ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Ноя. 24, 2022

— А какое самое необычное блюдо там попробовали?
Марина: Да ничего особенно экзотического. Самым непривычным местным блюдом оказался «билтонг» — сушеное или вяленое мясо, которое там делают и из горного козлика, и из коровушки. Еще в ЮАР любят насыщенные, тяжелые соусы, которые сами по себе можно подавать отдельным блюдом. Если следишь за питанием, вряд ли будешь есть.
Аркадий: Самое классное, что там все продукты без ГМО, «абсолютный натюрель», и по-настоящему вкусные. В том регионе легче вырастить свое, по-юарски домашнее: огурчики, лучок, папайю, чем закупать и производить ГМО.
— А трудно было расставаться с дочкой? Ведь вашей Веронике только два с половиной года...
Марина: Я смогла взять дочку с собой, а когда была в кадре, за Вероникой присматривала няня. Мы жили на небольшой вилле с живописной лужайкой, где Ника могла бегать и играть. А рядом находился «Кирстенбош» — первый ботанический сад в мире, включенный в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Мы были в нем несколько раз. И несмотря на платный вход, он нередко радовал нас своей дикой красотой. Уверена, визуальный ряд Ники здорово пополнился яркими воспоминаниями благодаря этим удивительным видам.
— Какие моменты съемок запомнились больше всего?
Марина: Неожиданных эпизодов в работе было много. Однажды снимали недалеко от океана, на возвышенности, и был очень сильный ветер. Я стояла на небольшой площадочке, и меня буквально сдувало, сбивало с ног. Вроде говорю слова прямо в камеру, а их ветром относит на побережье. Я вела испытание, у участниц в тот день как раз был конкурс на равновесие! Они, держась за две веревочки, стояли на дощечке, положенной на металлический цилиндр, свободно двигающийся по земле. Как им удавалось проявлять чудеса эквилибристики, не понимаю. Кстати, за этот конкурс одна из девушек заработала рекордную сумму — более 400 тысяч рублей... Еще однажды удивил момент, когда один из участников, никого не предупредив, купил себе за общие деньги право остаться в проекте — «иммунитет». Остальные ребята, когда узнали об этом, были в шоке. Но парень пообещал компенсировать сумму: «Я занимаюсь медом. Когда вернемся в Россию, каждому подарю по бочонку!» Я его спросила: «Ты считаешь, это эквивалентно тому, что ты сделал?» А он: «Почему нет?» Не знаю, сдержал ли он слово и подарил ли ребятам мед... А другого участника почему-то все время обвиняли в алкоголизме, хотя это точно не про него. А получилось так, что одна девочка начала указывать на это парню, потом историю подхватила другая. Не знаю, почему так сложилось...
Аркадий: Когда долго люди находятся в замкнутом пространстве, у них могут начать сбиваться ориентиры — общечеловеческие, поведенческие. Некоторые участники порой проявляли агрессию, чего мы ни в коем случае не поддерживали.
Марина: Мы даже на собраниях говорили, что конфликт — это не метод решения спорных вопросов. В отличие от других шоу мы не разжигали специально противоречия между участниками. Но все равно были люди, которые проявляли не лучшие свои стороны. А еще я как филолог иногда отмечала ошибки в речи участников. Одна говорила «плиторный» вместо «приторный», другой — «в априори» вместо «априори», другая девочка настаивала на «сформулир?вано». Но я никого не поправляла, потому что на экране должна быть реальная жизнь: о’кей, ребята, как вы считаете нужным, так и говорите.
— На проекте вы делите обязанности с Анной Хилькевич...
Марина: Перед Аней стояла задача общаться с участниками по душам, быть психологическим коучем, «жилеткой», подружкой из медийного мира. Мне, слава богу, не пришлось этого делать, потому что я, наверное, слишком сильно эмоционально «подключалась» бы и переживала. А так я, помимо испытаний, вела церемонии вылета, общалась с ребятами после прохождения ими детектора лжи. Над чем-то шутила, на важном заостряла внимание, а где-то гасила слишком высокий эмоциональный градус.
