Чтобы выяснить есть ли взаимосвязь между состоянием экономики и уровнем коррупции в мире, “Профиль” составил сводный рейтинг стран, где они сравниваются по величине ВВП на душу населения и по уровню коррупции.
Скандальная история с арестом главы Минэкономразвития РФ Алексея Улюкаева, чем бы она реально ни была вызвана, напомнила о двух ключевых российских проблемах – кризисе в экономике и росте коррупции. Поскольку и с экономическими трудностями, и с коррупционной напастью сталкивается не только наша страна, «Профиль» решил выяснить, существует ли взаимосвязь между состоянием экономики и уровнем коррупции в мире и какого рода эта зависимость. Для этого был составлен сводный рейтинг стран, где они сравниваются по величине ВВП на душу населения (статистика Мирового банка) и по уровню коррупции (индекс восприятия коррупции, ИВК от Transparency International) за 2015 год.
Три ступени с высокими пролетами
Как видно из графика, зависимость между уровнями жизни и коррупции имеет место. Но носит она ярко выраженный ступенчатый характер.
Все страны расположились на трех ступенях. Первая – это государства (выделены желтым цветом в таблице на стр. 14), которые очень бедны и очень коррумпированны: уровень ИВК у них ниже 40 баллов, а средний ВВП на душу населения составляет $3400. При этом внутри этой группы (в которую попадает и Россия) наблюдается практически горизонтальный тренд, что означает отсутствие зависимости между показателями. Например, Казахстан с его подушевым ВВП $10 508 имеет такой же индекс восприятия коррупции (28), как и Мадагаскар с $412 ВВП на душу населения. Россия набрала всего 29 «антикоррупционных» баллов, как Азербайджан и Сьерра-Леоне, но она богаче их в 1,6 и в 13 раз соответственно.
Вторая, средняя ступень (белый цвет в таблице). ИВК от 40 до 69. Средний ВВП на душу населения $13 200. Здесь заметно увеличивается разброс по уровню экономического развития, разнообразию стран. Есть отдельные примеры обратного. Бутан вдвое менее коррумпирован, чем входящая в первую группу Аргентина, но в 5 раз беднее ее. Впрочем, отдельные случаи не меняют общей картины. Внутри группы прямой зависимости опять-таки не наблюдается. Получившая 54 балла по ИВК Руанда менее коррумпированна, чем Болгария (41 балл), но при этом беднее ее почти в 10 раз.
Третья ступень (маркирована зеленым цветом в таблице): страны очень богаты и практически свободны от коррупции. ИВК – больше 70. Средний ВВП на душу населения – $47 500. Разброс стран по уровню жизни в абсолютном выражении увеличивается еще больше, но все же худший результат по уровню жизни находится почти на уровне лучшего результата первой группы (лучший в первой группе результат у Тринидада и Тобаго – $20 444 ВВП на душу населения при ИВК 39, худший в третьей группе у Чили: $13 384 и 70). Внутри третьей группы связи между показателями снова практически не наблюдается. Жители маленького Люксембурга более чем в 2 раза богаче британцев и немцев, набравших столько же баллов в ИВК, а катарцы в 5,5 раза богаче столь же мало коррумпированных чилийцев.
Есть несколько заметных исключений. Например, небогатая Ботсвана, которая заняла в общем рейтинге вполне достойное 45-е место (самое высокое среди стран континентальной Африки) за счет низкого показателя коррупции (подробнее о причинах читайте в интервью на стр. 18). Или маленькое островное карибское государство Тринидад и Тобаго (49-е место), у которого самый большой уровень ВВП на душу населения в Южной Америке (в полтора раза выше, чем в успешном Уругвае), но при этом и очень высокая коррупция (ИВК 39).
Показательно, что одним из фигурантов коррупционного скандала с ФИФА являлся вице-президент организации Джек Уорнер, представляющий эту страну. Этот «дисбаланс» нивелируется за счет того, что в Тринидаде помимо маленького населения еще и большие запасы углеводородов. Страна является шестой в мире по объему производства сжиженного природного газа, большая часть которого экспортируется в США.
