Как известно, Дмитрий Владимирович Нагиев терпеть не может давать интервью. И когда я поднимаюсь на 58-й этаж башни «Империя», где проходит съемка декабрьской обложки GQ, артист всем своим видом дает понять, что мои опасения по поводу печального исхода беседы не напрасны. Нагиев мрачно меняет наряды, сквозь зубы шутит про ассистирующего ему в кадре бультерьера и время от времени затягивается электронной сигаретой. Чтобы завязать разговор, я сетую на невозможность выкурить в студии обыкновенную сигарету. Нагиев неожиданно оживляется и советует: «На вашем месте я бы никого не спрашивал, а покурил в туалетной кабинке». Ситуация все же небезнадежна – доходит до меня. И когда мы садимся друг напротив друга, в моем визави не остается и следа от былой неприветливости.
Вальяжно устроившийся на стуле Нагиев говорит без лишнего энтузиазма, но с тщательно отрепетированной уверенностью профессиональной звезды. Ровный голос, несмотря на сознательно брутальную внешность, моментально располагает к себе. Мое намерение получить по итогам беседы отсутствующий пока в природе полноценный портрет Дмитрий Владимирович с улыбкой называет благородным, но наивным. Тем не менее спустя час он все же подвергнет анализу различия между своей личностью и экранным образом: «Даже когда я играю, я честен со зрителем. Но я думаю, что это случай той маски, которая с годами пускает корни – в рыло». Расскажет он и о причинах своей перманентной усталости и внешней колючести.
«Я встаю в 5:40; есть лайт-дни, когда можно встать в 7:20, – описывает актер свой рабочий распорядок. – Чтобы попасть на смену в девять, я должен выехать в 7:30. А если это в районе Домодедово, то все – я должен ехать туда всю ночь. В общем, приезжаю, захожу в свой грим-вагон – размерами со средний рюкзак – и провожу в нем 12 часов смены, глядя на покрытый пылью времен цветок, который я купил в IKEA».
«Я встаю в 5:40; есть лайт-дни, когда можно встать в 7:20».
Никаких лайт-дней в последние месяцы у Нагиева не бывает, подъем в 5:40 – это норма. Оно и понятно: в сентябре стартовал новый сезон «Голоса», в октябре – четвертый сезон «Физрука», который в следующем году должен прирасти полнометражным продолжением. Кроме того, Нагиев недавно закончил съемки в «Непрощенном» – байопике о Виталии Калоеве (убившем авиадиспетчера, по чьей вине упали два самолета) за авторством Сарика Андреасяна. Ну и наконец, в декабре на экраны выходят «Елки новые» – очередная серия новогодней франшизы Тимура Бекмамбетова, которую продюсер отдал под контроль автора «Горько!» и «Самого лучшего дня» Жоры Крыжовникова (он же Андрей Першин). Появление Нагиева в фильме – как раз следствие смены режиссера. Першин регулярно говорит, что Нагиев – страшно недооцененный артист, а после успеха «Самого лучшего дня» Дмитрий Владимирович вполне может стать актером-талисманом Крыжовникова.
«На «Самый лучший день» я пришел с уверенностью в том, что знаю про юмор абсолютно все, – за плечами как-никак 350 серий одного прапорщика Задова, – вспоминает Нагиев. – Я начал играть, на первом же дубле Першин хохотал у монитора как сумасшедший. Потом подошел ко мне и сказал: «Дмитрий Владимирович, это очень смешно. Нам так не надо». «А как надо?» – «Никак». Я сыграл никак, и тут он мне сказал: «Вот. А теперь посередине». И день за днем, дубль за дублем он снимал с меня шелуху. Было трудно, но интересно».
В «Елках» (ни один из предыдущих фильмов Нагиев не смотрел) актер сыграл бывшего офицера, а ныне – сотрудника «чего-то типа МЧС», который отправляется в лес за новогодним деревом в компании сына своей возлюбленной: «У него ничего не получается, все валится из рук – как это бывает в хороших комедиях. Я такого еще не играл». По словам Нагиева, он согласился на эту работу не ради гонорара, а из-за фигур режиссера и продюсера. «Как человек алчный, как азартный человек, надеюсь в будущем сыграть роль у Бекмамбетова. И, как плохой шахматист, я просто плохо просчитываю ходы», – смеется Нагиев, невзначай формулируя принципы своей карьеры, которую сам он определяет словосочетанием «витиеватые виньетки судьбы».
«Как человек алчный, как азартный человек, надеюсь в будущем сыграть роль у Бекмамбетова. И, как плохой шахматист, я просто плохо просчитываю ходы».
В вычурном словосочетании нет ни грана лукавства. Фактически об актерских способностях ведущего «Голоса» всерьез заговорили лишь три года назад – когда на ТНТ вышел первый сезон «Физрука». Предыдущие опыты – за исключением, пожалуй, полевого командира Дукуза Исрапилова из невзоровского «Чистилища» – воспринимались публикой как блажь богемного шоумена. Сегодня же 50-летний Нагиев со своей аномально моложавой внешностью («ни единой инъекции в лицо, тянем на резервах») предстает настоящим человеком эпохи Возрождения, которому под силу не только роли почти любого калибра, но и моментальное перевоплощение в звезду Первого канала. В глазах зрителей эта перемена участи выглядит как сказочный вертикальный взлет из небытия, шарма которому добавляет загадочность Дмитрия Владимировича. Впрочем, в анализ собственного творческого пути Нагиев включается вполне охотно.
