ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Ноя. 8, 2017

Придумано в Китае

Рынок интеллектуальной собственности имеет сложную структуру: если в гуманитарной сфере используется понятие «авторское право», то в научно-технической действует патентное право. Патент – документ, удостоверяющий авторство, – может быть выдан на изобретение, полезную модель, промышленный образец, товарный знак, компьютерную программу и даже на наименование места происхождения товара (по классификации Роспатента). В 2015 году, по данным Всемирной организации интеллектуальной собственности (WIPO; отчет за 2016 год еще не опубликован), в мире было подано 2,9 млн заявок о регистрации изобретений (+8% к 2014 году), 1,2 млн – полезных моделей (+27%), 1,1 млн – промышленных образцов (+1%), 8,4 млн – товарных знаков (+14%).

На Западе патентная практика известна уже несколько веков (первый патент был выдан в 1474 году в Венецианской республике), в Азии же она получила распространение только в середине XX столетия. Но сегодня именно азиатские страны задают темп планете: в 2015 году они получили 62% всех патентов на изобретения, 68% – на промышленные образцы, 96% – на полезные модели, 55% – на товарные знаки. Впереди Китай, на глазах превращающийся из мировой фабрики в центр технической мысли: за китайцами остались 38% патентов всего мира на изобретения (1,1 млн.; +19% к 2014 году), 92% – на полезные модели (1,1 млн; +30%), 34% – на товарные знаки (2,8 млн; +27%).

«Китайцы во многом скопировали опыт советского Центрального института повышения квалификации (ЦИПК) в области патентной работы. Ежегодно они пропускают через аналог ЦИПК порядка 30 тыс. человек – половину из числа госслужащих, половину из предпринимательского сообщества», – говорит глава Роспатента Григорий Ивлиев. Судя по последним новостям, Китай темпов не сбавляет: за первое полугодие 2017 года китайцы подали 565 тыс. заявок на патентование изобретений, на 6,1% больше, чем годом ранее.

Россия в рейтинге «изобретательных» стран находится в конце первого десятка: 45,5 тыс. запросов на регистрацию изобретений (ее обычно получает около 80% заявок) в 2015 году – 8‑е место в отчете WIPO. В рейтинге инновационных экономик Bloomberg, опубликованном в начале 2017 года, Россия по патентной активности заняла 16‑е место (учитывалась численность патентных грантов, действующих патентов на 1 млн населения, патентных заявок на $100 млн ВВП и другие индикаторы). В ЦСР Кудрина подсчитали коэффициент изобретательской активности России (число заявок на 10 тыс. населения), заключив, что по этому показателю она отстает от технологически развитых держав в 5–18 раз.

На конец 2016 года в Роспатенте числилось 230,9 тыс. действующих патентов на изобретения – то есть весь российский национальный архив вдвое меньше, чем число новых заявок в Китае за 6 месяцев. Еще показательнее выглядит динамика: если в мире патентный рынок неуклонно растет, то в России цифры не меняются уже 10 лет. После краткосрочного роста в начале 2000‑х годов была достигнута планка в 40 тыс. заявок в год на патентование изобретений, но дальше дело не пошло: 41,8 тыс. в 2008 году, 42,5 тыс. в 2010‑м, 44,2 тыс. в 2012‑м, 40,3 тыс. в 2014‑м, 41,6 тыс. в 2016‑м. «У нас наблюдается стагнация и даже падение числа заявок: за 9 месяцев 2016 года их было подано 30 480, а за тот же период 2017‑го – только 25 937», – признается глава Роспатента.

В СССР, культивировавшем науку, изобретений в целом было намного больше, чем в нынешней России, признают эксперты. «Предприятия не горят желанием знакомиться с новыми разработками, инженерными умами. Государству не удается пробудить этот интерес», – говорит главный юрист по интеллектуальной собственности «Роснано» Виталий Калятин. Кто тащит на себе знамя прогресса? По данным Роспатента, 26% дошедших до внедрения патентов принадлежат индивидуальным изобретателям, 13% – государственным НИИ и вузам, 61% – юрлицам, компаниям и непроизводственным центрам. Самым перспективным сектором в ведомстве считают вузы, причем не крупнейшие (МГУ, СПбГУ, МГТУ им. Баумана), а университеты Томска, Воронежа, Белгорода, Краснодара.

