Фрэнк Андервуд, в свою очередь, — роль, к которой шел всю жизнь сам Кевин Спейси. С другой стороны, есть мнение, что самая главная роль Кевина была сыграна им непосредственно перед съемками в «Карточном домике». И увидеть его в этой роли смогли далеко не все желающие. Что наша жизнь? Игра!
Кто такой Кевин Спейси? Кто-кто, кинозвезда. Нет сомнений, что именно так ответят на этот вопрос 90 процентов респондентов на улице любого мегаполиса Земли. А вот другой вопрос: когда Кевин Спейси последний раз делал то, что должна делать любая голливудская звезда? То есть когда он последний раз был главной марочной звездой на плашке коммерческого блокбастера? Да никогда. Может, пятнадцать лет назад, когда получил вторую статуэтку за «Красоту по-американски» Мендеса? Ну так и там народ не на Кевина ломился, скорее на Мину Сувари в розах. Вряд ли есть смысл вспоминать про картину «Планета Ка-Пэкс», в которой Спейси, прыская в ладошку, делал вид, что он инопланетянин в красных очках, как у Боно. Или фильм «У моря», в котором 45-летний Кевин играл историю жизни Бобби Дэрина, который прославился, едва разменяв совершеннолетие, а умер в тридцать семь. Или его Лекса Лютора из «Супермена», который так и не взлетел.
Нет-нет, не для того Кевин Спейси объявился в Лос-Анджелесе, чтобы изображать двусмысленных мужей из пригорода и маньяков с дьявольской харизмой. По молодости он вообще-то мечтал стать комиком — выступал со стендапом в боулингах, имитировал знаменитостей. Потом пошла бродвейская карьера, «Тони» за «Затерянных в Йонкерсе» Нила Саймона, и первые, отмеченные критикой кинороли скромников в «Генри и Джун» и «Американцах», после которых сцена перестала быть для вкусившего голливудского плода Кевина единственной целью.
По молодости он вообще-то мечтал стать комиком — выступал со стендапом в боулингах, имитировал знаменитостей.
Слава пришла к 36-летнему Спейси, как это бывает, неожиданно — и так же нежданно в нашу преимущественно VHS-ную кинореальность ворвался сам Спейси. Прекрасно помню, как промозглой позднемосковской осенью 1995 года одна огненно-рыжая фемина с певучим станом проинформировала меня, начинающего киноведа-вгиковца, что накануне приобрела наудачу пару видеокассет. И оказались на тех кассетах два «потрясающих» фильма с «удивительным» актером, которого означенная девушка никогда дотоле не видела. Поеживаясь от эстетических переживаний, рыжая девица сообщила, что в первом фильме «удивительный актер» отрезал голову блондинке, а во втором — «всех надул и оказался главным злодеем».
Ну и действительно — «Семь» и «Обычные подозреваемые» вышли в прокат в августе-сентябре 1995-го с интервалом всего лишь в пять недель и превратили Кевина в главное чудовище коммерческого кино. Во всяком случае до конца сезона, в разгар которого Кевин и получил своего первого «Оскара» за роль незабвенного Кайзера Сози. При этом Финчер использовал Спейси как своего рода джокера, козырную карту из рукава: в начальных титрах имя актера не фигурировало, так же как его физиономия — в рекламных материалах фильма. Маньяк с банальным до анонимности именем Джон Доу появлялся как бы из адовых глубин самого фильма — безымянным, неафишированным агентом финчеровского кошмара, сладострастно навязанного зрителю. И зритель этого не забыл: Джон Доу засел у него глубоко в подкорке, превратив неизбывное «злодейство» Спейси в имманентный феномен, вынудивший актера полтора года назад признаться: «По какой-то причине людям нравится, когда я злой. Они хотят, чтобы я все время был сукиным сыном».
Голливудский герой из него никакой, а всех нужных злодеев он к тому моменту уже сыграл.
