В недавнем Послании Федеральному собранию Владимир Путин призвал расширить поддержку «местных культурных инициатив — проектов, связанных с краеведением, народным творчеством, сохранением исторического наследия народов нашей страны». О том, как получить госфинансирование некоммерческим предложениям из регионов и глубинки, а также о подвижках и перспективах данного метода поощрения предприимчивых альтруистов мы побеседовали с гендиректором Фонда президентских грантов (ФПГ) Ильей Чукалиным и авторами ряда реализованных проектов.
Как и в любом процессе, в этом есть несколько входов и один выход — на результат. Чтобы начался приток общественных инициатив, нужно, чтобы они, во-первых, были. И чтобы государство чувствовало заинтересованность в их реализации. Кроме того, сами инициаторы должны уметь грамотно представлять свои идеи — и власти, и обществу, а также не бросать их на середине, доводить профинансированное «сверху» до практического воплощения.
В российском общественном мнении, увы, сформировалось устойчивое недоверие к институциям вроде крупных фондов, распределяющих деньги на социально-полезную проектную деятельность: мол, создали очередную кормушку для своих, которая будет прикрываться имитацией бурной деятельности.
Статистика, впрочем, бьет критиков и скептиков наотмашь. В 2016 году в стране действовали девять государственных грант-операторов, в конкурсах которых участвовало порядка 6000 заявителей. А в четырех конкурсах, что успел провести за два года существования ФПГ, приняли участие более 16 000 некоммерческих организаций.
— Это свидетельствует о том, что люди в глубинке, без столичных связей, поверили в открытость соревнования и возможность победы в нем, — убежден Илья Чукалин.
Залог прозрачности конкурсов фонда, по словам гендиректора, в сильном экспертном сообществе из примерно семи сотен человек, собранных по рекомендациям специалистов, ведущих в своих областях. Многие пересекаются в этой ипостаси с аналогичной деятельностью в РНФ, РФФИ.
— Само это экспертное сообщество — гарантия нашей честной игры, — утверждает Чукалин. — В своем узком мирке его члены все равно обсуждают результаты конкурсов. И после их окончания знакомятся с оценками, которые дали по этому проекту те или иные коллеги. Не видят их фамилий, но понимают, из чего сложились финальные баллы. Оценка идет по прозрачной методике, разработанной с помощью экспертного же совета.
Возникает естественный вопрос: почему бы «интересантам» не выйти на какую-нибудь персону в совете, чтобы повлиять на оценку — по дружбе или за гонорар? Илья Чукалин не отвергает такой теоретической возможности. Однако описывает технические затруднения, которые могут возникнуть. А главное, сильно сомневается в том, что эксперты станут рисковать добрым именем, да еще при тех относительно небольших суммах, которые выделяются в основной массе грантов.
— У нас в cовете есть известные артисты, музыканты, доктора наук в разных областях, — делится он. — Их мотивация сотрудничества с фондом — вполне идеалистическая: за экспертизу ведь получают чисто символическую сумму — тысячу рублей.
Президентским грантом может быть поощрена некоммерческая активность в весьма разных общественных сферах. Всего — тринадцать направлений, последнее из которых — «Выявление и поддержка молодых талантов в области культуры и искусства» — возникло в прошлом году по решению Владимира Путина. В отличие от других направлений тут говорится о персональной денежной поддержке с отдельными правилами расходования. Средства могут пойти и на покупку музыкального инструмента, плату за обучение и даже за проживание. Например, Российскому молодежному симфоническому оркестру, созданному на базе Московской филармонии (выбирали из четырехсот молодых музыкантов по всей стране), грант ФПГ позволил собраться в столице и какое-то время жить здесь.
Кстати, количество соискателей по направлениям культуры, искусства, сохранению исторической памяти (а значит, и грантов по ним) пока сильно уступает соответствующим показателям по темам охраны здоровья, соцподдержки и образования. В ответ на прямое поручение главы государства о расширении поддержки «местных культурных инициатив» в фонде не собираются снижать планку, дабы механически увеличить процент грантополучателей от числа всех заявителей. Культурные инициативы будут активнее искать в провинции, чаще и сильнее рекламируя саму возможность получения государственных безвозмездных субсидий. Речь идет о бесплатных семинарах и конференциях — и по части подготовки проекта к заявке на грант, и по части реализации. За два года ФПГ уже организовал более двухсот образовательных мероприятий практически во всех регионах РФ. Лишь до одной Чукотки пока не добрались!..
