ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Апрель 1, 2021

— Ваня и правда очень воспитанный ребенок. Во время нашей фотосессии это все заметили.

— Ему любопытно знакомиться и общаться с новыми интересными людьми. И потом, у вас такой веселый фотограф, умеет найти подход к ребенку, и Ване было не скучно. Мне кажется, я вела себя хуже, чем Ваня, потому что у меня есть проблема: я очень зажатый человек. Жутко переживаю, если что-то не идеально. Не знаю, почему так психую — результат-то всегда хороший. Но для меня это каждый раз испытание.
— Может быть, это потому, что вы признали себя красавицей относительно недавно и еще не привыкли. Помню, вы мне рассказывали, что родители никогда не хвалили вас и не говорили, что вы красивая.
— Но это же время такое было. Вот недавно вышел фильм «Батя». В принципе, он о том же. Любовь родителей ко мне была колоссальная, я ее чувствовала кожей. Более того, мне этого запаса хватит на всю жизнь. Так что претензий нет. Но да, мы все забитые немножко. И в школе все было пожестче, чем сейчас.
— Пожестче, конечно. Мы с вами почти ровесницы и равнялись на пионеров-героев. Я переживала, что мне уже 8 лет, время идет, и я, возможно, не успею совершить подвиг…
— Представляете, Ваня с одноклассниками как раз сейчас делал работу про пионеров-героев. Проект назывался «Маленьких на войне не бывает», и ему достался Марат Казей. Ваня взахлеб говорил об этом: «Ты понимаешь, он же ребенок! Я бы, наверное, не смог выдержать такое». Я сыну не призналась, но тоже в детстве страшно переживала, что если меня будут пытать фашисты, то, возможно, я всех выдам. Придумывала варианты, как остаться в живых. А лет двадцать назад я посмотрела какую-то программу, где на улице у ребят брали интервью, 1-й, 2-й, 3-й классы, и они не знали, кто такие фашисты. В какой-то момент был провал в школах, все позабыли о серьезных вещах. Для нашего поколения Великая Отечественная — что-то очень важное. И для Вани тоже. Когда мы с ним были в Германии, после парка развлечений я отвела его в музей «Концлагерь Дахау», Ване было около семи лет. Меня тогда все ругали: «Зачем ты это делаешь? Не бережешь психику ребенка». Но я не жалею, изменения в сыне вижу только в лучшую сторону. Даже в каких-то компьютерных играх он никогда не воюет за фашистов, говорит: «У них оружие, конечно, круче в игре, но я принципиально никогда не буду ни за них, ни за террористов». И в бытовых каких-то вещах знание о войне на него повлияло. Еда у нас теперь не выбрасывается, бессмысленно дорогие шмотки и игрушки не покупаются. Мы много с ним разговариваем на разные темы. Сейчас Ваню почему-то очень волнует, что у нас плохие отношения с Америкой, он боится, что будет война. Это ужасно, я не знаю, где он это хватает.
— А вы помните, мы в детстве боялись ядерной войны?
— Я очень боялась! Каждое утро просыпалась и думала, как хорошо, что я советская девочка, что живу не в капиталистической Америке, которая хочет завоевать прекрасный Советский Союз. У меня все это в голове было. И вот прошло много лет... Недавно мы с Ваней побывали в Музее Вооруженных Сил, а там огромный зал, посвященный как раз Второй мировой войне. И Ваня очень удивился, что мы с Америкой были союзниками. А потом мы пошли в следующий зал, посвященный холодной войне. И он спросил: «Как такое может быть?» — «Ну вот ты иногда дружишь с Васей, Петей, Толей, а потом вы ссоритесь». — «Но это же другое. Это же страны огромные, как все разом люди могут поссориться?» Я объяснила, что ссорятся политики, у которых есть свои цели. Ваня сказал, что этот вопрос должен решить президент, как и вопрос с плохим асфальтом на дорогах и еще много вопросов. Ванек много чем недоволен. Я ему говорю: «Вот учись хорошо, становись президентом и исправляй это все». И у нас теперь есть игра: «если я стану президентом, что сделаю первым делом». Ваня пишет очень смешные и очень трогательные законы по поводу животных, по поводу детей. Старается хорошо учиться, занимается немецким и английским, потому что это может пригодиться в международных переговорах… Слушайте, я стараюсь, чтобы он вырос хорошим человеком! Хотя что будет, то будет, это же лотерея. Иногда в прекрасных семьях вырастают очень сложные люди. Но единственное могу сказать: наверное, я не буду себя корить, что чего-то сыну недодала — бесконечно таскаю его на спектакли, выставки, экскурсии. Я чокнутая на эту тему. Не столько на учебе, сколько на кругозоре.
