Награда Британской киноакадемии (BAFTA), доставшаяся «Иде» Павла Павликовского, обострила предоскаровскую интригу. 22 февраля состоится церемония вручения призов Американской киноакадемии, которая поставит финальную точку в противостоянии «Иды» и «Левиафана» — двух главных европейских фильмов года.
В первый раз польская и российская картина столкнулись в номинациях Европейской киноакадемии. За плечами «Левиафана» уже были каннская «Золотая пальмовая ветвь» за сценарий, с десяток призов на фестивалях рангом поменьше, а также «азиатский «Оскар» (приз Азиатско-Тихоокеанской киноакадемии).
«Ида» начала свое шествие по фестивалям еще в 2013 году: у нее, как и у «Левиафана», в копилке оказались Гран-при в Лондоне и «Золотая лягушка» за операторскую работу на Camerimage (Быдгощ). Громких фестивальных побед у «Иды» долго не было (не считать же приз FIPRESCI в Торонто громким).
Призовой расклад Европейской киноакадемии, оглашенный 13 декабря, полностью изменил расстановку сил. Пять «Феликсов» (в том числе в трех главных номинациях — «Лучший фильм», «Лучший режиссер» и приз зрительских симпатий) ушли польской картине. «Левиафан» остался без призов, но вырвался вперед на «Золотом глобусе». 8 февраля Звягинцев вновь проиграл на европейском поле: британская «Бронзовая маска» за лучший фильм не на английском языке отошла «Иде».
Что будет 22 февраля, когда свой суд вынесет коллективный разум из 6 тыс. американских киноакадемиков, спрогнозировать решительно невозможно. Оскаровских избирателей часто обвиняют в консервативности взглядов и ангажированности, что, впрочем, никак не принижает статус награды как главной в мире. Последние годы в академии идут реформы, призванные максимально облегчить и демократизировать процедуру голосования. Отразится ли это на голосовании в нынешнем году — бог весть.
Можно выделить, пожалуй, только одно общее качество всех победителей «Оскара» в «иностранной» номинации: актуальная, в хорошем смысле, злободневная проблематика, рассказанная во внешне увлекательной, внятной форме. Серьезность и пульс времени, помноженные на максимально интересное, чуть ли не жанровое решение.
С этой точки зрения «Левиафан» смотрится выгоднее «Иды». В истории автомеханика Николая, решенной в жанре социального триллера, легко усмотреть популярный на Западе мотив борьбы за личное счастье против неумолимого рока, а контраст реалий современной России и библейских аллюзий сообщает сюжету дополнительную энергию.
«Ида» — кино откровенно некоммерческое и более камерное. Черно-белая картинка, статичные кадры, стилизованные под кинематограф послевоенной польской школы. Главное достоинство картины — в аккуратном подходе к весьма болезненной для Польши теме. Перед тем как принять обет, молодая послушница отправляется в большой мир и случайно узнает тайну гибели своих родителей во время холокоста. Обе польские картины, попадавшие в итоговый шорт-лист «Оскара» в постсоветский период, —«Катынь» и «В темноте» — тоже затрагивали проблемы Второй мировой войны.
Наиболее оптимальное сочетание жанра и тематики в оскаровском шорт-листе предлагает антивоенная драма «Мандарины» Зазы Урушадзе. Эта грузинско-эстонская копродукция хотя и выдвинута на «Оскар» от Эстонии, но снята грузином и посвящена трагичному эпизоду из недавней истории Грузии — абхазскому конфликту.
Эстонские села появились в Абхазии во второй половине XIX века. Когда в начале 1990-х годов начались военные действия, эстонцы начали уезжать на родину. Иво и Маркус остались, чтобы собрать последний урожай мандаринов. Помимо эстонцев в фильме есть и грузины, и абхазы, и чеченцы (воюющие на стороне абхазов), и русские, но нет ни безусловно правых, ни виноватых. Несмотря на довольно близкую историческую дистанцию, Урушадзе удалось избежать публицистических ноток и снять картину о противоестественности войны вообще. У проекта есть лишь один серьезный недостаток, резко снижающий шансы на «Оскар»: фильмы с подобным сюжетом, пусть и на другом материале,уже снимали не раз. А «Ничья земля» Даниса Тановича о боснийской войне даже выиграла «Оскар».
Фильмы на африканскую тематику или из Африки периодически появляются в номинациях академии (чаще всего эту «квоту» использует Алжир), но побеждают редко. В последний раз это было в 2005 году с фильмом «Цоци» Гэвина Худа. «Тимбукту» Абдеррахмана Сиссако от Мавритании добиться аналогичного результата вряд ли сможет. Эта экзотическая, визуально яркая драма о зверствах исламских фундаменталистов была нейтрально встречена в Канне, однако в свете последних действий «Исламского государства», а также парижских событий приобрела особое звучание.
Многие уже отмечали «российский акцент» финального шорт-листа: все вышеперечисленные фильмы имеют то или иное отношение к России. Русская речь звучит в «Мандаринах», режиссер «Тимбукту» закончил ВГИК, в «Иде» легко увидеть общие для всего советского лагеря реалии (действие разворачивается в 1960-е годы), да и сам Павликовский нам не чужой: на его счету документалки про Жириновского и Веничку Ерофеева, именно в его фильме сыграл свою третью главную роль Сергей Бодров-младший.
Единственный «не наш» фильм из пятерки — аргентинские «Дикие истории» Дамиана Шифрона, альманах из шести смешных и зловещих новелл о том, как легко вывести из себя современного человека. Но и там можно найти кое-что близкое нам. Например, третья новелла о незаконной парковке будет понятна любому москвичу, а финальная — о свадьбе — напоминает более жесткий вариант «Горько!» Жоры Крыжовникова.
Считается, что черные комедии не побеждают на «Оскаре», но совсем уж сбрасывать «Дикие истории» со счетов не стоит. Академия иногда нарушает широко распространенные стереотипы — например, о том, что победа на «Золотом глобусе» предваряет «Оскар». Так, в 2010 году «Глобус» ожидаемо ушел «Белой ленте» Михаэля Ханеке, а «Оскар» неожиданно достался совсем темной лошадке из той же Аргентины — «Тайне в его глазах».
Нынешняя интрига сохранится до 22 февраля, но для нас такой накал страстей — уже победа. Годами отечественный кинематограф был далек даже от попадания в пятерку оскаровских финалистов. Сегодня у «Левиафана» — лишь один мощный конкурент и равные с ним шансы на победу.