Пятого февраля, спустя ровно два месяца после введения ограничений в отношении русской нефти, очередь дошла до нефтепродуктов. Вступило в силу эмбарго ЕС на их морские поставки из России. Одновременно с эмбарго страны ЕС, G7 и примкнувшая к ним Австралия ввели в действие ценовой потолок на поставки из нашей страны, превышение которого автоматически «отрубает» опции страхования и финансирования танкерной перевозки традиционными, преимущественно западными, провайдерами этих услуг. В настоящее время потолок установлен на отметке 45 долларов за баррель для темных нефтепродуктов (мазут, гудрон, битум) и 100 долларов за баррель для светлых (бензин, керосин, дизель). Установленные потолки примерно соответствуют реальным оптовым ценам на мазут и дизельное топливо на мировых рынках по состоянию на январь этого года.
Решение политически мотивированное, призванное, как это открыто признается, снизить доходы России от экспорта нефти и нефтепродуктов.
Ограничения на экспорт нефти Россия пока не почувствовала. По итогам прошлого года и добыча, и экспорт сырой нефти выросли. Значительные ее объемы ушли на новые рынки (подробности ниже). С нефтепродуктами ситуация выглядит сложнее. В отличие от нефти это неоднородная группа невзаимозаменяемых товаров, с существенно более сложным маркетингом и более дисперсными, по сравнению с нефтяными, поставками. Поэтому решить задачу перенаправления экспортных потоков с Европы на другие рынки будет существенно сложнее.
Но заниматься этим придется, так как рассчитывать на значительный рост внутреннего спроса (в отличие от нефтехимии) не приходится. На экспорт стабильно приходится свыше половины объема выпуска отрасли (см. график 1), и выпадение экспортных объемов будет неминуемо транслироваться в снижение объемов выпуска.
Потребности Вооруженных сил в связи с ведением специальной военной операции, очевидно, привели к некоторому росту внутреннего спроса на нефтепродукты. Но, похоже, не слишком радикальному. По оценкам «Эксперта», прирост внутреннего спроса на нефтепродукты в России по итогам 2022 года можно оценить на уровне 12,5‒13 млн тонн, что альтернативой экспорту не станет.
Пока большинство прогнозов не катастрофичны: спад объемов нефтепереработки в ближайшие год-два не должен превысить 10‒15%.
Шли к успеху
В «довоенном» 2021 году ЦДУ ТЭК оценивал объем переработки нефти в России в 280,7 млн тонн (при добыче 536 млн тонн). Из произведенной продукции можно отдельно отметить светлые нефтепродукты — бензин (40,8 млн тонн) и дизельное топливо (80,3 млн тонн).
Наличные мощности по переработке нефти в стране на 2021 год британская ВР оценивала в 6,86 млн баррелей в день (примерно 350 млн тонн в год). Отечественный Промсвязьбанк по состоянию на 2022 год оценивал уровень загрузки мощностей по первичной переработке нефти в России в 78%. То есть налицо значительный резерв неиспользуемых мощностей даже в «штатных» условиях (см. график 2).
По итогам 2022 года общий объем производства нефтепродуктов в России оценивается Росстатом в 276 млн тонн. При этом если по наиболее простым видам продукции действительно было снижение товарного выпуска: прямогонного бензина — на 13% (до 11,5 млн тонн), мазута — на 7% (до 41,3 млн тонн), то выпуск светлых нефтепродуктов даже вырос: выпуск бензина увеличился на 3,6% (до 42,3 млн тонн), дизельного топлива — на 5,4% (до 84,7 млн тонн).
Таким образом, имело место усложнение отрасли, что совсем не плохо.
Львиная доля нефтепереработки в России к 2021 году была сосредоточена в руках нескольких вертикально интегрированных нефтяных компаний (ВИНК). На семь крупнейших ВИНК России приходится свыше двух третей всей нефтепереработки в стране.
Чуть больше десяти лет назад, в 2011 году, в России началась масштабная модернизация нефтеперерабатывающей отрасли. Мощности нефтепереработки, как следует из данных ВР, за этот период увеличились на 21%, а глубина переработки нефти — с 70 до 85%.
