ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Дек. 2, 2014

Что вы увидели, оказавшись на месте?

Правительство Гвинеи не считает, что гибель людей от Эболы — трагедия. Чтобы попасть на прием к премьер-министру, мне пришлось подключить все свои связи. Сначала я просил о содействии российского консула (посол страну покинул), потом нашел местного знакомого врача, с которым мы учились в одном институте. Он устроил прием, но никакой реакции не последовало: оказалось, что мой знакомый и премьер из разных племен. Дело сдвинулось только с третьей попытки — мы нашли кардиохирурга, который был соплеменником премьера. В ответ на мою просьбу он попросил взять его ученика на обучение в Россию, так как он единственный в стране кардиохирург и работать в одиночку ему тяжело. Я договорился об этом с Ренатом Акчуриным, и наша встреча состоялась. Бумагу, в которой был написано, что Гвинее нужна помощь, премьер подписал.

В Африке сейчас не хватает самых простых вещей. В центре Конакри есть госпиталь со стационарным отделением, рядом с ним стоят палатки (легкие сборные конструкции, которые потом подлежат сожжению), в них люди. В палатки носят капельницы. Когда я там был, капельниц катастрофически не хватало. Отсутствуют средства реанимации, аппарат искусственной вентиляции легких, нет даже антибиотиков. Защитных костюмов у врачей. Нет самого элементарного. Понимаете?

Какую помощь оказывает Россия?

По распоряжению президента в Гвинею отправлен полевой госпиталь — на днях в Конакри приземлись несколько огромных самолетов АН-124. Весь город собрался, чтобы встретить их. Они доставили 150 тонн медицинского оборудования для огромного полевого комплекса. Там будет несколько инфекционных отделений, реанимация, машины для транспортировки больных и дезинфекционный комплекс. Думаю, с поставкой оборудования смертность начнет снижаться, и ситуация постепенно стабилизируется. Наши специалисты лечением больных заниматься, наверное, не будут, для этого есть местные доктора и «Врачи без границ». Зато в Гвинее продолжает работать наша лаборатория — кстати, первая эпидемиологическая лаборатория, развернутая за границей, со времен развала СССР. Туда привозят образцы крови для анализа. Чтобы проводить более серьезные исследования, специалисты из центра вирусологии и биотехнологии «Вектор» отвезли образцы вируса в Новосибирск.

Есть такое обывательское мнение, что страсти вокруг Эболы искусственно подогреваются фармкомпаниями. А еще говорят, будто такие вирусы создаются в секретных лабораториях.

Создать такой вирус невозможно. Это природа может изобрести такое, что человеку даже не снилось, а нам тягаться с ней смысла нет. Эбола существует очень давно: человека еще не было, а вирус уже появился. Локальные случаи этого заболевания отмечались в 1976 году.

А с чем вы связываете его нынешнее масштабное распространение?

Одна из главных причин — страшная бедность африканских стран, из-за которой людям приходится употреблять в пищу диких животных. Они едят обезьян, которые являются переносчиками вируса. Вторая причина в том, что африканцы начали активно вторгаться в джунгли. Они вырубают леса и разводят фрукты. А фрукты привлекают летучих мышей — основных переносчиков заболевания.

Сам вирус изменился с момента появления?

По сравнению с предыдущими штаммами мы нашли некото-рые изменения, но как их трактовать, пока неясно. Должен собраться научный консилиум, мы будем это обсуждать с коллегами и после этого делать какие-то выводы.

Насколько Эбола угрожает миру в целом и России в частности?

Развитым странам вирус, в принципе, не угрожает. Если в Америку доставили двух заболевших врачей, это не значит, что они заразят всю страну. Им окажут необходимую помощь, и, думаю, этого будет достаточно. Для России вирус тоже особой опасности не представляет. Ведь это природная инфекция, а у нас нет ни тропических лесов, ни обезьян, ни дикобразов, ни летучих мышей1.

Россияне часто ездят в Египет, Тунис. Это тоже Африка.

Ни в Египте, ни в Тунисе ни одного случая заболевания нет. Как и природных факторов, влияющих на его распространение. Нет джунглей, в ресторанах не подают жареных обезьян. Опаснее ехать в Европу: там есть завозные случаи.

Ну а если допустить, что больной все-таки попал к нам?

Опасны всего три страны: Гвинея, Либерия и Сьерра-Леоне. Прямых рейсов оттуда нет. Если на борту окажется зараженный человек, его снимут с самолета в Европе, так что до нас он просто не долетит. Кроме того, пассажиров из Африки сейчас тщательно проверяют. Но если все же в Россию попадет зараженный африканец и наши девушки как одна набросятся на него и начнут целовать, тогда, конечно, вирус объявится и у нас. Но даже в этом случае остается возможность изолировать больных. От самого вируса лекарств нет, как и от многих других болезней, но это не означает, что их нельзя лечить. Симптоматическая поддерживающая терапия помогает организму бороться — так намного легче справиться с инфекцией.

Эпидемии посылаются в наказание человечеству или природа просто регулирует нашу численность?

Возникновение инфекций связано с природными факторами и объясняется иными причинами, нежели месть или возмездие. В природе есть все, и хорошее, и плохое. Новые болезни появляются каждый год. У каждой из них свои особенности. Как правило, они бывают острыми, а потом исчезают. Природа сама регулирует это процесс. Если человек будет продолжать загрязнять природу, то, вполне возможно, появится инфекция, которая его уничтожит. Новые технологии добычи нефти и газа, слив отработанных продуктов в океан — все эти факторы могут привести к появлению нового микроба, который, распространившись, станет угрозой для человечества в целом.

Как вы готовитесь к поездкам в зону эпидемии? Есть ли опасность заразиться?

Мой отец пошел на фронт в первых рядах и никогда ничего не боялся. Он погиб, когда мне было три года. Я оказался в эвакуации в Средней Азии — это был дикий край со множеством инфекций. Попал в детский дом, перенес корь, малярию, менингит, из-за болезней был дистрофиком с маленьким весом. Когда нам давали еду, сильные наваливались на нее, оттесняя слабых, и тогда я очень быстро понял, что, для того чтобы выжить, нужно биться.

Но когда ты работаешь с эпидемией, тут уже не до себя. Ты идешь спасать людей и не можешь сказать им: «Извините, мне пора — надо кушать». Я очень много работал на холере — в Кении, Сомали, Бангладеш, Йемене. Когда появлялась новая инфекция, я брал билет и летел туда, иногда за свои деньги, а как по-другому? Если я не видел болезнь, я не смогу ее лечить. Когда есть опыт, ты знаешь, как правильно построить работу в зоне эпидемии. И я очень благодарен директору НИИ эпидемиологии профессору Валентину Покровскому, у которого многому научился.