Сегодня - годовщина расстрела царской семьи. В ночь на 17 июля 1918 года в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге были убиты император Николай II, члены его семьи, а также медик, повар, камердинер и горничная. Споры по поводу событий почти 100-летней давности не утихают до сих пор. А в последнее время дискуссия развернулась и вокруг интимных подробностей жизни Николая II. В центре внимания общественности оказался роман, который якобы существовал между последним российским императором и знаменитой балериной Матильдой Кшесинской. Однако, как свидетельствуют исторические документы, эта любовная история - не более чем выдумка, поскольку этому нет никаких подтверждений. Даже воспоминания самой танцовщицы говорят об обратном. Так что же было на самом деле? "Известия" публикуют исследование кандидата исторических наук Петра Мультатули.
Цесаревич Николай Александрович познакомился с балериной Кшесинской 23 марта 1890 года. В тот год она заканчивала Императорское театральное училище, и на одном из выпускных спектаклей присутствовал император Александр III с императрицей и наследником. Здесь следует отметить, что император Николай II любил оперу и балет и регулярно их посещал, особенно будучи наследником. Так, 6 февраля 1884 года цесаревич записал в дневнике: "В половине восьмого поехали в Большой театр, где давалась в первый раз опера Чайковского "Мазепа". Она мне страшно понравилась. В ней три акта, все одинаково хороши. Актеры и актрисы пели превосходно". Через две недели 15 февраля в дневнике появилась новая запись: "После завтрака, в половине второго, мы поехали с Папа и Мама в четырехместных санях в Большой театр. Давали "Дон-Кихот". Было чрезвычайно смешно. Стуколкин играл роль Дон-Кихота. Танцы были очень красивы". 25 февраля 1888 года: "Поехали в театр и видели "Евгения Онегина" с Мравиной. Было отлично!"
Судя по дневнику цесаревича, во время первой встречи Кшесинская большого впечатления на него не произвела. Во всяком случае, в дневнике наследника ее имя не упоминается: "Поехали на спектакль в Театральное училище. Была небольшая пьеса и балет. Очень хорошо. Ужинали с воспитанниками". Сама Кшесинская в своем дневнике описала этот день так: "Наконец приехали Государь и Государыня, Наследник. После спектакля вся Царская фамилия осталась с нами ужинать. Мы сговорились просить Государя сесть за наш стол. Наследник, что-то сказав, сел возле меня. Мне было очень приятно, что Наследник сел возле меня. Наследник тотчас обратился ко мне и очень меня хвалил. Он меня спросил, кончаю ли я в этом году училище, и когда я ему ответила, что кончаю, он добавил: "И с большим успехом кончаете!" Когда Наследник заговорил с Женей, я незаметно могла его разглядывать. Он очень понравился, и затем я уже разговаривала с ним кокетливее и смелее, не как ученица".
В воспоминаниях Кшесинская несколько по-другому описывает знакомство: "После спектакля всех участников собрали в большом репетиционном зале. <...> Из зала было видно, как из театра вышла Царская семья и медленно двигалась в нашем направлении. Во главе шествия выделялась маститая фигура Императора Александра III, который шел под руку с улыбавшейся Императрицей Марией Федоровной. За ним шел еще совершенно молодой Наследник Цесаревич Николай Александрович. <...>
Войдя в столовую, Государь спросил меня:
- А где ваше место за столом?
- Ваше Величество, у меня нет своего места за столом, я приходящая ученица, - ответила я.
Государь сел во главе одного из длинных столов и обратился ко мне:
- А вы садитесь рядом со мною. Наследнику он указал место рядом и улыбаясь, сказал нам:
- Смотрите, только не флиртуйте слишком.
Так завязался мой разговор с Наследником. Я не помню, о чем мы говорили, но я сразу влюбилась в Наследника".
В воспоминаниях, в отличие от дневников, М.Ф. Кшесинская резко поднимает свою значимость при первой встрече с императором и цесаревичем. Если, согласно дневникам, юные танцовщицы, и Кшесинская в том числе, просяту царя разрешения пригласить его за свой стол, то в воспоминаниях Александр III ищет среди танцовщиц именно Кшесинскую и сам усаживает ее рядом с собой. Более того, он также указывает цесаревичу сесть рядом с Кшесинской. Все это, в том числе и шутливый призыв Александра III к молодым людям "не слишком флиртовать", мало похоже на правду.
