С 1 января наша страна должна перейти на новый порядок обращения с твердыми коммунальными отходами.
Это будет уже третья попытка запустить мусорную реформу. Две предыдущие провалились, не начавшись.
Первый запуск был намечен на 2016 год, но регионы оказались не готовы. Пришлось отложить. Но в 2017-м все повторилось. Регионы опять оказались не готовы, и был назван новый крайний срок — 1 января 2019 года.
Остался месяц. Готовы ли регионы на этот раз?
«МК» изучил вопрос и понял, что сенсации не произошло.
Россия каждый год создает 70 млн тонн отходов. 90% из них тупо вываливается на свалках и там гниет, тлеет, горит, занимая тысячи гектаров, на которых можно было бы что-то строить или сажать.
Перерабатывается во что-то полезное всего 7–8% отходов. Оставшиеся 2–3% разбрасываются неучтенными по лесам, полям и водоемам.
Ни в одной сколько-нибудь развитой стране мира такой дикости нет.
В Южной Корее на мусорных полигонах остается только 16% отходов. 60% перерабатывается, 22% сжигается в качестве топлива на энергетических станциях. Во Франции захоранивается 28%, в Германии — 15%. В Швеции — и вовсе 1%. При том, что лет 20–25 назад там тоже тупо возили весь мусор на полигоны — так же, как мы сейчас. Но поняли, что это тупик, и изменили подходы.
Мы увидели тупик позже. Поэтому и с мусорной реформой припозднились — это огорчает. Но зато нам не надо изобретать велосипед — это радует. Все ноу-хау уже известны. Как должна быть организована система, как перерабатывать мусор, какие нужны для этого производственные мощности. И даже сами мощности можно купить за рубежом, привезти, установить и запускать.
Все, что нужно для реформы, у нас есть. А реформы — нет. Запуск буксует четвертый год.
Потому что тупо возить мусор на полигоны гораздо выгоднее, чем его перерабатывать и утилизировать.
По этой причине короли мусорного бизнеса не хотят никаких перемен. Оттягивают их изо всех сил, покупая руководителей на местах, которые оказывают им поддержку тихим саботажем реформы, заведомо тупиковыми управленческими решениями и пиханием разнообразных палок в колеса.
Про «дорожную карту» мусорной реформы сто раз писали, но давайте повторим, а то дальше будет непонятно.
План у реформы такой.
1. Все регионы делятся на зоны. В небольших регионах может быть одна зона, в больших — несколько.
2. Региональные власти разрабатывают для своего региона Территориальную схему обращения с отходами. По этой схеме мусор из всех контейнеров во всех зонах вывозится на мусоросортировочные станции. Там из него выбираются бумага, пластик, металл и отправляются на перерабатывающие заводы. Оставшаяся органика захоранивается на полигоне или сжигается.
3. Территориальные схемы обсуждаются и согласовываются с жителями на публичных слушаниях. Чтоб не было потом сюрпризов: дорогие жители, завтра у вас под боком откроется свалка.
4. Для каждой зоны региональные власти выбирают регионального оператора. Это коммерческая компания, которая будет воплощать в жизнь территориальную схему. Контракт с регоператором заключается на десять лет, чтоб у него был стимул работать на перспективу: вкладываться, развивать бизнес, внедрять раздельный сбор.
5. Плата за мусор взимается по новым тарифам. 70% тарифа составляет стоимость транспортировки мусора от контейнера до сортировочного пункта или свалки. Чем дальше свалка, тем выше тариф. Тариф определяет региональный оператор, потом его утверждает единый региональный тарифный орган.
6. Тариф, умноженный на норматив накопления мусора, — это плата за мусор, которую в течение года мы все должны будем отдавать своему регоператору. Нормативы для физических и юридических лиц разные. Их устанавливают региональные власти по утвержденному Правительством РФ алгоритму.
Прежде плата за мусор выставлялась исходя из квадратных метров квартиры. Она была включена в строку «Содержание и ремонт жилого помещения», и люди не знали точно, сколько они платят за мусор. Теперь плата будет зависеть от количества людей, проживающих в квартире, и выставляться в платежке отдельной строкой.
Вот вся реформа.
