«Я сижу, расстроенная. Ко мне подходят Машков с Боярским. И по очереди говорят: «Слушай, Маша, плюнь в меня! Мне сейчас это так надо!» Они меня раззадорили, развеселили, сняли все зажимы…» — вспоминает олимпийская чемпионка, звезда телешоу «Слабое звено» и актриса Мария Киселева.
— Да. Программы не было в эфире много лет, но я с ней и не расставалась — каждый день слышу вопрос или реплику оттуда. «Слабое звено» действительно пользовалось успехом, его не забывали. Подсознательно я знала, что программа рано или поздно вернется на экран. Это проект, от которого я кайфовала, и сейчас, уверена, буду кайфовать. Программа лицензионная, и мы сильно не можем уходить от формата. Но, конечно, будут и свежий взгляд, и новые эмоции — ведь мы живем уже в другое время, прошло целых пятнадцать лет.
— И не нужно! Он сохранился, но стал более современным, а следовательно, актуальным.
— Случайно. Когда работала на НТВ ведущей спортивных новостей, меня пригласили на кастинг в новую программу на Первом канале. Увидев отрывок британской программы с Энн Робинсон, я сказала с улыбкой: «Я так не смогу». — «И все же давайте мы вас загримируем и сыграем раунд. А вы просто попробуйте не улыбаться». И это было сложнее всего. Как выяснилось потом, в кастинге приняли участие большое количество женщин, уже состоявшихся в профессии. Я же пришла туда совершенно неопытной, начинала с нуля. Всему училась на площадке. На «Слабом звене» мои два уха превратились в 322, чтобы слышать всех — режиссера, продюсера, редактора, оператора. Каждый советовал, подсказывал, что и как правильно, куда повернуться, куда смотреть. Огромный объем информации. Но меня всегда это зажигало.
— Да, но я больше была поглощена самим процессом съемок. Хотя, конечно, пародии было интересно смотреть — Таня Лазарева, Максим Галкин запомнились, в КВН было несколько очень смешных номеров.
— У многих цель жизни — стать телезвездой, они мечтают об этом с детства. Как было у вас?
— Мои мечты долгие годы были связаны с синхронным плаванием.
— Скажите, это реальная история, что вы в детстве дико боялись воды?
— Да. На отдыхе с родителями года в 3—4 я отказывалась в море даже зайти, визжала на весь пляж, чем привлекала внимание сердобольных бабушек… В шесть лет меня отвели в бассейн за компанию со старшим братом. Тренер сказал: «Прыгай, девочка, в воду!» Я ответила: «Не буду! Я плавать не умею!» И в памяти осталась картинка: меня толкают в воду, пузыри идут наверх, а я вниз, ко дну... Конечно, все было безопасно и безобидно, но после этого меня определили в «лягушатник».
— Трудно было тогда предположить, что из вас вырастет олимпийская чемпионка по синхронному плаванию, которая выиграет три золотые медали на Олимпиадах и еще множество на других соревнованиях…
— В то время в нашей стране мало кто знал про этот вид спорта. Как-то родители на входе в бассейн увидели объявление о наборе девочек моего года рождения в группу художественного плавания. Так называлось синхронное плавание в то время. Мама с папой понятия не имели, что это за вид спорта... Мои первые тренеры Наталья Леонидовна Кириакиди и Марина Геннадьевна Дмитриева объяснили: «Это красиво. Танцы на воде под музыку. Девочке понравится». Я всегда была очень увлекающимся и творческим ребенком, мне нравилось петь, танцевать, я мечтала стать балериной. И, конечно, с радостью начала заниматься в секции, где к тому же нашла новых подружек. В первое же лето мы поехали в спортивный лагерь на море. После возвращения на родительском собрании тренеры рассказывали о детях: «Лена научилась плавать, Наташа села на шпагат… А Маша Киселева? Она приехала на юг. А что на юге делают? Отдыхают. Вот она и отдыхала». Мама за меня краснела.