— Многие родители ради стимула платят детям за хорошие оценки деньги. Вы считаете это правильным?
— Он у меня всю эту снежную зиму убирал снег вокруг нашего загородного дома, и я ему за это платила. Мне кажется, что за такой тяжелый труд на улице, на морозе платить надо. Но не надо платить, например, за то, что ребенок убирает свою комнату или учит стихотворение, это его жизнь, его здоровье, его образование.
— Сколько времени занимает уборка снега?
— У нас участок довольно большой, дорожек много, это все обледеневает, Ваня тратит примерно часа два с лишним. Периодически приходит, сидит греется в прихожей. Упертый. Я говорю: «Да ладно, заканчивай». А ему важно доделать все до конца.
— Молодец! Но любой, даже самый прекрасный ребенок бунтует против каких-то правил.
— Его бунт, видимо, впереди. У Вани другая проблема — он очень не уверен в себе, видимо, это ему от меня генетически передалось. Поэтому, когда какая-то сложная задача, например большое стихотворение, он с ходу начинает страдать, что никогда его не выучит, и рыдает горькими слезами. Проходит два-три часа, слезы, истерика. А потом сел и выучил. Я говорю: «Слушай, ты потратил на это 15 минут. Плакал дольше, чем учил». Вот такие сложности у нас есть.
— А спортом Ваня занимается?
— Я страшно переживала, что в жизни парня нет регулярного спорта. А потом совершенно случайно увидели трансляцию соревнований по большому теннису на канале «Матч ТВ», и Ваню поразило, насколько это красивый вид спорта. Он сказал: «Хочу так же». Я отговаривала: «Ванюш, ты много чего хотел, и в связи с этим очень много суеты, мы покупаем форму, находим тренера, а потом ты говоришь, что фу, нет, это не мое». — «Нет, я чувствую, что вот это — мое». Мы попали к классному тренеру Ане, у них с Ваньком мгновенно возникла «химия», она строгая, но они постоянно хохочут… В общем, получилось. Но чтобы заниматься, Ване пришлось удалить аденоиды. И он на это пошел ради занятий. Короче, теперь большой теннис — наше все. Его с тренировки не вытащишь.
— Это прекрасно, когда ребенок спортивный, воспитанный и так далее. А как вырастить ребенка самостоятельным? Я так понимаю, с этим сейчас большие проблемы у многих родителей.
— Это беда, боль. Знаете, у меня даже термин есть — машинные дети. Они перемещаются в машине родителей, у них нет ориентации в пространстве вообще. Когда я училась в 1-м классе и мне было 7 лет, я ехала сначала на автобусе до метро «Ботанический сад» 15 минут, потом на метро до Чистых прудов, садилась на трамвай «Аннушка» и так добиралась до школы. Не могу себе в страшном сне представить, что Ваня сейчас, в 9 лет, поедет один в центр города.