Даже в условиях значительной недозагрузки производственных мощностей объем выпускаемой продукции нефтепереработки был избыточным для внутреннего рынка, следствием чего стало развитие экспортных поставок. Причем экспорт иногда становился основным каналом реализации произведенной продукции — как, например, для дизельного топлива.
По данным таможенной статистики, в 2021 году на экспорт из России было поставлено 4,4 млн тонн бензина (чуть больше 10% его выпуска), 12 млн тонн авиационного керосина (около 25%) и 49 млн тонн дизельного топлива (61%). Причем основными потребителями российского дизельного топлива были ЕС и Великобритания (см. график 3).
Подножка
Таким образом, в условиях перекрытия доступа к европейским рынкам возникает риск снижения объемов переработки нефти вообще и производства дизельного топлива в частности. Поскольку солярка — это еще и самый массовый вид светлых нефтепродуктов для нашей отрасли, при снижении спроса можно будет говорить о растущем перекосе в сторону темных нефтепродуктов.
Экспертное сообщество сходится во мнении, что совсем избежать снижения объемов переработки нефти не получится. Вопрос лишь в масштабах.
Промсвязьбанк ожидает снижения объемов первичной переработки нефти в 2023 году на 11%, экспорта — на 23%. Sinara Research также выдает прогноз снижения первичной переработки по итогам года на 11%. Reuters со ссылкой на некий высокопоставленный российский источник называет величину снижения в 15%.
«Снижение объемов переработки может быть сопоставимо с ожиданиями по снижению добычи нефти в России, сами власти ожидают падения где-то на уровне семи процентов, — говорит ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности и Финансового университета при правительстве РФ Станислав Митрахович. — НПЗ настроены на оптимальную загрузку, в этом смысле можно ожидать упрощения выхода нефтепродуктов при неполной загрузке. Очевидно, будет сделана попытка компенсировать снижение экспорта нефтепродуктов за счет увеличения экспорта сырой нефти. С учетом продолжающейся модернизации российских НПЗ можно ожидать будущих сдвигов к существенному сокращению доли мазута в производстве нефтепродуктов. Многое будет зависеть от договоренностей со странами вне Запада о возможной вторичной реальной или номинальной переработки или доработки российских конкретных нефтепродуктов. Придется ориентироваться на те продукты, которые будут удобны условным индийцам или ближневосточным покупателям».
По мнению консультанта VYGON Consulting Константина Кузнецова, снижение объемов нефтепереработки возможно в случае, когда экспортные поставки сделают функционирование НПЗ экономически невыгодным: «С учетом текущих предпосылок в базовом сценарии к 2030 году вероятно сокращение нефтепереработки до уровня 250 миллионов тонн, что эквивалентно снижению на 11 процентов относительно объемов переработки в 2021 году. В то же время в крайне негативных вариантах с полной остановкой экспортных поставок в недружественные страны существуют риски падения нефтепереработки на 35-40 процентов».
Заведующий лабораторией прогнозирования ТЭК Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Валерий Семикашев отмечает, что предел возможного снижения переработки диктуется потребностями внутреннего рынка: «Внутренний рынок по бензину надо будет обеспечить в любом случае, это ограничит глубину потенциального сокращения объемов нефтепереработки 10‒15 процентами. В абсолютных объемах нефти, идущей на переработку, это 30‒35 миллионов тонн. На те же объемы или несколько меньше может вырасти экспорт сырой нефти, которая будет идти как в Европу через посредников, так и в третьи страны для производства топлива для Европы».
В числе потенциальных «жертв» можно отметить «Сургутнефтегаз», получавший 30% совокупной выручки от экспорта нефтепродуктов. Значимой в выручке была также доля экспорта нефтепродуктов в дальнее зарубежье у «Роснефти» (18%), «Газпром нефти» (12%), «ЛУКойла» (8%).