— За вашими плечами уже десятки проектов, вы очень популярны. С детства, наверное, мечтали «попасть в телевизор»?
Марина: Когда мне было лет 8—9, я садилась перед зеркалом и играла в телеведущую. Меня особенно впечатляли женщины-дикторы, которые объявляли программу передач. У них была очень академичная подача, и информацию они доносили не сильно значимую, но мне казалось, это очень здорово — уметь вот так держаться. И я думала: тоже так хочу.
— Аркадий, а вы о чем мечтали?
— Ну явно не о том, чтобы стать телепродюсером, — дети таких слов не знают. Я ассоциировал себя с героическими мужами того поколения: милиционер, разведчик, Джеки Чан. Но создавать что-то, придумывать хотел всегда. Если честно, я не очень сильно люблю сцену, предпочитаю закулисье. Для меня наблюдать за созданным тобой со стороны гораздо интереснее. Так можно более объективно посмотреть на ситуацию, оценить результат.
Марина: А мне, наоборот, больше нравится быть на сцене, придумывать что-то прямо в момент выступления. За это, кстати, очень люблю работу в «Comedy»! Мы готовим номера, репетируем, и все равно есть определенная свобода творчества даже во время съемки. Вообще, комфортнее чувствую себя импровизируя, а не когда надо долго сидеть и что-то придумывать. У меня этот процесс отнимает гораздо больше энергии, нежели когда надо выйти и сделать юмор, по сути, из ничего — такие ситуации тоже бывают. Кстати, Аркадий говорит, что не очень любит сцену. Но мы вместе играли в КВН в Санкт-Петербургском университете, и он прекрасно справлялся со всеми сценическими задачами!
—Творческая деятельность привлекала с детства? Вообще какими были ваши школьные годы?
Марина: Мне всегда нравилось выступать — в старших классах ходила в театральный кружок. Еще очень любила петь. Но с музыкальной школой не сложилось. Поступила сразу в две, однако в одной меня взяли на место мальчика, который сначала отказался учиться, а потом его родители передумали. А во вторую меня было некому водить — она очень далеко находилась. Но я посещала в школе факультативные занятия по фортепиано. И еще брат на­учил немного играть на гитаре. Так что в старших классах я уже пела в музыкальных группах. Очень любила рок-н-ролл, кантри, по подаче, по харизме мне нравилась Шер. Что касается учебы, то с гуманитарными предметами у меня проблем не было. А вот точные науки не давались. Так что я, слава богу, не была отличницей. (Улыбается.) Помню, преподавательница химии сказала моей маме: «У вашей дочки нет объектного мышления». Хотя, мне кажется, все виды мышления нужны для того, чтобы заниматься юмором и креативить. А вот у Аркадия в школе с оценками все было в порядке.
Аркадий: Кроме учебы, я тогда ничего и знать не хотел. Наверное, к сожалению. Потому что жить с таким перфекционизмом непросто.
Марина: У мужа красный диплом и серебряная медаль. Не золотая из-за химички, которая поставила ему четверку в полугодии. Может, она у нас с тобой одна и та же была? (Смеется.) После школы я подавала документы в разные вузы.
— А как вы оба оказались в этом учебном заведении?
Марина: Я в итоге попала на филологический факультет Санкт-Петер­бургского Государственного университета, потом окончила магистратуру по специальности «русский как иностранный». Кстати, еще в школе думала: как здорово было бы учиться в университете, переходить Неву по Дворцовому мосту, а после лекций выходить и видеть Адмиралтейство и Зимний дворец... Во время учебы на бакалавриате у нас в программе были обязательные предметы и дополнительные. Я себе выбрала эстрадный вокал, живопись, историю балета на английском языке. Вообще на факультете был фантастический педагогический состав, лекции читали Татьяна Владимировна Черниговская, Федор Двинятин.