В целом же каждая ступень по уровню экономического развития заметно выше предыдущей – в 3,5–4 раза. Из чего можно сделать вывод, что связь между экономическим процветанием и коррупцией, безусловно, есть, но она носит сложный характер. То есть экономический рост вовсе не влечет снижения коррупции автоматически, как и наоборот.
Что же причина, а что – следствие? На первый взгляд (характерно для большинства стран), причиной низкой коррупции является уровень экономического развития. С одной стороны, снижается склонность брать взятки: рост богатства всех членов общества делает не столь актуальной проблему роста личного богатства, чтобы рисковать ради него личной свободой. А с другой – снижается склонность к даче взяток: для членов общества становится все менее приемлемо получать какие-то блага за счет неравного и нечестного доступа к ним.
Впрочем, и обратное влияние коррупции на уровень экономического развития логически присутствует. Чем честнее в обществе организован доступ к благам и чем честнее соблюдаются «правила игры», тем больше должен быть общий результат. Коррупция, как правило, ведет к использованию менее эффективных путей роста общего богатства в угоду богатству личному. Деньги обычно «вытекают» из такой экономики и оседают в более богатых или офшорных странах. Впрочем, обратное влияние снижения коррупции на экономический рост, вероятно, все же слабее прямого влияния уровня экономического развития на снижение коррупции.
Семь минус один
В верхней части рейтинга прогнозируемо расположились скандинавы, а также благополучные Швейцария и Люксембург. Большинство мест в первой двадцатке – у государств «западного мира» (к которым, если не иметь в виду их географическое положение, можно отнести Австралию и Новую Зеландию).
Не стало сюрпризом и попадание в «высшую лигу» (помимо стран ЕС и Северной Америки) таких экономически «вестернизированных» государств Юго-Восточной Азии, как Япония, Сингапур и китайский Гонконг. Внизу списка – бедные и коррумпированные латиноамериканские, азиатские и африканские страны.
Из стран «Большой семерки» только Италия не вошла в «зеленую зону» (см. таблицу на стр. 14), получив в рейтинге «Профиля» самое низкое среди стран Западной Европы 41-е место. Показатель ей подпортил крайне низкий индекс восприятия коррупции (44). С этим в Италии традиционные проблемы. Франция попала в лучшую группу, однако заняла только 23-е место, получив самый низкий балл ИВК (70, как Эстония и Чили) среди «некоррупционных государств». Самая большая по территории западноевропейская страна славится одной из самых забюрократизированных систем госуправления в ЕС, что часто порождает желание контрагентов обходить завышенные административные барьеры.
Не самые блестящие (по европейским меркам) антикоррупционные показатели вкупе с не слишком высоким ВВП на душу населения оставили в средней («белой») группе Португалию, Испанию, Кипр и Грецию. В ней же оказались восточноевропейские члены Евросоюза, недотягивающие до «старших братьев» по обоим показателям.
Любопытно присутствие в числе «передовиков» таких стран, как Эстония, которая заняла в рейтинге самое высокое место (26‑е) среди стран бывшего СССР (подробнее об этом читайте в интервью на стр. 18), а также двух арабских и двух латиноамериканских государств.
Бедуины и коррупция
О причинах, по которым Катар и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) оказались в верхней части рейтинга, «Профилю» рассказала директор Центра арабских исследований РУДН Ирина Айдрус. Первая – высокий уровень благосостояния. Богатые запасы газа и нефти позволяют распределять высокие доходы среди небольшого по численности коренного населения. Отсюда следует и вторая причина: «когда у тебя есть все, не имеет смысла рисковать своей репутацией ради какой-то временной наживы». «Воздержанности» способствует и местная специфика. «Катар и Эмираты – страны, где строго чтут родовые традиции. Каждый знает о собственном происхождении минимум до седьмого колена и о происхождении своих коллег, партнеров, соседей», – рассказывает Айдрус. С моральной точки зрения недопустимо быть замешанным в каких-то скандалах, тем более в столь маленькой стране. Накладывает отпечаток и то, что жители обеих мусульманских стран – потомки бедуинов (так же, как в Саудовской Аравии и Кувейте). Дань традициям не позволяет кичиться нажитым богатством и обязывает делиться тем, что имеешь (отсюда перераспределение национального богатства в пользу всех граждан, включая многочисленные субсидии). Третья причина – достаточно высокий уровень госуправления в монархиях, где правящие семьи находятся у власти уже по сто лет.
