Командир танка Т-80 получил необычный позывной Гойя потому, что, как и знаменитый испанский художник Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес, зачастую имеет свое видение ситуации и обстановки. Только не на полотнах, а на поле боя. Гойя-танкист, так же как и Гойя-художник, тщательно изучает все детали, прежде чем приступить к работе, и нередко использует нестандартные подходы.
Самым страшным, по словам Гойи, был массированный обстрел из артиллерии и "Градов". Это произошло под Артемовском. Судя по всему, дроны выследили танк и навели на него арту и РСЗО.
- Мы двигались по-походному, то есть я по пояс находился над башней. И тут вокруг начинается ад. Разрывы - в паре метров от танка, фонтаны земли, поднимаются на несколько метров. И все это - сплошной стеной, через которую нужно прорваться. И мы несемся сквозь нее. Знаете, адреналин зашкаливает, приходит какое-то дикое веселье. Я среди этих взрывов в ревущей машине заливался смехом, и ребята тоже. Это своего рода игра - получится обмануть смерть или нет. А потом спокойно приезжаешь, занимаешься обычными делами, ремонтируешь технику и ждешь следующего выезда, - говорит Гойя.
- При выборе позиций и вариантов ведения боя нужно учитывать очень много факторов. Надо понимать, как использовать рельеф местности, как незаметно подъехать и как при необходимости быстро покинуть позиции, куда и как стрелять и откуда противник может выстрелить по танку, необходимо знать возможности машины и экипажа. Часто нужно заранее побывать на линии соприкосновения и там, на месте, прикинуть свой маршрут перед боевым выездом. При этом постоянно прокручиваешь в голове 3D-картинку будущего боя и своих действий в самых разных ситуациях. И если все удачно складывается, как собранный пазл, непосредственно в бою действуешь уже на автомате, - рассказывает Гойя. Его лицо скрыто бафом: за танкистом идет охота, а результативные экипажи противник, между прочим, оценивает от 100 до 500 тысяч долларов.
По словам Гойи, выжить и выполнить боевую задачу удается не только благодаря тщательной подготовке перед выездом, но и за счет дерзости и неожиданных для противника маневров. Он также считает, что многое зависит от техники и отношения к ней.
- Говорят, что танк - это всего лишь железка и у него нет души. Это не так. Я перед каждым выездом здороваюсь с машиной, глажу по броне, потому что считаю боевую технику одушевленным существом. У нас даже выработался определенный ритуал общения с Бегемотиком - так мы называем наш танк. Одно время на ресивере пушки, кстати, висела маленькая игрушка-бегемот, но ее сбило осколками. А вообще Т-80 - замечательная машина, мощная и надежная. Мы проезжали на ней по минным полям, попадали под артобстрелы и ПТУРы. И всякий раз Бегемотик вывозил нас из самых сложных переделок. Бывало, после повреждений все равно тянул из последних сил и останавливался уже на безопасном расстоянии, где можно было устранить поломку, - говорит Гойя.
В Бегемотика попадали из минометов. И из 80-ки, и из 120-го. Последнее, как отмечают танкисты, особенно чувствительно. Удар 120-й мины по броне ощущаешь всем телом. И, кстати, для танка вражеский миномет - не безобидное оружие: при попадании в трансмиссионный отсек машина может заглохнуть. А если техника остановилась во время боя - это почти гарантированная гибель.
- Фраза "Движение - это жизнь" у танкистов играет особыми красками, - усмехается Гойя.
Бывало, что артиллерийские снаряды рвались практически у самых гусениц, забрасывая башню землей. А однажды по танку выпустили три ПТУРа.
- Нужно было отработать пятиэтажки, в которых засел противник, и дать возможность ребятам-штурмовикам преодолеть открытое пространство, - вспоминает Гойя. - Пришлось подъехать довольно близко: долбили с 200 метров. И тут по нам начинают работать операторы ПТУРов. Мы ушли от одной ракеты, спрятались между домами, и она ударилась в стену. Потом в нас выпустили вторую. Тоже сманеврировали - ракета воткнулась в дом. А уже когда мы уезжали с позиции, прилетела третья ракета. К счастью, прошла выше, над самой башней. Потом нас сопровождали беспилотники противника. Там, где мы останавливались, нас пытались накрыть артиллерией. Пришлось кататься, пока у "птичек" не разрядились батарейки и они нас не потеряли.