Попотеть ради патента

Впрочем, официальная статистика содержит много условностей. «Крупнейшими портфелями патентов в России владеют индивидуальные заявители: Квасенков Олег Иванович (17 276 изобретений за 2010–2015 гг.), Щепочкина Юлия Алексеевна (2 279). Это больше, чем у Минпромторга за тот же период, – 2 009 штук. Но многие индивидуальные патенты по своей сути «мусорные», человек регистрирует все подряд, даже если это не имеет особой ценности», – приводит пример операционный директор «Онлайн Патент» Алина Акиншина. На самом деле сегодняшние показатели не отражают научно-исследовательский потенциал России, убежден Григорий Ивлиев. «Это не мои слова, а главы патентного ведомства Южной Кореи Чхой Тонгё, который выдает патенты таким глобальным гигантам, как Samsung, LG, Hyundai», – уточняет он.

Таким образом, сколько всего изобретателей в России, неизвестно никому. Очевидно лишь то, что регистрировать свои разработки они не спешат. Процедура оформления патента занимает долгое время, порой до двух лет, и обычно требует привлечения специальных посредников – патентных поверенных. «Самостоятельное заполнение и подача документации без привлечения профессионалов даже при консультационной поддержке Роспатента практически всегда приводит к ошибкам. В результате человек может получить отказ в регистрации прав, зря потратив время и упустив выгоду», – рассказывает юрист Европейской юридической службы Роман Медведев.

Впрочем, ничего сверхъестественного в оформлении документов нет, пожимают плечами эксперты: процедура регулируется международными стандартами, и было бы странно оправдывать ими нежелание заявить о своей разработке. «В Роспатенте нормальная, отлаженная система, просто люди не знают, что ей можно реально воспользоваться, вот и не идут, – говорит Калятин. – Самое сложное при подаче на патент – технически корректно описать свое новшество, доказав, что оно отличается от уже запатентованных разработок. Многие изобретатели элементарно не умеют это делать».

За патент также надо заплатить, тем более что месяц назад Роспатент поднял ставки: регистрация заявки на изобретение теперь стоит 3300 рублей вместо 1650, на полезную модель – 1400 вместо 850, на промышленный образец – 1700 вместо 850, на товарный знак – 3500 вместо 2700. Но суммарный расход в течение всего срока оформления оказывается больше (13–25 тыс. на одно изобретение, по оценкам на тематических порталах), а через несколько лет придется еще платить за продление патента, иначе он потеряет силу и каждый сможет воспользоваться идеей бесплатно.

Впрочем, жалобы на «драконовские» цены преувеличены, считает руководитель отдела патентования патентно-адвокатского бюро «Гардиум» Елена Купцова. «До октября в России были самые низкие пошлины на патенты по странам Евразийского союза. Их нужно было поднять, чтобы устранить дисбаланс по условиям предоставления охраны интеллектуальных прав в пределах ЕАЭС», – объясняет она.

К тому же заявителям-физлицам Роспатент предоставляет скидки: 50% – авторам-одиночкам, научным сотрудникам и представителям малого бизнеса, до 70% – за подачу заявки в электронном виде. По словам главы ведомства Ивлиева, для студента-изобретателя получение патента может обойтись всего в 800 рублей. «Пошлины разумные, даже скромные. Если есть что защищать, это не те деньги, которые стоит экономить», – говорит патентный поверенный РФ, глава агентства «Артпатент» Григорий Бусарев.

Спрос рождает изобретение

Настоящая же причина невысокой патентной активности в том, что многие изобретатели не видят для себя выгоды в получении патента. Согласно постановлению правительства РФ № 512, за регистрацию служебного изобретения его автор получает от работодателя премию в размере 30% от месячной зарплаты, если же работодатель использует ноу-хау в производстве – 100% ежегодно («тринадцатую зарплату»).

Более привлекательные перспективы открываются, если на разработку претендуют со стороны: тогда с изобретателем заключается договор о выплате «роялти» – отчислений 1–10% от стоимости каждого изделия, произведенного с использованием его идеи. Это незначительные ставки, признает Ивлиев: «В Германии законом установлена жесткая норма – не меньше 30% от доходов должно быть отдано автору, хотя на практике даже больше». Да и в целом таких договоров в России немного – 2 932 за прошлый год, в десятки раз меньше, чем на Западе и в Азии. То есть на рынке востребовано лишь 10–15% патентов.

