ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 11, 2022

Почему американцы спохватились так поздно? Имелись ли у них конкретные планы оккупации Кореи, подобные тем, что были разработаны для Японии? Насколько реалистичны были надежды на то, что СССР даст согласие на раздел Кореи на зоны оккупации в условиях, когда советские войска, развивая наступление в Маньчжурии, уже вышли на границу Кореи и вполне могли оккупировать её целиком ещё до прибытия туда американских войск?

Ответы на эти вопросы в чём-то обескураживают. Успешное применение атомных бомб по Хиросиме и Нагасаки вселило в американцев уверенность в том, что воевать с японцами на их земле не придётся, победа стала близка, как никогда раньше. В новых условиях нашлось время и для Кореи, но ни планов её оккупации, ни специалистов, готовых воплотить их в жизнь, у американцев, по сути дела, не было. Имелись зато концептуальные разногласия между дипломатическими военным ведомствами.

Ещё в ноябре 1943 года Госдепартамент США предупреждал, что, вступив в войну с Японией, СССР попытается включить весь Корейский полуостров в свою сферу влияния. С учётом этого Госдеп, похоже, не испытывал особого энтузиазма относительно участия СССР в войне с Японией. Пентагон, напротив, считал, что вступление СССР в войну с Японией было крайне желательно, поскольку, с одной стороны, не позволило бы японцам задействовать свои силы с материка для обороны самой Японии, а с другой — надолго связало бы руки СССР. В контексте таких непростых стратегических размышлений Пентагон о маленькой Корее думал мало, считая её зоной низкого приоритета. В итоге точка зрения Пентагона возобладала.

А что СССР? Неужели, соглашаясь на создание американской зоны оккупации, он был готов предоставить США свободу действий на юге Кореи? И если да, то чем объяснялась такая немало удивившая американцев уступчивость? Шоком, вызванным атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки, или каким-то непонятным расчётом? На этот счёт имеется немало версий. Одна из наиболее уместных из них объясняет многое.

В своей книге «Разговоры со Сталиным» лично знакомый с ним югославский коммунист и впоследствии диссидент Милован Джилас упоминал о том, что, по словам советского диктатора, победители во Второй мировой войне имели право установить свой общественный строй всюду, где находились их армии.

С учётом этого можно предположить, что согласие СССР выделить США зону оккупации в Корее было дано в расчёте на то, что в порядке ответной «любезности» США предоставят СССР зону оккупации в самой Японии, на острове Хоккайдо. (Случись такое, и там наверняка возникла бы какая-нибудь «Японская народно-демократическая республика». И на севере Японии мы имели бы сегодня некое подобие КНДР, вооружённую до зубов жестокую коммунистическую диктатуру, управы на которую было бы, пожалуй, даже меньше, чем на Пхеньян.)

Предложение, чтобы японские войска на Хоккайдо капитулировали перед советским командованием, было также в рабочем порядке направлено в Вашингтон. Однако времена Рузвельта миновали — советское предложение было отвергнуто. А договорённость о разделе Кореи на зоны оккупации уже вступила в силу.

В перспективе советская и американская зоны оккупации должны были превратиться в единое новое государство. Решение об этом было выработано в декабре 1945 года на состоявшейся в Москве конференции министров иностранных дел СССР, США и Китая. Это решение осталось лишь на бумаге: советская сторона считала своих северокорейских протеже достаточно сильными для того, чтобы распространить свою власть на всю Корею. И была готова подписать что угодно, чтобы успокоить американцев. Что было объективно необходимо, ибо новый президент США всё больше склонялся к более жёсткой политике в отношении СССР. Причём не только в Азии, но и в Европе.

На развитии зарождавшегося конфликта в Корее это поначалу сказалось мало. Готовность СССР и неготовность США к оккупации Кореи проявились сразу. В составе советского контингента были неплохие офицеры-востоковеды, несколько тысяч советских корейцев, некогда высланных в Среднюю Азию по подозрению в шпионаже в пользу Японии, а затем реабилитированных и срочно призванных в армию. Имелась также и небольшая группа корейских партизан, в конце 1930-х годов укрывшихся от японцев на приграничных территориях СССР и впоследствии составивших корейский батальон китайско-корейской интернациональной бригады. Командиром корейского батальона стал Ким Ир Сен, молодой и энергичный партизан, кандидатура которого была утверждена Москвой на пост лидера новой Кореи. Группа советских экспертов целенаправленно готовила его к этой миссии на военной базе под Хабаровском.