На позиции «Маринез» (на линии боевого соприкосновения каждая позиция имеет свое «имя») меня, корреспондента aif.ru, «завели» ночью. Кстати, слово «завели» полностью отражает самую суть этого действия: выдали бронежилет, каску, усадили в машину и, не включая фар, повезли на самый «передок». Оттуда, как мне доходчиво объяснили, до опорника ВСУ «доплюнуть можно».
Доехали без происшествий. О том, что вдоль дороги могут летать вражеские беспилотники, я знал, но не придавал этому значения. Их опасность я тогда еще не представлял. А огненные всполохи у горизонта вполне можно было принять за грозовые разряды.
В общем, пока я выбирался из машины, проводник нырнул в темноту и скрылся. Ничего не видно. «Ау, вы где», — кричать как-то несолидно. Чьи-то голоса, как из-под земли, слышу. Но где — не пойму. Пошел на звук и едва не провалился, если бы меня не удержала за вещмешок чья-то рука.
— Аккуратней, — произнес голос из темноты, — окоп глубокий.
— Корреспондент «Аргументов и Фактов», — представился я.
— Командир отделения Пират. Идите за мной, — отдал команду военный и, направив луч фонарика в землю, повел меня по лабиринтам окопов.
Вот так и состоялось мое знакомство с Пиратом.
Идем по минам спокойно, они противотанковые
Мой первый выход почти на «боевое задание», кстати, тоже был с ним. Пирата ко мне приставили в качестве проводника и охранника одновременно. «Один из самых опытных у меня в роте, — объяснил ротный командир с позывным Мох. — На Пирата можно положиться».
Пират выдал рацию и объяснил, как пользоваться. Договорились, что позывной у меня будет Аргумент. «Когда будем переговариваться, называем друг друга по позывным. И не дуйте в рацию, если что, это не телефонная трубка, — предупредил мой проводник. — Двигаться будем быстро. Уже светает. Противник на том конце „струны“ (лесополоса) уже, наверное, проснулся. Кругом мины. Если что, не боимся, наступаем, они противотанковые».
«Добежали» на выносной наблюдательный пост минут за десять. После этой «пробежки» по минам мы перешли на «ты». Пират проверил, как бойцы несут службу. Я же пообщался с ними в блиндаже, а заодно посмотрел на украинский опорник «вживую» в бинокль. Там было какое-то движение, но разобрать, что происходит, не смог. Часовой тоже посмотрел и предположил, что кто-то из «немцев» (так называют бойцов ВСУ) выскочил по нужде.
Через час мы с Пиратом рванули назад. Было довольно светло. Выпал первый снег. И с основных позиций нас уже прикрывали бойцы с антидроновыми ружьями. Ротный даже приказал включить «окопный» РЭБ, ведь не каждый день на «передке» бегает «АиФовский» журналист.
Короче, доскакали рысью. Дроны ВСУ нас проспали (они появились, когда мы уже были в траншеях). Мы с Пиратом расположились в пулеметной точке, под тремя накатами бревен, и он вкратце рассказал, как жил и служил добровольцем в СВО.
«Предлагали лечить, но я сказал режьте, и ушел воевать»
«Когда услышал выступление Путина, сразу понял, что уйду на войну, если хохла, конечно, не разобьют за неделю-другую, пока буду добираться до Донбасса, — рассказывал Пират, облокотившись на пулемет. — Но на границе с ДНР меня не пропустили. Сказали, что раз началась СВО, то все движения только через военкомат. Ладно, думаю, так — значит так. Тем более что у меня после Кавказа проблемы с глазом. Военкомат может не пропустить, поэтому решил сразу к врачам».
Я, кстати, еще во время разговора заметил, что с одним глазом у собеседника что-то не так. Думаю, разговоримся, тогда и спрошу, а то вдруг показалось.
«Дело оказалось значительно серьезней, чем я думал, — продолжил рассказ Пират. — Восстановить глаз было нельзя. Он мутнел. Ну как с таким на медкомиссию заявиться. Дал добро на удаление. Сейчас у меня „стеклянное око“. От настоящего не отличишь, если не присматриваться».
Теперь я понял, что меня смущало, и вопрос о зрении отпал сам собой. Вот так и служит Пират свой третий контракт в СВО. «Привык. А целиться из автомата даже удобнее», — с улыбкой уточнил солдат.