Последний, ко всему прочему, совершенно точно лишится своего НПЗ в Италии (будет продан группе G.O.I. Energy, завод оценивался в сумму до 1,5 млрд евро), а возможно еще и завода в болгарском Бургасе. «ЛУКойл Нефтохим Бургас» попал в скандал с возможными поставками топлива для вооруженных формирований Украины (об этом говорил, в частности, бывший министр финансов Болгарии Асен Василев). Разумеется, в России подобные перфомансы не нашли понимания. Председатель Государственной думы Вячеслав Володин поручил профильным комитетам проверить соответствующую информацию.
Помимо Болгарии речь может идти о заводе «ЛУКойла» в Румынии и 45=процентной доле в НПЗ Zeeland в Нидерландах.
Возможно, продажа ставших токсичными европейских активов станет для «ЛУКойла» наилучшим решением. Тем более что в той же Болгарии уже готовят законопроект, позволяющий «в случае чего» изъять завод, как в известном мультфильме, «безвозмездно, то есть даром».
Прецеденты уже имеются. Правительство Германии еще осенью прошлого года взяло в доверительное управление Rosneft Deutschland GmbH (RDG) и RN Refining & Marketing GmbH (RNRM), перехватив контроль над долями «Роснефти» в трех немецких НПЗ.
Большая нефтяная доска
Отследить уже начавшуюся ремаршрутизацию поставок и спрогнозировать ее развитие нам поможет визуализация глобальных рынков сырой нефти и нефтепродуктов, которую мы решили реализовать максимально укрупненно, пользуясь последней довоенной статистической базой — данными обзора BP Statistical Review of World Energy 2022 за 2021 год.
Итак, начнем с нефти (см. график 4 и картосхему 1). Укрупненно мы имеем шесть (или пять «с половиной») ключевых стран или регионов, являющихся нетто-экспортерами сырья. Это лидирующий с большим отрывом Ближний Восток (на него приходится порядка 40% мирового экспорта нефти), далее почти равновеликие по объему нетто-экспорта Россия (с примкнувшими к ней петрогосударствами СНГ, которые мы все же выделяем как отдельного игрока) и Африка (половина из 14 стран ОПЕК — представители Черного континента), и два игрока в Западном полушарии — это Центральная и Южная Америка (сюда же мы отнесли Мексику), а также мощный и агрессивно ведущий себя на рынке, считаные годы назад ставший нетто-экспортером североамериканский игрок (США + Канада; ввиду значительной инфраструктурной и экономической связанности нефтяного комплекса этих стран мы в целях данной статьи рассматриваем их как единое целое).
Теперь перечислим импортеров. Крупнейший из них — Китай (свыше полумиллиарда тонн импорта, стягивает на себя 28% глобальных нефтяных поставок), далее следует ненамного, чуть более чем на 10%, уступающая Китаю по объему брутто-импорта Европа. Вслед за ней идет группа индустриально развитых азиатских стран с мощной собственной нефтепереработкой и нефтехимией — Южная Корея, Тайвань, Малайзия, Индонезия, Таиланд, Сингапур и ряд других, которые мы рассматриваем как одного игрока — «прочий АТР». Ну и замыкают список нетто-импортеров еще два представителя Азии — Индия и Япония.
Совокупный глобальный брутто-экспорт сырой нефти в такой группировке игроков (подчеркнем, именно в такой группировке — мы не учитывали трансграничные поставки внутри Африки, между США и Канадой, между ближневосточными государствами и внутри других региональных блоков) равен брутто-импорту и составляет 1,86 млрд тонн.
Ключевые международные потоки сырой нефти в довоенной конфигурации (по состоянию на 2021 год) представлены на графике 5 и картосхеме 1.
Крупнейший по мощности поток предсказуемо связывает главного экспортера и ведущего импортера — это связка Ближний Восток — Китай мощностью 258 (округляем до целых) миллионов тонн. Четыре из первой пятерки крупнейших потоков также исходят с Ближнего Востока, они идут, помимо упомянутого Китая, также в прочий АТР (197 млн тонн), Индию (130 млн тонн) и Японию (112 млн тонн).
