Треть российских родителей считает, что перевод детей на дистанционное обучение снизит их интерес к учебе. А почти половина (49%) пап и мам положительно приняли необходимость перехода на удаленное обучение. Такие результаты показал опрос, проведенный одной из онлайн-школ по изучению английского языка. «Вечерняя Москва» узнала, насколько оправдаются ожидания родителей — пессимистов и оптимистов.
С 30 марта миллион московских школьников — вместе со всей страной — ушел на «коронавирусные» каникулы. Однако наверняка карантин продлится дольше.
Мы решили разобраться, насколько наша система образования готова к тому, чтобы учить детей на удаленке. И призвали на помощь педагогов, которые уже испытали «бесконтактный» формат общения со своими учениками.
Международное исследование компьютерной и информационной грамотности ICILS (International Computer and Information Literacy Study) по итогам 2018 года показало: школы Москвы высокими технологиями вооружены до зубов — лучше многих городов Европы. Наши учителя пользуются персональными ноутбуками с шустрым интернетом, а на место ветхих меловых досок пришли красивые интерактивные панели. Причем все педагоги уже обучились с этой сложной утварью обращаться на специальных занятиях.
Да и в целом в нашей стране уровень цифровой грамотности — один из самых высоких в мире. Поэтому еще пару недель назад экспертное сообщество излучало оптимизм: казалось, наверняка прорвемся, исследуем рынок онлайн-продуктов, освоим видеоконференции и построим добротную школу на дому. Однако сегодня стало очевидно: все непросто.
Стримить или не стримить — вот в чем вопрос
Модные «информационные продукты», упакованные в нарядные презентации, смотрелись весьма удобными и пригодными к употреблению, когда их показывали друг другу на конференциях прогрессивные теоретики учебного процесса. «А может, и учитель в будущем не пригодится!» — восклицали самые прогрессивные идеалисты. Но суровая реальность разрушила эту иллюзию в считаные дни.
Еще на прошлой неделе в педагогическом мире энергично продвигали идею о том, что учителя должны непременно начать стримить, то есть вести онлайн-трансляции уроков, имитируя привычные 45 минут в классе. Во многих школах организовались студии для интернет-вещания. Учитель стоит на фоне интерактивной доски, которая подключена к сайту МЭШ («Московская электронная школа»), а дети сидят по домам, слушают учителя по «Ютьюбу», а потом ставят плюсики и пишут комментарии сбоку от трансляции, в специальном чате.
— Однако у этих уроков сразу обнаружились нюансы, — говорит Алексей Лазарев, преподаватель английского языка в старших классах. — Дети сегодня не могут задерживать внимание на компьютерной картинке более 20 минут — потом внимание рассеивается, и ты чувствуешь, что вещаешь в пустоту.
Однако не только дети, многие коллеги Лазарева оказались морально не готовы к большой аудитории (онлайн-урок проводится не для одного класса в 35 человек, а для всего потока, где количество слушателей больше сотни) и к тому шквалу дизлайков, которыми одарили учителей их дорогие подопечные.
— Причем дети ставят «палец вниз» зачастую просто так, из озорства, — отмечает педагог, — а не потому что учитель плохо постарался. На самом деле мы все сейчас из кожи вон лезем, чтобы сделать урок как можно увлекательнее. Очень помогает система МЭШ — там масса материалов, есть все готовые сценарии занятий, хотя многие учителя делают авторские презентации.
Сложность стрима еще и в том, что ни одна из известных платформ для видеоконференций (ни «Ютьюб», ни «Скайп», ни даже модный «Зум», которым пользуются на удаленке университеты) не позволяет создать реалистичный «эффект присутствия» учителя в классе. Где-то подписка платная, где-то число участников ограничено и так далее. А учитель все-таки должен зримо присутствовать в учебном процессе.
— Даже если я вижу лица учеников на экране, все равно мне трудно проконтролировать, чем они на самом деле заняты, — говорит педагог, — раздумывают над заданием, гуглят ответы или вообще пьют чай с булочкой, который мама принесла.
Старшеклассники относятся к онлайн-уроку серьезно, задают вопросы по делу, а средние классы — с пятого по восьмой — принимаются отвлекаться. Ведут диалоги, например такие: «Народ, кто чего делает? — А я семечки грызу!» Пришлось у них отключить комментарии, и вся «интерактивность», и «работа в группе» пошли насмарку.
Главное — комбинаторность
— Поэтому сейчас мы ситуацию переиграли, — говорит Лазарев, — даем ученикам ссылки на онлайн-ресурсы, чтобы занимались сами, а задания проверяем по электронной почте. Это не оптимальный вариант, мы продумываем другие.
