Епископ Дмитровский Феофилакт совершил чин освящения закладного камня в основание строящегося храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и Утешение» на Каховке. Строительство церквей по программе «200 храмов» идет полным ходом. И для всех новых церквей, а также для тех, что постепенно возрождаются из руин, пишут иконы столичные иконописцы. Кто и как сохраняет сегодня традиции высокого церковного искусства, выясняла корреспондент «ВМ».
Ты заходишь в мастерскую, оборачиваешься и замираешь под взглядом Спаса Нерукотворного. Он умиротворенно смотрит прямо на тебя с большой иконы. Рядом на высокой доске светловолосая девушка легкой рукой выводит образа святых равноапостольных Владимира и Ольги. А у дальней стены еще одна художница покрывает нимбы святых позолотой. В иконописной мастерской при Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете работа кипит. Художники выполняют важный заказ — создают иконы для иконостаса храма великомученика Дмитрия Солунского в Хорошеве, строительство которого завершится в сентябре. Как только справятся с этой задачей, их уже будет ждать следующая. Иконописцы востребованны, ведь в городе становится все больше храмов.
Хранители традиций
Университет и мастерская появились практически одновременно. Тогда, 25 лет назад, ректор православного вуза, протоиерей Владимир Воробьев задался целью создать как факультет церковных художеств, на котором обучали бы иконописцев, так и место, где их таланты могли бы в полной мере раскрыться.
— Человек, который создает внутреннее убранство храма, пишет иконы, расписывает стены, — настоящий церковный служитель, — рассказывает Лариса Гачева, руководитель мастерской. — Когда факультет только зарождался, сюда пришли люди, в советское время обучавшиеся у иконописцев, чудом сохранивших свое мастерство и традиции, несмотря на гонения.
Если с эпохи Петра I живописцы стали отходить от традиционного иконописания, то после революции 1917 года традиции русской иконописи были практически утеряны. Дальнейшие события, изменение отношения новой власти к религиозным деятелям только усугубили ситуацию.
— Мастера старались сохранить искусство иконописи на свой страх и риск, — продолжает Лариса. — Так, в Троице-Сергиевой лавре в середине XX века появилась школа монахини Иулиании Соколовой. У нее обучалась одна из основоположниц нашего факультета церковных художеств, Ирина Васильевна Ватагина. Еще один наш преподаватель, отец Николай Чернышов учился у другого мастера иконописи — архимандрита Зинона. Таким образом и мы оказались преемниками иконописной традиции. Сохранили эту тонкую ниточку, почти оборвавшуюся за время противостояния советской власти и церкви.
Путь к образам
Когда говоришь о художественной мастерской, первое, что приходит в голову: помещение, заставленное мольбертами или досками для росписи, где пахнет красками, растворителями и деревом. Все это, конечно, присутствует, но мастерская — в первую очередь люди.
— Это работа всего нашего коллектива ПСТГУ, преподавателей, которые ведут проекты и сами пишут иконы, делают мозаики, расписывают храмы, и наших выпускников, — говорит Лариса. — Одной из первых таких совместных работ для большого числа наших художников стали нижний и верхний храмы Московского епархиального дома, где сейчас располагается главный корпус нашего университета. Мастерская существует не только для того, чтобы в ней работали выпускники факультета церковных художеств. Она поддерживает и развивает высокие идеалы церковного искусства, которые провозглашает наш университет.
Первые мастера пришли сюда в 90-е. Помимо тех, кто обучался у иконописцев в монастырях и храмах, были еще и выпускники светских художественных вузов, пришедшие к вере и решившие связать свою судьбу с русской иконой.
— Если говорить обо мне, то я пришла из Художественного института имени В. И. Сурикова, — вспоминает Лариса. — Там была ученицей известного монументалиста, академика Евгения Максимова. Тогда мы получили возможность обратиться к церкви, к вере. Мои друзья и коллеги пришли сюда после того, как посвятили православной тематике свои дипломные работы в светских институтах. К вере тогда приходили по-разному. Я родилась в семье философов, и, хотя все мои близкие крестились в 1972 году, когда я появилась на свет, моя семья была верующей, но не церковной. В храм меня привел мой диплом, сделанный еще в художественном училище. В 1991 году были найдены мощи преподобного Серафима Саровского, и их переносили крестным ходом через всю Россию, и это было разрешено впервые после безбожных лет. Я еще подумала, что лучше темы для диплома не найти.
Лариса вспоминает, как делала первые эскизы и наброски в Дивееве, рисовала портреты паломников, они тогда показались как будто сошедшими с полотна Павла Корина «Русь уходящая», там осознала, что как верующий человек должна быть в церкви, а потом поняла, что не хочет быть светским художником.
— Создание иконы — своего рода молитва, это служение, — говорит Лариса. — Решив, что мои умения могут принести храму пользу, я сосредоточилась на церковном искусстве.
