«Я обнаружила, что кто-то от моего имени собирает в Интернете деньги на больного ребенка. Расстроилась страшно, ведь людей обманывают, используя мое имя. И первый, кто мне пришел на помощь, — мой первый муж Гоша Куценко», — говорит актриса.
— Да, конечно, четверо детей — это непросто. У меня дома висит огромная «простыня» с расписанием занятий Симы и Груни: когда у кого уроки в музыкальной школе, когда хор, когда танцы. Если я в Москве, за расписанием слежу сама. Когда же я на гастролях со спектаклем или на съемках, «руку на пульсе» держат папа (актер Илья Древнов. — Прим. ред.) и две няни. А я контролирую все по телефону или скайпу. При этом, куда бы я ни уехала, всегда живу по московскому времени. Мои коллеги спокойно переводят часы, а я нет, и мне все время приходится высчитывать, сколько же сейчас по местному времени: в одном городе надо добавлять три часа, в другом — отнимать шесть. Все вокруг изумляются: «Зачем тебе такие сложности?» Но я же живу по графику детей, подстраиваюсь под них.
Знаю, что с маленькой Глашей лучше поговорить по скайпу после дневного сна, с Симой — после музыкалки, с Груней — до художественной гимнастики. Постоянно ставлю «будильник», чтобы не забыть сделать то или иное дело. Например, оформить для нас, многодетной семьи, парковку у дома… Правда, в последнее время замечаю, что стала забывать какие-то дела. Например, я забыла записать Симу в художественную школу. Но, может, это и к лучшему: девочка у нас и так загружена разными занятиями: она перешла в шестой класс, ходит в музыкальную школу и на бальные танцы, а еще хочет попробовать современные — модерн… И все-таки она хотела рисовать, а я про это забыла.
Наверное, это у меня от недосыпа. После рождения Глафиры я пока не могу позволить себе роскошь высыпаться даже при том, что Глаша нас с мужем балует — встает за ночь только раз. А вот Груня в ее возрасте просыпалась каждые пятнадцать минут — и так в течение нескольких месяцев… Теперь она уже перешла во второй класс и у нее тоже полно занятий: художественная гимнастика в одной из школ Ирины Винер, детский хор, а с сентября Груня пойдет еще и в музыкальную школу. В общем, только успевай их развозить… Но, с другой стороны, есть мамы-актрисы, у которых детей побольше моего.
Я восхищаюсь Оксаной Охлобыстиной, которая растит шестерых детей, или Ирой Леоновой, у которой вообще семеро: четыре сына и три дочки (мужем Ирины был Евгений Цыганов. — Прим. ред.). Недавно мы встречались у нашей общей подруги, и было очень интересно наблюдать, как Ира одного за другим вынимала из машины малышей. Дети шумят, галдят, бегают, все одновременно о чем-то спрашивают маму. А Ира, как осьминожка, успевает каждому поправить одежду, причесать. И при этом спокойно, четко, как радар, выхватывает из всего этого шума действительно нужную информацию. А ведь Ира успешно работает: играет в Малом театре! Так что мои четыре ребенка — это еще немного…
— Вы, случайно, не планируете пятого?
— Я бы не отказалась. Недаром слово «семья» означает семь «я», семь человек: родителей и пятерых детей. Я детей хочу всегда и с удовольствием родила бы еще. Но муж к этому вопросу подходит более рационально. Он же понимает, какая это ответственность, да и устал он от хлопот. Понятно, что Илья не готовит и не пылесосит — для этого в семье есть я, бабушки, две няни. Но на нем развоз дочек по кружкам и прочие бытовые дела. Женщина обычно настроена эмоционально: родится еще один малыш, ну и хорошо. А что будет потом, «я подумаю завтра» — как-то справлюсь. Мужчина же должен быть ответственным. Поэтому Илья готов остановиться на том количестве детей, которое у нас уже есть. Ну а там — как Бог даст.
— Наверное, после четырех дочек вы все-таки мечтаете о сыне?
