Получив редакционное задание написать о Дэвиде Боуи что-то объемом более четырех строк, любой автор сталкивается с прискорбным соблазном начать с очередного изложения этапов биографии: родился... учился... женился... был застигнут женой в койке с Миком Джаггером... кидал «зигу», приветствуя фанатов в открытом «Мерседесе»... развелся... снова женился... сто миллионов проданных записей... 29-е место в списке величайших, первое – в списке самых изысканно одетых британцев всех времен и народов... все это перемежаемое монотонным повтором глагола «выпустил» вкупе с названиями соответствующих легендарных и знаковых альбомов.
К тому же о Боуи за полвека его карьеры понаписано едва ли не больше, чем за все 74 года советской власти о дедушке Ленине, так что подчиниться соблазну – значит почти автоматически впасть в славословие, какое не снится и дедушке в мавзолее, ибо (невероятно, но факт) трудно припомнить хотя бы абзац ругани в адрес Хамелеона, Мага, Зигги Стардаста, Тощего Белого Герцога и какие там еще имена понапридумывали ему акулы пера и он сам себе.
Сменив фамилию, неизвестный британский певец приехал покорять Америку, одетый в женское платье
Пола Маккартни, помнится, еще четверть века назад издевательски именовали в английской прессе живым музыкальным автоматом, The Rolling Stones вечно напоминали об их мидлклассовых корнях («пятерка парней из пригорода, заработавших миллионы, притворяясь детьми батраков из Луизианы» – это, кстати, было писано уже в XXI веке и даже в головном издании нашего журнала), каким ядом плевались в Pink Floyd – и вспомнить тошно.
Не то чтобы Боуи всегда хвалили – реакция на его опусы конца 1980-х от Never Let Me Down до совсем уж странной попытки раствориться анонимным вокалистом в составе Tin Machine не была более чем кислой, хотя нынче и это списывается на смелость усталого гения, да и не все его альбомы особенно хорошо продавались (скорее, строго говоря, наоборот). Но к самому нему никогда, кажется, и не пытались подходить с язвительной меркой – даже на заре карьеры, когда едва успевший сменить простоватую отеческую фамилию Джонс на более благозвучную для целей шоу-бизнеса Боуи никому не известный молодой британский певец явился покорять Америку, одетый в женское платье (в нем он, кстати, и на обложке своего третьего альбома, хотя в Штатах для первого издания в 1970 году ее на всякий случай заменили на какой-то комикс).
Дело, вероятно, в том, что никто до сих пор не понимает, кто же этот человек и что у него было на уме. Уме, как свидетельствовали немногие счастливцы, допущенные в ближний круг, остром, как бритва, и обладающим обширным (не только для рок-певца) запасом эрудиции. Настолько, что коллеги по цеху явно не всегда понимали, о чем он говорит, выходя за пределы строго музыкальной темы.
К примеру, совсем недавно саксофонист Дэнни Маккаслин, работавший над новым альбомом Blackstar, простодушно сообщил журналистам, что заглавный трек, выпущенный в ноябре синглом, на самом деле о запрещенной в России террористической организации ISIS, – слышал-де от самого. Саксофонисты, как правило, недалеко ушли от барабанщиков в плане эрудиции, как и современные музыкальные журналисты, но что-то подсказывает (текст и визуальный ряд клипа, например), что Боуи имел в виду египетскую богиню Исиду, которая по несчастливой случайности на английском пишется точно так же, как и бородатые исламисты. Впрочем, кто его разберет – в случае с Боуи возможно все. Теперь нам остается только гадать, что за свеча горела на вилле Ормена и кто это, собственно, такой.
Единственная неприятность Боуи в СССР - на таможне в его чемодане нашли целый склад немецких наград времен Второй мировой
В тупик ставит сам выбор песни для первого сингла – почти десятиминутная (в оригинале – больше 11 минут, но Боуи был вынужден пойти на редактуру, когда выяснилось, что магазин iTunes не позволяет продажу отдельных треков длительностью более 10 минут) композиция с загадочным текстом, еще более загадочным видео и необычной даже для Боуи структурой.
Начавшись со спотыкающегося драмнбасового ритма с нервными барабанными дробями, служащего подложкой простенькой мелодии, напоминающей григорианские хоралы, песня вдруг на полдороге оборачивается едва ли не томной балладой с по-прежнему таинственным текстом. Впрочем, если припомнить, что в молодости Боуи увлекался оккультизмом кроулианского толка, то не такой уж и таинственный, но не менее пугающий.
После выхода предыдущего альбома в 2013 году публика ликовала: Боуи вспоминает свой берлинский период, возвращается во времена, заслуженно почитаемые едва ли не важнейшими во всем его творчестве, – эру отрезвления (во всех смыслах) и частичного разочарования. Но с Blackstar, лишенным формально даже вербализируемого названия (официально это значок черной пятиконечной звезды и ничего более), музыкант вернулся в еще более дремучую историю времен альбома Station To Station, исполненного столь же странного квазирелигиозного мистицизма, диковатых ритмов и чувства опустошенности.
Как заметил в одном из интервью сам Боуи, он не очень помнит, как записывал тот альбом, из-за непрерывного кокаинового угара, вылившегося в конце концов в серьезный нервный срыв и добровольное изгнание в Западный Берлин. Что заставило его проделать путешествие во времени спустя почти сорок лет – вряд ли мы когда-нибудь узнаем.
Что поделать, разноглазый уроженец Брикстона никогда не искал легких путей – вот и его странные транссибирские паломничества в 1970-х в компании последователя и на какое-то время верного оруженосца Игги Попа разительно выбиваются из стандартной рутины поп-звезды. Знали бы только советские граждане, что за парочка чудаковатых интуристов фотографируется на фоне Василия Блаженного. Как ни странно, никаких неприятностей с властями Страны Советов у него не было (за исключением одного инцидента на таможне, когда в его чемодане нашли... нет, не упаковки наркоты и не гитары для русских поклонников, а целый склад немецких наград времен Второй мировой.
Последняя песня альбома называется «Я не могу отдать все». Что ж, придется нам довольствоваться крохами.
Все же Боуи действительно «опасно ходил», пользуясь эпическим библейским выражением). Выступать для местных поклонников он не собирался, да и вряд ли предполагал об их существовании, а от политики, несмотря на всю уже описанную эксцентрику, был весьма далек – с диссидентами не возился, микропленки не возил. В конечном счете Боуи без лишнего бахвальства и одиозных заявлений (хотя и их за свою карьеру он успел сделать немало – вспомнить хотя бы тот случай в 1976 году с нацистским приветствием на вокзале Виктория, которому предшествовало заявление интервьюеру в Швеции о том, что «Британии мог бы сильно помочь руководитель-фашист») добился положения едва ли не божества. Даже его почти бессменный продюсер Тони Висконти сказал как-то, что он служит голосом Боуи, ибо сам Боуи не дает интервью. Все, что нам нужно знать о нем самом, он сообщил нам в той же заглавной песне нового диска, который, кстати, вышел в день его рождения, 8 января: «Ты просто мимолетность, а я великий Аз Есмь».
Для кого-то такие претензии могут послужить лишь диагнозом, но не для человека, который взирает холодным взглядом разноцветных глаз со своего виртуального черного трона на копошащееся внизу человечество. Последняя песня альбома называется «Я не могу отдать все». Что ж, придется нам довольствоваться крохами.
0
115.00