Шесть пунктов, которые надо выполнить регионам, чтоб перейти на «новый порядок обращения с твердыми коммунальными отходами». Не такой еще отлаженный, как в цивилизованных странах, но, по крайней мере, направленный в ту же сторону.
* * *
На прошлой неделе в Госдуме прошли парламентские слушания «Экологические аспекты перехода на новую систему обращения с отходами». Собрались 300 человек — большие начальники из федеральных органов и представители регионов.
Председатель Комитета по экологии Госдумы Владимир Бурматов прошелся по вышеперечисленным пунктам реформы, которые, напомню, должны быть выполнены к 1 января. Вот краткое содержание его доклада.
Только 15 регионов России из 85 полностью перешли на новый порядок обращения с отходами.
173 региональных оператора не приступали к работе.
В 22 субъектах регоператоры даже не выбраны.
Территориальные схемы разработаны формально. На их разработку потрачено 0,5 млрд бюджетных рублей, но это впустую. Все терсхемы придется переделывать.
Полноценного обсуждения терсхем не было нигде, публичные слушания не проводились ни в одном регионе.
Тарифы установлены менее чем в половине зон.
Тем не менее уже понятно, что тарифы везде вырастут в десятки раз по сравнению с теми суммами, что люди платят сейчас. Потому что регоператоры включают в тарифы расходы, не предусмотренные законодательством.
Нормативы накопления мусора в разных регионах различаются в десятки раз, потому что их устанавливали не по алгоритму правительства, а от балды. Один и тот же норматив для физических лиц в одном регионе может быть в 30 раз выше, чем в соседнем. А нормативы для юридических лиц в разных регионах отличаются и в 100, и в 500 раз.
Раздельный сбор мусора до сих пор — скорее исключение, чем правило. Он существует даже не в отдельных регионах, а в отдельных муниципалитетах отдельных регионов страны.
Не решены вопросы безопасности транспортировки отходов. Все мусоровозы должны быть оборудованы датчиками ГЛОНАСС, чтобы можно было контролировать их маршруты и не допускать свалок в лесу. Но до сих пор этого не произошло.
Возможности мусорных полигонов в 10 регионах исчерпаны. При этом мусороперерабатывающие предприятия (всего 80 заводов на всю страну) загружены только на 40% — нет сырья.
Экологический сбор, который должны платить производители и импортеры товаров в упаковках, собирается неэффективно. Его платят только 10% импортеров, что приносит бюджету 3,3 млрд руб. в год. Хотя можно получать в 10 раз больше.
Отходы I и II класса опасности (ртуть, химия, токсичные вещества) до сих пор находятся в тени. На мусорные полигоны их не пускают, а перерабатывать дорого, поэтому их просто вываливают в лесу.
В стране на сегодня действует одно-единственное (!!!) предприятие, где с применением современных технологий утилизируются элементы питания (батарейки). Это при том, что захоронение батареек на обычных полигонах и нелегальных свалках наносит колоссальный ущерб почве и водным объектам.
Средства на рекультивацию мусорных свалок тратятся неэффективно. На проект рекультивации Байкальского целлюлозно-бумажного комбината (только на проект!) был потрачен 131 млн руб. Но он, как выяснилось, оказался «несоответствующим» и «ущербным». Поэтому из бюджета добавили еще 350 млн руб. на переделку проекта (только проекта!) и отдали их тем же подрядчикам, что уже всосали 131 млн руб.
* * *
На парламентских слушаниях по мусорной реформе прозвучали еще два десятка докладов.
Ораторы, не имеющие личной заинтересованности в реформе, говорили главным образом о том, как все прекрасно устроено во Франции, Швеции, Финляндии и «почему мы так не можем».
Представители фракции ЛДПР топили за то, чтоб реформу опять отложить. Не вводить с 1 января — все равно ничего не получится, пусть нынешние мусорщики возят мусор на полигоны, как прежде.
Вице-спикер Госдумы Ольга Тимофеева говорила, что в тех регионах, где реформу запустили, с мусором стало хуже, чем было, но откладывать запуск все равно нельзя.
И только представительница коммерческой компании, выигравшей конкурс региональных операторов в городе Саранске (один из немногих регионов, где уже действует новый порядок обращения с отходами), рассказала интересное.
