ТОП 10 лучших статей российской прессы за Дек. 25, 2020
15 мыслей Алексея Мишина
0
Автор: Вадим Смыслов. GQ
Он привел Алексея Урманова и Евгения Плющенко к золоту Олимпийских игр, но на этом ледовые побоища для Мишина не завершились. В год своего 80-летия профессор фигурного катания рассказал GQ о новом ледниковом периоде.
1. О детстве
Хочу вас разочаровать: Севастополя я не помню вообще – меня оттуда увезли, когда мне было три месяца. У меня и сейчас память-то шалит, а уж что было со мной в трехмесячном состоянии – я не помню.
2. О предназначении
Знаменитые хоккеисты говорят: «В нашем городе ничего другого не было, кроме хоккея, и мы стали хоккеистами». А на нашей улице Рузовской никакого другого спорта не было, кроме катания за автомобилями на валенках. Так я стал фигуристом.
3. О повороте судьбы
В детстве мы с приятелем решили провести друг к другу телефон, потому что жили по соседству. Срезали одну трубку в автомате, а когда пошли за второй, там уже поджидал мент, который разрезал резинки в наших шароварах, чтобы далеко не убежали, и проводил в милицию. После этого родители отдали меня в секцию фигурного катания Дворца пионеров Жданова. Там повсюду стояли мамы и папы, и отец решил, что это замечательное окружение.
4. О несправедливости
Каждый должен родиться в свое время. Я привожу в пример Александра Абта: это замечательный фигурист, но он выступал в то же время, когда и Ягудин, Плющенко и Урманов. Ну никак было сквозь них не пробраться. Мы с Тамарой (Москвиной. – Прим. GQ) вошли в элиту, где сначала выступали небожители – Белоусова и Протопопов, а потом суперзвезды – Роднина с партнерами. Не будь такого соседства, мы бы стали обладателями гораздо больших титулов. Сейчас я об этом уже не жалею. Это несправедливость жизни, которая была, есть и будет.
5. О судьбе
Это человеку кажется, будто он что-то выбирает. Лодочка маленькая плывет по ручейку, по прудику, по речке, куда-то ветер толкает ее, а потом выносит в океан. Так получилось и со мной. Я окончил ЛЭТИ Ульянова, пошел работать в Государственный оптический институт имени Вавилова, где мне сказали: «Надо оформить секретность». Они в те годы занимались волоконной оптикой, а это был очень секретный раздел исследований. «Как же? – говорю. – Мне надо на соревнования уезжать». И так лодочка поплыла дальше, не к волоконной оптике, а к сальховам и акселям.
Коментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи.