Следует учитывать, что высокое положение наследника престола, с одной стороны, не позволяло ему вести себя на равных с людьми, стоящими ниже его по сословному положению, а с другой, сами люди, не входящие в близкий круг Императорского дома, не могли фамильярничать с царственной особой, даже говорить с ней более отведенного на это этикетом времени. Кшесинская никак не могла флиртовать, да еще при императоре и посторонних, с цесаревичем. Александр III это прекрасно знал, а потому подобная фраза представляется нам крайне сомнительной. Скорее всего, это плод фантазии, умышленной или нет, М.Ф. Кшесинской, писавшей свои мемуары в глубокой старости.
Дальнейшие встречи цесаревича с Кшесинской носили эпизодический, случайный характер, в основном во время спектаклей. Так, 4 июля 1890 года Кшесинская записывает в своем дневнике: "Я танцевала польку из "Талисмана". При каждом удобном случае я взглядывала на Наследника. <...> Наследник и Великий Князь Владимир Александрович смотрели на меня в бинокль". 17 июля 1890 года: "Я пошла в свою уборную. Я еще издали [в окно] увидела тройку Наследника, и необъяснимое чувство охватило меня. Наследник приехал с Великим Князем Александром Михайловичем, подъезжая, он посмотрел наверх, увидел меня и что-то сказал A.M. <...>
Я пришла на сцену в антракте. Наследник был близко от меня, он все время на меня смотрел и улыбался. Я смотрела ему в глаза с волнением, не скрывая улыбки удовольствия и минутного блаженства".
Танцовщица безусловно нравилась наследнику не только артистическим талантом, но и женской привлекательностью. Впервые имя Кшесинской встречается в дневниковой записи цесаревича от 17 июля 1890 года: "Кшесинская 2-я мне положительно очень нравится". 30 июля 1890 года Наследник записал в дневник: "Разговаривал с маленькой Кшесинской через окно!"
Однако осенью 1890 года Наследник отбыл в большое путешествие на Восток, откуда он вернулся только через год. Перед отъездом цесаревич поделился со своей сестрой великой княжной Ксенией Александровной тайной своего сердца, сообщив, что у него имеется "друг". Не обладавшая умением хранить чужие тайны, Ксения многим рассказывала о ней "по секрету", дополняя рассказы своими домыслами.
После возвращения цесаревича из путешествия его встречи с Кшесинской возобновились. Однако их характер виден из дневника цесаревича: "27 июля 1892 года. После спектакля пересел в другую тройку без бубенчиков, вернулся к театру и, забрав с собой М.К., повез сперва кататься и, наконец, в большой лагерь. Ужинали впятером великолепно!" Конечно, в присутствии пятерых посторонних ничего, кроме дружеского вечера, между наследником и балериной быть не могло.
Часть представителей русского общества того времени, особенно такие, как "профессиональная сплетница" генеральша А.В. Богданович или известный издатель А.С. Суворин, строили самые фантастические догадки об отношениях Николая Александровича и Кшесинской, среди которых была уверенность в их интимном характере. Эта версия до сих пор является общепринятой у непрофессионального и мало знающего историко-публицистичного сообщества. Там отдельные дневниковые записи наследника, в которых он описывает общение с "Малечкой", трактуют как доказательства их интимной связи.
Основанием для подобных выводов служат записи цесаревича, в которых он сообщает, что общение его с Кшесинской переходило за полночь, во время которых они "хорошо поболтали, посмеялись и повозились". Этот последний глагол "повозились" и предъявляют доказательством интимной связи. Между тем слова "повозиться", "возиться" встречаются у Николая II в дневниках довольно часто. Так, например, 31 декабря 1890 года, описывая свою поездку на поезде во время восточного путешествия, он пишет, что "после кофе опять повозились с несносными продавцами". 18февраля 1892года: "Вернулись к завтраку в Аничков, за которым были: Барятинский, Вердер и Володя Шер[еметев] (деж.). На катке были Ира и Ольга. Очень возились после чая" [выделено нами - ЯМ]. 9 июня 1894 года о двух маленьких дочерях Виктории Баттенбергской: "Девочки страшно возились в экипаже". Очевидно, что глагол "возиться" в устах Николая II не имел никакого отношения к совокуплению.
