Одна моя подруга-актриса в апреле взяла меня за локоть в Noor Bar: «Так, в чем ты идешь к Стюарту с Устиновой на свадьбу? Что значит «не знаю»? Ты что, дура? Это очень важно. Я уже Светке сказала, чтобы она посадила меня за стол с банкирами».
Света и Илья, услышав сейчас о такой предусмотрительности, переглядываются.
— А у кого из нас друзья-банкиры? У тебя? У меня нет, — не понимает Илья.
— Я об этом первый раз слышу! — Устинова, конечно, актриса, но идее стола с банкирами удивляется, похоже, искренне.
— У меня тоже! Не знаю, на кого она рассчитывает.
— Нет, ну конечно, для всех наших друзей и подруг мы сделаем рассадку. Будем заниматься сводничеством, — Илья включает продюсера. — Ты тоже нам сообщи апдейт своего статуса ближе к делу. Зачем еще люди на свадьбы ходят?!
На чужие свадьбы, может, и ходят именно за этим, но вообще всегда гораздо интереснее, зачем люди приходят на свои. И не потому, что, как писал Рабле, «всякий вступающий в брак должен быть судьей собственных намерений». А потому, что сегодня, когда необходимость в браке в юридическом или социальном смысле отходит на второй план, резоны непременно пожениться у каждой пары оказываются свои. Устинову и Стюарта, которые обручились после трех лет отношений и собираются пожениться в конце июня, я допрашивала вместе и по отдельности. Каждый раз их версии сходились: женитьба — это шаг, этап взросления, дань традициям и будущий день рождения семьи.
Стереотип, что большая свадьба — это большая нервотрепка, Илья и Света опровергают. Говорят, до сих пор не поняли, почему некоторые готовятся по полгода.
— Я счастливая невеста, — говорит Устинова. — Илья сказал: «Просто приходи, я все сделаю. Ты, главное, платье сшей и с подружками разберись».
Она разобралась. То, что подружек невесты должно быть столько же, сколько друзей жениха, стало сюрпризом.
— Поэтому она предложила всем своим подругам, мне пришлось соответствовать. А близких друзей у меня не так много, — смеется Илья.
— В тиндере можешь поискать, — предлагает безжалостная Устинова.
— Тут только надо решить, в какой момент уже уместно спросить: «Ты хочешь быть моим best man?» — отвечает Илья.
Свадьбу актриса и продюсер планируют концептуальную, с кинематографическим акцентом. Место заранее выдавать не хотят, но говорят, что, во-первых, все будет происходить в Москве, а во-вторых, эта площадка много значит для всех, кто в России занимается кино.
Со Стюартом мы подружились, уже когда Илья стал встречаться с Устиновой. А вот Свету помню еще по ВГИКу: я оканчивала киноведческий, Устинова, бросив Финансовую академию, поступила на актерский в мастерскую Владимира Грамматикова. Она выделялась даже во вгиковском буфете, где самые красивые девушки страны стояли в очереди за подогретыми тетей Лидой бутербродами с ветчиной и за местным деликатесом — жареной картошкой с расплавленным сыром. Устинова была северной, необычной красавицей — ее часто сравнивают с Бардо, хотя, по мне, Света гораздо больше похожа на звезду фильмов Бергмана, норвежку Лив Ульман. А еще она на тот момент успела сняться в главной роли во втором «Бумере» и числилась музой режиссера Петра Буслова. Но главное — выглядела какой-то подозрительно нормальной. В ней никогда не было обычной для актрис истеричности, привычки без нужды привлекать к себе внимание, включать диву.
До Буслова, который увидел ее в кафе, разыскал через общих знакомых и позвал на пробы, приехавшая из Северодвинска Устинова училась на экономиста и в актрисы не собиралась. Так, поснималась в клипах «Динамита» и «Легального бизнеса» («В семнадцать лет ко мне в метро подошли: «Девочка, не хочешь в клипе сняться? Приходи, нам ангел нужен»). После «Бумера» выбора уже не было: кино мало кого отпускает. Тем более что ее Дашку в красной ветровке и вязаной шапке заметили. Но несмотря на сказочное начало карьеры, Свете долгие годы приходилось доказывать: она профессионал, она может играть, ее приглашают не из-за внешности, она не актриса одного фильма, она может существовать не только перед камерой, но и на сцене. Устинова оказалась стойким солдатиком: в прошлом году снялась у Вадима Перельмана, автора трижды номинированного на «Оскара» «Дома из песка и тумана», а ко мне в «Академию» на интервью «Татлеру» примчалась с репетиций в лаборатории МХТ.