Ивлиев сетует на отсутствие «слоя людей, которые бы подхватывали изобретение»: «Нужен компетентный посредник между сферой, в которой совершаются открытия, и инвесторами. У бизнеса возникает спрос на новые технологии, значит, он должен знать, где их взять. А исследователи должны понимать, кому предложить свои разработки». В правительстве знают о проблеме: задача обеспечить коммерциализацию интеллектуальной собственности в очередной раз обозначена в Плане мероприятий, направленных на стимулирование инновационного развития РФ, на 2017–2018 годы.

Но одним махом проблему не решить: сегодняшняя картина отражает коренные особенности российской экономики, уверен управляющий партнер AK PATENT LAW GROUP Виталий Кастальский. «Внедрение патентов в производство, а следовательно, и потребность в защите разработок существует в условиях высокой конкуренции в экономике, а у нас ее нет, – говорит он. – С другой стороны, нашим физлицам-патентообладателям не хватает предпринимательской жилки: зарегистрировав, как им кажется, гениальную разработку, они сидят и ждут, что к ним выстроится очередь из покупателей, не пытаясь продвигать идею самостоятельно. Более того, значительная часть российских разработок поддерживается недолго: половина патентов бросается своими авторами в течение 10 лет с момента регистрации. То есть люди устают обслуживать кажущийся им бесполезным документ».

Обратиться же отчаявшимся авторам не к кому: как признает Ивлиев, специалистов по маркетингу интеллектуальной собственности, которые могут продать патент, оформить лицензию, найти инвестора, в России почти нет. «Не развиты и финансовые инструменты: оценка, страхование, залог интеллектуальной собственности. Для развития сферы такие инструменты должны применяться повсеместно», – жалуется чиновник.

Не в лучшую сторону на ситуацию повлиял нынешний спад в экономике РФ. Казалось бы, во время кризиса выживают новаторы – те, кто сумел модернизировать производство, добившись снижения издержек. Но у российского бизнеса своя логика. «Инновационной компании, может, и легче пережить кризис, но это относится к тем немногим, кто изначально понимает это преимущество, – объясняет Калятин. – Обычные же компании, которым и в спокойные годы было не до инноваций, в кризис тем более не хотят о них слышать. Они порезали расходы на все, что не приносит немедленной прибыли, так что разработки на будущее прекращены. Показательна волна с импортозамещением, на которой поднялись те отрасли, где можно получить прибыль через год-два: легкая, текстильная промышленность, сельское хозяйство. С теми же производствами, где требуются инвестиции на годы вперед – микроэлектроникой, химической промышленностью, – все отнюдь не здорово».

Правовая инфантильность

Однако необходимость патентования обусловлена не только желанием получать «роялти». Для компании-правообладателя это в первую очередь способ обезопасить себя от непредвиденных расходов: ведь если другая компания первой запатентует аналогичную разработку, а потом предъявит претензию, придется платить отчисления уже ей. А в случае судебного разбирательства – еще и солидные штрафы за «несанкционированное» использование идеи. В последние годы в мире развернулось несколько подобных «патентных войн»: в 2011 году Nokia добилась выплаты от Apple $720 млн компенсации, в 2012‑м уже Apple получила от Samsung $1 млрд.

Российские компании далеко не всегда принимают во внимание подобные риски, говорят эксперты. Если в советское время на предприятиях существовали специализированные патентные отделы, изучавшие степень новизны достигнутых на производстве результатов, то сегодня задачи по охране интеллектуальной собственности зачастую возложены на сотрудников юридического отдела, мало понимающих в научно-технических вопросах. В итоге многие предприятия, особенно в госсекторе, получают патенты «для галочки», говорит Григорий Бусарев: «Патент часто является формальностью для отчетов по потраченным деньгам на НИОКР или участия в конкурсе на получение грантов, субсидий. Кто-то патентует для улучшения производственной статистики – мол, у нашей компании видимо-невидимо патентов. Кто-то получает эту бумагу, чтобы потом показывать ее в рекламе, привлекая покупателей». Некоторые компании принципиально не верят в патенты, предпочитая режим коммерческой тайны. «Регистрация патента подразумевает раскрытие его существенных характеристик, а после окончания срока действия он станет общим достоянием. Коммерческая же тайна остается внутри компании, но если случится утечка информации, то конкуренты смогут воспользоваться вашей идеей бесплатно. Кому-то проще жить с угрозой утечки, чем уповать на защиту патента», – рассказывает руководитель юридического департамента Castle Family Office в России и СНГ Роман Алексеев.

