ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Oct. 18, 2017

Единый газ Европы

Начало общеевропейской интеграции связано с подписанием в 1951 г. Парижского договора об образовании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), а затем, в 1957 г., Римского договора об образовании Европейского экономического союза.

Формирование единого внутреннего рынка газа ЕС идет в этом же русле, правда, с существенным запаздыванием. Это вполне объясняется экономическими причинами – высокой капиталоемкостью газового сектора, в первую очередь газотранспортной инфраструктуры. Она требует существенно больших, чем в других отраслях, затрат времени, финансовых и иных ресурсов для выхода на такой уровень насыщенности газотранспортной инфраструктурой, который обеспечивал бы возможность множественного выбора друг друга для производителей/поставщиков и покупателей/потребителей газа.

Реформирование газового рынка ЕС началось в 1998 г., когда был принят Первый энергетический пакет ЕС (для газа), было продолжено принятием Второго (в 2003 г.) и Третьего (в 2009 г.) энергопакетов. В 2010–2016 гг. шел интенсивный процесс подготовки подзаконных актов к ТЭП (Третьему энергопакету) ЕС – Сетевых кодексов (СК) и Регламентов (см. схему 1). Два последних кодекса – по новым мощностям ГТС (газотранспортной системы) и по тарифам – были приняты лишь в марте 2017‑го (оба, особенно первый из них, были подготовлены при активном участии российской стороны).

ТЭП сформировал новую архитектуру единого внутреннего рынка газа ЕС, которая построена по принципу рыночных зон на территории ЕС (см. схему 2). В рамках ТЭП не обязательно, чтобы каждая зона совпадала с географическими границами стран ЕС: отдельные зоны могут покрывать лишь часть территории того или иного государства (как, например, сегодня в Германии и Франции), а могут включать сразу несколько (принцип слияния/объединения зон с целью их укрупнения и ожидаемого тем самым повышения ликвидности их торговых площадок) и/или их частей.

Таким образом, к началу 2017 года была наконец завершена многолетняя подготовка целостной системы регулирования единого внутреннего рынка газа расширяющегося ЕС. Поэтому логичным является намерение оценить ее сбалансированность и эффективность для всех участников рынка. На что и был нацелен изначально проект Quo Vadis.

Однако анализ предварительных его результатов ставит обоснованный вопрос: во что на практике трансформируется Quo Vadis? Остается ли он инструментом оценки эффективности Третьего энергопакета ЕС в газе или превращается в техзадание для новой Еврокомиссии (придет на смену нынешней в 2019 году) на подготовку Четвертого энергопакета ЕС для газа с заметным антироссийским уклоном?

5 сценариев Quo Vadis

Проект Quo Vadis готовил консорциум консультантов в составе чешского филиала компании EY (Ernst & Young) и венгерского «Регионального центра исследования энергетической политики» (REKK), выигравший тендер Директората по энергетике Еврокомиссии. REKK до его объявления одним из победителей тендера по Quo Vadis прославился резко отрицательным анализом последствий реализации проекта «Северный поток‑2» для стран ЕС в целом и Центральной и Юго-Восточной Европы в частности.

Quo Vadis предложил некоторые регуляторные меры, нацеленные на преодоление существующих, по его оценке, узких мест в системе регулирования рынка газа ЕС и на повышение «благосостояния ЕС». Они представлены в виде пяти сценариев. Каждый из них предлагает существенное изменение по крайней мере одного регулятивного параметра (существенного элемента существующей архитектуры рынка газа ЕС на основе Третьего энергопакета), ведущее к «росту благосостояния ЕС».

1‑й сценарий. Тарифная реформа. Обнуление тарифов внутри оптовых рыночных зон ЕС с компенсацией этого недобора полностью за счет роста входного тарифа для внешнего поставщика в ЕС или 50:50 за счет входного внешнего тарифа на оптовый рынок ЕС и выходного тарифа на розничный рынок.

2‑й и 3‑й сценарии. Укрупнение зон и виртуальный реверс. Реальное слияние однородных или виртуальное – разнородных по уровню ликвидности рыночных зон. В Quo Vadis предложены четыре реальные укрупненные региональные зоны (см. карту). Очевидным и естественным первым претендентом на виртуальное объединение зон является, на мой взгляд, виртуальное присоединение Украины к региональной зоне, включающей Германию, страны Бенилюкса, Чехию и Словакию. Такая задача может быть в принципе реализована только в том случае, если будут сохранены устойчивые масштабные экспортные транзитные поставки российского газа через Украину (с Востока на Запад), чтобы можно было – хотя бы на уровне технической концепции – применять «виртуальный реверс» в обратном (с Запада на Восток) направлении для импорта.