— А потом все изменилось, в вас родилось желание побеждать…
— Не сразу. Это очень длинный процесс. Сначала увлечение начинает тебе очень сильно нравиться, потом ты что-то преодолеваешь, тянешься за лидерами, что-то получается, ставишь цели. Влюбляешься в свое дело… Я очень хорошо помню один момент. На соревнованиях по обязательной программе у меня бывали оценки 3—4 балла из десяти возможных. Мне было неловко за это, и иногда возникали мысли, что этот спорт не для меня. На очередных соревнованиях вывесили результаты, и вдруг я не на последних местах, а где-то достаточно высоко. Подумала, наверное, меня с однофамилицей перепутали (у нас в группе было две Киселевых). Оказалась — нет… Такие вещи дают стимул, появляется вера в себя. Помню свои первые соревнования. Нужно было делать кувырок назад в группировке, а на тренировке я ни разу не смогла его сделать — просто не сумела преодолеть страх. Но на соревнованиях сидит бригада судей, наверху на трибуне родители — как-то стыдно не сделать. И я сделала… Разные бывают страхи... На Кубке мира, уже в составе сборной России, в обязательной программе были очень сложные фигуры с длительной задержкой дыхания. Спортсменка, выступавшая передо мной, не смогла доделать фигуру, потеряла сознание под водой. За ней сразу прыгнули, помогли ей выплыть, и все закончилось нормально. Но у меня был дикий страх и шок, потому что мне предстояло следом делать эту же самую фигуру. Это сложно психологически… Но испытания и преодоления делают нас сильнее.
— А были неудачи, обидные моменты?
— Когда мы выступали на первых для нас Олимпийских играх в Атланте. Мы очень верили, что сможем подняться на пьедестал почета. Это был 1996 год — последний перед началом многолетних побед российских синхронисток. В Америке в тот момент был бум синхронного плавания, все его очень любили. Это был период лидерства команды США в нашем виде спорта. Количество зрителей на соревнованиях было невероятное — огромные трибуны, уходящие прямо в небо… Они эмоционально и громко принимали всех участников — аплодировали, кричали, поддерживали. Диктор даже просил: «Уважаемые зрители, просим вести себя тише, спортсменки не слышат музыку». Мы заняли тогда четвертое место — самое обидное, и, конечно, жутко расстроились. У нас, наверное, самый субъективный вид спорта из всех. Но при этом, если ты на три головы выше соперников, то ни у какого судьи не поднимется рука поставить тебе оценку ниже, чем тем, кто выступил слабее. А вот если ты находишься примерно на одном уровне с соперником, то здесь судья решает, кто лучше, а ты дальше думай — обидели тебя или ты дал повод. В спорте характер воспитывается каждый день, победами, поражениями, преодолениями то боли, то усталости, то страха…
Я хорошо помню один из самых страшных выходов на старт — это был финал дуэта на Олимпийских играх в Сиднее, когда мы с Ольгой Брусникиной выиграли первые золотые медали для российского синхронного плавания. Мы стояли и ждали выхода на старт, предыдущий дуэт уже слушал свои оценки. И я помню, что во рту пересохло до такой степени, что там не то что глотать нечего, а уже и дышать нечем, и перед глазами пелена. Настолько тяжело психологически. Но мы смогли пересилить волнение, переключиться на мысли о том, что сейчас нужно будет делать, сосредоточились на композиции и больше ни на чем. Забыли о камере, которая заглядывает объективом прямо к тебе в душу, о соперниках, о болельщиках, о судьях…
— В моем понимании, олимпийские чемпионки — это какие-то сверхлюди, вроде космонавтов. А какое ощущение, когда стоишь на пьедестале и играет гимн? Как в этот момент бьется сердце?
— Это такое состояние эйфории, когда реально по коже бегут мурашки. Ощущение, что ты в невесомости. Абсолютное счастье! Играет гимн твоей страны, поднимается флаг твоей страны, все трибуны стоят… И калейдоскопом пролетает перед тобой весь период, который ты шел к этому, все люди, которые были с тобой… Тут все вместе: и радость, и гордость, и облегчение — тебя полностью отпускает. Но я хочу сказать, что, наверное, не менее эмоциональный момент — это когда судьи выставляют оценки. Взять тот же Сидней, финал дуэта. Мы с Ольгой выступали последними, для финального протокола не хватало только нашего результата. И вот это ожидание оценок, казалось, растянулось на целую вечность. Каждая секунда длилась, как час, и вот на табло высветились все оценки 10:0, кроме одной 9:9 от японского судьи. А японки были наши конкуренты, с которыми мы соперничали. Тут, наконец, высветилась цифра 1, остальные еще не появились — но стало понятно: все, у нас максимальная сумма, мы занимаем первое место! И тут, конечно, эмоции сдержать было невозможно. Мы даже поклон никакой не сделали: только плакали, прыгали, смеялись, обнимались и целовались. Потом убежали с помоста целовать и обнимать тренеров — Елену Николаевну Полянскую и Людмилу Филипповну Тарасову. Второй раз в моей карьере было ощущение бесконечности в ожидании оценок на Олимпийских играх в Афинах, когда в финале групп у нас отключилась музыка. Здесь мы после оглашения нашего победного результата плакали всей командой на плече у Татьяны Николаевны Покровской. Но эту историю знают все.
