В сентябре исполнилось ровно 120 лет со дня проведения первой в истории операции на сердце. В 1896 году жизнь 22-летнему садовнику спас немецкий доктор Луис Рен. Сегодняшние технологии борьбы за здоровые сердца человеческие отличаются от первых операций, как день от ночи. Заведующий отделением кардиохирургии Городской клинической больницы имени С. П. Боткина Николай Русанов наглядно показал корреспонденту «ВМ», как выглядят будни столичного кардиохирурга.
Николай Русанов — врач с большой буквы. За его плечами тысячи операций, ряд из которых для медицинского сообщества стали настоящим открытием. В послужном списке — сотни спасенных жизней, в телефонной книге — несколько имен близких друзей, бывших когда-то его пациентами. Доктор, умеющий решать вопросы жизни и смерти, заведующий отделением кардиохирургии Боткинской больницы Николай Русанов рассказал и показал, как сегодня решаются настоящие сердечные проблемы.
В операционную шагом марш!
Мы сидим в кабинете Николая Ивановича и пьем кофе. Выдался небольшой перерыв в обходах, отчетах, совещаниях и осмотрах, чтобы ответить на несколько вопросов. Дальше, как в кино — пауза в разговоре длится чуть дольше обычного и тишину разрывает звонок по внутренней линии.
— Русанов, — голос у заведующего отделением поставленный, командирский. — Хорошо. Готовьте операционную.
Время, которое секунду назад текло размеренно и неспешно, срывается с места и закручивается в вихрь. Николай Иванович быстро встает из-за стола, строго смотрит на меня и не терпящим возражений тоном отрезает:
— У меня операция. После продолжим.
По инерции пытаюсь что-то спросить, но понимаю: нельзя. Николай Иванович сурово сдвигает брови и говорит еще строже:
— Сейчас будет операция на сердце. Это не какой-то там пустячок. Нужно подготовиться. Шагом марш!
Тот случай, когда хочется вытянуться по стойке смирно и отдать честь. Мы идем по пустынным коридорам отделения к лифтам. Оно находится на восьмом этаже, операционный бокс — несколькими этажами ниже. Николай Иванович полностью сосредоточен на предстоящей операции.
Нужно заменить пациенту один из сердечных клапанов. Около входа в операционную доктор останавливается, пристально смотрит на меня и выдает быстрый и четкий инструктаж:
— Сейчас заходишь, переодеваешься и тихо проходишь в операционную. Никого не отвлекать.
— Так точно, — иного ответа быть не может.
Больше до конца операции он не скажет мне ни слова, но пояснения будут в данном случае ни к чему.
Чашка кофе — это ритуал
Его день начинается ровно в 07:30. Он заходит в кабинет, надевает белый халат и сразу же отправляется на обход. Пациенты ждать не будут. Большинство пациентов поступают сюда с ишемической болезнью сердца. Такие проблемы, как необходимость замены клапана, встречаются реже. Николай Русанов признает: чаще всего приходится справляться с последствиями инфарктов — проводить стентирование или коронарное шунтирование. Входя в каждую палату, доктор улыбается. Утро нужно начинать с чего-то хорошего, особенно в больнице.
— Ну, как у нас дела?
В палате от четырех до шести пациентов. Подъем ранний, но пропускать встречу с заведующим отделением никто не хочет. Подопечные доктора приветствуют его по-разному — кто поднимает руку вверх, вытащив ее из-под одеяла, кто желает доброго утра, кто просто улыбается. Обход проходит быстро — несколько вопросов по существу, проверка пульса, выяснение жалоб, и мы идем дальше.
— Как спалось? — интересуется Николай Иванович у одного из пациентов. Мужчине около шестидесяти. Три дня назад ему сделали шунтирование.
— Спасибо, Николай Иванович, — подопечный жмет доктору руку. — Никаких проблем.
Обязательная часть утреннего ритуала — отчет дежурного врача. В конце своей смены его дело — сообщить заведующему обо всех происшествиях за ночь. В этот раз все обошлось. Николай Иванович выслушивает быстрый доклад, хлопает дежурного по плечу и отпускает.
— Если в отделении есть тяжелые больные, их осматриваю каждое утро очень внимательно, — рассказывает доктор, пока мы ходим от палаты к палате. — Любое изменение в их состоянии может быть сигналом к немедленным действиям.
Работу кардиохирургов можно сравнить с ежедневным боевым заданием, только вместо табельного оружия у них аппарат по измерению давления или скальпель. Противник врача — болезнь. С ней мирового соглашения не подпишешь, так что и передышки ждать не приходится.