В итоге некоторые компании осознают ценность патентов, лишь когда столкнутся с претензиями правообладателей о незаконном использовании ноу-хау. В этот момент поздно доказывать, что ты был первым. Патентные поверенные сравнивают себя с врачами, к которым пациенты приходят не для профилактики, а уже с диагнозом. Судебных споров по интеллектуальным правам в России все больше – именно суды выступают драйвером всего рынка, иронизируют собеседники «Делового еженедельника «Профиль».

Необходимо готовить в вузах отдельных специалистов‑патентоведов, отмечают эксперты. Это делается и сейчас, но масштаб совсем не тот, что был когда-то. В СССР ежегодно выпускалось около 15 тыс. профессионалов по интеллектуальным правам, вспоминает Григорий Ивлиев. В 2016 году Российская государственная академия интеллектуальной собственности (РГАИС) выпустила 198 студентов и 28 аспирантов.

Современный российский рынок патентов вообще трудно назвать преемственным по отношению к прошлым эпохам. Патентовать изобретения в России начали с 1812 года, когда Александр I подписал манифест «О привилегиях на разные изобретения и открытия в ремеслах и художествах». Но ни к дореволюционным, ни к советским патентам («авторским свидетельствам») сегодняшние не имеют отношения. «Советская система строилась на других принципах и была ликвидирована в 1991 году с переходом предприятий на хозрасчет, – объясняет Виталий Кастальский. – Так что оборот интеллектуальной собственности у нас ведется только 26 лет – рынок еще молодой, грешит правовой инфантильностью. Вспомните, в 90‑х годах, когда частная собственность только появилась, наши люди ведь совсем не умели с ней обращаться».

Успеть в будущее

Бум на мировом рынке в сочетании со стагнацией на российском дает удивительный эффект: удельный вес иностранных патентообладателей на территории России растет. Если число заявок от резидентов РФ в Роспатент остается стабильным (27 505 в 2007 году, 26 795 в 2016‑м), то нерезиденты испрашивают защиту интеллектуальной собственности все чаще (11 934 в 2007 году, 14 792 в 2016‑м). Иными словами, все больше передовых разработок «забивают» за собой иностранцы, и даже на отечественном рынке ими нельзя будет распоряжаться свободно. В ЦСР Кудрина эту тенденцию назвали ростом «технологической зависимости» РФ – ее коэффициент за последние 10 лет вырос вдвое, с 0,3 до 0,55, подсчитали авторы доклада. Встревожен и глава Роспатента Ивлиев: «Патентное право все больше начинает работать на защиту интересов зарубежных производителей. Это уже создает угрозу возможностям системной капитализации интеллектуального потенциала страны. Нам крайне важно добиться изменения ситуации». А Виталий Кастальский прогнозирует, что из-за доминирования иностранной интеллектуальной собственности не за горами уже и социальные последствия, например, в фармацевтике – вплоть до отсутствия на аптечных полках жизненно важных лекарств.

Но даже если крайностей удастся избежать, развитие российской экономики все равно будет сдерживаться. Как без гарантий частной собственности не бывает рынка, так без защиты интеллектуальных прав – инноваций. Кстати, в рейтинге инновационных экономик Вloomberg поместил Россию на 26‑е место. В топ‑3 – Южная Корея, Швеция, Германия.

Еще более запущенной выглядит ситуация с экспортом российских технологий на мировой рынок. Для защиты интеллектуальных прав за рубежом требуется оформить международный патент по Договору о патентной кооперации (РСТ) или менее популярным Мадридской и Гаагской системам. Заявок на такие патенты граждане России подают менее тысячи в год (996 в 2016‑м) – у США, для сравнения, свыше 50 тыс. (см. диаграмму). Столь же не значительно число получаемых россиянами национальных патентов в странах Запада.