Аркадий: Я выбрал СПбГУ, потому что его в свое время окончили мои родители. Но они учились на философском, а я выбрал филологический, специальность «прикладная информатика в области искусства и гуманитарных наук».
— Так вы в университете познакомились?
Аркадий: Да. На втором курсе организовывали традиционный День первокурсника, придумывали какие-то конкурсы, и в этом творческом процессе познакомились. Примерно тогда же родилась факультетская команда КВН «Простофилы» («Просто филологи»). В ней я начинал как человек, который ставит музыку.
Марина: На самом деле Аркадий для команды очень крутые вещи делал, особенно для того времени — видеоряд, саундтреки. Вся «теневая» работа была на нем, и он очень здорово справлялся. А я дебютировала в КВН с тем, что для первой игры рисовала плакаты. То есть нас обоих на сцене еще не было. Помню, даже обратилась к участникам: «Пожалуйста, возьмите меня в команду, я и петь немножко могу, и играть...» И меня взяли. Да я такие шикарные плакаты нарисовала, попробовали бы они меня не взять! (Смеется.)
— А какое у вас друг о друге было первое впечатление?
Марина: Очень четко помню момент, когда шла по четвертому этажу вуза, а навстречу мне — парень (я знала, что он из «информатиков») в большом серо-зеленом дутике и в белых парусиновых штанах. А на мне — вязанная собственными руками жилетка. Я не умела правильно вывязывать ворот, поэтому он всегда у меня перекручивался... Это я к тому, что охмурить какого-нибудь красавчика на тот момент не было моей приоритетной задачей. А если серьезно, здраво оценивала свои шансы. Я увидела Аркадия и подумала: «Какой симпатичный! Конечно, вокруг него все девчонки вьются, наверняка, он этим избалован, так что я, пожалуй, даже не буду с ним общаться». Он, помню, еще заглянул в кабинет, где только педагоги собирались, а мы, студенты, просто так туда не заглядывали. А Аркадий открыл дверь и поздоровался — его все педагоги знали. Ну понятно, крутой, зазнавшийся парень...
Аркадий: А я, когда увидел Марину в первый раз, подумал: «Вау! Вот это жилетка!» Вообще, вскоре после знакомства был не то что флирт, а на­оборот, максимальное отдаление — неестественное, искусственное, потому что между нами явно было какое-то притяжение, но виду никто не подавал. Напротив, по отношению друг к другу мы вели себя надменно, препирались очень сильно.
Марина: Да, бывали и поддевки, и игнор. Не знаю, чем это было вызвано. Может, тем, что мы оба Тельцы и каждому почему-то хотелось поставить другого на место. Но в творческом плане, когда делали номера для КВН, потом выступали в одной театральной группе «Муки тво», — мы двигались в одном направлении, на одной волне…
Аркадий: Сначала в нашей команде КВН было человек 25. А потом очень быстро количество игроков сократилось до пяти. Ну, это естественный процесс. Зато оставшаяся пятерка существовала в одном творческом поле.
Марина: У нас странный был юмор — со здоровым абсурдом и одновременно интеллигентный. Например, мы как-то сделали крутую сценку про Винни-Пуха, который говорил на старославянском. И подобных вещей было немало.
— А когда вы оба поняли, что не будете работать по специальности?
Аркадий: Наверное, после третьего курса, когда осознали, что творчество, юмор — это и есть то, что нас переполняет. Мы же сутки напролет занимались этим. Днем учились, а вечером шли домой к нашему товарищу Севе Москвину и до пяти утра писали тексты и придумывали скетчи. Потом ложились спать на часок, вставали и отправлялись на пары. В таком режиме жили «24 на 7», и у нас еще хватало сил выступать.