— Ну что вы, — улыбается Николай Иванович, услышав такое сравнение. — В этом, конечно, есть доля истины, но у нас такая работа. Так что мы привыкли.
Как только завершается обход отделения, приходит время посещения реанимации. Туда посторонним хода нет. К тяжелым больным каждое утро приходят только заведующие отделениями с главным врачом Боткинской больницы.
На часах 8:15. Все обходы закончены. Начинается конференция отделения. В этом заседании участвуют все врачи и медсестры. Отовсюду слышатся четкие и сухие доклады: дежурный врач снова рассказывает о событиях прошедшей ночи, медсестры рапортуют о состоянии больных, напоминают об операциях, проведенных накануне, и зачитывают план работы на предстоящий рабочий день. Ни единого лишнего слова. Совещание проходит быстро и без суеты.
Только после конференции день начинается по-настоящему. Николай Иванович на несколько минут возвращается в свой кабинет, где на столике у окна его ждет кофеварка.
— Пью только кофе, — поясняет кардиохирург, нажимая на кнопку. — Черный. Без него работать невозможно.
Кофеварка шумно закипает, по кабинету разносится аромат. Николай Иванович делает глоток и глубоко вздыхает. Ежедневный ритуал соблюден. Кофе действительно хорош, но довольно крепок.
— Простите, а все-таки насколько он вреден для сердца?
— Что? Кофе? — Николай Иванович тихо посмеивается. — А вот не отвечу я вам на этот вопрос. Говорят, что и давление повышает, а то и спазмы коронарных сосудов идут, но я всего этого не ощущаю. Меня он просто бодрит.
Перерыв на кофе длится не более 15 минут, а дальше все идет по отработанной схеме — одного пациента проверить на электрокардиограмме, другого осмотреть повторно, задать несколько вопросов лечащим врачам, дать команды медсестрам и дежурному доктору, сменившему ночного коллегу. Ему весь день за отделение отвечать головой.
Сердце остановилось, сердце замерло
В одном боксе расположены сразу четыре операционные. Чтобы попасть внутрь, нужно пройти предварительную подготовку. В обычной одежде никого в святая святых не пустят. Стерильность должна быть абсолютной. Пока Николай Иванович готовится к операции, мне выдают форму — зеленую робу, медицинскую голубую шапочку и обязательную маску.
В комплекте идут и специальные тапочки. Волосы убираются под новый головной убор, маска плотно прилегает к лицу, а вот роба должна сидеть свободно, чтобы не сковывать движений. Выйдя из раздевалки в коридор, чуть не сталкиваюсь с двумя сестрами, увозящими обратно в палату только что прооперированного больного. Девушки вежливо здороваются. На вопрос об операции кивают головой: все в порядке.
К этому времени в операционной уже кипит работа — бригада врачей готовит пациента к предстоящей процедуре. Вместе с Русановым в процессе задействованы семь человек. Анестезиолог подает наркоз. Еще один врач внимательно следит за работой аппарата искусственного кровообращения и вентиляции легких. Задача третьего ассистента — заботиться о стерильности помещения и подавать хирургам инструменты. Четвертый участник процесса следит за давлением, а вместе с Николаем Ивановичем проводят операцию два хирурга-помощника.
— Сегодня мы работаем только на оборудовании последнего поколения, — расскажет потом доктор Русанов. — К примеру, такой аппарат искусственного кровообращения существует сегодня только в Боткинской больнице и в одной из клиник Новосибирска. Он позволяет проводить операции очень высокой сложности. Материалы вроде искусственных клапанов также производятся за рубежом. Отечественные аналоги существуют и по своим характеристикам довольно достойны. А вот аппаратов для кардиохирургии и комплектующих в России, к сожалению, пока не выпускается.
В операционной тихо играет музыка. Классика. Моцарт сменяет Шопена, переходит на Вивальди и Шуберта, а потом перестаешь думать об окружающих звуках, полностью отдавшись созерцанию процесса. Помощники Русанова делают надрез и открывают глазам живое, бьющееся сердце. В течение нескольких минут с помощью аппаратов и умелых рук врачей его биение замедляют, а затем и вовсе останавливают. Аппарат искусственного кровообращения почти полностью выкачивает кровь из организма, насыщает ее кислородом, охлаждает и отправляет обратно по венам и артериям, но с совсем иной, медленной скоростью. Для того чтобы она не мешала операции и не вытекала через открытую грудную клетку, переставшее биться сердце обкладывают льдом.
— Ну, приступим, — Николай Иванович занимает свое место у стола.