«Тра-та-та», — говорит пулемет. «Бу-бу-бу», — говорит АГС
Пират помнит все свои бои: и на Кавказе, и в Донбассе.
«Таких, конечно, чтобы все кругом свистело и взрывалось, было немного. Я же не штурмовик. Но поначалу и обычная пехота попадала в такие переделки, что, как вспомнишь, так вздрогнешь. Да и много ли человеку надо. Вжик, и тебя нет», — объяснил мне Роман. Военный сам попросил называть себя по имени: «Мы же не на „боевом“ и не в „эфире“, а дома». «Дома» — это значит в родном окопе, блиндаже, у пулемета.
«Первый бой в спецоперации принял под Марьинкой, — продолжил рассказ военный. — Заняли лесополку. „Немца“ отогнала наша артиллерия, а мы в его окопы занырнули. Хотя, какие там окопы, ямы по колено. Начали их углублять, и тут по нам полетело. У ВСУ тогда это была обычная практика, если позиции оставили, то начинают по ним накладывать артой. Это сейчас они снаряды экономят, а тогда шарашили „мама не горюй“. Короче, дали нам приказ отходить. Вот такой был первый бой: бежим, стреляем, дым, огонь, кругом все взрывается».
В это время и по нашим позициям, где мы беседовали, начало прилетать. Пират даже и глазом не повел, а у меня холодок пробежал по спине. Хоть и три наката, а страшновато. «Это ничего, — успокоил меня Роман. — Сейчас и мы пожелаем им „доброго утра“». И точно, рядом ударил наш «Утес» (крупнокалиберный пулемет), а затем что-то еще забухало «бу-бу-бу». «Это наш АГС накидывает, — разъяснил военный. — Работаем всегда из нескольких точек, чтобы не засекли, откуда стреляем. Сейчас еще „соседи“-армейцы накинут».
Труба дело, или как Бог спас Пирата от смерти
Говорят, на войне чудеса встречаются. Как по мне, так там вообще все одни чудеса: стоишь в окопе, все тихо, небо чистое, вдруг «бабах», и на том месте, где ты стоял, «прилет». А за несколько секунд до этого ротный Мох позвал тебя чайку попить. Это, так сказать, из личного опыта. Чудес хоть отбавляй. И у каждого военнослужащего в СВО есть своя чудесная история. Пират мне рассказал свою. Говорит, что случаев было много, но этот запомнился больше всего.
«Я по-настоящему не знаю ни одной молитвы, кроме „Господи, спаси и сохрани меня и моих товарищей“, — рассказал Роман. — Как прижмет, тут же начинаешь мысленно ее читать. Под Клещами, помню, нас накрыло минометным огнем. „Польки“ лупят, „восемьдесят вторые“ пристрелялись. А мы с группой на открытой местности: до лесополосы далеко, до окопов добраться вообще нереально. Рванули с ребятами куда глаза глядят. Добежали до насыпи, где проходила „железка“. Но „немцы“ за нас взялись плотно. Залегли. Молюсь. Сам думаю, капец. А по нам шарашат (для описания ситуации рассказчик применял более образные выражения, они, кстати, подходят сюда больше), поднимаю глаза, а передо мной лаз в трубу с метр в диаметре. Представляешь, мы здесь не раз ходили туда-сюда, проводя смену караулов, и ничего не видели. А разрывы и осколки покосили кусты, и открылся вход в трубу под „железкой“. Чудо!? У нас один „трехсотый“, а остальные без царапин».
С Романом Шило — Пиратом мы проговорили больше часа. Если бы его не вызвали к ротному командиру, наверное, можно было бы разговаривать еще долго. Договорились встретиться на следующий день. Но вечером Пират ушел на двое суток на пост в «струне», а меня «попросили» с позиций, так как обстановка начала накаляться и прилеты пошли один за другим. Этой же ночью, как «завезли» меня, так и «вывезли» с позиций «Маринез».
Буквально на днях списывался с ребятами из «Барс 3 “Родина”». Интересовался, как у них дела. Потому что, читая сводки Минобороны, постоянно встречаешь названия знакомых населенных пунктов, а там «отбили, отразили, заняли выгодные рубежи». Как говорят на «передке» — идет рубиловка на полную катушку. Парни отписались: «Все путем. Ждем приказа. Да, Пират передает привет и говорит, что будет здесь до победного».
0
20.00