Истории иконописцев во многом разнятся, но в одном точно сходятся — сначала в душе появилась настоящая вера, а потом духовные наставники благословили их на дело сохранения традиции церковной живописи.
— Меня привели в храм, когда мне было 12 лет, — рассказывает Ольга Скопец, параллельно раскрывая в цвете будущую икону святых Владимира и Ольги. — Благословение на путь иконописца я получила, когда мне исполнилось 17. Сейчас мне 32 года, я продолжаю писать иконы, и вряд ли может случиться так, что я однажды откажусь от этого. Это просто невозможно.
Все строго по канону
Сегодня мастера трепетно сохраняют не только традиции написания образов в том или ином стиле, но даже правила создания красок для икон. Лариса подходит к одному из ящиков, открывает стеклянную дверцу и показывает настоящую коллекцию минералов. Из них прямо здесь иконописцы изготовляют колера — краски для росписи. Все только натуральное. Никакого акрила или другой современной химии.
— Мы работаем в традициях древних иконописцев — русских и византийских, — поясняет Лариса. — В церковном искусстве мы отнюдь не модернисты. Каждый художник в нашей мастерской подходит к созданию иконы как к процессу сакральному, как к священнодействию.
Все начинается с эскиза. На этом этапе художник определяет свой художественный замысел, решает, в каком стиле писать образ. Можно создать икону в византийском стиле XIII века или пойти по стопам русских мастеров XVI столетия, взять за основу шедевры Андрея Рублева или Феофана Грека, а возможно, обратиться к образам, написанным совсем другими мастерами иной исторической эпохи. Эскиз может быть любого размера, важна его сомасштабность реальному изображению.
— После этого мы заказываем доску, — объясняет Лариса. — Доски приходят в мастерскую уже загрунтованными. Мы можем загрунтовать ее самостоятельно, знаем технологию, но сегодня, особенно если мы выполняем заказ с четкими сроками, удобнее воспользоваться услугами других специалистов.
Следующий этап — перенос эскиза на доску. Затем приходит очередь рисунка кистью.
— Все делают его по-разному, — продолжает Лариса. — Кто-то прорабатывает цвета, кто-то работает только с линиями. Зависит от мастера. Следующий этап — подготовка нимба и фона к золочению.
Символизм православной иконы — тема долгого разговора. А золото — особенный символ.
— Золотой цвет — образ божественного света, — говорит Лариса. — Он символизирует само Царствие Небесное, в котором уже находится тот человек, тот святой, образ которого сейчас пишет художник. Среди символов, которыми владеет иконописец, золото занимает одну из важнейших позиций. Множество икон в мастерской университета либо написаны полностью на золотом фоне, либо позолотой сверкают нимбы святых.
— Чтобы подготовить икону к золочению, необходимо ошкурить нужную зону и нанести особый грунт, полимент, — продолжает Лариса. — Затем икону нужно раскрыть в цвете.
Этот процесс называется роскрышью. Растолченные и растертые пигменты смешиваются с яичной эмульсией, и составляются цветные колера, непосредственно уже для написания образа.
Мастера сегодня работают на тех же эмульсиях, которыми пользовались легендарные иконописцы древности, с теми же пигментами. Цвета создаются из натуральных земель и минералов лазурита, азурита или диоптаза, используется киноварь.
— У современных красок совсем иная цветоотдача, — говорит Лариса. — Они непригодны для написания иконы. Работать над образами так, как это делали наши предшественники, — закон. В нашей работе нам очень помогают реставраторы. Но есть и некоторые изменения в технологии иконописи. По завершении работы мы должны покрыть готовый образ олифой, но со временем она темнеет. Через 80 лет покрытая ею икона потеряет свои цвета, и ее нужно будет восстанавливать. Сегодня мы ищем новые способы сохранить написанные образы как можно дольше без подобного эффекта. Мы начали покрывать икону не только олифой, но и современными лаками. Этот способ подсказали нам наши реставраторы.
Успеть точно в срок
Быть иконописцем и не верить, говорят, невозможно. Без молитвы образ не написать — не получится. Да и сама икона — как «Отче наш», что идет из самого сердца художника. А молитве каждого есть свой срок и свое время.
— Оля, сколько времени в среднем ты пишешь икону? Можешь сказать? — Лариса улыбается. Мы снова стоим рядом с Ольгой Скопец и наблюдаем за работой над образами ее святых покровителей. — Эту икону Ольга должна закончить за месяц. Поскольку образ создается под конкретный иконостас, у нас есть четкий срок выполнения работы.
Будущая икона будет значительно больше человеческого роста, так что у Ольги еще много работы.
— Как правило, я пишу один образ за три месяца, — чуть подумав, говорит художница. — Если речь идет о маленькой иконе, то и месяца может хватить. Но образа быстро не пишутся и спешки не терпят. Такое творчество требует особенной вдумчивости, созерцания, внимания. В конце концов, это же произведение искусства. Здесь спешка противоестественна.