Доктор исторических наук, крупнейший специалист по биографии императора Николая II А.Н. Боханов пишет: "Никаких "документальных свидетельств" интимной близости между Последним Царем и танцовщицей не обнаружено. В личных бумагах Николая II нет никаких указаний на достоверность этой версии. Из скупых упоминаний в его дневнике, что они "хорошо посидели" и "повозились", абсолютно не следует, что они слились в сексуально-любовном экстазе. "Повозились" - расхожее выражение Николая II, которым он часто пользовался начиная с юных пор. Не сохранилось ни одного любовного послания или даже записки, которые бы Цесаревич посылал балерине".
Из дневниковых записей цесаревича Николая Александровича можно сделать ясный вывод по поводу характера его отношений с Кшесинской. 4 апреля 1892 года цесаревич писал в своем дневнике, что прошедшей зимой "я сильно влюбился в Ольгу Д., теперь, впрочем, это в прошлом! А с апреля по сие время я страстно полюбил (платонически) маленькую К.[шесинскую]. Удивительная вещь наше сердце! Вместе с этим я не перестаю думать об Алике! Право можно бы заключить после этого, что я очень влюбчив? До известной степени: да; но я должен прибавить, что внутри я строгий судия идо крайности разборчив". Итак, цесаревич сам называет свои отношения с Кшесинской "платоническими", то есть чисто дружескими, не связанными с чувственностью. Конечно, это не отрицает возникшую между молодыми людьми юношескую влюбленность. Однако она была присуща М. Кшесинской в гораздо большей степени, чем наследнику, и никогда не переходила, как это видно из исторических источников, дальше поцелуев.
А.Н. Боханов пишет по этому поводу: "Николай Александрович являлся человеком своего времени и своего круга. У молодого неженатого офицера тогда обязательно должна была быть "дама сердца", его "Дульцинея", которой следовало поклоняться. У Престолонаследника таковой стала Матильда. Николай Александрович действительно увлекся молодой балериной, но никогда не забывал о том, кто Они кто она, и знал, что дистанция между ними непреодолима".
Дневники и воспоминания М.Ф. Кшесинской являются еще большим доказательством отсутствия интимной связи между ней и цесаревичем Николаем. Так, Кшесинская записывает в своем дневнике 11 марта (год не указан, но из контекста записей можно точно установить, что это - 1892-й): "Цесаревич пил у нас чай, был у нас почти до 1 час. ночи, но эти два часа для меня прошли незаметно. Я все время сидела в углу в тени, мне было неловко: я была не совсем одета, т. е. без корсета да и потом с подвязанным глазом. Мы без умолку болтали, многое вспоминали, но я от счастья почти все перезабыла. Цесаревич сказал, чтобы я ему писала письма, он будет писать тоже, и обещал написать первый. Я, признаюсь, не знала, что это можно, и была чрезвычайно обрадована. Он непременно хотел пройти в спальню, но я его не пустила. Опять приехать к нам он обещал на Пасху, а если удастся, то и раньше".
Заметим, что встреча наследника и М. Кшесинской происходила в присутствии ее сестры Юлии. Это было не случайно. Отец Матильды Ф.И. Кшесинский, узнав, что его дочь собирается жить отдельно и что к ней может приезжать наследник, поставил условием, что с ней будет жить ее сестра Юлия.
14 марта 1892 года, судя по записям в дневнике, наследник в письме к Матильде предложил ей перейти на "ты".