Сценарий 4‑й: вытеснение российского газа на периферию ЕС. Сценарий 4‑й предлагает перенесение пунктов сдачи-приемки импортного российского газа из глубины ЕС (где они исторически, с начала 1960‑х гг., расположены – на бывшей границе между Западной Европой и СЭВ) на внешнюю границу ЕС (зоны применения энергетического законодательства ЕС), т. е. фактически на российско-украинскую границу. Однако сценарий 4‑й нереализуем на практике в одностороннем порядке – его претворение в жизнь принципиально меняет в период действия существующих контрактов местоположение пунктов сдачи-приемки, а также меняет и саму контрактную структуру поставок, вводя в ее цепочку дополнительных европейских посредников, которые будут зарабатывать на транзите газа.

Сценарий 5‑й: «расчистка площадки» для СПГ. По расчетам REKK, только с 22% мощностей приемных терминалов СПГ газ может быть доставлен в глубь ЕС. Предстоит создать остальную инфраструктуру по его доставке туда. Кто оплатит? Два варианта – либо за счет внешнего поставщика (изменение тарифной политики, сценарий 1‑й), либо за счет публичных финансов ЕС.

Четыре сценария в своей совокупности фактически представляют взаимосвязанную систему действий по вытеснению российского газа на периферию зоны применения законодательства ЕС (на российско-украинскую границу). Пятый – программу создания инфраструктуры ГТС от приемных терминалов СПГ на побережье ЕС к традиционным пунктам сдачи-приемки российского газа в глубине ЕС, откуда он должен быть вытеснен на российско-украинскую границу, а объемы его поставок системой искусственных мер могут быть сокращены.

Получается, что в нынешнем виде Quo Vadis фактически нацелено на обоснование и создание предпосылок для замены в ЕС более дешевого российского трубопроводного газа, на пути которого в ЕС предлагается создать дополнительные барьеры, более дорогим СПГ из США. Сценарии Quo Vadis хорошо коррелируются с содержанием расширенных антироссийских санкций США, препятствующих созданию обходящих Украину газопроводов, но ведут не к повышению, а к снижению «уровня благосостояния ЕС».

Санкции как инструмент конкуренции

Попытка вытеснения более дешевых российских поставок на периферию расширенного ЕС и замещение их более дорогим, в т. ч. американским СПГ вписывается в ведущуюся в настоящее время политическую дискуссию, развернутую в международных СМИ антироссийскую кампанию по широкому фронту, а скорее всего, является одним из ее ожидаемых результатов. Но в основе лежит прагматическая политика всех американских администраций по защите интересов своего национального бизнеса.

Борьба ЕС, США и Украины как за сохранение широкомасштабного транзита российского газа через Украину в ЕС, так и против инициированных Россией обходящих Украину трубопроводов с севера («Северный поток»-1 и 2) и с юга (сначала «Южный», теперь «Турецкий поток») – все это звенья одной цепи, инициированные в значительной степени стремлением США своими и чужими руками расчистить площадку для американского СПГ в Европе.

Теперь это понимание становится общим местом, особенно после вступления в силу в августе 2017 года закона S.722 США о новых антироссийских санкциях. Вот и российский премьер Дмитрий Медведев на сентябрьской встрече с президентом Финляндии Саули Нийнистё заявил, что «американская администрация и конгресс … пытаются продвинуть своих поставщиков и заместить Российскую Федерацию на этом рынке».

Планы США – это совсем не трансатлантическая солидарность с ЕС и тем более с Украиной, а всего лишь попытка прагматического решения внутренних американских экономических проблем. А именно: облегчение внешнеэкономической экспансии американского СПГ путем выстраивания административных барьеров на путях более дешевого российского сетевого газа в Европу, недопущение появления более прямых и менее затратных путей для последнего на рынок ЕС.

В тексте упомянутого закона S.722, в статье 257 «Энергетическая безопасность Украины», п. 10 прямо записано, что «правительство США должно уделять первостепенное внимание экспорту американских энергоресурсов с целью создания новых рабочих мест в США, помощи союзникам и партнерам США и укрепления внешней политики США». Пунктом 9 в статье 257 стоит также прямое противодействие строительству газопровода «Северный поток‑2», «принимая во внимание его пагубное влияние на энергобезопасность ЕС, развитие рынка в Центральной и Восточной Европе и энергетические реформы на Украине». Раздел 232 целиком посвящен противодействию развитию экспортно-ориентированных трубопроводов в Российской Федерации.