Ну а что все-таки нужно придумать и сделать, чтобы получить президентский грант? Идеи, как говорится, носятся в воздухе — главное, чтобы их общественную пользу понимал не только сам автор, чтобы в ее насущность и перспективу поверили эксперты фонда. К формальным требованиям относится либо создание собственного НКО, либо оформление заявки единомышленниками из уже существующей некоммерческой организации.
Как свидетельствует гендиректор ФПГ, первое предпочтительнее, поскольку так возникает меньше вопросов при прохождении конкурса и не случается разногласий и обид, когда грант уже получен и начинается дележ «пирога».
Вторым шагом соискателю надо зайти на сайт фонда и изучить онлайн-курс по социальному проектированию — как понимают эту деятельность грантодатели. Ну и, естественно, посмотреть методичку по оформлению заявки.
Илья Чукалин поясняет, что для получения небольших грантов в ФПГ (до пятисот тысяч рублей) не обязательно быть медийно известным, иметь сайт или даже страницу в соцсетях — в иных регионах, в глубинке просто нет приличного интернета. Достаточно доказать, что есть хорошая идея, которая может реализоваться и развиваться. Некоторые проекты из национальных республик, по словам собеседника «Культуры», даже написаны на ломаном русском языке. Но при этом отчетливо выражен замысел и пути его претворения в жизнь, выпукло представлен автор идеи вместе с командой.
Спрашивается, а разве не может здесь быть искусной имитации «творческого горения»? В просторечии это именуется «грантоедством» — так презрительно именуют «физиков» и «юриков», которые приладились регулярно подавать правильно и красиво оформленные запросы на все новые и новые субсидии. При том, что судьба предыдущих проектов уже особенно никого не волнует, — формально отчитались и, что называется, закрыли дело. В науке, скажем, давно уже возникла «специализация» по написанию заявок на гранты по научно-липовым темам с облегченным отчетом об исполнении. Не грозит ли такая туфта и общественным инициативам с грантовой поддержкой?
Руководитель ФПГ признается, что опасность есть, но фонд изначально принял меры защиты от подобных жуликов. Проект оценивается на трех этапах: перед получением гранта, в процессе исполнения и по завершении. Грант-менеджеры еще на середине пути, скорее всего, заметят элементы формальной реализации проекта, очковтирательства. В финале это станет еще заметнее. Такие организации получат соответствующую «черную метку» в досье, что сильно затруднит получение следующего гранта даже в иной отрасли.
По свидетельству Чукалина, фонд не может бесконечно из года в год поддерживать какой-либо проект, то есть содержать его. На каком-то этапе НКО придется добиться постоянного финансирования государства или частных благотворительных фондов. Еще один вариант — «научить» свое детище зарабатывать самостоятельно.
Как же точно определить, воплотилась ли благодаря финансовой поддержке некоммерческая инициатива в нечто разумное, доброе и вечное? Эффективна ли оказалась помощь?
Чукалин убежден, что термин «эффективность» здесь неприменим — он все-таки происходит из словаря бизнесмена. Можно и нужно говорить о результативности. Хотя это тоже не всегда просто.
— Возьмите какой-нибудь проект по работе с трудными подростками, — приводит пример Илья Чукалин, — мы можем фиксировать первые результаты деятельности наших грантополучателей: проведено столько-то бесед, прочих мероприятий, после чего у стольких-то ребят улучшилась учеба, ну и еще какие-нибудь показатели. Но как увидеть «социальный эффект», который интегрально проявится лишь с годами?
Поскольку результативность траты госсредств — совсем не шутка, Фонд президентских грантов с первого же своего конкурса озаботился этой проблемой.
— Результативность проектов 2017 года, которые завершились в минувшем ноябре, — говорит гендиректор ФПГ, — мы анализируем с помощью как собственной, так и внешней оценки: региональных органов власти, местных общественных палат. Перекрестное исследование даст фонду (и, кстати, экспертам, предоставлявшим заключение по проектам) понимание правильности наших подходов, возможно, заставит скорректировать что-то...