- Как-то поступила информация о том, что в определенном квадрате крутится танк противника и наши штурмовики из-за него не могут пройти дальше. При этом обнаружить вражескую технику никак не получалось. Тогда я предложил выдвинуться в этот квадрат в качестве наживки. Мы выкатились на открытое пространство, начали маневрировать, а другой наш танк находился в засаде. В итоге удалось выманить украинский Т-72 и сжечь его. Попали ему в корпус, под башню и в башню, - рассказывает Гойя. - Еще был случай - попали в выехавший на холм танк противника, угодили в башню, а тот после попадания скатился за холм, и точного подтверждения, что его уничтожили, не было. Экипажу Гойи приходилось также выезжать и активно работать на одном фланге, чтобы перетянуть туда все тяжелое вооружение противника и сконцентрировать огонь на себя, а тем временем на другом оголенном фланге штурмовики шли в атаку на позиции ВСУ.
- Вообще работа танкиста - это целая наука. На открытой местности - одна манера боя. В основном с дальней инстанции. В городских условиях - другая. Обычно в городе действуем в паре с легкой бронированной техникой. Если продвижение пехоты что-то останавливает, выдвигаемся, уничтожаем препятствие, и пехота идет дальше, - объясняет Гойя.
Папа, накажи всех плохих
Танкист признается, что во время недолгих отпусков в мирной жизни он с трудом находит общие темы для разговора с родными и знакомыми. По его мнению, суета, далекая от опасных будней СВО, сильно замыливает обывательский глаз.
- Часто слушаешь людей и не можешь понять, почему они так убиваются и переживают из-за проблем, которые и проблемами-то не являются, а так - небольшими неприятностями, временными трудностями. Люди словно живут в другом иллюзорном мире, не до конца понимая, что происходит. У кого-то не хватает денег, чтобы купить дорогие модные штаны, кого-то внесли в черный список в соцсетях и не хотят общаться, и это становится для человека настоящей трагедией. Здесь же у нас совсем другие ценности. Тут понимаешь, что ребята, с которыми утром пьешь кофе, к вечеру могут не вернуться с боевого задания. Поэтому каждый ценит друг друга и острее чувствует приятные моменты жизни, не размениваясь на чепуху. Да, когда находишься здесь, скучаешь по семье. А когда - там, на гражданке, все время думаешь о том, как же воюют пацаны без меня. И душа все время разрывается, - вздыхает Гойя.
Когда он отправлялся в очередную командировку, невеста попросила поскорее завязывать с опасными поездками. Гойя только пожал плечами и ответил: живы будем - посмотрим. А вот пятилетний сын отнесся с пониманием.
- Сказал: папа, ты только береги себя и накажи всех плохих, - улыбается Гойя. - А недавно сын звонил по видеосвязи. Он попросил маму купить накладную бороду, чтобы быть похожим на меня, и сделал сюрприз, появившись в кадре с бородой. Очень растрогала эта видеозапись. Храню ее теперь. Я ведь и за сына сейчас воюю. Против того, что нам пытаются навязать. Потому что хочу, чтобы у моего сына была невеста, а не парень, чтобы он построил здоровую семью и жил в стране, которая ни от кого не зависит. А те, с кем нам приходится сейчас воевать - что ж, мне их искренне жаль. Им столько лет промывали мозги, а сейчас используют втемную.
Кстати
Евангелие в броне
Гойя всегда носит с собой Евангелие. Признается, что перед поездкой в зону СВО получил благословение от батюшки, и уверен, что его самого и его экипаж уже неоднократно спасало чудо.
- Например, однажды с самого утра не задался день. Словно что-то оттягивало наш выезд. Но нужно было ехать. И вот мы движемся к позиции по грязной разбитой колее, справа и слева все заминировано, не свернешь, можно ехать только прямо. И тут двигатель, с которым все было в порядке, ни с того ни с сего вдруг начинает сбоить. Мы остановились буквально на пять секунд, а в то место, где мы должны были быть, если бы продолжали движение, ложатся два снаряда. Явно за нами охотились и стрельнули на упреждение. Если бы не неожиданная заминка, снаряды попали бы в танк.
В другой раз мы начали работать с позиции, сделали пять выстрелов, и тут я вдруг отчетливо слышу, будто кто-то шепнул в ухо: "Откатись назад!" Я обалдел немного, но почему-то, не раздумывая, сразу же продублировал эти слова по внутренней связи. Отъезжаем метров на 10, и тут же перед нами втыкаются два ПТУРа. Вот и не верь после этого в чудеса. Кстати, мой наводчик после подобных случаев уверовал в Бога.
0
48.00