Илью Стюарта «Татлер» четыре года назад назвал «молодым человеком с внешностью скандинавского бога Тора» (от этого определения он до сих пор поеживается: ему этого Тора однажды иронически припомнил на деловой встрече клиент). В светской Москве он обнаружился внезапно, словно эманировался из сказочного королевства Трудхейм: с четырнадцати лет Илья учился не в России, но всегда знал, что вернется домой.
— Глядя на друзей и знакомых, я заметил: самые большие патриоты те, кто жил некоторое время за границей, — рассказывает Стюарт. — Четко помню: в моем окружении тогда у всех было желание вернуться домой. Я три года учился в закрытой школе в Швейцарии, потом в Лондоне, на факультете медиа и коммуникаций университета Goldsmiths. Это известный вуз, там учился Дэмиен Херст и… как звали менеджера Sex Pistols? Да, Малкольм Макларен. Еще группа Blur училась. Они, как почетные выпускники, приезжали и давали концерт в кампусе.
Илья до сих пор не очень понимает, что подразумевается под специальностью «медиа и коммуникации», и справедливо называет его факультетом для неопределившихся. Но именно в Goldsmiths он понял, что хочет заниматься кино.
— Там можно было каждый семестр пробовать разные специальности, и я наобум выбрал кино, — объясняет он. — Помню, в первый день мы все разбились на группы и распределяли, кто кем будет на съемках короткометражки. В моей группе были одни девочки. Все функции распределили, но никто не брал роль продюсера. Я остался последний — и от безысходности поднял руку. Вот так я выбрал свою будущую профессию. Мне надо было найти деньги. Я привлек какого-то одного спонсора, но потом нам всем все равно пришлось скидываться по двести фунтов. Короткометражка называлась Love and War. Это была какая-то драма в стиле нуар — очень, очень плохая. Я пленку спрятал и никогда никому не покажу.
Однако, когда Илья вернулся в Москву, он стал работать не в кино, а в рекламе: его семья связана с рекламным бизнесом. Мама, Элла Стюарт, — председатель совета директоров и главный управляющий директор BBDO Group, ее имя регулярно фигурирует в списках лучших российских менеджеров и самых влиятельных женщин-руководителей. В результате, чем бы ни занимался Илья, обязательно найдется тот, кто скажет, что «это все мама». Даже если речь о попадании спродюсированного Стюартом фильма Кирилла Серебренникова «Ученик» в каннскую программу «Особый взгляд». Вообще есть всего две гадости, которые в тусовке можно услышать про Стюарта и Устинову. В Светином случае: «Снимается, потому что жених — продюсер». В случае Ильи все формулируется короче: «Мама».
— Конечно, я раньше принимал это близко к сердцу, — говорит Стюарт. — Но потом у меня выработался иммунитет. Наверное, такое предвзятое отношение будет всегда. Мама сама в свое время через это прошла. У нее тоже была очень успешная мама, поэтому она мне просто говорит: «Не парься». Я стараюсь.
После работы в BBDO Илья вместе с блогером, создателем проекта #FollowMeTo Мурадом Османном открыл компанию Hype Production. В портфолио —работа с Nike, Google, «Яндексом», «Золотые львы» за ролики для Сбербанка и S7. До появления в жизни Стюарта Светланы Устиновой реклама была бизнесом, ничего личного. Она по-прежнему приносит основной доход, но личное в Hype Production теперь есть — кино.
— Можешь написать, что в кино я попал через постель, — смеется Илья. — Потому что это, конечно, заслуга Светы. У нас успешная конфигурация бизнеса: достаточно большая компания, много сотрудников, поток работы. Кино для нас — как стартап. Благодаря ему мы как продюсеры позволили себе рисковать. Все, что мы делали до сих пор, — это риск.
Началось с того, что Устинова с Дашей Чарушей и Романом Волобуевым написали сценарий триллера и принесли его почитать Стюарту. А Илья с Мурадом «психанули и решили снять все это во Франции». Так появился первый полный метр Стюарта-продюсера — «Холодный фронт». К вопросу о гадостях в жанре «актриса и продюсер»: из шести проектов, которые сейчас на счету у Hype Production, Устинова на самом деле снималась только в двух — «Холодном фронте» и «Блокбастере».
— Света – прекрасная артистка, – говорит Илья. — Но для процесса принятия решения о том, кто будет сниматься, наши отношения не имеют значения. Если она подходит на роль, то пробуется наравне с другими.
