Последнее Послание президента внесло в повестку дня страны одну из самых болезненных проблем жизни народа – тему бедности. «19 млн россиян за чертой бедности. Это очень много», – констатировал В. Путин.
Неясным остался вопрос о том, какими способами, кроме раздачи пособий, будет вестись с ней борьба. И вообще: что такое наша новая бедность и чем она отличается от нищеты?
Об особенностях российской бедности споры не утихают уже многие годы. Бедность стариков в покинутых молодёжью сёлах – это одно, а бедность в малых городах, где нет работы, – другое. Можно сказать, что это привычная бедность. Бедность, к которой народ почти притерпелся. Но когда жители депрессивных регионов приезжают в Москву или в Санкт-Петербург, у многих раскрываются глаза: так вот куда утекли наши денежки! И их собственная (казавшаяся такой привычной) жизнь воспринимается по-другому. Как нищета, как убожество.
Ничто не ново…
Конечно, представление о бедности меняется по ходу времени и часто на глазах одного поколения. Не говоря уже о целом веке. Наше ТВ любит показывать кадры дореволюционной кинохроники с картинами народной жизни. Бородатые мужики в обтрёпанных сермяках и обмотках, бабы в лаптях, дети, просящие подаяние, пьянь в кабаках. Тема бедности для России ненова. Она красной нитью проходит через русскую историю, литературу, живопись. В советские времена на рассказах писателей-народолюбцев ковалась классовая ненависть к помещикам и буржуям и воспитывалась любовь к новой власти. Сегодня рассказы В. Короленко, Л. Андреева или Г. Успенского уже не услышишь по радио. Зачем тревожить людей прошлой бедой?
Если сегодня пройтись по залам Третьяковской галереи или Русского музея, станет ясно, как остро воспринимала трагедию бедности русская общественность. Многим памятны картины «Не пущу в кабак» В. Маковского, «Бедный ужин» В. Максимоваили «Нищие певцы» Васнецова. В коллекциях и запасниках русских музеев хранится 40 тыс. картин, которые «живописуют» беспросветную нищету народа.
Суровая правда
Нужно признать, что и в советские времена многие художники откликались на народные беды. Но картины советской бедности были под запретом и почти никогда не выставлялись. А если время от времени и покупались музеями, то оседали в запасниках. Многие художники для выставок писали сочные натюрморты, пейзажи, «заводскую тематику», колосящиеся нивы, портреты вождей («Сталин и Ворошилов в Кремле» А. Герасимова). Но изредка по совести брали и другие сюжеты. Правда советской жизни совсем «неидеологично» просматривается, например, в картинах Гелия Коржева. Несмотря на то что художник был обласкан властью, многие его картины никогда не выставлялись. Слишком уж тягостной выглядела правда жизни.
Сегодня интересующиеся тем, как современная живопись трактует «новую бедность», могут посмотреть в Интернете работы умершего в этом году уральского художника Игоря Симонова. Например, картину «Это мы, Господи». Жёсткая иллюстрация того, как бедность меняет облик человека. Но более всего поражает его полотно «Второе пришествие Христа». Картина сюжетно перекликается со знаменитой картиной Иванова «Явление Христа народу» из Третьяковки. Но в ней всё как бы наоборот. На полотне Иванова Христос является народу, который жаждет веры. А что у Симонова? Христос, поражённый видом «глубинного народа», в смущении удаляется.
Портрет с натуры
Нельзя сказать, что в современной России о бедности не говорят. Она лезет в глаза за каждым поворотом сельской дороги, на городских перекрёстках, она видна в тарелках школьных столовых, в рационах солдат. Много горьких слов о бедности в письмах читателей в «АиФ». Вот строки из совсем недавнего: «Мы с мужем ближе к пенсии переехали из Сибири на Орловщину. Устали от морозов. Захотелось пожить на земле, на хорошем русском чернозёме. Но такой неустроенности, запущенности, такого чинопочитания и равнодушия к народу мы даже и не подозревали. Стараемся жить…»
В официальных кругах о бедности тоже говорят. Но с немалой долей лукавства. Ну да… Ну есть… А где её нет? Посмотрите на бедных негров в Америке, на трущобы в Латинской Америке… А откуда взялись «жёлтые жилеты» во Франции? Значительная часть населения, раздражённая обещаниями социального благоденствия в две тысячи таком-то году, сегодня уже не без удовольствия прислушивается к, казалось бы, забытому лозунгу «отнять и поделить». Соблазны уравнительного социализма не чужды и части левой политической элиты. Коммунисты строят на таких лозунгах значительную часть своей пропаганды. Забывая при этом упомянуть, что советская уравниловка так и не смогла победить массовую бедность.
Сегодня многие прославляют Сталина и вспоминают, как «каждый год снижали цены». Но новые поколения уже не знают, какой была бедность после войны. Многим не хватало на дешёвый «ситчик». Ходили в шитом-перешитом. В деревнях во многих семьях одна пара приличной обуви была на несколько человек. В клуб на танцы приходилось ходить по очереди. В рационе миллионов советских семей преобладала «пшёнка на воде». Знаменитые карамельки-подушечки детям казались деликатесом.
Бедность сохранялась и при Хрущёве. Хорошо помню, как мои родители после многих лет ожидания переезжали из коммунальной квартиры в отдельную в пятиэтажной хрущёвке. Радости не было предела. Но перевозить в новую квартиру, кроме металлической родительской кровати, старого фанерного шкафа и бабушкиного сундука (на котором я спал мальчишкой), было нечего. Когда были собраны все вещи, мать со словами «чуть было не забыла» сунула мне завёрнутые в тряпочку ложки: «Не потеряй!» Ложек было пять штук, и все алюминиевые. Стальные считались признаком достатка. Сегодня алюминиевые ложки, кастрюли, миски вышли из обихода. А жить в хрущобе считается признаком бедности. Но в начале строительного бума 1960-х переезд из коммуналки (с утренней очередью в сортир) в скромную индивидуальную квартирку миллионам жителей казался переездом в новую жизнь.
В нынешней дискуссии о том, как преодолеть бедность, обходятся молчанием идеологическая и политическая составляющие этого явления. Политики избегают разговоров о том, какими должны быть в новой России государство и власть, чтобы преодолеть эту беду. И как следствие таких умолчаний из-под обломков «общества справедливости» снова вылезает вопрос о «строительстве социализма». Люди как бы забыли, что у нас уже было много социализма. Вначале (при Ленине и Сталине) в лагерной робе и с принудительным трудом в колхозах. Потом (при Горбачёве) шли разговоры о «социализме с человеческим лицом». Сегодня социализм с «латиноамериканским лицом» строят в Венесуэле. Что получилось, скоро увидим.
* * *
На фоне новейших рассуждений о социализме почти вызовом прозвучало недавнее заявление Д. Трампа (в его недавнем обращении к конгрессу) о том, что «в Америке никогда не будет социализма». В России над этим заявлением поглумились. Забывая, что наш ВВП в 15 раз меньше американского. Может, зря смеялись?
Мнение автора не совпадает с позицией редакции
0
20.00