— Я была бы рада и мальчику, и девочке. Хотя, если честно, как воспитывать сына — не понимаю. Ну не компетентна я в этом вопросе! Некоторые подруги говорят, что с мальчишками даже проще, чем с девочками…
— У вашей старшей дочери Полины кроме ваших Серафимы, Аграфены и Глафиры есть еще две сестры — по отцу. Младшая родилась у Гоши Куценко и его жены Ирины около двух месяцев назад…
— Да, ее назвали Светланой. Полина теперь с деланым ужасом говорит: «У меня теперь пять сестер! Пять!» Она их всех очень любит. Недавно в Сочи ездила отдыхать — с папой, с Ирой и с сестрой Женечкой. Появление еще и Светы для всех нас — очень радостное событие. Гоша — замечательный, заботливый отец, который делает для своих детей все.
— Вам с Гошей удалось после развода сохранить хорошие отношения. Вы ведь и в гости друг к другу ходите?
— Конечно, ходим. Вот в конце июня мы были на дне рождения Женечки. После расставания совершенно нормально уважать человека, которого ты когда-то любила или который для тебя много значил в жизни. Нормально искренне желать ему счастья. Разумеется, я только рада, что Гоша нашел свое счастье, что у него родятся дети. Мне кажется, именно это правильная любовь, а не та, с которой рука об руку идут ревность и зависть.
Кстати, недавно Гоша помог мне в одной неприятной ситуации. Я долго не заводила аккаунт в соцсетях. Не понимала — зачем? Да и времени на это нет. Но мои поклонники завели — от моего имени. И размещали там фото с моих спектаклей, другую информацию обо мне. Мне это никак не мешало. Но потом под моим именем стали вывешивать рекламу косметики, чудо-кремов, часов и других «продуктов», о которых я и не слыхивала. Последней каплей стала информация о больном ребенке, его фото с распоротым животиком и номер счета, на который просили перечислять деньги на лечение малыша.
Я сильно сомневаюсь в том, что за этим стоит реальный ребенок и деньги собираются именно на него. Расстроилась страшно, ведь людей обманывают, используя мое имя. Позвонила Полине, а она рассказала об этом папе. Гоша тут же перезвонил: «Маня, это же просто безобразие! Чтобы пресечь спекуляцию на твоем имени, тебе надо завести свой аккаунт!» И теперь в Сети есть настоящая Мария Порошина…
— С Полиной вы теперь на телефонной связи? Она что, уже живет отдельно?
— Да. Я считаю, что приходит время, когда подросших детей нужно отпускать в большую жизнь. И вот пришло время, когда Полина стала жить самостоятельно, у нее есть молодой человек. Она нас с ним познакомила. Хороший парень! Так что пусть живут в любви и согласии.
— Младшие сестры, наверное, по ней скучают…
— Так они же постоянно видятся. Тут недавно я застала Серафиму за изучением огромного альбома о Лувре. Потом смотрю — она берет еще одну книгу из этой серии, уже о мадридском музее Прадо. Я обрадовалась, говорю маме: «Посмотри, как Сима интересуется живописью». А мама улыбается: «Да это потому, что Полина эти книги любит. Сима мне так и сказала: «Полина знает много картин, и я так хочу!» И это здорово, что Полина — такой авторитет для сестры. У Симы же переходный возраст. Нам, даже недослушав, она на все сразу говорит «нет», взрослым сейчас до нее трудно достучаться. Впрочем, я сама была такая в ее возрасте.
Помню, как в 12—13 лет испытывала вселенскую тоску, хотя на самом деле в моей жизни было все благополучно. И я тоже считала, что умнее всех и что шуточки у взрослых дурацкие. А еще написала множество строк о несчастной любви и бренности бытия, когда в четырнадцать лет в пионерлагере влюбилась. (Смеется.) Теперь стихи пишет Полина — в отличие от моих, прекрасные, образные, со вторым и третьим планом, «с приветом» Бродскому. Это у нее от отца — Гоша ведь гениальные стихи пишет. Жаль, что при переездах многое пропало и он не все смог восстановить…
— А как у вас в семье дело обстоит с наказаниями? На подростков обычно воздействуют, на время отбирая у них гаджеты.
