрудников,

работают педагоги из Академии, я ча-

сто туда езжу, как и наши методисты.

Уже завершился третий набор учени-

ков. Пока филиал живет сложно, по-

тому что нет своего здания, находимся

на сетевом обучении, то есть снимаем

помещение.

культура: Но во Владивостоке по-

строено здание Мариинского театра...

Цискаридзе: Какое оно имеет отноше-

ние к школе? Мариинский театр и Ака-

демия — разные юридические лица.

культура: Из-за ректорской должно-

сти Вы реже появляетесь на телевиде-

нии?

Цискаридзе: Вы, видимо, как и я, не-

часто смотрите телевизор. Мне-то го-

ворят, что я не слезаю с экрана.

культура: Тогда сформулирую ина-

че — почему «не слезаете»?

Цискаридзе: Потому что есть обя-

занности, которые давно на себя взва-

лил и их выполняю. Я ведущий канала

«Культура», постоянно участвую в

очень важном конкурсе юных талан-

тов «Синяя птица», никогда не отка-

зываю друзьям — продюсерам, веду-

щим, режиссерам. Если позволяет рас-

писание, всегда прихожу на передачи.

культура: Ваше отношение к филь-

мам, раскрывающим тайны балета?

Цискаридзе: Не участвовал ни в од-

ном из них, хотя приглашали. С од-

ной стороны, хорошо, что жизнь ба-

лета интересует публику. С другой —

есть вещи оскорбительные. Не хотел

видеть мой родной Большой театр

под названием Вавилон и отказался

от участия в этом фильме. Правда, его

создатели все равно меня туда вклю-

чили.

Про Нуреева снимаются картины —

художественные, документальные, по-

лудокументальные. Со мной консуль-

тируются, а потом смотрю на скудный

результат и удивляюсь — вроде все рас-

сказал, показал, объяснил, почему же

переврали? Сколько раз я показывал

папку «Дело Нуреева», там много раз-

ных интересных нюансов.

культура: Британский режиссер Рэйф

Файнс, завершающий сейчас картину

о Рудольфе, тоже приходил к Вам?

Цискаридзе: Да, и задавал много во-

просов, и смотрел документы, весь

подготовительный период пройден

вместе, многие сцены он снимал у нас

в школе, советовался по всем момен-

там, включая кастинг. Я уговорил его

сыграть роль очень важного человека

в жизни Нуреева.

В Академии бывала и вся съемоч-

ная группа «Матильды». Наши стены

«рассказывают» о первой встрече Ма-

тильды Феликсовны и цесаревича Ни-

колая Александровича — можно прой-

тись по коридору, зайти в театр, уви-

деть, где они обменивались взглядами.

Все доступно — вот оно, пожалуйста,

только придите. Мы в этом году со-

вместно с Бахрушинским музеем вы-

пускаем книгу, в нее войдут дневники

Кшесинской, которые хранятся у них,

и документы из фондов нашей Акаде-

мии. Матильда Феликсовна — интерес-

ный персонаж в истории человечества,

а не только балета, и ее записи — боль-

шая ценность.

В фильм «Большой» тоже внес свою

лепту. Алиса Фрейндлих три месяца,

как на работу, ходила в школу, в раз-

ные классы, наблюдала, делала по-

метки. Потом сидели с ней дома и

прорабатывали каждую фразу ее ге-

роини — балетного педагога. Я ей по-

казывал, как бы произнесла реплику

Семенова, как — Уланова, как бы они

среагировали на ситуацию, как бы во-

шли в зал.

культура: Помню, Вы сказали, возгла-

вив Академию: приезжайте, журнали-

сты, и на уроки, и в библиотеку, и ар-

хивы посмотреть. Все — в силе?

Цискаридзе: Да, никому не отказы-

ваю, двери открыты, всегда предо-

ставлю материалы для всех, у кого есть

желание сделать что-то достойное, по-

жалуйста. Мне не жалко, лишь бы по-

шло на пользу: чем больше будет прав-

дивой, настоящей информации — тем

лучше.

Все документы, которые находим,

мы пытаемся опубликовать. Только

что выпустили книгу, посвященную

280-летию школы, перебрали неверо-

ятное количество мемуаров, где опи-

сываются ежедневная жизнь, быт,

нравы учебного заведения. Артисты

вспоминают годы детства, игры и раз-

говоры, пишут, кто хорошо учил, кто

похуже, рассказывают, как их возили

в театры, как распределялись места в

спальне. Оказывается, в Император-

ском театральном училище существо-

вала узаконенная дедовщина, старшие

ученики всегда пороли младших.

Изданы три книги, посвященные Ни-

колаю Легату, в том числе написанная

его рукой «История русской школы».

Вышла в свет летопись петербургского

балета: шесть томов, подробные описа-

ния спектаклей — от самого первого до

премьер 2000 года. Мемуары педагога

Энрико Чекетти, долго работавшего в

России, переведены на русский язык по

моему заказу. Когда готовил военную

книгу, посвященную блокаде и эвакуа-

ции, то читал дневники, воспомина-

ния — прорыдал много вечеров. Вос-

принимать эти документы без ощуще-

ния ужаса — невозможно. Школа рабо-

тала в блокаду в ежедневном режиме,

кто-то из учеников тех страшных лет

у нас преподает. Всех мы собрали в

дни 70-летия освобождения города.

Устроили праздник. В зале, где прохо-

дили занятия в тяжелые военные годы,

открыли мемориальную доску. Исто-

рию забывать не следует.