— Мир стал опаснее. Он совсем не похож на тот, в котором росли мы…
— У меня есть друзья, мы по пятницам встречаемся компанией и как раз на днях говорили о том, как все поменялось. Это ведь поразительно: сейчас рулят блогеры, знаете, такие многочисленные официально безработные, у которых через запятую написано: мать, певица, актриса, блогер, модель, путешественница…
— Новые звезды? Да, похоже, блогеры стали теснить в этом статусе даже вас, известных актеров…
— У меня вообще нет ощущения, что я известна. Честно. Кстати, этот разговор про блогеров происходил в ресторане, куда мы попали довольно забавным образом. Я спросила своих друзей: «Куда пойдем на этот раз? Я закажу столик». Они назвали ресторанчик, классное место. Звоню туда, а мне говорят: «Вы что, у нас за две недели бронируют, уже все занято». Я расстроилась, сообщила всем в общем чате. Пауза буквально минуту, потом подруга пишет: «Куликова, все нормально. Я столик заказала». — «Как ты это сделала?» — «Господи, да я просто позвонила и сказала, что я твой агент и что ты очень хочешь со своими друзьями в их ресторан. Не понимаю, почему ты не пользуешься? Ты же звезда». Но откуда у нашего поколения взяться звездности? Из советской школы? Из Щукинского училища? У нас были такие серьезные педагоги, по сравнению с которыми я не то что пешка, а песчинка. Понимаете, я видела настоящих звезд. Василий Семенович Лановой вел у меня индивидуальные занятия по художественному слову. Вот просто приходит к тебе Лановой и учит тебя, идиота, студента, школьника, рассказывает про Достоевского. И рядом Этуш, Аросева, Ульянов, Ширвиндт. Ну и как после этого я могу считать себя звездой? Ясно, что именно блогеры — герои нашего времени, люди куют железо, пока горячо. Кстати, среди этих ребят есть люди безусловно интересные и одаренные. Но нас нет смысла сравнивать, это совсем другая культура. И естественно, что у нас нет и не будет таких шальных заработков. Зато у меня есть один-два крупных рекламных контракта, которые помогают давать образование ребенку, путешествовать с ним по миру, заниматься благотворительностью. И я совершенно не готова ни с кем соревноваться и выкладывать на своей странице в соц­сети тонны постов ради того, чтобы хотя бы попытаться набрать столько подписчиков, сколько, например, у А4, которого Ваня так любит смотреть. Этим ведь надо заниматься всерьез.
— А4 — что это? Переведите, пожалуйста.
— Это Влад Бумага, у него псевдоним А4. Бумага — реальная фамилия. Белорусский паренек. Он придумывает для детей какие-то смешные эксперименты. И в результате он в свои юные годы очень обеспеченный человек. А4 хорош уже тем, что не ругается матом, у него внятная речь, он не несет миру какую-то откровенную дрянь по примеру Моргенштерна, от которого меня просто легкая оторопь берет. Когда Ваня сказал: «У Моргенштерна классные песни, вот, например, «Кадиллак», я согласилась посмотреть, чтобы быть в курсе, заодно наткнулась в интернете на интервью Дани Милохина, которого многие дети очень любят. Когда этого Даню спросили: «А кто до Ельцина у нас в стране был у власти?» — он ответил: «Сталин». Нет слов… В принципе, даже 9-летний Ваня в курсе, кто когда был. Я показала сыну это интервью и говорю: «Как-то сложновато восхищаться такими персонажами, которые вообще будто ничему не учились. У них есть деньги, слава, они могли бы сейчас это вкладывать в образование, в свое будущее и помимо развлекательного контента делать и что-то полезное для своей аудитории...» Я, конечно, сыну не запрещаю. Я тоже слушала какую-то глупость периодически, пока не переключилась на нормальную музыку. Но я должна была сказать: «Слушай что хочешь, просто обрати внимание, что у человека запикано 90 процентов интервью. Ты считаешь, что молодой мужчина, который уважительно относится к интервьюеру, к своей аудитории, может так говорить? Ты его зритель, а он постоянно, по сути, тебя материт. Тебе нравится такого человека слушать? Мне — не очень. Но это твой выбор, делай выводы сам».
— У вашего сына есть идея стать президентом. А идеи стать блогером у него нет?
— Была. Он пытался даже и чего-то там завел. Знаете, сейчас модно: ребята сидят в эфире, играют в какую-то игру и комментируют. И мальчишки типа моего сына следят за этим раскрыв рот. Я говорю: «Ванюш, скажи, пожалуйста, вот ты смотришь, как играет другой человек, которому 30 лет на вид, в чем прикол-то?» — «Ты не понимаешь, у него 12 миллионов подписчиков, он миллионер, игры сделал своей профессией». — «Хорошо, а насколько хватит такой профессии? Да, он лихо это делает, у него речь поставлена, он такой веселый, с чувством юмора, все дела, ну а дальше что? Вот придут новые блогеры, а он-то куда? Я еще не видела седого дедушку блогера, который продолжает играть в «Майнкрафт». — «И я не видел». — «Ну задумайся просто. Если у тебя это будет хобби, я не против. Учи немецкий, английский, занимайся теннисом, пусть у тебя будут пятерки — и веди ты этот свой блог, пожалуйста». И он вел блог. Его хватило на три дня. Придумал смешной ник Флотик Мен, видимо, производное от своей фамилии — Матросов. Это было мило, но подписчиков собралось всего 12. И Ваня, не обретя мгновенную славу, перегорел. (Улыбается.)