«Первым президентом Эмиратов был шейх Зайд. Понятно, что человек, который собственными руками создал государство, старается аккуратно им управлять, чувствует свою причастность. Представители правящей элиты понимают, что отвечают за свою страну, сограждан, что они не временщики, дальше будут править их дети и внуки», – объясняет эксперт. – Поэтому они пытаются развивать собственные страны, очень бережно относиться к тому, что есть, грамотно расходовать финансовые ресурсы». При этом властью делятся – ключевые посты занимают члены правящих семейств, но министрами могут быть люди самого разного происхождения.
Второй момент, повышающий эффективность управления, по словам Ирины Айдрус, – это доступность власти. К главному лицу или министру любой гражданин может попасть через так называемый меджлис. Существуют определенные дни, в которые можно прийти поговорить с правителем, передать какие-то просьбы или жалобы. «Шейх Зайд периодически брал такси, выезжал в город, садился в кафе и общался с людьми. То есть они не теряют связь с теми, кем они управляют», – говорит эксперт.
Другие арабские страны в рейтинге «Профиля» существенно ниже. У Бахрейна и Омана более скромные запасы углеводородов. Что касается Саудовской Аравии, то, по словам Ирины Айдрус, госуправление в этой большой стране не такое эффективное и «не вполне соответствует потребностям ее экономического развития». «Оно очень забюрократизированное, что является плодотворной почвой для взяток», – отмечает она. Кувейт более «законсервирован», в отличие от амбициозных элит Катара и Эмиратов. В 2004 и 2005 годах, соответственно, страны объявили себя финансовыми центрами, что «предусматривает международный уровень ведения бизнеса, требования транспарентности и раскрытия информации». Кроме того, обе претендуют на роль туристических центров (в случае с Катаром – делового туризма).
Латиноамериканские законники
То, что Уругвай (одно из наиболее развитых государств своего континента) и Чили оказались в «зеленой зоне» рейтинга «Профиля», также закономерно, считает директор центра экономических исследований Института Латинской Америки Людмила Симонова. Все дело в их сильном антикоррупционном законодательстве (как и в Коста-Рике, которая занимает третью позицию на континенте по ИВК).
Эксперт напоминает, что в Чили оно было принято еще в конце правления диктатора Аугусто Пиночета, и «чилийцы до сих пор очень жестко его соблюдают». Что касается экономики, то при предыдущем президенте республики Мишель Бачелет государство стало проводить более социально ориентированную политику, так что разрыв между десятью процентами самых богатых и бедных в Чили не такой большой, как в той же Бразилии. По словам Симоновой, в отличие от других латиноамериканских стран, Чили намного более законопослушная страна «в силу своей культуры» и «другого состава населения» – в основном потомков белых эмигрантов из Европы. Аналогичный демографический фактор традиционно оказывает положительное влияние и на Уругвай, отмечает эксперт.
Уругвай – это небольшое государство с маленьким населением и высоким (по южноамериканским меркам) ВВП на душу населения. Зарабатывает оно не только на животноводстве и экспорте сельхозтоваров. В стране открыт банковский центр. Большинство уругвайцев живут в Монтевидео (включая его агломерации) и работают в сфере услуг. «Это благодатная экологически чистая территория, огромные курорты в устье реки Ла Плата. Такой вот рай», – отмечает Симонова.
Не великолепная пятерка
Впрочем, соседней Аргентине, эмиграция в которую когда-то происходила по той же «европейской схеме», она так не помогла. Уровень ВВП на душу населения у нее на уровне Чили. Однако очень низкий ИВК (32 балла) «утащил» страну в последнюю («желтую») группу в рейтинге «Профиля».