23 марта 1892 года Кшесинская пишет в дневнике об очередной встрече с наследником: "Цесаревич приехал в 12-м час, не снимая пальто, вошел ко мне в комнату, где мы поздоровались и... первый раз поцеловались. <...> Первый раз в жизни я провела такой чудный вечер! Вернее, ночь, Цесаревич был с 11 1/2 до 4 1/2 утра, и так быстро пролетели для меня эти часы. Мы много говорили. Я и сегодня не пустила Цесаревича в спальню, и он меня ужасно насмешил, когда сказал, что если я боюсь с ним идти туда, то он пойдет один! <...> Цесаревич уехал, когда уже стало рассветать. На прощание мы несколько раз поцеловались".
Однако Николай Александрович не хотел, чтобы его отношения с Кшесинской принимали серьезный характер. 29 марта 1892 года Кшесинская была сильно огорчена, что на спектакле наследник слишком долго смотрит на кого-то в бинокль. Балерина поспешила написать цесаревичу письмо, которое и привела в своем дневнике: "С каждым днем, дорогой Ники, моя любовь к тебе становится сильнее! Как бы я хотела, чтобы Ты так меня полюбил, как люблю я Тебя. Прости, Ники, но я не верю, что Ты меня любишь. Может быть, я ошибаюсь, но вернее нет".
Цесаревич не спешил отвечать Кшесинской. Ответ от него она получила только 4 апреля 1892 года: "Наконец я дождалась от Ники письма. Такой, право, лентяй! Мог бы на Страстной неделе писать чаще! А я ему три дня кряду письма отсылала". Николай II и будучи наследником, и став императором, смотрел балет только до Великого поста. Разглядывание балерин во время поста считалось грехом. 4 февраля 1896 года он записал в дневнике: "Давали сборный спектакль, где все лучшие балерины в последний раз перед постом отличались со свойственным им умением". Видимо католичку Кшесинскую это не смущало.
В первый день Светлой седмицы цесаревич навестил Кшесинскую и пробыл у нее несколько часов. В тот день она отметила в дневнике: "Ему очень понравилось мое платье. Мне было очень приятно, что Ники обратил на него внимание. Я провела вечер прелестно. Мы много болтали и вспоминали прошлое".
11 апреля 1892 года Кшесинская отметила в своем дневнике: "Ники был у меня довольно долго, он хотел еще остаться, но боялся, так как он теперь живет с Папа в Зимнем дворце, куда возвращаться очень поздно опасно, там все шпионы". Эта фраза опровергает утверждение Кшесинской, взятое за основу и сценаристами фильма "Матильда", что инициатором сближения цесаревича с балериной был император Александр III. Если бы это было так, то цесаревичу нечего было бы опасаться "шпионов" Зимнего дворца. Другим доказательством того, что Александр III и Мария Феодоровна ничего не знали о встречах цесаревича с Кшесинской, служит запись в ее дневнике, в которой она приводит сказанные ей слова великого князя Александра Михайловича (Сандро): "Сандро сказал, что у него есть средство прекратить окончательно все между мной и Ники, то есть все рассказать его родителям. По словам Сандро, если бы родители Ники узнали от кого-нибудь обо всем, то больше всего бы пострадал от того Ники".
Вообще со страниц своих дневников этого периода Кшесинская предстает как совсем еще юная девушка, на момент описываемых событий ей не исполнилось и 20 лет, по-женски привлекательная, ревнивая, капризная, легкомысленная, по всей видимости, искренне влюбившаяся в наследника, не желающая его ни с кем делить, в то же время расчетливая, строившая далеко идущие, хотя и несбыточные, планы замужества с ним. Несомненно, талантливой танцовщице льстило находиться в мужском обществе высокопоставленных особ и выслушивать их комплименты.
Со стороны наследника мы видим совсем другое отношение к "Панни" или "Малечке", как он называл Кшесинскую. Безусловно, она ему нравилась, ему было с ней интересно, для него это был первый опыт длительного дружеского общения с молодой красивой девушкой. Но все это вовсе не означало, что цесаревич был от Кшесинской без ума или собирался связать с ней свою судьбу. Все капризы "Малечки" Николай Александрович попросту не замечал. Так, она очень не любила балерину Марию Петипа, дочь великого балетмейстера, и просила наследника с ней не общаться. Однако 26 апреля Кшесинская записывает в свой дневник, что "в третьем антракте Ники пришел с А. [лександром] М. [ихайловичем] на сцену. Я стояла на середине, и он подошел к Марии Петипа, которая стояла ближе, что меня ужасно обозлило! Ведь я так просила никогда с ней не разговаривать, а он как на зло подошел к ней и говорил с ней довольно долго. Я даже собиралась уже уйти со сцены, но в это время он подошел ко мне, и какой глупый разговор мы вели!"