Марина: Причем денег это не приносило вообще! Но было дикое желание заниматься творчеством. Думаю, то, что я не стала педагогом, — большой плюс и для меня, и для моих потенциальных учеников. Мои однокурсники горели будущей профессией, им нравилось продумывать концепцию уроков. А мне, наоборот, когда дело дошло до практики преподавания, нравилось больше не готовить уроки, а именно проводить их, общаться. У меня было несколько занятий со студентами из Китая. Однажды два парня достали фотоаппараты и начали меня фотографировать. Я им что-то рассказываю про лексемы, а они снимают! Спрашиваю: «Что происходит?» — «А вы очень похожи на одна китайская актриса». — «Хорошо! Тогда на следующем занятии, будьте добры, все принесите фотоаппараты — это вам часть домашнего задания». Тут все китайские студенты рассмеялись. Вот так создать атмосферу мне было легче, чем скрупулезно подготавливать урок. И я решила не отбирать хлеб у людей, которые любят педагогику. Хотя родители так не думали. Я уже окончила университет, работала в Петербурге на радио «Рокс», ездила выступать в «Comedy woman». И вот собираюсь я в очередной раз в Москву, а мама говорит: «Марина, у тебя такой инструмент в руках — русский язык! А телевидение, радио — все это несерьезно...» Хотя на радио и на телевидении я уже получала чуть больше, чем могла бы заработать как педагог. А главное, то, чем я занималась, доставляло мне дикое удовольствие.
— А о чем вы конкретно мечтали — увидеть Маслякова, победить в Премьер-лиге КВН?
Марина: Александра Васильевича мы увидели очень быстро — на фестивале КВН в Сочи, а потом и в Юрмале. А мечтала я что-то придумывать и показывать это со сцены.
Аркадий: Да, хотелось воплотить максимальное количество своих самых-самых безумных фантазий. И делиться этим с людьми. Было ощущение, что в этот миг ты можешь привнести в мир что-то хорошее, немножко поменять его в лучшую сторону.
Марина: Наш юмор никогда не был пошлым. Мы сознательно острые углы обходили, которые некоторые другие артисты акцентировали в своих номерах — потому что это работало. А мы очень хотели не идти эти легким путем, сами себе его усложняли. Так было всегда: и в Питере, и потом в Москве.
— А почему вы переехали?
Марина: Первый раз я надолго приехала в Москву в 2003 году, когда участвовала в телеконкурсе «Народный артист». Тогда я сказала себе: «Никогда не буду жить и работать в Москве! Это очень суетной город, его ритм мне не подходит, вернусь-ка я в Петербург и продолжу учиться на филфаке». Но со временем я увидела другую Москву — креативную, встретила здесь близких людей. А окружение — это очень важно. Ценнее людей, которых ты любишь, с кем ты работаешь и дружишь, наверное, нет ничего. Естественно, семья на первом месте, но на работе в одиночку никто ничего не сделает. Так вот, когда на питерском радио «Рокс» мне перестали платить зарплату, через полгода я задумалась: может, что-то пора менять? К тому же я узнала, что некоторым моим коллегам зарплата приходила. А они мне, глядя в глаза, говорили: «Марина, надо потерпеть, мы же все терпим...» И я начала рассылать резюме на разные радиостанции Москвы и Питера. На «Маяк» не просто выслала бумажку, а довела ситуацию до конца — написала мейл Мише Фишеру и Коле Сердотецкому, которые искали девочку-соведущую в свою программу «Первый отряд». Мол, посмотрите мое резюме, вдруг вам понравится? Тогда я уже чуть-чуть снималась в «Comedy Club» («Comedy woman» был до этого) и решила, что, если с «Маяком» что-то выгорит, можно подумать про переезд в Москву. Кастинг на «Маяк» был многоэтапным, я несколько раз приезжала из Питера. Меня взяли и дали зарплату, которая была на тысячу рублей меньше стоимости квартиры, которую в Москве для нас нашел Аркадий.
— А вы в то время уже были вмес­те?
Аркадий: Мы начали жить вместе как раз перед этим. И я был сильно против ее переезда в Москву.