— А что потом, после эйфории, когда спускаешься с пьедестала?
— Расскажу про Сидней. Как только мы с Олей Брусникиной спустились с пьедестала почета, нас все обняли, расцеловали, и тренеры сказали: «Прекрасно, переодеваемся и на тренировку». Соревнования в дуэтах закончились, а на следующий день стартовали группы. Потом мы выиграли медаль в группе и испытали похожие эмоции: эйфорию, мурашки, парение… А дальше никаких стартов и тренировок не было, и уже можно себя отпустить. Но когда я вернулась в олимпийскую деревню, к себе в комнату, столкнулась с тем, к чему была абсолютно не готова, — ощутила полное опустошение.
Для меня это было совершенно неожиданно. Вероятно, я была настолько поглощена мечтой, что не хватило времени, сил, желания, возможности заглянуть «за». Я была шокирована этим опустошением! Какая-то эмоциональная яма, в которую неожиданно для себя попала. Я ни с кем не делилась, никому об этом не рассказывала, ни тренеру, ни родным, ни друзьям. Мне нужно было все переварить, разобраться в этом самой и понять, как жить дальше. При этом вокруг была прекрасная атмосфера. Мы прилетели с Олимпийских игр с победой, нас встречали, поздравляли, куда-то приглашали, и это не заканчивалось. В какой-то момент я себя поймала на мысли, что, если еще пробуду в этом состоянии, я из него просто не выберусь. И нужно срочно куда-то двигаться дальше, искать новую цель, новое направление. И что самое сложное, надо было найти мечту такого же уровня, как мечта о золоте Олимпийских игр.
— Такой мечтой стала журналистика?
— После Олимпийских игр я начала работать сначала на НТВ-Плюс, потом на НТВ. Училась всему — делать репортажи, комментировать, вести спортивные новости. Я нашла в этом новую цель, новую профессию, в которой мне хотелось себя реализовывать и погрузиться туда полностью. К тому времени я практически окончила журфак МГУ, где училась на заочном. Журналистика меня очень увлекала. Когда я входила в телецентр «Останкино», сразу начинала улыбаться, просто с ума сходила от атмосферы, которая там царила. Мне казалось, там даже воздух другой…
— А спортивный характер в новом деле пригодился?
— Спортивный опыт — это стержень, который помогает идти дальше по жизни в любом направлении. То есть автоматом просто берешь эту внутреннюю составляющую и перекладываешь ее на новые условия. Стержень остается тот же. Принцип один… Я пошла учиться на журфак, потому что хотела больше рассказывать о своем любимом синхронном плавании. А потом меня телевидение захватило настолько, что я жизни своей без него не представляла. Я вообще не могу заниматься делом, к которому не лежит душа, в котором я не растворяюсь. Не могу без любви и без мечты… Это касается всего в моей жизни.
— Семья, дети?
— Конечно! Это же главное. Я мечтала о ребенке задолго до того, как забеременела. И заранее знала, что мою первую дочку будут звать Даша. А через четыре с половиной года родилась Саша. Так что у меня двое детей: девочка... и еще девочка.
— И старшая дочь Дарья делает большие успехи в синхронном плавании. В прошлом году на первенстве мира она получила золотую медаль в «соло». Это не считая других многочисленных наград.
— Успехи детей — это счастье и радость родителей. Когда твоя дочь стоит на пьедестале, эмоции еще сильнее! Это фантастика. Гордость, счастье, искры из глаз! За детей ведь радуешься и переживаешь больше, чем за себя. Но впереди еще очень много работы…
— Ваша дочь занимается в Центре по синхронному плаванию в Строгино. Кто ее тренирует?