— А у моих детей нет ни планшетов, ни мобильных телефонов (я не имею в виду Полину — она уже взрослая). Зачем они ребенку, если рядом с ним всегда есть взрослые (родители, няни, учителя), которые могут помочь в поиске нужной информации? Если Симе нужны какие-то сведения, чтобы выполнить домашнее задание, она делает это вместе со взрослыми и тут же выходит из Интернета. Я вижу, как у других детей гаджеты сжигают все время, уж не говорю о том, что в Сети ребенок может наткнуться на что-то очень вредное. Дети должны расти, читая книги, а не проводя часы за монитором, мы с Ильей в этом оба уверены.
Поэтому наказание для наших детей — это скорее запрет мультиков. А еще страшнее — если мы не возьмем провинившуюся дочь на прогулку. Мы ведь живем рядом с лесом и обожаем выйти на природу «всем миром»: кто-то на велосипеде, кто-то на самокате, Глаша пока в коляске. Получается очень веселая и шумная компания! И лишиться такого удовольствия за плохое поведение девочки боятся. А однажды за серьезный проступок я лишила Полину поездки в лагерь. Пусть пропала путевка, но на дочку это подействовало сильно.
— Ремнем не приходилось воспитывать?
— Однажды знакомый батюшка посоветовал мне в качестве воспитания детей «порцию березовой каши» — то есть отшлепать. Но я до сих пор помню, как в детстве папа мне по попе наподдал. Разочек, легонько, совсем не больно. Но я была потрясена: что это было?! Стояла в удивлении и недоумении. Так что стараюсь этого избегать. Правда, лет пять назад, когда Сима особенно разошлась, я шлепнула ее один раз тоненьким ремешком. Она же всегда была человеком прямым, с духом противоречия, вот ей и досталось.
Но это было один раз, а обычно хватает строгого взгляда. Бывает, приезжаю домой между гастролями на полдня, чтобы поменять содержимое чемодана и пообщаться с семьей, а няни мне рассказывают о серьезных детских проделках. Хочется дочек обнять, расцеловать, я же соскучилась. Но я понимаю, что в такой ситуации это неправильно. Приходится с улыбки переходить на вопрошающее выражение лица: «Почему? Как?»
— То есть в воспитании детей вы — «злой следователь», а не Илья?
— У нас Илья — глава семьи, последнее слово всегда за ним, дети это прекрасно знают. Так что его гнева они все-таки боятся больше.
— Вы вместе с Ильей уже шестнадцать лет. Удалось ли вам сохранить в ваших отношениях романтику?
— Если вы имеете в виду, дарим ли мы друг другу на День святого Валентина сердечки, то нет, не дарим. Я человек стеснительный и чувствую неловкость, когда мне уделяют какое-то особое, повышенное внимание. Ну а главный сюрприз и главная радость для нас — это возможность поехать отдохнуть на недельку к морю или на месяц в наш деревенский дом за 450 километров от Москвы. Правда, честно говоря, каникулы тет-а-тет с мужем последний раз у нас были три года назад: сейчас, пока Глаша маленькая, мы себе этого позволить не можем. Так что не знаю, что там насчет романтики… Но вот ощущение, что мы с Ильей только вчера познакомились, — оно осталось. Как будто и не было этих шестнадцати лет: мы с ним все такие же взбалмошные, безбашенные, бесшабашные — мы ведь оба артисты…
— Это создает какие-то особые сложности в отношениях?
— Я не знаю, как жить с мужчиной другой, чем у тебя, профессии — у меня просто нет такого опыта. Но мне кажется, в нашей непростой, непредсказуемой актерской жизни особенно важно, чтобы твой мужчина тебя понимал и поддерживал. Есть семьи, где дома не говорят о работе. Для нас с Ильей это немыслимо. Мы всегда «берем работу на дом»: обсуждаем новые предложения, сценарии, роли, съемки. И делаем это круглосуточно — и утром, и днем, и вечером. Наверное, со стороны выглядим как сумасшедшие: пришли с работы и тут же начали ее обсуждать — что в роли не получилось, почему. Но это же наша с Ильей любимая профессия!