Илья и Света познакомились в 2013 году в кинотеатре «Пять звезд» на московской премьере фильма «Падение Олимпа». В нем Джерард Батлер спасает американского президента. Батлер должен был приехать в кинотеатр, но опаздывал так, словно президент он — причем российский. Пока Стюарт с Устиновой ждали, они разговорились. И на фильм уже не остались.
Московская тусовка — токсичная среда для нормальных отношений. Все все видят, все все обсуждают, все со всеми встречались. Даже за то время, что Илья и Света вместе, в их окружении очень многие разбежались.
— Это правда, — говорит Илья. — Может, некорректно говорить за Свету, но, мне кажется, мы оба, несмотря на некоторую разницу в возрасте и бэкграунде, к моменту встречи уже прошли какую-то стадию жизни, когда можно было разбегаться. Я думаю, и у Светы, и у меня период поисков был уже закончен. Мы оба были готовы к следующему уровню взросления. Повезло, что мы совпали.
Они никогда не скрывали своих отношений, более того, на второй день знакомства с Ильей Света уже была представлена его семье. Правда, произошло это случайно. Устинова и Стюарт оказались в гостях у Резо Гигинеишвили и Нади Михалковой — там же были родители Ильи (муж Эллы Стюарт – бизнесмен Юрий Истомин).
— У меня с родителями один круг друзей, — рассказывает Илья. — Граница поколений давно стерлась. Из-за того, что Света с ними познакомилась так рано и случилось это непреднамеренно, не было никаких нервов и всего того, что обычно ассоциируется со знакомством с родителями.
У Стюарта настолько близкие отношения с родными, что вряд ли для Устиновой было так уж легко стать частью этой семьи. Например, свежайшая фамильная легенда гласит, что ради котлет Илюшиной бабушки Света перестала быть вегетарианкой (как тот, кто однажды эти котлеты пробовал, могу сказать, что понимаю эту ее жертву). Наверное, ей, как человеку, который с семнадцати лет живет отдельно, были непривычны и обязательные семейные праздники, и совместные поездки на отдых? Как вообще шла притирка?
— Я достаточно свободолюбивый товарищ, и родители мне всегда доверяли, — отвечает Устинова. — Но с другой стороны, мне сейчас жаль, что у меня не было дома таких отношений, как у Ильи. Папа все время работал, с мамой у нас, к сожалению, близкого контакта не было — я только сейчас пытаюсь это наверстать. То, что теплые доверительные отношения с родителями возможны, я поняла, пожалуй, лишь увидев их в семье Ильи. А что касается притирки… Ты знаешь, я ведь в уже достаточно взрослом возрасте с Ильей познакомилась. Я его старше на пять лет — когда мы встретились, мне уже было тридцать два. Мы сели и просто поговорили. Он объяснил, что в его жизни семья — мама и бабушка — играет очень важную роль и что так будет всегда. Без них он не он. Слава богу, мне хватило тогда ума и опыта это понять. Мама и бабушка Ильи сами помогли мне найти с ними общий язык, они очень мудрые и самодостаточные женщины, мягко и аккуратно ввели меня в семью. Я даже научилась говорить тосты на семейных ужинах! Голос дрожит, мысли путаются, на тебя все смотрят. После этого в жизни вообще мало что страшно, — и Света довольно хохочет.
Помимо котлет и тостов в жизни Устиновой одновременно со Стюартом появилась и мода. Сейчас она — муза Maison Bohemique, посланница IWC и любительница наряжаться. Теперь оказывается, что это для нее скорее необходимость, чем удовольствие. В обычной жизни Света действительно чаще всего ходит в джинсах и серых футболках. Правда, я всегда была уверена: это потому, что они мало кому так идут.
— Нет, ты что! — говорит Света (сейчас, в «Академии», после репетиции в МХТ, она как раз в одной из этих своих футболок). — Мне очень тяжело дается одеваться модно. Я люблю надеть кроссовки, джинсы и маечку, все. Всегда так и ходила бы. Но Илюша мне как-то сказал: «Света, ты же красивая девушка, актриса, ты должна себя подавать». В тот же год я стала сотрудничать с Bohemique. Нельзя же их подводить: меня одевают, красят, причесывают, и позы для красной дорожки мы репетируем — это работа. Как бы глупо это ни звучало, чтобы правильно подать платье, надо репетировать. Не скажу, что я сильно запаривалась по этому поводу, но когда пару раз увидела, что получается на фотографиях, если не подготовиться... Ты же зачем-то пришел на это мероприятие, правда? Не хочешь работать — всегда можно остаться дома.