По словам художниц, у каждого мастера — свой срок работы. Кто-то справляется за несколько месяцев, кто-то — за несколько дней. Точно предугадать невозможно, и среднего значения здесь не существует.
— У каждого из нас есть образы, которые пишутся легче, и те, что даются сложнее, — продолжает Ольга. — Но если говорить в общем, то объективно мужские образы пишутся проще — из-за бороды. Она уже дает иконе определенную выразительность. Но, конечно, все это сугубо индивидуально.
По признанию художников мастерской, один из самых любимых для них образов — образ Богоматери.
— На самом деле никогда не знаешь, как пойдет работа над новой иконой, — признается Ольга. — Но те святые, что ближе тебе в жизни, и пишутся легче. Один из самых дорогих для меня святых — новомученик и святитель Афанасий Сахаров. Я жила в местах, где прошли последние годы его жизни. Когда пишешь чей-то образ, как будто входишь в контакт со святым, вступаешь с ним в молитвенное общение.
Новейшая иконография
Перед сегодняшними иконописцами стоит важная задача, требующая вдумчивого и трепетного отношения. Речь идет о создании образов новомучеников, святых ХХ века, претерпевших в годы гонений муки и лишения, а затем совсем недавно канонизированных Русской православной церковью.
— Это очень ответственная работа, — признается Лариса Гачева. — Эти люди жили совсем недавно, многие из наших духовных наставников были лично знакомы с ними, и, конечно, разработка иконографии этих святых — непростое, но захватывающее дело. В своей работе мы пользуемся традиционными приемами иконописи, но стараемся достигнуть и портретного сходства со святыми. Реально живший на земле человек должен быть узнаваем, но с помощью иконописного стиля мы показываем его не в земной юдоли, а в Царствии Небесном.
Создавая иконы новомучеников, художники опираются на все те же византийскую и русскую традиции. Эти образы уже украшают многие храмы столицы. Особенное внимание иконописцы уделяют семье последнего российского императора Николая II.
— Нет сомнения, что все эти люди сейчас находятся в Царствии Небесном. Их праведная жизнь была признана церковью, — говорит Лариса. — Для нас это особенно важная работа и совсем особая ответственность. Этих святых люди запомнят по тем иконам, которые мы создадим. И мы будем первыми или одними из первых. Сложно передать все, что мы чувствуем, осознавая, какая задача стоит сегодня перед нами.
СПРАВКА
Иконописцы художественной мастерской при Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете расписывали:
■ храм Пресвятой Троицы на Пятницкой улице, Москва;
■ храм в честь иконы Божией Матери «Знамение» и К рестильный храм в честь св. И оанна Предтечи при 1-й Г радской больнице им. Пирогова, Москва;
■ храм-памятник в честь Воскресения Христова Катынского мемориального комплекса Смоленской области;
■ храмы главного здания Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, бывшего Московского Епархиального дома в Л иховом переулке, Москва;
■ храм Свято-Софийского Детского дома для детей-инвалидов, Москва;
■ храм в честь Святого Александра Невского, поселок Барсово Киржачского района, Владимирская область;
■ храм Усекновения главы святого Иоанна Предтечи при Новодевичьем монастыре, Москва;
■ храм Владимирской иконы Божией Матери Никольской слободы Калязинского района, Тверская область;
■ храм великомученика Димитрия Солунского в Х орошеве, Москва.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Протоиерей Владимир Воробьев, ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета:
— Художественная мастерская нашего университета успешно работает для строящихся храмов и церквей, которые сейчас восстанавливаются. И речь идет не только о столичном регионе, но и о других епархиях. Мастерская тесно взаимодействует с факультетом церковных художеств Православного Свято-Тихоновского университета. Провести между ними грань зачастую очень сложно, практически невозможно, ведь ее сотрудниками становятся выпускники и преподаватели факультета. Наши мастера пишут иконы, создают фрески и мозаики. И уровень их работы, на наш взгляд, очень высок. Иконописцы сегодня очень востребованны, и, на мой взгляд, необходимость их работы будет все больше и больше признаваться обществом.
Протоиерей Александр Салтыков, декан факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета:
— К нам в основном приходят учиться православные молодые люди. Несколько раз студенты, не являющиеся верующими, пытались получить диплом нашего факультета, ведь мы выдаем документ о высшем образовании государственного образца. Но писать иконы, не веря в реальность того, что ты изображаешь, невозможно. А если художник искренне верит в высший мир и в то, что и в нем самом есть нечто высшее, есть душа, он учится здесь успешно. Потом многие наши выпускники находят применение своим талантам и навыкам в своих церковных приходах, которые очень заинтересованы в собственных молодых иконописцах. Это естественное распространение церковного искусства в церковной же среде.
0
10.00
