XIX век стал для России временем расцвета литературы и карточных игр. Одновременно. Поэтому неудивительно, что четыре масти сыграли в судьбах наших классиков столь важную роль. По больше части — роковую. Крупные проигрыши омрачили жизнь Льву Толстому, Федору Достоевскому, даже Александру Сергеевичу Пушкину. Лишь два поэта разных поколений почти неизменно оказывались победителями за ломберным столом. Это Гавриил Державин и Николай Некрасов. Обоим с помощью карт удалось сколотить солидное состояние.
200 лет назад, 21 ноября 1821 года, родился Николай Алексеевич Некрасов — без сомнений, самый популярный русский поэт середины XIX века. И один из самых удачливых издателей. Ну а его любовь к азартным играм (как и увлечение охотой) давным-давно стала притчей во языцех. Когда Некрасов (с юности своенравный и волевой) наотрез отказался от военной службы и, провалив экзамены, поступил вольнослушателем на филологический факультет, отец оставил его без содержания. Пришлось тому пожить в ночлежках. Он не испугался такой жизни, легко столовался с бродягами, перебивался грошовыми заработками, а потом быстро научился зарабатывать пером: писал лубочные истории и водевили, газетные заметки и песни. Словом, массовую литературу того времени. В итоге к концу 1840-х превратился в состоятельного барина. Но серьезным писателем в то время он себя не считал. Да и в карты на приличные суммы играть не мог. Страсть к картам для него была наследственной, родовой. Все Некрасовы играли неудержимо, рьяно. Николай Алексеевич говаривал: «Мой прапрадед проиграл 7 тысяч душ, прадед — 2, дед — 1, а мне проигрывать было нечего». Об отце он предпочитал не упоминать: слишком скверные у них сложились отношения. Но и тот был заядлым игроком. Правда, отец и дед сражались только в скоротечные азартные игры, в которых выиграть или проиграть крупную сумму можно за 5 минут. Как пушкинский Германн в «Пиковой даме»: «Три карты, три карты…» А Некрасов, досконально изучивший все игры, предпочитал все-таки коммерческие — долгие, требовавшие умения анализировать ситуацию, просчитывать ходы, изучать характер противников и выстраивать тактику. Это преферанс и ему подобные игры, за которыми Некрасов и его друзья-соперники коротали ночи напролет. И в итоге получилось так: несколько поколений дворян Некрасовых прилежно проигрывали в карты несметное состояние, доставшееся им с незапамятных времен. А наш поэт и гражданин принялся отыгрывать, да с каким напором!
СТРАТЕГИЯ КАРТЕЖНИКА
В жизни, в любви он часто доверялся порыву, чувству, был не слишком рационален. А в картах всегда сохранял хладнокровие и за счет математически выверенной работы ума превосходил соперников. Хотя среди них были лучшие игроки России! Самый крупный про игрыш Некрасова — 63 тысячи рублей, самый солидный выигрыш — около 600 тысяч! Фантастические деньги по тем временам. Некрасов умел совершенствоваться, он был гением самообразования. Напряженно и подолгу работал и над стихами, и над своим журналом «Современник», и над картежными комбинациями. Сумел перейти от лубочных историй к настоящим стихам, от игр в кабацких компаниях — к карточным баталиям в лучших столичных клубах. У него было правило: играть только на специально отложенные деньги. Если он их проигрывал — останавливался, не пытался лихорадочно вернуть рублики. Очень важный навык для настоящего игрока — по русской пословице: «Не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался». И этого правила Некрасов придерживался всю жизнь, хотя картежные суммы с каждым годом увеличивались. Выработались у него и другие правила: «Никогда не следует играть с партнером, имеющим длинные ногти; если в игре удача не катит, упорствовать не стоит. Не везет в преферанс — переходите на пикет; не везет в пикете — сыграйте в винт, но никогда не испытывайте судьбу; перед игрой надо посмотреть партнеру в глаза: ежели он взгляда не выдержит, игра ваша, но если выдержит — лучше больше тысячи не ставить; расчетливого, умного игрока надо брать измором: играть час, два, три, сутки, пока он не начнет ошибаться».
ЧЕТЫРЕ МАСТИ ВДОХНОВЕНИЯ
В первую очередь, он был все-таки поэтом. И игра вдохновляла его! Да и людей он дотошно и глубоко познавал именно за игровым столом. Немало ярких образов некрасовских сатир и поэм навеяно клубной жизнью и карточными баталиями.
«...Генерал Федор Карлыч фон Штубе, Десятипудовой генерал, Скушал четверть телятины в клубе, Крикнул: «Пас!» — и со стула не встал!» Таковы-то теперь разговоры, Что ни день, то плачевная весть. В клубах мрак и унынье: обжоры Поклялися не пить и не есть.