Местное управление ФСИН отказывается там заключать контракт на вывоз мусора. Хотя по закону все физические и юридические лица обязаны его заключить с регоператором. Но мордовское УФСИН говорит, у него нет денег, и вывозит мусор самостоятельно: 40 тысяч тонн ежемесячно, неизвестно какими машинами и неизвестно куда.
В лес, наверное. А куда еще.
Из выступления также следовало, что звание регоператора — не такое завидное, как кажется. Компания по факту вывозит больше мусора, чем должна была бы вывозить исходя из количества людей, проживающих на обслуживаемых участках. Задолженность населения регоператору достигает объема 4-месячной выгрузки. Мало всего, так местные власти еще постоянно меняют условия, и приспособиться очень трудно.
В этой связи был поднят вопрос о том, как регоператору отказаться быть регоператором, если силы закончатся. В законе не прописано. Законодателям в голову не приходило, что кто-то захочет расторгнуть контракт. Такой лакомый кусок, гарантированный доход на десять лет!
Но, похоже, кто-то захочет.
Если руководству региону пришлось по каким-то причинам заключить десятилетний контракт не с тем регоператором, с каким хотелось, оно сделает все, чтоб его выдавить. И выдавит.
Это выступление было, пожалуй, наиболее содержательным из тех, что прозвучали на слушаниях. Благодаря ему, по крайней мере, становилось понятно отношение к мусорной реформе государственных структур на местах. Тех самых, что должны ей содействовать в полной мере.
А наименее содержательным оказалось выступление первого заместителя министра природных ресурсов и экологии Дениса Храмова.
К Минприроды месяц назад перешли все полномочия по обращению с отходами. Раньше они были размазаны между Минприроды, Минстроем и Минпромторгом, но теперь за мусорную реформу отвечает только один федеральный орган исполнительной власти. Замминистра объяснил, куда он нас поведет: 40% отходов будет утилизовываться (захораниваться на полигонах и сжигаться), а 60% — перерабатываться. Вот такая поставлена амбициозная цель.
Но как к ней идти, если регионы туда отнюдь не стремятся?
Об этом замминистра особо не рассуждал. Сказал только, что «с 1 января мы пойдем по минному полю», и «уверен, что будет непросто, но также уверен, что справимся».
* * *
У нашей газеты как у средства массовой информации нет задачи подменять систему госуправления и разъяснять здесь вместо замминистра, как надо идти к поставленной цели. Но на примере одного небольшого сегмента мусорной реформы мы можем перечислить шаги, которые надо было бы предпринять чисто с позиций здравого смысла.
Этот сегмент — раздельный сбор мусора.
Если не сортировать мусор, его можно только хоронить на свалках или сжигать.
Если мы хотим не только хоронить и сжигать, тогда надо сортировать, потому что бумага перерабатывается одним образом, пластик — другим, стекло — третьим.
Сортировка происходит на мусоросортировочных станциях. Главное оборудование там — конвейерная лента. На нее выгружается мусор из контейнеров, который привезли на станцию мусоровозы, и лента едет, а вдоль нее стоят работники бомжеватого профиля и выбирают полезные фракции.
Это работает. Но далеко не так эффективно и рационально, как сортировка на первом уровне, когда ею занимаются сами люди: в каждой квартире отдельный пакет под пластик, отдельный — под склянки, коробка для старых батареек, ящик для газет, а для объедков — ведро под мойкой.
Внедрять раздельный сбор мусора поэтому нужно обязательно. Однако, как только реформа начала разрабатываться, зазвучали категоричные голоса: наши люди не будут разделять мусор. Европейцы могут, а у нас другая культура, менталитет, нам даже думать нечего о сортировке мусора.
Но ведь и в странах, где сегодня налажена переработка отходов, сначала тоже никто не жаждал его разделять. Чтобы переломить ситуацию, во-первых, были использованы пиар-рычаги. Раздельный сбор рекламировался по всем каналам телевидения, лез в глаза с билбордов и счетов за «коммуналку». Детям с детского сада и младших классов вдалбивали, как надо бумагу класть в один пакет, пластик — в другой, а дома они проедали родителям плешь, если те выбрасывали все вместе.