— Предметы, которые преподаются два и больше раз в неделю, переходят сейчас на цифровое вещание в основном без проблем, — рассказывает Виталий Смирнов, учитель истории, — обществознание я провожу в чисто электронной форме, то есть прикрепляю, что нужно прочитать, плюс — какой-нибудь видеоразбор. Сейчас интернет пестрит обучающими роликами, что очень удобно. Потом даю электронное задание в том или ином виде: порешать какие-нибудь тесты, ответить на вопросы и прислать по соцсетям или по почте. По истории задаю прочесть параграф в учебнике. Транслировать урок онлайн — я не думаю, что очень эффективно. Задача историка — не описать материал, который вполне грамотно и лаконично изложен в учебнике, а именно показать, как с этим материалом работать, на какие события и даты обратить особенное внимание.
В качестве основной платформы Смирнов не использует сайт МЭШ, ведь ни для кого не секрет: в течение рабочего дня, когда ребята должны заниматься по расписанию, платформа глючит и зависает — это обычное дело, серверы не справляются с нагрузкой.
— Я перебрался на частный образовательный ресурс, где очень богатый выбор возможностей, есть конструкторы тестов: учитель может сам «собрать» контрольную по любому предмету и разослать ученикам, чтобы решали в режиме онлайн, — отметил Смирнов.
Однако совсем без видеоуроков не обойтись. Ведь есть предметы, где бездушного ролика и параграфа в учебнике — маловато будет. Нужно многое наглядно показывать и объяснять. Скажем, когда дело касается царицы наук и королевы ЕГЭ — математики.
— Мне, например, нужно последовательно растолковать ребятам, как решается уравнение. Как тут обойдешься без доски, без интерактива? — говорит учитель алгебры и геометрии Елена Симонова, — тем более я знаю своих учеников, не все схватывают на лету, кому-то нужно уделить больше внимания, кто-то будет задавать вопросы, на которые нужно ответить сразу, чтобы ребенок понял и усвоил тему.
По старинке, по «Ватсапу»…
Словом, педагоги проявляют смекалку, гибкость и творческий подход, чтобы сориентировать свою паству в громадном океане виртуальных ресурсов. Однако далеко не все такие подготовленные, как наши эксперты.
Наталия Киселева, учитель математики и информатики, финалистка конкурса «Всемирная премия учителя» (The Global Teacher Prize) и автор методик по дистанционному обучению, считает, что сегодня только 50 процентов учителей владеют компьютерной грамотой, а регулярно использовать широкий спектр онлайн-инструментов готовы всего 15 процентов педагогов. Самый массовый вид связи между учителем и учениками — старая добрая переписка по «Ватсапу»: преподаватель дает длинный перечень заданий, а ребенок присылает в ответ фотографии тетрадных страничек с выполненными уроками.
— Средний возраст учителей в России приближается к 50 годам, консерватизм старшего поколения тоже играет определенную роль, — говорит Киселева, — но нужно учитывать и то, что ни у родителей, ни у детей прежде не было большого запроса на дистанционное обучение. А сегодня уже нет другого выбора.
Михаил Кушнир, член правления «Лиги образования», специалист по учебным IТ-технологиям, согласен, что школьная среда все еще остается консервативной: «Мы пытаемся внедрить компьютер в систему образования уже 35 лет. В ответ происходит то, что я условно называю «итальянской забастовкой». Учитель считает: если он широко начнет использовать цифровые технологии, ему придется глубоко перестраиваться, отказываться от традиционной модели, когда он в классе всех контролирует и не мытьем — так катаньем должен вдолбить знания «пастве», от которой не требуется никакой инициативы, кроме внимания и послушания. Дистанционное образование дает ученику больше свободы выбора в учебе.
Родитель — директор домашней школы
По наблюдениям Наталии Сченснович, кандидата педагогических наук и эксперта в области бесконфликтных коммуникаций, вынужденный переход школ на удаленку уже выявил некоторые любопытные факты.
— Во-первых, — рассказывает Сченснович, — ученики и родители все больше начинают задумываться о необходимости ходить в школу в дальнейшем именно к этим учителям, так как им открылся мир великолепных внешних ресурсов, благодаря которым они и без своего школьного учителя могут освоить много. Во-вторых, и родители, и дети быстро устают от бесконечного потока заданий. Когда постоянно нужно «пройти по ссылке», «прослушать запись», прислать выполненную работу и так далее — это только утомляет школьника, а вовсе не поддерживает в рабочем состоянии. Пройти программу только за счет большого объема заданий — даже если они интересные — не получится. Настоящая мотивация: «Я хочу и знаю, зачем мне это надо», — возникает, когда учитель проявляет подлинный интерес к личности ребят, спрашивая об их настроении, потребностях и чувствах, помогает ученикам прояснить смыслы и построить свой собственный план. И, что тоже важно, держит контакт с родителями, умеет показать им: «Я с вашим ребенком заодно, я на его стороне». Ведь родители — именно на дистанционном обучении — становятся директорами своих домашних, семейных мини-школ.
И родителям, в свою очередь, очень важно не отгораживаться от рекомендаций учителей. Тем более мамам и папам самим придется взять на себя многое из того, что в школе составляет обязанности педагогов: и вдохновлять детей заниматься, и убеждать, и контролировать. Словом, всем придется объединиться в интересах учеников.