— Ее первый тренер — Наталья Денисова, последние три года мы тренируемся вместе. Нереально тяжело совмещать в себе маму и тренера. И если бы я раньше знала, что это такое, сказала бы «нет». Но я увидела в дочке фактуру, огонь в глазах, желание сильное, голову светлую, все как-то сошлось. Совместные тренировки — тяжелый процесс, в котором мы обе учимся. Ей уже 14, паспорт на руках, совсем взрослая стала. А у меня ощущение, что она только родилась… И как будто вчера было то УЗИ, когда я ее впервые увидела. Незабываемый момент. Как и тот, когда узнала, что стану мамой... Я была в аэропорту, позвонил врач и сказал: «Я вас поздравляю, вы ждете ребенка!» Это было что-то! Слезы на глазах… Ощущение абсолютного и какого-то неземного счастья. Оно длилось всю беременность, и все нарастало и нарастало, и сейчас оно только растет. Знаете, я безумно хотела второго ребенка. Но когда была уже беременна Сашей, дико испугалась, что мне не хватит любви на вторую дочку, ведь я все свое сердце, всю себя отдала Даше. У меня была паника, и я даже к батюшке поехала разговаривать... Он выслушал и сказал: «Дорогая моя, у вас любви хватит и на десять, и на двадцать детей». Я посмотрела на него счастливыми глазами: «Спасибо вам большое!» Так и случилось. Девочки растут. И любовь к ним тоже растет.
— А чем занимается младшая, Саша?
— Фигурным катанием. Хотя изначально она пришла в синхронное плавание, год позанималась, а потом стукнула кулаком по столу и сказала: «Не хочу, мама, я твоего синхронного плавания!» У нее крутой нрав. Фигурным катанием она занимается недолго — три года. Ей нравится, она получает удовольствие. Хотя, судя по загрузкам и тренировкам, это не просто катание в свое удовольствие в свободное время. У дочери жесткий график, режим, в котором она постоянно живет. Это уже спорт... А уж насколько далеко все зайдет и во что выльется — только время покажет.
— Что представляет собой ваш семейный график?
— Иногда день может начаться очень рано. Например, подъем в 5.10. Потому что у Саши лед уже в 6.45. А у Даши тренировка начинается в 8.45. Причем Саша занимается в Красногорске, а Даша — в Строгино — успеть и туда, и туда невозможно. Мне очень помогают мои родители. Иногда бывает, что из-за графика девочки остаются ночевать у бабушки с дедушкой. Без них абсолютно невозможно было бы справиться. Мама с папой всегда были и есть большой поддержкой и опорой. И я им безумно благодарна за все!
— А как с учебой у девочек?
— Они понимают, что без образования никакого развития нет. Но при этом, как и всем детям, им не всегда хочется идти в школу и делать уроки.
— А вы строгая мама? Все по полочкам, все четко?
— Я разная. В каких-то принципиальных моментах могу быть очень строгой, в каких-то, наоборот, даю слабинку.
— Как именно? Ну его, это спортивное питание, пойдем в кафе?
— Да вплоть даже до этого, почему нет. Или, допустим, воскресенье, давно в кино не были и вдруг решили пойти. Отлично провели время и даже забыли про задание по литературе. Пришлось тогда в машине по дороге с тренировки делать уроки. В итоге Саша получила пятерку.
— А какие еще таланты у девочек кроме спортивных?
— У них был выбор, все началось с того, что они стали пробовать себя в разных ипостасях. Саша рисовала, танцевала, в теннис играла в садике. Даша на батике рисовала, танцевала, занималась художественной гимнастикой. Ее, кстати, в синхронное плавание привела вообще не я, а бабушка. И про то, что у них мама олимпийская чемпионка, рассказала бабушка, а не я. Как-то Даша пришла домой и говорит: «Мам, ты что, олимпийская чемпионка?» — и глаза такие огромные.
— Вот это скромность у вас! А медали девочки не видели?
— Медали тогда еще не висели дома… В общем, выбор и у Даши, и у Саши был большой. Просто спорт занимает основную часть времени. Но Саша до сих пор обожает рисовать для собственного удовольствия.
— А у вас есть увлечения для собственного удовольствия?