Неизвестно, репетировала ли Устинова выигрышные ракурсы 16 мая прошлого года в Каннах, когда собиралась на показ фильма Джеффа Николса «Лавинг». Но тот день она запомнила на всю жизнь. На Каннском фестивале они впервые были со Стюартом участниками (в фильме «Ученик» Серебренникова Света выступила сопродюсером). После премьеры остались на фестивале в ожидании решения жюри. Пили розе, встречались с потенциальными зарубежными прокатчиками. 16 мая оказалось, что все это время Илья вынашивал коварный план.
— Когда я только планировал поездку, мне стукнуло в голову, что лучше момента не придумать, — вспоминает Стюарт. — Когда все наши фестивальные гости уехали, я решил сводить Свету в кино, а потом за ужином сделать предложение. Перед фильмом я очень переживал: в Каннах всегда серьезный досмотр на входе в кинотеатры, а тогда меры безопасности были повышены из-за угрозы терроризма. У меня в кармане смокинга лежало кольцо. Я уже придумал какую-то отмазку для охранника, который меня обыскивал, только бы он не выдал меня Свете. Но, слава богу, кольцо он не достал. Мы посмотрели фильм, пошли ужинать. Не в Brun, а в соседнее место, чуть правее на этой же линии. Не могу вспомнить. Сели за свободный столик...
— Я вообще ничего не подозревала, — подхватывает Света. — Илья заказал бутылку какого-то классного вина. Я думаю, ну ладно, отмечаем, наверное, что у нас кино в Каннах. После ужина идем домой, а мы довольно далеко жили, почти в конце набережной, минут двадцать надо было идти от ресторана. На мне платье зеленое Gucci, шпильки. В Каннах, ты же знаешь, надо всегда ходить на каблуках и всегда пешком. На пятый день у меня уже были ноги стерты, я изучила все аптеки, весь ассортимент пластырей. А в тот вечер холодно еще было. В общем, весь набор. Так вот мы подходим к отелю, и Илья говорит: «Пойдем, Свет, прогуляемся еще, смотри, какая красота». Я говорю: «Я тебя умоляю, какие прогулки! Я замерзла, у меня ноги отваливаются, пошли в номер». Он говорит: «Я тебе дам пиджак, пошли». Я, конечно: «Илюша, пожалуйста, идем в номер, я тебя прошу». Поднимаемся, заходим, и тут ни с того ни с сего начинает играть джаз — это, кстати, не было запланировано, музыка включилась совершенно случайно. Илюша заходит вслед за мной в номер и говорит мне в спину: «Ты знаешь, насколько я сомневающийся во всем человек». Я говорю: «Ну да». Думаю, сейчас попросит меня что-нибудь первой сделать. «Но в одном я не сомневаюсь». Я про себя: «Ну конечно, сейчас будет что-нибудь типа «завтра встану и съем на завтрак что-нибудь эдакое». А он говорит: «Я не сомневаюсь в том, что хочу, чтобы ты была моей женой». Я поворачиваюсь, а там человек на коленях с кольцом стоит. Я в полном ступоре, молчу. Он: «Это значит нет, что ли?» И я сразу: «Не, не, не! Да, да, да! Вставай скорее».
Но, как говорил в гоголевской «Женитьбе» Подколесин, «а ты думаешь, небось, что женитьба все равно что «эй, Степан, подай сапоги!». Натянул на ноги, да и пошел? Нужно порассудить, порассмотреть». Поэтому поженятся Стюарт с Устиновой только спустя год после каннской помолвки. Им хотелось, чтобы это было летом, и чтобы все друзья успели вернуться с «Кинотавра», и чтобы было время все организовать. Под запись Света категорически отказывается отвечать на вопросы о платье (мы, конечно, уверены, что это будет Maison Bohemique). Зато они с Ильей точно знают, чего на их свадьбе не будет. Во-первых, гонок на машинах, в которых они недавно приняли участие на свадьбе Мурада Османна в Дагестане (автомобили в кортеже подрезают — чтобы ехать дальше, нужно платить выкуп): «Было весело, но страшно». А во-вторых, им «не хотелось бы делать из свадьбы большое светское мероприятие». «Естественно, — говорю, — поэтому вы и снимаетесь для «Татлера». «Да, — не теряется Устинова. — Мы пришли в журнал «Татлер» до свадьбы, чтобы потом сделать скромную, камерную церемонию для друзей».
0
66.00