СОВЕТЫ РОДИТЕЛЯМ
— Если у вашего школьника еще нет личной электронной почты, ее нужно завести обязательно. Необходимо создать ребенку личное пространство для учебы.
— Проследите, чтобы в телефоне у ребенка были аккаунты в соцсетях и мессенджеры, которыми пользуются учителя.
— Установите фиксированное время для выполнения заданий.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Александр Гулин, учитель истории, эксперт в сфере it–образования:
— Образование — во всем мире — никогда не сталкивалось с ситуацией такого одномоментного перехода. И больших решений, чтобы все было удобно и не зависало, ни у кого нет (не только в России). Та же самая МЭШ на самом деле предполагает много спецфункций, которые позволяют автоматизировать процесс. Другое дело, как выяснилось сейчас по опыту: инфраструктура серверов и большинство педагогов (в Москве их около 55 тысяч) оказались не готовы к таким резким переменам. Я сам пытался с сыном сделать цифровое домашнее задание, которое автоматически добавляется в личный кабинет учителя — на проверку. Однако, когда мы все сделали и отправили, задание зависло и обнулилось. Поэтому людям приходится иметь дело с огромным «зоопарком» цифровых продуктов, которые предлагают самые разные компании. Учителям приходится самим вручную исследовать этот рынок, но, когда они освоятся, у нас будет отличное цифровое образование! Дайте им время.
СПРАВКА «ВМ»
Стрим (от англ. stream — поток. — «ВМ») — прямая трансляция видео или аудио через интернет. Стримы, как и радио или телепередачи, существуют либо в прямом эфире, либо в записи. Довольно часто на стримах присутствует элемент живого общения ведущего со зрителями. В случае видеоурока — учителя с учениками.
Взгляд в будущее: учитель не нужен
Анастасия Пономаренко, психолог:
— Но если учителя у нас такие косные, технологии осваивать не хотят, только командуют и душат свободную детскую психику, может, и вовсе не нужны нам наставники? Мы и сами с усами. В «Ютьюбе» чего только нет — даже про бином Ньютона можно найти видеоролик — красочный и подробный. Однако нет, так это не работает.
Сейчас авторитет учителя важен как никогда. Обучение у авторитетов — эволюционный механизм. Был такой эксперимент, когда из стаи взяли обезьяну низшего ранга, научили ее хитроумно доставать банан и вернули обратно. И все, кто был старше нее в иерархии, у нее этот банан отобрали, на этом дело и кончилось. Потом фокусу с бананом обучили обезьяну высокого ранга.
И когда она вернулась в клетку к сородичам, те банан отнимать не стали, а охотно научились его добывать. Это нормально, потому что мы способны учиться только у тех, кого мы уважаем. Но авторитет — это не тот человек, кого нам назначили, а тот, чьей деятельностью мы искренне восхищаемся сами. А онлайн-инструменты обезличивают учителя и наскучивают школьнику, даже если поначалу ему нравилось заниматься дома в пижаме. Ведь всегда можно нагуглить что-нибудь более простое и интересненькое, чем то, что предлагает образовательная онлайн-платформа. Современные дети ассоциируют интернет и гаджеты только с развлечениями. Но учеба — это не одно удовольствие, требуются еще и усилия. Сегодня иерархическая лестница претерпела большие изменения: она стала более пологой. Учитель сегодня должен уважать мнение ученика, прислушиваться к нему. Уже нельзя общаться с ребенком, как фельдфебель на плацу.
Педагогу не только нужно обладать знаниями, но и быть в курсе современных тенденций в науках о человеке. Например, очень далеко вперед продвинулись исследования в области работы мозга. Те, чьи представления о человеческой природе застряли в эпохе Фрейда, будут проигрывать тем, кто читает современную литературу. Еще один момент. Есть люди, которым очень нравится идея дистанционного образования в принципе, якобы в посещении школы нет никакого смысла. Однако все мы животные, хоть и социальные. И самый сильный мотиватор — к сожалению, страх. Это еще психолог Юлиус Куль открыл во время своих экспериментальных работ со студентами. Какими бы мы ни были гуманистами, придется с этим смириться. Когда ребенок приходит в школу, у него возникает бессознательный страх, что он что-то не выучит, будет хуже других, получит неодобрение. И именно этот страх, а не «осознанность» заставляет школьника учиться: хорошо выполнять задания, отвечать у доски.
А на онлайн-платформе ребенок — как и учитель — обезличен. Он фигурирует в виде строчки в табличке: «Иванов — двойка». Плохая отметка, полученная «по интернету», воспринимается не так болезненно, как если бы человек получил двойку офлайн. Обезличивание позволяет не напрягаться. Это — опять же — эволюционное свойство нашего мозга. Он никогда не будет трудиться, если есть возможность избежать усилий.
0
10.00