Симонова отмечает, что при Несторе и Кристине Киршнер в Аргентине была «безумная коррупция», которая начала расти, «как только начал увеличиваться госсектор и его влияние на финансовые потоки». Отчасти схожие «коррупционные тенденции» происходили в Бразилии (с ее огромным госсектором) при президенте Лулу да Силва и особенно его преемнице Дилме Русеф. Последняя в этом году лишилась поста после импичмента, который объявил ей сенат. Поводом стал грандиозный коррупционный скандал с нефтяной компанией Petrobras. К политическому кризису и социальной напряженности во многом привела экономическая ситуация: падение ВВП, наращивание дефицита бюджета и госдолга, рост инфляции. Впрочем, сами бразильцы, по словам Симоновой, считают, что у них коррупционная составляющая в доле ВВП не такая уж высокая (от 5% до 10%).
Это, по крайней мере, ниже, чем в России. Год назад министр юстиции РФ Александр Коновалов оценивал коррупционный ущерб, наносимый и государству, и бизнесу, в 10–20% ВВП. Хотя доля теневой экономики в России официально неизвестна. По оценкам разных экспертов, она может составлять от 16% до 50%.
Как заявил глава ФАС Игорь Артемьев, выступая 16 ноября в Госдуме на «правительственном часе», 95% проводимых госкорпорациями торгов являются «имитацией». А ранее в антимонопольной службе отмечали, что закупки у единственного поставщика наряду с завышением смет являются классической схемой «распила» бюджетных денег. В конце октября в докладе ФАС о состоянии конкуренции отмечалось, что в РФ сложился «государственно-монополистический капитализм», при этом государство продолжает стремительно наращивать свое присутствие в экономике и неохотно расстается с активами. Так что история с приватизацией «Башнефти» весьма показательна. По оценкам ФАС, в 2015 году вклад государства (вместе с госкомпаниями) в ВВП вырос до 70% с 35% в 2005 году. При этом за последние три года количество ГУПов и МУПов утроилось.
Не только Россия и Бразилия, но и остальные страны БРИКС оказались на низких позициях сводного рейтинга. Самые крупные по численности населения страны мира – Китай и Индия (первая и третья экономики мира из расчета ВВП по паритету покупательной способности) попали в последнюю, «желтую» группу. Только ЮАР удалось зацепиться за среднюю группу, при том, что в рейтинге она стоит на строчку ниже Бразилии (60) из-за более низких показателей ВВП на душу населения.
От суммы слагаемых
Рейтинг не претендует на научность. Но он доказывает, что взятые за его основу два показателя являются взаимосвязанными и одними из ключевых для определения положения страны (и ее граждан) в «экономическом мире».
Безусловно, как было показано выше, дополнительно можно принимать во внимание такие параметры, как территория, численность и демографический состав населения, структура экономики, инвестиционная привлекательность, политический строй, уровень образования и дифференциация доходов граждан, исторические и религиозно-культурные традиции, и другие.
Например, если сравнивать полученные результаты с индексом экономической свободы американского центра The Heritage Foundation и The Wall Street Journal, то в числе двадцати лучших окажутся 14 стран из первой двадцатки рейтинга «Профиля» (плюс Чили и Эстония с высокими баллами ИВК, а также Литва – вторая по этому «антикоррупционному» показателю среди постсоветских стран).
Можно учитывать и влияние такого фактора, определяющего как экономический рост, так и снижение коррупции, как, например, демократия. Если использовать индекс демократии от Economist Intelligence Unit (сестринская компания известного журнала The Economist), то можно заметить, что страны из первых 20 мест в рейтинге «Профиля» практически совпадают со списком лидеров рейтинга EIU. За исключением Сингапура, Катара и Гонконга, которые находятся далеко внизу в рейтинге демократии.
Исследование можно усложнять до бесконечности. Но и из более упрощенного рейтинга «Профиля» следует вывод, что рост богатства нации в конечном счете ведет к снижению коррупции, что, в свою очередь, способствует экономическому росту.
Да, прямой, простой зависимости здесь нет (тем более внутри «ступеней»), и вряд ли стоит рассчитывать, что какая-то страна станет настолько богатой, что коррупция начнет исчезать сама собой. Впрочем, как не приходится надеяться и на то, что борьба с коррупцией с помощью «огня и меча», не говоря уже о ее имитации, автоматически приведет страну и ее граждан к экономическому процветанию.
0
44.25