— Теперь и Полина стала актрисой: месяц назад она окончила театральный вуз…
— Да, то самое Училище имени Щукина, что в свое время я сама окончила. Я стараюсь бывать в родном училище каждый год 23 октября, когда там собираются щукинцы разных лет — народные и заслуженные артисты, которые для педагогов все равно остаются детьми. Но это посещение альма-матер стало для меня совершенно особенным и волнительным. Настолько, что я в какой-то момент даже заплакала. Я сидела в зале, смотрела на сцену, на которой ректор Евгений Князев вручил дочке диплом, и мне казалось, что я вернулась в юность, что этих двадцати лет после моего выпуска просто не было.
Когда же в конце капустника на сцену вышли студенты — в выпускном по традиции участвует не только четвертый курс, но и первокурсники, а также те щукинцы, которые четыре года назад помогали нынешним выпускникам на вступительных экзаменах, — и хором сказали: «Всё!» — тут-то у меня слезы и покатились. Точно так же было и когда выпускалась я, и тоже звучало это: «Всё!» Еще я вспомнила, как за сорок минут до начала выпускного искала себе наряд: до этого просто не было времени. Мы выпускали спектакли и были заняты в училище с утра до ночи. В общем, наступил день выпускного, а надеть нечего.
Ведь это сейчас вокруг море магазинов, а тогда красивые наряды нужно было еще поискать. Я поехала в торговый центр у метро «Динамо»… Громко сказано: «торговый центр» — там были просто палатки с товаром сомнительного качества. Я ходила по рядам, нервничала, потому что все эти платья с люрексом или рюшечками меня совершенно не устраивали. И вдруг увидела элегантный брючный костюм цвета неба. Сразу поняла: это мое! Купила еще белые туфли, помчалась домой, быстро причесалась — я тогда была брюнетка, накрасилась малиновой помадой и побежала в училище. Полина, кстати, тоже выбрала для выпускного нечто подобное — очень элегантный наряд…
— А вы видели, как Полина играет на сцене?
— Конечно, и не раз! В «Дачниках» Горького и в прекрасной грустной постановке Родиона Овчинникова «ДО+ВЛА=ТОВ» — этот спектакль уже перенесли в репертуар Театра сатиры. Я считаю Полину талантливой артисткой, подающей большие надежды. С ее трудолюбием, рвением и юмором она многого может добиться. Кстати, некоторые знакомые говорят, что у Полины проскальзывают папины жесты. А кто-то, наоборот, считает, что она становится все больше похожа на меня. Но я себя не вижу со стороны, поэтому мне трудно объективно судить. По характеру, по темпераменту дочь точно не похожа на меня. Я умею идти на компромиссы, «вхожу в ситуацию». А Полина правдорубка, с юношеским максимализмом отстаивает справедливость. Лжи терпеть не будет при всей своей скромности и внешности голубоглазой блондинки.
— Мария, а что вы ей советуете: идти работать в театр или сконцентрироваться на кино?
— Я ей всегда говорила: любой артист должен поработать в театре. Если, конечно, думать не о деньгах и славе, а о чем-то большом и важном — о своей душе, например. Но выбирать свой путь она, конечно, будет сама… Моя жизнь сложилась так, что я мало работала в репертуарном театре, судьба быстро вывела меня на кино... Но как же я счастлива, что у меня есть прекрасные антрепризные постановки! А вот моя заветная мечта сыграть в пьесе Чехова так пока и не исполнилась. Хотя восемь лет назад Андрон Кончаловский пригласил меня в спектакль «Дядя Ваня» в Театр Моссовета.
Я была счастлива, ведь Андрон — великий человек, учитель. Это счастье — работать с таким мэтром. Но, к сожалению, мне пришлось от этой чести отказаться. Начались репетиции, но тут я как раз забеременела Груней. Выждав время, пришла к Андрею Сергеевичу, говорю — так и так. А он: «Что же ты раньше не сказала?» Но я не могла раньше, потому что та беременность у меня была очень непростая, я даже не понимала, смогу ли выносить ребенка и родить. В общем, в итоге Андрон сказал: «Конечно, дети — это святое…»
0
25.00