Плата за независимость

На саммите «Инициатива трех морей» в июле этого года в Варшаве Трамп рекламировал поставки американского СПГ как часть своей новой политики «энергетического доминирования». Он поздравил страны–участницы «Инициативы» с началом реализации «ключевых проектов» и перечислил все проекты формируемого газотранспортного коридора Север–Юг (он свяжет новые приемные терминалы СПГ на севере, в новых странах–членах ЕС (Польша, Литва), и на юге, в Хорватии, Греции, Турции. По этому трубопроводному, с реверсными мощностями, коридору может пойти регазифицированный американский и/или иной СПГ и/или трубопроводный газ, замещая в зоне бывших стран СЭВ российский трубопроводный газ, которому предлагается создавать повышенными входными тарифами на входе в зону применения законодательства Евросоюза условия, ухудшающие его конкурентоспособность на рынке ЕС). Трамп заявил: «США никогда не будут использовать энергию для оказания давления на ваши страны, и мы не позволим это делать другим. США твердо привержены открытым, справедливым и конкурентным рынкам для глобальной энергетической торговли. Америка будет верным и заслуживающим доверия партнером в экспорте наших высококачественных и недорогих энергоресурсов… и я надеюсь, что вы используете это в своих интересах, приобретая эти энергоресурсы».

В тот же день в ходе пресс-конференции с польским президентом Анджеем Дудой президент США повторил, что «Америка готова помочь Польше и другим европейским странам диверсифицировать энергетические поставки, чтобы вы никогда не чувствовали себя заложниками в руках одного поставщика». Затем он поздравил Польшу с приходом первого танкера с американским СПГ и сказал, что «таких кораблей будет еще много». И как бы между делом обронил: «Возможно, цены немного подрастут, но это ничего».

Итак, за удовольствие надо платить: хотите диверсифицироваться – уйти от зависимости от России к поставкам СПГ из США, – заплатите «страховую премию». Правда, Трамп не сказал при этом, что эта «страховая премия» необходима самим США, чтобы их СПГ мог быть конкурентоспособным на европейском рынке: сегодня поставщики американского СПГ в Европу не зарабатывают, а теряют на этом деньги.

Санитарный кордон вокруг РФ

Основатель и директор ведущей американской частной разведывательно-аналитической компании в области геополитики Strategic Forecasting Inc. (STRATFOR), которую в США называют «теневым ЦРУ», Джордж Фридман в своем выступлении в Чикагском совете по международным отношениям в феврале 2015 года разъяснил, что конечная цель США заключается в строительстве «Междуморья» – территории между Балтийским и Черным морями, «концепцию которого придумал еще Пилсудский». Для США, по словам Фридмана, «первая цель – не допустить, чтобы немецкий капитал и немецкие технологии соединились с русскими природными ресурсами и рабочей силой в непобедимую комбинацию. …Козырь США, бьющий такую комбинацию, – линия разграничения между Прибалтикой и Черным морем».

Американскую задачу Фридман определил как создание «санитарного кордона» вокруг России, с помощью которого можно будет держать в дальнейшем на коротком поводке Германию и весь Евросоюз. В эту идею, похоже, замечательно вписывается проект Quo Vadis в его нынешнем предварительном наборе модельных сценариев. Они де-факто предусматривают заполнение зоны «Междуморья» поставками американского СПГ вместо вытесняемого оттуда путем изменения системы регулирования российского сетевого газа в ЕС и создания для него административно-экономическими методами дополнительных барьеров на пути в Европу.

Некоторые политики в Польше видят прямой экономический интерес в таком сценарии, надеясь превратить страну из импортера и транзитера российского газа в Германию в реэкспортера американского СПГ на Украину и в другие страны Центральной и Юго-Восточной Европы.

* * *

Конечно, можно сказать, что в основе рассуждений автора о возможных последствиях Quo Vadis лежит теория заговора. Но необходимо оценивать риски и возможные последствия реализации тех или иных перспективных решений, начиная с наихудших сценариев. И если эти рассуждения справедливы, то необходимо принимать заблаговременные меры для минимизации возможных негативных последствий дальнейшего развития событий в направлении, моделируемом в рамках Quo Vadis.