— Все, чем я занимаюсь, я делаю с удовольствием. Работа, отдых, семья, друзья. Телевидение, Дума, Школа синхронного плавания, Театр на воде, в котором мы уже десять лет занимаемся постановкой сказок. В этом году на новогодние праздники мы показывали новый спектакль на воде «Русалочка. Параллельные миры». И он получился! Зрители — и взрослые, и дети — выходили воодушевленные. Я рада, что большое количество детей приходят в спорт после наших спектаклей. И я благодарна нашей большой команде за возможность воплощать в жизнь самые смелые идеи. Вот уже 16 лет мы работаем вместе с режиссером Алексеем Малыхиным. Надеюсь, что наша география расширится — сейчас мы показываем наши спектакли в трех городах: Москва, Казань и Санкт-Петербург.
— А еще вы иногда снимаетесь в кино…
— Спасибо Владимиру Бортко, он заметил меня в «Слабом звене» и пригласил на роль Вари Иволгиной в сериал «Идиот». И это еще раз доказывает, что мечты сбываются. В детстве я хотела стать актрисой, и даже мысль была поступать в театральный вуз. Владимир Владимирович воплотил мою мечту в жизнь. Да еще и в таком блистательном проекте с такими фантастическими актерами: Машков, Басилашвили, Боярский, Миронов, Чурикова, Саша Лазарев… А ведь ничего этого могло и не быть! Помню, как редакторы «Слабого звена» на съемках мне сказали: «Маша, Бортко хотел тебя на пробы в свой фильм пригласить. Мы сказали, что тебе не интересно». У меня чуть дар речи не пропал. Я говорю: «Вы с ума сошли, как не интересно?!» Взяла у них телефон Бортко и в тот же день позвонила. Он сказал: «Ну наконец-то звезда объявилась». Назначил пробы, я приехала, меня утвердили… И вот первый съемочный день.
Я жила по меркам телевидения и никак не могла понять, почему в назначенное время не было команды «Мотор!». Я все сижу, сижу, чего-то жду… Не выдержала, подошла к помощнику режиссера и уточнила: «Что-то поменялось? График съемки изменился?» Помреж спросила у Бортко. И когда, наконец, начали снимать сцену с моим участием, он выкрикнул: «Ну а теперь на площадку приглашается звезда Киселева!» — чем вогнал меня в жуткую краску. Я и так нервничала, все делала по наитию, на интуиции. Хотя мне, конечно, дико повезло. Атмосфера была очень теплая.
Все актеры меня поддерживали на площадке, подсказывали, советовали. А самой сложной задачей для меня оказалось плюнуть в лицо Саше Лазареву, игравшему моего брата Ганю. Я никак не могла это сделать. Сымитировать было нельзя, режиссер требовал естественности. И вот Бортко объявляет перерыв минут на пятнадцать. Ко мне подходят уважаемые Владимир Машков и Михаил Боярский и по очереди говорят: «Слушай, Маша, плюнь в меня! Мне сейчас это так надо!» Они меня раззадорили, развеселили, сняли все зажимы… Потом был «Параграф 78». Роль небольшая, но рядом с великолепными Шакуровым и Вдовиченковым. От некоторых ролей потом пришлось отказаться, потому что я вернулась в спорт.
— И выиграли Олимпиаду в Афинах! Ради такого не жаль отказаться от любой роли в кино! Вы очень сильный человек, а какие-то слабости у вас есть?
— У меня миллион слабостей. Например, я ужасно люблю мороженое. И любила в детстве, хотя нам запрещали его есть. Во время тренировок нужно было держать себя в форме, и я поменяла любимое мороженое на фруктовое пюре из детского питания. Это долгое время был единственный десерт, который я себе позволяла… Еще я люблю, даже если ложусь спать совершенно без сил, включить какое-то легкое кино. При этом я знаю, что усну через три минуты…
— А вы тоскуете по воде? Никогда не хочется в бассейне сделать какие-то элементы?
— Нет, если честно. Наплавалась, видимо… На море можно в звездочке полежать, фонтан волосами сделать, подурачиться. Но так, чтобы без зрителей.
— То есть уплываете далеко в море и совершенно одна это все проделываете?
— Нет, далеко одна не уплываю, мне нужно, чтобы рядом был кто-то из своих. И обязательно прозрачная вода, чтобы было видно дно. Вероятно, остался страх воды, как в детстве, а может быть, просто срабатывает самозащита.
0
25.00