К тому же Некрасов издавал литературные журналы и сборники, которые далеко не всегда вызывали восторги цензуры. А карты сблизили его с элитой империи. С генералами, министрами, крупнейшими землевладельцами. Их слово в России стоило дорого — и они подчас помогали Некрасову в литературных делах. А он их еще и обдирал как липку! Недруги поэта удивлялись, когда Некрасов, сочинявший бунтарские, почти революционные стихи, неожиданно находил поддержку в верхах. А ему просто протягивал сановную руку тот или иной партнер по преферансу или висту. У него появились деньги на регулярные роскошные обеды для «прикармливания зверя» — нужных журналу «Современник» людей, в первую очередь — самых строгих цензоров. Поужинать в дорогом ресторане любили все. И гонорары некрасовский журнал платил баснос ловно высокие. Находились злые языки, упрекавшие Некрасова в лицемерии: мол, в стихах выступает как «печальник за народ», критикует барство, бьет по хозяевам жизни, а в жизни вращается среди этих хозяев. Федор Достоевский мрачно пророчествовал: «Миллион — вот демон Некрасова» — и считал, что любовь к деньгам мешает ему стать настоящим поэтом. Сам Достоевский был куда более азартным игроком и куда менее удачливым… Ходили даже темные слухи, что он «проигрывал крепостных». Это ложь. Вопервых, он предпочитал играть на деньги, во-вторых — пик его игровой активности пришелся на пореформенное время. Крепостного права уже не было.
ИГРА ПО-КРУПНОМУ
Членом Английского клуба он стал в 1854 году. В то время Николай Алексеевич уступал большинству главных игроков империи по уровню финансовых возможностей. Он испытывал дополнительный азарт: не просто обыграть, но обыграть настоящего богатея, увенчанного регалиями или унаследовавшего «царское» состояние. Многие из них поначалу опасливо отнеслись к худощавому поэту, известному возмутителю спокойствия. Но он быстро приобрел репутацию не просто удачливого, а и умного игрока, с которым стремились схлестнуться. К тому же Некрасов был остроумным собеседником и умел находить «ключи» к людям разных убеждений и темпераментов. Он многократно «обставлял» и их сиятельство генерал-адъютанта, графа Александра Адлерберга, личного друга Александра II — весьма влиятельного при дворе господина. Александр Абаза — министр финансов империи, человек богатый и расчетливый — проиграл Некрасову около 250 тысяч. Целое состояние! И все они сохранили самые добрые воспоминания о Некрасове. Поэт неизменно играл в самой тихой комнате респектабельного петербургского клуба. Там собирались лучшие из лучших — самые умелые и богатые игроки. Играли по-крупному допоздна. Но для них это была только затравка! После клуба узкий круг асов зеленого стола собирался в приватной квартире — чаще всего у Некрасова: чтобы играть на самые крупные суммы, не возбуждая любопытство зевак. Но игра — стихия опасная. После нескольких трагических романов — в том числе с первой красавицей русской литературы Авдотьей Панаевой — Некрасов стал топить грусть в картежных ночах. «Я несколько раз замечала Некрасову, что он втянулся в карты; он самоуверенно отвечал, что у него всегда хватит настолько характера, чтобы бросить игру, когда захочет. А когда я говорила, что карты вредно должны действовать на его нервы, то он возражал: «Напротив, за картами я еще притупляю мои нервы, а иначе они бы меня довели до нервного удара. Чувствуешь потребность писать стихи, но знаешь заранее, что никогда их не дозволят напечатать. Это такое состояние, как если бы у человека отрезали язык и он лишился возможности говорить», — вспоминала Панаева. И верно, настал момент, когда Некрасов в одном из писем пожаловался: карты отнимают все время, выжимают все соки, не хватает времени ни на стихи, ни на что другое…
ЛЮБОВЬ НА КОНУ
И все-таки игра принесла ему настоящее счастье, которое не измерить в банкнотах. Молодую содержанку Феклу Викторову он выиграл в карты у богатого и не в меру азартного купца Лыткина. Тот поставил на кон 19-летнюю пассию и не слишком расстроился, когда проиграл. А Некрасов сразу стал общаться с ней на равных. С ней — дочерью солдата-барабанщика и прачки, которая в юности попала в услужение к купчине… Он дал ей новое имя — Зинаида Николаевна, принялся мало-помалу обучать. Правда, в литературные дела втянуть свою новую любовницу Некрасову не удалось, и он быстро оставил эти попытки. Зато нанял ей учительницу французского языка, которая писала о ней несколько свысока, но благожелательно: «Зинаида Николаевна была очень симпатичная, простенькая типа модистки, но умная женщина. Некрасов очень ее любил. Французским языком Зинаида Николаевна занималась усерд но и с большим успехом». Николай Алексеевич, будучи старше своей подруги на 25 лет, благородно позаботился о ее будущем. Когда он смертельно заболел, обвенчался с Зинаидой Николаевной, чтобы оставить ей приличное наследство. Он уже не мог дойти до храма, выстоять службу — и пригласил домой военного священника. В высокой зале Некрасова установили временную церковь-палатку. Жених явился к венчанию босой, в рубахе. Ему было тяжело, мучительно носить верхнюю одежду. И вскоре Зинаида Николаевна превратилась в одну из самых богатых вдов Петербурга. Она до последнего дня не отходила от него, пыталась спасти умирающего поэта. Многие думали, что девушка изображает преданность из корыстных соображений, а она действительно его любила. После смерти Некрасова она — еще молодая женщина — так и не вышла замуж и всегда носила траур. Любовь, замешанная на благодарности и уважении, оказалась сильным чувством. Она всю жизнь помнила, как он выиграл ее у самодура-купца, как из Золушки превратил в светскую красавицу, как был ласков и добр… Карты принесли ей женское счастье. Не забыли Некрасова и в народе. В революционных кругах он еще долго считался властителем дум, а ценители поэзии до сих пор открывают в его наследии новые глубины. Игрок, издатель, поэт, политический гуру — все эти амплуа смешались в его судьбе. Так и получился феномен Некрасова, неповторимый в своем роде.
0
81.00