— У него, может быть, есть какие-то операторские или режиссерские задатки?
— Да, есть немного. Ваня снимает небольшие фильмы, целые триллеры, а вместо актеров у него человечки из конструктора. Когда приезжают друзья его возраста, Ваня всех строит, придумывает сценарии, расставляет осветительные приборы… У меня же дома есть оборудование для самопроб, целых две лампы. (Улыбается.)
— Многие артисты страдают из-за самопроб.
— Я не то чтобы страдаю, просто для меня это непривычный и сложный процесс. Но бывает, без них — никак. Впервые в жизни я записывала самопробы во время карантина для Вадима Перельмана (американский режиссер, который в последнее время снимает успешные кинопроекты для российских телекомпаний. — Прим. ред.). Я нервничала невероятно и, когда они закончились, разревелась от напряжения. Для меня это был стресс. Но что делать, если Перельман живет в Канаде, в Ванкувере.
— Перельман на «Оскар» номинировался с фильмом «Дом из песка и тумана», снимал столько звезд, в том числе Уму Турман…
— И каким-то чудом выбрал меня, Машку Куликову. (Улыбается.) У меня просто шок был. Как будто бутылка дорогущего шампанского открылась, хотя я была готова пить всю оставшуюся жизнь воду из-под крана. Помню, я уже познакомилась с режиссером, с продюсерами и все равно не верила. Мне казалось, обязательно что-то сорвется. И до сих пор у меня ощущение сказки, в которую я попала. К счастью, Вадиму было все равно, что я в основном снимаюсь в сериалах определенного жанра. Ему просто понадобился именно такой типаж. В Америке вообще ищут новые лица, это у нас едут по старым рельсам. Например, я не попадаю на пробы картин для Первого канала, у меня даже нет шанса. Ка­кая-то система очень странная: есть артисты ТНТ, НТВ, «России», Первого канала и те, кто снимается на видеоплатформах. И у меня из-за этого достаточно много одноплановых ролей. А Перельман дал мне шанс.
— Как проходили съемки?
— Мы снимали в Белоруссии. До­снимать будем этим летом. Возможно, возьму туда с собой Ваню, обычно он со мной на съемки летом ездит. Но в прошлый раз он остался в Москве, а потом вместе с папой отправился на море. С собой я его взять не могла — в Минске в тот период было опасно. Знаете, раньше Минск был единственным местом в мире, где я чувствовала себя абсолютно спокойно. Там Ваня делал свои первые шаги, когда у меня были съемки «Парфюмерши». Помню, по Минску идешь хоть в три часа ночи, хоть в пять утра и не боишься ни за свою жизнь, ни за жизнь своего ребенка. Но прошлым летом все изменилось. Мы снимали на «Беларусьфильме», а там рядом телецентр. У нас получился чудовищный брак по звуку из-за того, что происходило на улице. Знаете, у меня было ощущение, что я смотрю фантастический фильм, я просто не верила своим глазам.
— Надо же, сколько событий произошло с тех пор, как мы с вами разговаривали на карантине. Того же Перельмана, мне кажется, тогда еще и в планах не было…
— Представляете, как может поменяться жизнь. Давайте так: после каждого нашего с вами интервью должно случаться что-то невероятное. Будем ждать.
— Я согласна. Скажите, а какие у вас мечты?
— Многие мечты сбылись. Я мечтала, чтобы был дом. И он есть. Любовь у меня есть. И прекрасный сын. В принципе, вот эти три позиции важны, мне больше ничего и не надо. Даже если в какой-то момент меня перестанут снимать, я знаю, чем буду заниматься.
— Чем?