Марина: Он говорил: «Чем ты думаешь? Ради чего переезжаешь?» А я отвечала: «Аркаша, у меня ощущение, что так надо сделать, потому что время пришло».
Аркадий: У меня начинало все складываться в Петербурге: мы с товарищем открыли креативное агентство, очень громко заявили о себе. Только начали подниматься, и вдруг моя вторая половинка говорит: «Давай в Москве попробуем». Я просчитал ситуацию с финансовой стороны. Переезд выглядел полным крахом. Но мечту у человека забирать нельзя. И мы решили — попробуем. Первое время было крайне тяжело.
Марина: Помню, мы взяли в долг 90 тысяч рублей, не понимая, как будем их отдавать.
Аркадий: Это ты не понимала, я-то понимал. Я просто занял деньги на квартиру, нашел в Москве подходящее жилье, заселил туда Марину и вернулся в Питер зарабатывать денежку.
Марина: И потом я раз в неделю ездила в Питер или Аркадий ко мне приезжал.
Аркадий: Любовь на расстоянии — это, конечно, дикое испытание. Поэтому я начал искать варианты реализации себя в Москве. И в какой-то момент нам помог наш товарищ Гавр — Гавриил Гордеев. В очередной мой приезд в Москву я пошел на вечеринку «Comedy». Там Марина выступала, и Гавр тоже. Он подошел ко мне: «Мы открываем «Comedy Radio». Знаешь, как это делать?» Я сказал: «Знаю». Так я стал креативным продюсером этой радиостанции, и мы остались в Москве...
Марина: А мы с Мишей Фишером и Колей Сердотецким оповестили о своем уходе радио «Маяк», так начался один из самых ярких этапов нашей жизни.
— Марина, вы известны не только как актриса, но и как певица. И, кстати, в шоу «Влюбись, если сможешь» звучит трек, который записали вы и DJ Smash.
Марина: Это наша вторая совместная работа. Первая — «Я люблю нефть». Изначально песня «Нефть» была номером для «Comedy Club» — я пела с Андрюхой Авериным, Зурабом Матуа и Димой «Люськом» Сорокиным. DJ Smash ее услышал и предложил сделать совместный проект. К нам еще присоединились диджеи Bobina и Vengerov. И в итоге получилось интересное видео. В нем я появилась в абсолютно новом для себя образе, многие зрители не сразу узнали. Ведь до этого у меня никогда не было ни наращенных прямых волос, ни корсетов, ни высоких каблуков. Я вышла из зоны комфорта, но сделала это с удовольствием — мне понравилось! А идея совместного с DJ Smash трека «Влюбись, если сможешь» принадлежит Аркадию. Мы с Андрюхой (Dj Smash) очень дружим и давно хотели еще раз вместе сделать какую-нибудь песню. Но творчество — это процесс, который так просто не запустишь...
Аркадий: Марина абсолютно права: просто сесть, сказать: «Давай сделаем что-то интересное», — и сразу придумать это — так не бывает. Когда мы запустили шоу, я позвонил Андрюхе, объяснил суть передачи и предложил сделать саундтреком к этому шоу песню про любовь. А потом мы месяца полтора думали над панчевыми — ударными, цепляющими — строчками в припеве. В итоге мы их нашли, и от них затем родились куплеты. Текст написал Марк Савиных. Сейчас песня еще в работе — куется. Над музыкальной частью практически наравне со Смэшем колдует Киран Кёртис aka POЁT, вместе они сочинили не один хит: «Беги, дорогая беги», «А.Т.М.Л» и другие.
Марина: Припев мы записали в Кейптауне, в комнате, где участники обычно проходили детектор лжи. Я тогда чуть-чуть приболела. Но второй раз в моей жизни простуда сыграла в плюс! Потому что в вокале появились новые обертона, осипший голос придал композиции романтические нотки. А первый раз аналогичная ситуация произошла, когда в «Comedy Club» мы исполняли песню «Зима». Она была стилизована под советские времена. И мой слегка простуженный голос чем-то напомнил стиль, тембр Аиды Ведищевой. Это было классно!