У него в руках новый клапан, напоминающий маленькое кольцо с мембраной в центре, и медицинские нити. Ювелирным движением он пропускает их через сердечную ткань, соединяя искусственную частицу с живым органом, натягивает нити и постепенно опускает клапан на его законное место. Ассистенты постоянно докладывают о данных аппаратов.
В финале процесса, длящегося чуть более трех часов, лед аккуратно вынимают из груди пациента, снимают искусственное кровообращение и запускают сердце. Как только оно начинает биться, а доктор одобрительно кивает головой, грудную клетку закрывают, делая на месте разреза аккуратный шов. Шрам у пациента если и останется, то будет практически незаметным.
Хобби здесь неуместно
— Мой рабочий день заканчивается в пять вечера, но это по расписанию, — довольный Николай Иванович сидит за рабочим столом, изучая истории болезней. — Если есть пациент, находящийся после операции в нестабильном состоянии, я никуда не уйду, пока кризис не пройдет и больной не стабилизируется.
Николай Русанов привык все контролировать лично, так что задерживаться на работе ему не в новинку. К тому же бывает, что приходится задерживаться из-за новых пациентов, только поступающих в отделение.
— Это нормальный рабочий процесс, — говорит доктор. — Сердце не будет ждать, пока я съезжу домой и высплюсь. Правда, при такой работе хобби у меня нет. Мне и здесь дел хватает.
В редкие минуты отдыха, которые все-таки случаются в течение напряженного дня, Николай Иванович предпочитает просматривать новости.
— Я стараюсь прочитывать все появляющиеся в сети публикации, быть в курсе происходящего в мире, — рассказывает кардиохирург. — А если выпадает выходной, то я уезжаю на рыбалку.
Николай Русанов уезжает на реку не за рыбой. Ему нравится бывать на природе, дышать свежим воздухом и общаться с бывшими учениками.
— Долгое время я проработал в Институте имени Бакулева, — вспоминает доктор. — У меня остались бывшие студенты, с которыми мы дружим по сей день. Они большие любители рыбалки.
Их дружба основана на профессии, которой они посвятили жизнь. Николай Иванович признался: ученики до сих пор советуются с ним по самым разным вопросам.
Дружба — это очень сильное чувство
По долгу службы Николаю Русанову приходится изо дня в день иметь дело с сотнями людей. Характеры у пациентов разнятся так же, как их лица, — у каждого свой, иногда сложный. Но в кардиохирургическом отделении только слово доктора Русанова — непреложный закон .
— Каким бы ни был человек, тут он со мной не спорит, — смеется Николай Иванович. — Здесь я главный. Вот и все. Больница — не место для сольных выступлений.
Как правило, с пациентами завотделением кардиохирургии выстраивает исключительно профессиональные отношения. Но в биографии Николая Русанова есть случаи, когда больной и доктор становились друзьями.
— Дружба — это чувство, возникающее, когда люди понимают друг друга, — дает определение Николай Иванович. — Редчайшие случаи, когда я дружу со своими пациентами, но такие примеры есть. Мы поддерживаем отношения с такими людьми несмотря на то, что оперировал я их 15, а то и 20 лет назад. Это те люди, которых я спас, и они благодарны мне за это.
Одним из таких друзей стал пациент с острым расслоением аорты. Николай Иванович сам ездил к нему, чтобы проконсультировать, сам привозил в операционную. Благодаря заботе доктора пациент выжил. Уже более пятнадцати лет они считают друг друга настоящими друзьями.
Читать сил нет
Беседа подходит к концу. Мы допиваем вторую за весь день чашку кофе, и снова звонит телефон — скоро операция.
— Она будет попроще, — говорит Николай Иванович. — Тут искусственное кровообращение не потребуется.
Вечером, когда пациенты будут засыпать, а в отделении начнется ночное дежурство, Николай Русанов придет домой и будет смотреть выпуски новостей.
— Последнее время я не читаю книг, — признается доктор сердца. — Конечно, просматриваю профессиональную литературу, но читать художественную после рабочего дня просто нет сил.
Его новый день начнется со звонка будильника в половине шестого утра. И снова ровно в 7:30 он откроет двери своего кабинета.
КСТАТИ
В столице объединят восемь медицинских центров для создания единой инсультной сети. Проект планируется реализовать до конца текущего года. По словам главного кардиолога Москвы Елены Васильевой, инсультная сеть будет работать по аналогии с инфарктной сетью. Ее основной целью станет максимально оперативная госпитализация пациентов с инсультом.
ЦИФРА
29 центров, где оказывают экстренную помощь при инфарктах, инсультах и других сердечно-сосудистых заболеваниях, работают сейчас в Москве. За последние три года количество инфарктов в городе сократилось на 20 процентов.
0
10.00