За последние четверть века многим из нас так глубоко вбили в голову бизнес-модели поведения в жизни как единственно верные, что зачастую волонтерство и бессребреничество, альтруистические начинания в нашем социуме кажутся нам «ненормальностью» или особо изощренной хитростью. Между тем при определенном формальном сходстве заявки на президентские гранты в корне отличаются от бизнес-проектов: в них не предполагается прибыль.
— Наши грантополучатели вкладывают в проект, можно сказать, свою душу, — отмечает Илья Чукалин. — И дивиденды собираются получить тоже моральные. Поэтому с ходу у нас отвергаются те предложения, в которых между строк читаются личные материальные надежды проектантов. Говоря высоким слогом, президентские гранты — они для подвижников. То, что среди таковых оказываются соотечественники не только старших поколений (чего мы боялись поначалу), но и совсем молодые люди, внушает надежды на будущее России.
А вот что рассказали нашему изданию авторы инициатив в области культуры и истории, ставшие победителями прошлогоднего конкурса Фонда президентских грантов.
Наследие на щите
Знакомьтесь: проект «Костромские грифоны. Геральдические уроки от истории к современности» (размер гранта 1 251 930 рублей).
Говорит председатель правления КООКО «Костромская старина», член Общественной палаты Костромской области Михаил ВОРОШНИН:
— В славянских и немецком языках есть слова herb, erbe, что означает наследство, наследие, традиции. Ничто так не укрепляет традиции страны, города, рода, воинской части, как наличие герба. Он традиционно изображается на щите, то есть его основное назначение — защищать своего владельца.
Наш проект — исследовательский, историко-просветительский и воспитательно-патриотический одновременно. Мы хотим, чтобы как можно больше людей, а особенно молодежи, узнали, что такое геральдика, гербы, научились уважать и правильно использовать их в своей жизни.
Гербы Костромы, Костромской губернии имеют богатую историческую традицию и не до конца изученное происхождение. Нам есть чем гордиться — пожалованный и утвержденный в 1767 году ныне существующий герб Костромы стал первым в Российской империи официальным городским гербом. В ознаменование этого события городской думой (при моем непосредственном участии) была разработана и зарегистрирована в Государственном геральдическом регистре РФ медаль «За особые заслуги перед городом Кострома». Бережное поддержание исторических традиций и их связь с современностью ярко воплотились в современном гербе Костромской области — в качестве основных элементов использованы: «французский» щит с историческим гербом Костромской губернии; щитодержатели — грифоны — как дань истории рода Романовых (грифон — основной элемент их родового герба), зародившейся в Костроме; подножие герба, обрамленное лентой ордена Ленина, как дань достижениям области в современной истории.
Задача проекта — поддержка и развитие геральдики, ведь это не застывшая наука. Нами проводится большая работа по созданию и государственной регистрации современных гербов и флагов муниципальных образований Костромской области. Мы надеемся, что запланированные в рамках гранта мероприятия — конкурс на лучший герб сельского поселения, лучший герб школы — позволят вовлечь в этот процесс максимальное число участников, в том числе школьников. Широкому ознакомлению ребят с историей костромской геральдики будут способствовать разработанные нами и проводящиеся на базе Музея геральдики и фалеристики открытые уроки по этой теме.
Как пела Сибирь
О проекте «Вернем колоколу голос» (размер гранта 4 707 350 рублей) рассказывает его автор, заместитель руководителя Сибирского центра колокольного искусства (СЦКИ) Алексей ТАЛАШКИН:
— Наш центр более двадцати лет изучает сибирские колокола. Решая задачи сохранения исторического наследия, мы столкнулись с проблемой реконструкции колокольных звонов Сибири. Дело в том, что большинство из обнаруженных нами колоколов разбиты. Сколы, трещины, утраты фрагментов практически всегда приводят к одному итогу — колокол теряет голос.