— Марина, Аркадий, вы почти не расстаетесь, потому что часто вместе работаете над проектами. А дома можете поспорить из-за работы?
Аркадий: Да! Потому что работа — это большая часть нашей жизни, которую мы очень любим. На самом деле, у нас с Мариной такая долгая творческая совместная жизнь, что многое уже понятно без слов. 20 лет мы знакомы, почти столько же мы вместе. И у нас куча проектов — КВН, потом театр, затем радио, проекты на телевидении, в которых Марина была лицом, а я — тенью, нередко помогал ей советами, поддерживал. Мы много спорим, но с годами эти дискуссии стали все конструктивнее. И в какой-то момент мы перестали отделять личное от рабочего, у нас творчество — дело семейное. Потому-то нам и интересно друг с другом. Нам повезло — мы чаще ссоримся не на бытовые темы, а на высокие! (Улыбается.)
— Вы знакомы 20 лет, а когда официально оформили отношения?
Аркадий: 20 июля 2013 года. И я долго уговаривал Марину не делать из свадьбы пышного торжества, потому что в моем понимании это событие должно быть исключительно для двоих. Если позвать много гостей, свадьба превращается в праздник для других, при этом ты переживаешь за каждого, чтобы всем все понравилось. А мне хотелось праздника для нас. А вот какой-нибудь юбилей свадьбы можно громко отметить — потом.
Марина: Я долго не соглашалась на свадьбу «для двоих». Но, зная себя и его, понимала, что большая свадьба отняла бы у нас дикое количество энергии, мы безумно устали бы — и морально, и физически. И я приняла это непростое, но очень конструктивное решение, о чем в итоге абсолютно не пожалела. Да мы с Аркадием вообще никогда не стремились к помпезности, какой-то показухе. Очень хотели пожениться в родном Петербурге, выбор пал на уютный ЗАГС на Фурштатской. Кольца приобрели самые обычные, за смешные деньги даже по тем временам. Белое платье я купила за день до свадьбы — выбирала с мамой Аркадия (а костюм жениху мы покупали с моей мамой). Никаких кринолинов, корсетов — я искала такое, чтобы потом еще надевать на праздники. Правда, так ни разу и не довелось, но я в него по-прежнему влезаю! А букетик я собрала сама — в цветочном магазине у метро «Парк Победы».
Аркадий: И лимузина у нас не было. Я на машине отвез Марину в ЗАГС.
Марина: Из гостей в итоге был только наш друг-фотограф. Который, кстати, так и не нашел одну из флешек с фотографиями! Мы гуляли в Таврическом саду и дурачились, зашли перекусить в кафе на Невском проспекте, затем прогулялись по Конюшенной — сфотографировались там с грязным-грязным трактором. Нам показалось, он так рад нашему бракосочетанию, что мы не могли пройти мимо. (Смеется.) И, наконец, мы съездили к нашим родителям. Сначала к одним, потом к другим.
— А какие качества друг друга вы больше всего цените?
Марина: Аркадий очень человечный и добрый — и в жизни, и, думаю, в работе. Второе его потрясающее качество — очень классное тонкое чувство юмора и вкуса. Муж старается всегда, и в творчестве в том числе, быть деликатным. Он настоящий мужчина и прекрасный отец, который не стесняется быть чутким, нежным. Далеко не каждый мужчина позволяет себе такие слабости, но в этих слабостях и есть сила.
Аркадий: Марина сейчас сказала то, что я о ней хотел сказать. Главное качество Марины — человечность...
Марина: ...И то, что я «прекрасный отец».