Желание быть актером преследовало его с раннего детства, но простая («жили мы очень бедненько») семья не оставляла надежд когда-нибудь войти в ряды всесоюзных светил. Тем не менее прямо из армии он шагнул на порог ЛГИТМиКа, куда поступил, несмотря на форменную одежду, в которой выступал перед приемной комиссией, и конкурс в 300 человек на место. Окончание института пришлось на 1991 год, и карьерные перспективы на фоне смены исторических эпох выглядели довольно туманно. Однако в дело вмешался случай: «Хозяйка радиостанции «Модерн» Тамара Петровна Людевиг просто за завтраком услышала интервью, которое у меня брали как у выпускника ЛГИТМиКа. Она позвонила в редакцию и попросила найти студента с таким тембром голоса». Так Нагиев закончил работу в русском театре «Время» во Франкфурте-на-Майне и попал на радио, где быстро стал звездой: «Станция «Модерн» грохнула на всю страну – кроме Москвы. И в этом тоже трагедия русского артиста Дмитрия Нагиева, который четырежды признавался лучшим диджеем страны, а в Москве не все знали, кто это».
Оборотной стороной успеха в шоу-бизнесе стали косые взгляды коллег. «Но мой мастер Владимир Викторович Петров говорил: «Что выпадает делать, то и делай – просто делай честно». Этим принципом Нагиев будет руководствоваться и в дальнейшем, когда придет работать ведущим программы «Окна» – первого в России скандального ток-шоу, имеющего в анамнезе легендарное американское «Шоу Джерри Спрингера». «Окна» были крайне тяжелой историей, – морщится Нагиев. – Мы снимали по пять программ в сутки. Сопли, слезы, говно, изнасилование бабушки догами. Мне нравится такое смотреть, но когда это каждый день, да еще и надо комментировать, развивается идиосинкразия». Свое участие в проекте он объясняет тем, что, во-первых, на горизонте замаячило собственное жилье в Москве («я понял, что еще 10 000 ведер – и квартирка у нас в кармане»), а во-вторых, верой в то, что этот период станет лишь «придатком для того, ради чего я был рожден».
Актерские амбиции Нагиев в эти годы реализовывал от случая к случаю. Главным подспорьем в этом стала прежде всего программа «Осторожно, модерн». Нагиев поначалу снимался один, а потом – с Сергеем Ростом, которого до этого привел на радио. «Если бы над нами не издевались каналы, требуя то деньги, то еще что-то, то мы широко шагнули бы и сделали бы это гораздо быстрее. Мне кажется, что из 350 снятых серий штук пять – просто шедевральны». Кроме того, были роли в «Каменской» и сериале «Крот», который поставил режиссер «Собаки на сене» Эрнест Ясан. Нагиеву вообще посчастливилось работать с выдающимися режиссерами. При этом он принципиально не шел на компромиссы, делая только то, что ему по-настоящему интересно, и обеспечивая себя работой на телевидении. Примерно шесть лет назад его позвали в жюри КВН, и кто-то особенно веселый и находчивый пошутил: «Мы же ничего не сказали про Нагиева. Да ладно, а кто это?» – «Весь зал смеялся, и я, конечно, тоже, но это обидная, болезненная история», – вспоминает артист. И именно в этот момент случились «Две звезды», а потом «Голос», «Физрук» и «Кухня».
«Я как-то прочитал статью из серии «великий камбэк». И там были Джон Траволта и почему-то я», – чуть притворно удивляется Нагиев, отмечая, что всегда много работал и простоев не терпел. Однако именно такой, бритый и татуированный, Нагиев оказался совершенно необходим соотечественникам. В том, что пик популярности пришелся для Нагиева на пятый десяток жизни, обнаруживаются и свои плюсы. У него есть твердые принципы – он ни разу в жизни не ходил на кастинг («мне претило себя предлагать»), а к моменту выхода на сцену «Голоса» накопил достаточно опыта, чтобы самостоятельно писать себе тексты для программ. Слава светского льва его уже давно не интересует – после «Окон» хлебнул ее сполна. Сегодня он сознательно не рассказывает ничего о своей личной жизни и не светит лицом на премьерах и раутах. Нагиев проводит четкую грань между человеческим и актерским тщеславием: «Я очень хочу, чтобы мои работы были знамениты, а я – нет».
«Я как-то прочитал статью из серии «великий камбэк». И там были Джон Траволта и почему-то я».
«Зависть – это то чувство, с которым я просыпаюсь. Мне кажется, что у кого-то там взлет так взлет, а у меня так, маленький уголок подъема. До тех пор, пока живы Де Ниро, Пачино, тот же Шварценеггер, об этом вообще немного стыдно говорить». Сравнения со Шварценеггером ему еще предстоят – когда на экраны выйдет «Непрощенный», поскольку экс-губернатор Калифорнии недавно сыграл основанного на биографии Калоева персонажа в драме «Последствия». Нагиева не смущает дурная репутация Андреасяна, поскольку прежде всего в этой картине его привлекла возможность продемонстрировать актерскую форму. «Каждый раз я прихожу с намерением по-легкому срубить деньжат, а ухожу абсолютно измочаленный. Это касается любой работы. Будь то Фома, или Дмитрий Владимирович в «Кухне», или Калоев», – рассказывает Нагиев.
Напоследок мы говорим о том, не испытывает ли он страха, что физрук Фома обречет актера до конца дней изображать на экране бандита с нежным сердцем. Нагиева эта перспектива не пугает. Он говорит, что все еще строит смелые планы на будущее и по-прежнему «не решил, кем станет, когда вырастет». А потом задумчиво замечает: «Раньше говорили: «Нагиев – это Задов», теперь «Нагиев – это Фома». И вот я каждый раз думаю, не о таланте ли идет речь, – говорит артист. И, докурив, резюмирует: – Может быть, я действительно неплохой парень?»
0