Поскольку ремонт изделия в ряде случаев просто невозможен, мы предложили нетривиальное решение: отлить точные копии. В проект масштабного копирования вошли двадцать два колокола от Тюмени до Иркутска, от Красноярска до Бийска. Проект реализует приход храма во имя Михаила Архангела в Новосибирске, а СЦКИ выступил в качестве партнера.
Мы применили самые современные технологии для того, чтобы свершилось чудо рождения колокола. Президентский грант позволил приобрести 3D-сканер, благодаря чему мы начали формировать базу трехмерных копий колоколов Сибири. Сегодня их оцифровано уже более шестидесяти. Кроме того, мы купили станок с числовым программным управлением и специальную печь, необходимые для создания копий. Приобретение же портативного анализатора металлов дало возможность провести материаловедческие исследования сибирских колоколов, что привело к научному открытию. Оказалось, что сибирские мастера пользовались своей особой рецептурой колокольного литья.
В подготовительный этап исполнения грантового проекта вошли четыре экспедиции в Тюмень через Омск, в Бийск через Барнаул, в Красноярск и Иркутск. Ныне наступает самый ответственный этап — воскрешения древних колоколов. Еще вчера казалось, что они замолчали навсегда, но совсем скоро «родятся» их братья-близнецы, и мы узнаем какими голосами пела Сибирь колокольная.
Итоги нашей работы представим публике в экспозиции единственного за Уралом Музея колокольного звона в Новосибирске. Все желающие смогут прикоснуться и к молчаливым оригиналам, и к звучащим копиям. Последние будут подобраны по голосам, и мы услышим не только голоса отдельных колоколов, но и сможем погрузиться в звуковую атмосферу прошлого. Будничные и праздничные, венчальные и погребальные, всполошные и метельные — эти и многие другие сибирские звоны оживут, вернувшись из небытия, раскроют свои тембры.
Копии исторических колоколов могут быть также востребованы при строительстве новых и воссоздании старых храмов, острогов, на фестивалях исторической реконструкции, в театральных постановках и киносъемках.
Вперед в Средневековье!
Проект «Центр средневековой культуры и ремесел» (размер гранта 498 900 рублей) представляет его разработчик, председатель правления Историко-реконструкционного клуба «Кречет» Александр ПЛЮСНИН:
— Мы создаем культурно-образовательный ремесленный центр, задача которого не просто собрать и реконструировать максимальное количество ремесленных направлений древности, но и максимально адаптировать их под восприятие и собственноручное освоение современниками. Цель — сохранение исторической памяти на материале исторической реконструкции.
Уже воссозданы и практикуются такие аутентичные средневековые ремесла, как вязание иглой, кулинария, столярное и плотницкое дело, кузнечная ковка.
В процессе интерактивных экскурсий, лекций, мастер-классов для детей и подростков воспитывается любовь к истории малой и большой Родины — как живой, развивающийся элемент сознания. Участники таких мероприятий узнают о быте народов, населявших Россию и Республику Коми в период с IX по XVI век, и на практике осваивают то, что делали своими руками их предки.
Материальная база Центра сформирована также из личных предметов членов исторических клубов Сыктывкара. Мы имеем в распоряжении уникальные реплики средневековых ремесленных инструментов. Эти копии музейных и археологических образцов каждый посетитель Центра может взять в руки и лично разобраться, как они устроены и работают. Постоянный состав участников проекта — десять сотрудников, еще с различной периодичностью привлекаются четыре-шесть человек. Идет небольшой, но постоянный приток единомышленников.
Подготовительный этап заявки на президентский грант занял месяца четыре. Одновременно мы искали партнеров-инвесторов, пытались своими силами что-то подготовить, но надежды особой не было. Получение гранта позволило приступить к реализации проекта. Благодаря этому сегодня в Центре уже работает музей «живой истории», кузница и столярная мастерская. Каждые выходные проводятся интерактивные мастер-классы, к которым оперативно приобретаются расходные материалы.
До завершения проекта еще далеко. Мы собираемся расширять как экспозицию музея за счет других эпох, так и ремесленные направления: эмальерную и ткацкую мастерские, судоверфь. Надеемся организовать музей деревянного зодчества под открытым небом на основе археологических данных об острогах, построенных на территории современной Республики Коми.
0
14.96