Аркадий: (Улыбается.) И с годами Марина практически не меняется. В нашей жизни случались и тяжелые периоды, но она всегда оставалась человеком. Еще — как мужчина скажу — Марина потрясающе обаятельная, она самая настоящая женщина, и это чувствует зритель. Знаю, что моя жена нравится определенному количеству мужчин, и они зачастую очень неглупые, образованные люди, с прекрасным вкусом. Когда начинаю замечать, что кто-то на Марину обращает внимание, думаю: «Правильный выбор, молодой человек! Но, простите, это мое!» И еще у нее потрясающее чувство юмора. А без него нам никак. Никогда не воспринимал астрологию как точную науку, но, с точки зрения нашей семьи, она работает: мы — два Тельца, частенько бодаемся, что на работе, что дома. И чувство юмора — как раз то оружие, на котором эти дуэли ведутся. Оно заставляет нас расти над собой и над оппонентом и создает крутой дуэт.
Марина: Допустим, я не могу доказать свою правоту, а Аркадий не может втолковать мне то, что хочет, хотя я-то понимаю, что он не прав. Так вот, в этот момент кто-то из нас использует классную фразу, оборот. Тут второй про себя отмечает: «О’кей, это было очень хорошо и интересно! Ладно, ссоримся дальше!» Таким образом ты оказываешься над ситуацией и понимаешь, что сейчас это уже не столько конфликт, сколько творческий поиск нужных слов, витиеватое общение двух неглупых людей, которые кайфуют, даже когда спорят. В общем, чувство юмора очень сильно спасает, спасибо ему.
— Дочка смотрит программы с вашим участием?
Марина: Когда Вероника совсем маленькая была, я участвовала в проекте «Маска». Однажды мы всей семьей смотрели по телевизору это шоу, я дождалась момента, когда взрослые выйдут из комнаты, и сказала: «Ника, в костюме Солнца — твоя мама». И потом она пару раз даже сказала «мама», когда видела на экране Солнце. Но Ника была такая маленькая, что ее реакцию никто не понял. А сестра Аркадия, Алина, которая с нами смотрела все выпуски, говорила: «В костюме Солнца точно не певица». Я соглашалась: «А... Ну, возможно...» Конечно, Ника меня узнает на экране — в рекламе, в разных проектах. Иногда она сама надевает шапку, шарф и говорит: «Я поехала на съемки». Спрашиваю: «А далеко?» — «Нет, на площадку».
Аркадий: Когда Ника стала старше, бывает, иногда пробегает мимо телевизора, а на экране показывают Марину. Спрашиваю: «Кто эта тетя?» Ника отвечает: «Мама» — и бежит дальше. Для нее мама в телевизоре — это абсолютная обыденность, норма. Когда дочь подрастет, конечно, поймет, что не у всех мамы бывают в телевизоре. Это что-то да значит, туда не просто пробиться, и папы там нет тоже не просто так. Но пока она этого не осознает.
— А на кого похожа ваша дочь?
Марина: Когда Ника родилась, в первый день все — Аркадий, медсестры, врачи — говорили: «Вылитая мама». А потом отечность сошла, и дочка перестала быть на меня похожей... И с возрастом она стала прямо один в один Аркадий и его мама.
Аркадий: А по-моему, с каждым годом Ника все больше на Марину похожа.
Марина: Однажды, где-то на 5—6-м месяце беременности, мы вместе с Аркадием пошли на УЗИ. Вероника активно двигалась у меня в животе. Но когда папа погладил живот, она тут же успокоилась. И мы поняли, что с дочкой можно будет обо всем договориться. И сейчас мы с Никой отлично общаемся. Может, потому, что все ее окружение очень много с ней разговаривает как с нормальным, думающим человеком. Наша задача — вложить в нее все лучшее в моральном плане, оберегая от опасностей. Вероника уже умеет прислушиваться к чужому мнению. Это у нее в папу, такая же мудрая. И красивая! Это тоже в папу. Дочка — это подарок, которого мы очень долго ждали. И мы так благодарны судьбе за нее! Да мы вообще за все, что у нас есть, судьбе благодарны!