«Отказ от международного патентования – большая ошибка, – считает Виталий Калятин. – Если человек хочет заработать на своей разработке, то на российском рынке у него гораздо меньше шансов, чем если бы он оформил патент в стране, где его сфера активно развивается – например, в США по электронике. И дело не только в заработке: патентуясь только в России, человек одновременно открывает данные о своем изобретении всему миру, и кто-то другой за рубежом может спокойно получить международный патент за ту же самую разработку и потом по всему миру считаться ее автором. Это как с радио: мы думаем, что его изобрел Попов, а весь мир уверен, что Маркони. В меньшем масштабе такие истории происходят повсеместно. Это может быть и ненамеренный плагиат, просто человек на другом краю света одновременно придет к тем же результатам – идеи витают в воздухе».

По словам экспертов, некоторые российские компании не претендуют на международный патент потому, что не особо стремятся к выходу на мировой рынок. Но чаще заявители попросту не осведомлены о возможности подачи зарубежных заявок либо заранее сдаются перед сложностями процедуры. Между тем сегодня международное сотрудничество в патентной сфере дополнительно осложнено санкциями. По словам Кастальского, атмосфера политической изоляции России сказывается и здесь: «Ведущие патентные ведомства – Китая, США, Европы, Кореи, Японии – объединились в своеобразный клуб, а Роспатент держится в стороне».

Властная опека

Пытаются ли российские власти повлиять на патентный рынок? По словам экспертов, в последние годы отношение к изобретателям улучшается: для них организуются конкурсы и фестивали, выделяются средства на исследования. Другое дело, что правильно оценить значимость того или иного патента чиновники зачастую не в состоянии. Роспатент запустил сайт patscape.ru, помогающий в патентных исследованиях, Федеральный институт промышленной собственности подготовил открытую базу по патентам для ученых. Совершенствуется законодательство: в этом году введен обязательный досудебный порядок урегулирования патентных споров (№ 147‑ФЗ от 1 июля 2017 г.), облегчена процедура международной регистрации промышленных образцов (№ 55‑ФЗ от 3 апреля 2017 г.). Государство даже готово субсидировать зарубежное патентование, помогая не только с оплатой пошлин, но и компенсируя 70% расходов на патентных поверенных.

Но в ЦСР считают, что принятых мер недостаточно. «Усилия правительства РФ пока не привели к качественному изменению сферы интеллектуальной собственности и существенному повышению ее влияния на научно-технологическое развитие и темпы экономического роста страны», – заключается в октябрьском докладе. Его авторы предлагают всячески ускорить поддержку изобретателей. Самое внушительное предложение – создать единый госорган в сфере интеллектуальной собственности. Такая мысль, впрочем, уже звучала раньше: в 2015 году ее высказывал вице-премьер Игорь Шувалов, поддерживает ее и глава Роспатента Ивлиев, сетующий на то, что управление интеллектуальной собственностью в принципе не осознается как отдельная функция государства. «Сейчас этим занимаются как минимум пять министерств – экономразвития, культуры, образования, обороны и внутренних дел. Каждый курирует свой кусочек, и в итоге всем не хватает полномочий. Надо выбрать кого-то одного и дать ему достаточно ресурсов, но, естественно, остальные будут против. Поэтому проблема не решается годами», – объясняет Калятин.

В любом случае организационной реформой все не исправишь. Требуется дальнейшее совершенствование законодательства, указывает Роман Алексеев: «Сейчас в законах хватает пробелов. Вот пример: можно одновременно подать заявку на изобретение и на полезную модель. В результате в стране могут уживаться по нескольку патентов на похожие изделия, а также на их модификации в качестве нового технического решения. Это нивелирует значимость патента. Существует реальная перспектива, что объект вашего патентования будет скопирован с небольшими изменениями и запатентован вновь».

А Виталий Кастальский обращает внимание на недостатки судебной системы в части рассмотрения патентных споров: «У нас создан Суд по интеллектуальным правам, но он рассматривает дела только как кассационная инстанция. В качестве первой инстанции спорщики идут в суды субъектов. Но судьи в них не имеют необходимой квалификации для того, чтобы рассматривать подобного рода дела».

При участии Марии Сластенниковой.