— Я бы с удовольствием занималась с детьми, в театральной студии, например. Когда была маленькой, мечтала быть педагогом начальных классов. Мне в кайф болтать с детьми, задавать какие-то смешные вопросы. А еще мечта у меня была — открыть кофейню. Я обожаю кофе, свежую выпечку. И у меня есть друзья, которые тоже об этом мечтают. Поэтому, может быть, когда-нибудь так и будет.
— А о белом платье и свадьбе где-нибудь на островах не мечтаете?
— Почему-то нет. Я была замужем официально 12 лет. Мы с Денисом расписались в джинсах и футболках 25 октября 2003 года, а штамп о разводе мне в паспорт поставили 17 марта 2015 года. Такая большая эпоха. Кстати, вчера мы с подругами обсуждали, как выглядит в массовом представлении женская иерархическая лестница. Замужем, с тремя детьми — это, конечно, высший пилотаж. Замужем, с ребенком — пониже ступенька. Потом идут разведенка с ребенком, а следом просто разведенка и та, которая никогда не была замужем, она вообще где-то внизу, и общество говорит: да что же тебя замуж-то никто не взял? И мы смеялись на эту тему. Подруги мне говорят: «Куликова, ты разведенка с ребенком, то есть не в самом низу, а на третьей ступенечке».
— Что бы там ни считало общество, но ведь все-таки тяжело воспитывать сына, когда папа в другой семье, и они, наверное, не так часто общаются, как хотелось бы…
— Ваня часто общается с папой. Мы живем совсем рядом. Это для меня «другая семья», а для Вани-то они родные, любимые люди. И у меня уже шесть лет «другая семья», которая тоже способствует Ваниному становлению. Но это не значит, что мне надо замуж выходить. Можно быть счастливой и без штампа в паспорте. А вот поехать куда-то на острова и устроить романтический праздник для друзей очень хочется. Пока же мы летим на Мальдивы вдвоем с сыном. Раз в году мы с ним куда-нибудь отправляемся дней на десять, именно вдвоем, поговорить, посекретничать, посмотреть фильмы. Уделить друг другу внимание прежде всего. На Мальдивах я еще не была. И тут Ваня спрашивает: «Тебе сколько лет?» — «Сорок четыре будет». — «И ты никогда не была на Мальдивах?! Говорят, это рай!» — «А ты сам хочешь?» — «Я бы очень хотел». И в этих его словах я почувствовала не каприз, а желание посмотреть на тот самый рай. И я сказала: «Ну давай».
— Скажите, а что вы обязательно берете в путешествия?
— Наушники, я люблю слушать музыку; планшет, чтобы смотреть кино; косметику… Когда ты летишь куда-то далеко, важно, чтобы под рукой были средства, с помощью которых можно быстро привести себя в порядок. Даже на случай тех же самопроб, например. Такое, кстати, было однажды в Сочи: мне позвонили и попросили записать пробы. А я сижу по пояс в песке, с обгоревшим носом, ничего нет с собой, это был ужас, конечно. (Улыбается.) Теперь, наученная горьким опытом, я беру с собой все, вплоть до краски для волос. Я пользуюсь краской Garnier Color Naturals 10-й оттенок, он называется «Белое солнце». Ваня признает только этот цвет и страшно веселится, когда видит фотографии, где у меня темные волосы. Кстати, я недавно только узнала, что Garnier уже давно не тестирует свои продукты на животных (бренд одобрен Cruelty Free International по программе Leaping Bunny. — Прим. ред.). Для меня это очень важно. Есть же другие высокотехнологичные способы, наука ушла вперед.
— Вы уже три года являетесь амбассадором Garnier, как-то на вас это повлияло? Мне кажется, вы стали более уверенной в себе.
— Это правда. Вы представляете, как круто, когда с тобой хотят продолжать сотрудничать. Ты, допустим, снялся в успешном проекте, и через какое-то время тебе звонят и говорят: «Машенька, здравствуйте, мы хотим опять с вами сотрудничать». Просто крылья вырастают, возникает ощущение защищенности от того, что есть вот такая огромная команда Garnier, там действительно большое количество людей трудится, очень интересных, с серьезным образованием, они на трех-четырех языках разговаривают все. Это моя отдушина. Мы вместе три года, и я надеюсь, что в следующем году по-прежнему будем сотрудничать. Когда ты нравишься, когда в тебя верят и думают, что ты можешь представлять индустрию красоты, — это круто.