Во-вторых, был включен материальный интерес. Сдаешь пластиковую бутылку — получаешь денежку. Сдаешь жестянку — получаешь еще одну.
Если бы у нас в каждом поселке хотя бы два раза в неделю работал пункт сбора раздельного мусора, вы думаете, местные бабушки не выбирали бы из контейнеров и пластик, и бумагу, и банки?
Все выбирали бы подчистую, за что платят копеечку. Но нет таких пунктов почти нигде. И всероссийской пиар-компании нет. Хотя, казалось бы, чего проще — запустить по всем электронным СМИ ролики и включить «курс сортировки» в программу ОБЖ начальной школы?
С этого ведь и надо было начинать мусорную реформу четыре года назад.
* * *
«Переработка мусора — это бизнес, на нем деньги зарабатываются. Подготовлены все законодательные основы, чтоб сделать этот бизнес прозрачным, — сказал в недавнем интервью председатель Комитета Госдумы по экологии Владимир Бурматов. — Мусорный полигон — тоже деньги, но непрозрачные. Если, например, рядом с закрытой городской свалкой поставить веб-камеру, она запечатлеет, как ночью на свалку движется вереница «левых» мусоровозов. Естественно, заезжают они на полигон не бесплатно. Эта якобы закрытая свалка приносит десятки миллионов рублей черным налом. Очевидно, противостояние реформе очень велико».
По мнению Бурматова, ситуация очень тревожная. Регионы не спешат становиться на путь цивилизованного развития мусорной сферы, поскольку этот сегмент рынка — один из самых криминальных. «Все это грозит тем, что 1 января 2019 года в регионах, где вышеназванные задачи не решены, переполненные мусорные контейнеры так и останутся стоять на улицах».
Добавим от себя, что, если переполненные контейнеры с 1 января останутся на улицах, это будет свидетельствовать в первую очередь об удручающей слабости центра — федеральных властей, которые так и не смогли за четыре года заставить региональные власти выполнить шесть пунктов мусорной реформы.
* * *
Теперь — про Москву. Здесь совершенно точно не будет переполненных контейнеров, потому что Москва в последний момент отбилась от запуска реформы.
Пару недель назад Госдума внесла поправку в ФЗ №89 «Об отходах производства и потребления» — о том, что Москва, Санкт-Петербург и Севастополь могут не переходить на новый порядок обращения с отходами до 1 января 2022 года.
Вся страна перейдет 1 января 2019 года, а у этих городов еще есть три года, чтоб жить по-старому, регоператоров не выбирать, возить мусор на полигоны, а плату за мусор «взимать в составе платы за содержание жилого помещения».
В пояснительной записке объясняется причина: существующие свалки переполнены и подлежат закрытию, а новые не откроешь из-за «высокой плотности населения». Поэтому единственный выход — создание высокотехнологичных объектов обращения с отходами. «Однако на реализацию данной задачи от стадии оформления подходящих земельных участков до их ввода в эксплуатацию требуется время до 3 лет».
Четыре года назад, когда реформа должна была запуститься в первый раз, это, видимо, еще было непонятно. Власти не знали, что в Московском регионе свалки исчерпаны.
Два года назад, когда реформа запускалась во второй раз, они не догадывались, что население не позволит открыть у себя на голове новые свалки.
Но теперь картина наконец прояснилась, слава богу. Будем строить высокотехнологичные объекты. Лучше поздно, чем никогда.
Несмотря на то что реформа в Москве откладывается, плату за мусор нам через некоторое время начнут начислять по-новому — не по квадратным метрам жилья, а по количеству проживающих на них человек. «МК» удалось узнать примерные расчеты.
Раньше москвичи платили приблизительно 2,5 руб. с квадратного метра. За квартиру 60 кв. м выходило 100 руб. в месяц. Теперь москвичи будут платить 90 руб. в месяц — но уже с человека. Если в 60-метровой квартире живут трое, будет выходить 270 руб. в месяц. Если четверо — 360 руб. Пятеро — 450 руб. в месяц. В год, значит, будет получаться 5400 руб. против 1200, которые выходили раньше.
Разница существенная. Но что поделаешь. Чтоб избавиться от мерзких, позорных свалок, отравляющих жизнь миллионам людей, уже никаких денег не жалко.
0
31.56