Известие о предстоящей помолвке цесаревича с принцессой Алисой Гессенской вызвало настоящий взрыв ревности и отчаяния у Кшесинской. В дневнике она приводит свое письмо к наследнику: "Если бы Ты знал, Ники, как я Тебя ревную к А., ведь Ты ее любишь? Но она Тебя, Ники, никогда не будет любить, как любит Тебя Твоя маленькая Панни! Целую Тебя горячо и страстно. Вся Твоя".
В начале 1893 года Кшесинская предприняла отчаянную попытку "преодолеть последний барьер" в отношениях с наследником, то есть подвигнуть его на интимные отношения. Вот как описывает сама Кшесинская то, что произошло 8 января 1893 года: "Когда нам пришлось остаться наедине вторично, между нами произошел крайне тяжелый разговор. Этот разговор продолжался более часа. Я готова была разрыдаться, Ники меня поразил. Передо мною сидел не влюбленный в меня, а какой-то нерешительный, не понимающий блаженства любви. Летом он сам неоднократно в письмах и в разговоре напоминал насчет более близкого знакомства, а теперь вдруг говорил совершенно обратное, что не может быть у меня первым, что это будет его мучить всю жизнь, что, если бы я уже была не невинна, тогда бы он, не задумываясь, со мной сошелся, и много другого говорил он в этот раз.
Но каково мне было это слушать, тем более что я не дура и понимала, что Ники говорил не совсем чистосердечно. Он не может быть первым! Смешно! Разве человек, который действительно любит страстно, станет так говорить? Конечно, нет. <...> В конце концов мне удалось почти убедить Ники, он ответил "пора" - слово, которое производит необъяснимое действие на меня, когда оно им произносится. Он обещал, что это совершится через неделю, как только он вернется из Берлина. Однако я не успокоилась, я знала, что Ники мог это сказать, чтобы только отвязаться, и когда он уехал (было 4 час), я была в страшном горе, я была близка к умопомешательству и даже хотела... Нет, нет, не надо здесь этого писать, пусть это будет тайна. Все же я поставлю на своем, сколько бы мне то трудов ни стоило!"
Однако никакие "труды" Кшесинской более не помогли. Поняв, куда склоняет его всеми силами "милая Панни", цесаревич оборвал с ней отношения. 20 января 1893 года Кшесинская записала в свой дневник: "Я просила передать Ники (он обедал в Преображенском полку), что я прошу его приехать ко мне после обеда. 3. приехал затем в 11 1/2 ч. и сказал, что Ники обещал приехать, но я напрасно прождала его до 1 час. Меня ужасно огорчило, что Ники не приехал, он так поступает, как будто вовсе меня не любит. Но еще больнее мне было, когда Юля сказала по уходе Али, что Аля думает, что Ники остался в полку играть в бильярд. Каково ему приятнее играть в бильярд, чем повидать меня!".
8 апреля 1894 года в Кобурге состоялось обручение наследника цесаревича Николая Александровича с принцессой Алисой Гессенской, после чего, по утверждениям самой же М.Ф. Кшесинской, наследник у нее никогда больше не бывал.
Исторические источники
1. Дневник Наследника Цесаревича Николая Александровича (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 224, 228, 229, 230,231); 2. Дневники Императора Николая II за 1894 г. (Дневники Императора Николая П. 1894-1918 гг.: в двух томах. Т. 1.1894-1904 гг.). - М.: РОССПЭН, 2013); 3. Дневник Матильды Феликсовны Кшесинской (Государственный центральный театральный музей им. А.А. Бахрушина. Архивно-рукописный отдел); 4. Воспоминания М.Ф. Кшесинской (Кшесинская М. Воспоминания. - Смоленск-Русич, 1998. - 416 с); иные документы.
0
25.00