После столь впечатляющего двойного выстрела Спейси ничего не оставалось, как помаяться по проектам различного градуса порочности («Полночь в саду добра и зла», «Секреты Лос-Анджелеса»), тщетно попробовать силы в кинорежиссуре («Альбино Аллигатор»), окончательно застолбить за собой фантомную звездность второй статуэткой («Красота по-американски») — и тихо сойти с авансцены, размениваясь на бессмысленные роли в малоинтересных проектах. Можно не сомневаться, что сделал это актер Кевин Спейси намеренно. Ибо к середине нулевых стало ясно, что заработанный «Оскарами» уровень монетизации таланта поддерживать не получится: голливудский герой из него никакой, а всех нужных злодеев он к тому моменту уже сыграл. В таблоидном смысле Спейси тоже не мог ничего предложить: личную жизнь свою он бережет, как золотые слитки в сейфе, и удосужился приоткрыть дверку в святая святых лишь единожды — чтобы опровергнуть слухи о том, что он гей (разумеется, ему никто не поверил). Засим, раскидав на чаши невидимых весов с одной стороны свои возможности и с другой — блеклые перспективы актерского существования в Голливуде, Спейси принял единственно правильное решение. Послал к чертям пальмы и целлулоид — и принял пост артистического директора старейшего лондонского театра The Old Vic.
И вот тут мы подходим к ответу на сакраментальный вопрос: для чего Кевин во время оно объявился в Голливуде? А вот для чего. Ему не давали покоя великие тени Оливье и Гилгуда, Бертона и О’Тула — актеров, элегантно лавировавших между голливудскими гонорарами и священным служением лондонским подмосткам. Ему было мало театральной славы, которая нашла его еще в 1980‑е; он должен был сам снизойти до нее — с куда более головокружительных высот. Что ж, те десять лет, что Спейси трудился худруком «Олд Вика» (с 2004 по 2014 год), он творил вдохновенно, продираясь сквозь триумфы и катастрофы с одинаковым упоением: ставил Шекспира, играл Шекспира, тащил на лондонскую сцену голливудских подельников, подарил великому Роберту Олтмену его последний, предсмертный провал (поставленный Олтменом спектакль по «Блюзу воскрешения» Артура Миллера продержался лишь пару недель).
Зато роль, к которой Кевин Спейси шел всю жизнь, он играл целый год — с июня 2011-го по март 2012-го. Эту роль Ричарда Третьего подарил ему старый товарищ, Сэм Мендес, после чего отправил в грандиозное межконтинентальное турне, в какие нынче ездят разве что рокеры, набившие мошну еще в допиратскую эпоху. Англо-американская труппа, собранная Мендесом и ведомая Спейси, играла «Ричарда» в Бруклине и Сан-Франциско, Лондоне и Дохе, Стамбуле и Неаполе; обогнав Александра Македонского, увидела Великую Китайскую стену и залезла на край земли в Австралию. Спейси играл своего Ричарда — самую трудоемкую из шекспировских ролей — по восемь раз за неделю, истощая все мыслимые мускульные и эмоциональные резервы; таскал на себе не только горб и муки совести, но и чудовищный протез для полиомиелитиков, и тяжкое бремя знаменосца главного театрального блокбастера современности. Лидерство Спейси, его уникальный статус голливудского короля лондонской сцены рифмовались не только с мундиром Каддафи, в котором его Ричард выкарабкивался, гремя протезом, на сцену, но и с самим выбором гастрольных площадок. Колизея в Эпидавре, на ступенях коего сиживал сам Юлий Цезарь. Миланского театра, где выступал Муссолини. Ну и потом, какой театральный премьер устроит своей труппе поездку на Капри на собственной яхте между спектаклями?
Кроме того, в новом сезоне «Карточного домика» будут Pussy Riot.
С корабля Мендеса Спейси отправился прямиком на бал к Финчеру — сниматься в первом сезоне «Карточного домика», главный герой которого отличается от шекспировского горбуна разве что кроем костюма. Когда мы расстались с Фрэнком Андервудом под занавес второго сезона, он только-только принял присягу. Судя по ролику, президентство Фрэнка будет небезоблачным; ну а каким оно должно быть? В этом сезоне в актерский состав вольется протеже Кевина — Джереми Бобб, с которым они сдружились еще во времена шекспировских скитаний; тот самый Джереми Бобб, который сразил нас прошлой осенью своим незадачливым директором «Никербокера» у Содерберга. Кроме того, в новом сезоне «Карточного домика» будут Pussy Riot. Но прежде всего в нем будет сам Кевин Спейси — главная фантомная кинозвезда Голливуда, сделавшая все от себя зависящее, чтобы не стать настоящей.
87.0