Единственный неазиатский поток в первой пятерке связан с нашей страной — это поставки из России в Европу мощностью 139 млн тонн (номер 3 по мощности на мировом рынке нефти). Еще один российский экспортный канал — в Китай, мощностью 80 млн тонн, вошел в первую десятку.
В топ-10 входят также два экспортных рукава из Африки — в Европу (110 млн тонн) и Китай (67 млн тонн). Замыкает десятку поток нефти из петрогосударств СНГ (Казахстан, Азербайджан, Туркменистан) в Европу (67 млн тонн). Потоки из Южной и Центральной Америки в США и Канаду, а также из последних в Китай и Европу находились в 2021 году в начале второй десятки крупнейших в мире по мощности.
Что касается довоенной конфигурации глобального рынка нефтепродуктов, то здесь несколько более запутанная картина (см. график 6 и картосхему 2). Большинство значимых игроков одновременно и ввозят, и вывозят крупные объемы нефтепродуктов. Причин такого формально странного положения две. Первая — продуктовая: нефтепродукты — довольно разнообразная по потребительским свойствам группа товаров, производство одних может быть в стране в избытке относительно ее потребностей, других — в недостатке. Например, на экспорт могут идти темные нефтепродукты (мазут), а импортироваться более сложные светлые (бензин, дизельное топливо). Или наоборот.
Вторая причина — географическая. Нефтепродукты, в отличие от нефти, как правило, имеют ограниченное сухопутное плечо доставки, и в досанкционную эпоху чаще оказывалось проще и выгоднее доставить топливо морем из зарубежья, чем из другой части своей страны по железной дороге или автотранспортом.
Россия, к слову, как и Ближний Восток в целом, выглядит своего рода исключением, где объем импорта совершенно незначителен на фоне экспортных показателей, и импорт этот обусловлен скорее политическими (поддержка союзной Белоруссии), чем экономическими мотивами.
Распределение стран/регионов в качестве нетто-экспортеров и нетто-импортеров для нефтепродуктов несколько иное, чем по нефти. Центральная и Южная Америка, будучи чистым экспортером сырой нефти, не в состоянии полностью обеспечить себя нефтепродуктами — регион их больше ввозит, чем вывозит. Более или менее мощной нефтепереработкой в этой группе стран обладают лишь Бразилия и Мексика. Сравнительно крупная по установленной мощности венесуэльская нефтепереработка за годы американских санкций пришла в упадок и работает сейчас лишь на 13% потенциала. Таким образом, крупнейший международный экспортный рукав нефтепродуктов идет из Северной Америки на юг континента: США и Канада в совокупности вывозят сюда 129 млн тонн (см. картосхему 2). Весьма крупные экспортные рукава нефтепродуктов направляются из Северной Америки также в Европу (27 млн тонн), прочий АТР (21 млн тонн) и Японию (14 млн тонн, см. график 7). И это немудрено, ведь именно США обладают крупнейшей нефтеперерабатывающей промышленностью мира: установленная мощность американских НПЗ достигает без малого 18 млн баррелей в сутки (мбс), еще около 2 мбс приходится на Канаду (см. график 8).
Аналогичный «кульбит» — из нетто-экспортера в нетто-импортера — при рассмотрении торговли нефтепродуктами совершает Африка: она получает крупные объемы моторных топлив с Ближнего Востока (35 млн тонн) и из Европы (42 млн тонн), впрочем, немалый объем нефтепродуктов идет и навстречу — из Африки в Европу (33 млн тонн). Но главным поставщиком нефтепродуктов в Старый Свет до конфликта на Украине и начала санкционной войны оставалась Россия: в Европу направлялось более половины нашего экспорта (76 из 141 млн тонн, и вдобавок 14 млн тонн шло в Европу из петрогосударств бывшего СССР). Еще 23 млн тонн Россия отгружала в Северную Америку.
А вот Индия, будучи нетто-импортером сырой нефти, располагает нефтеперерабатывающим комплексом, превышающим внутренние потребности (установленная мощность НПЗ — 5 мбс, это четвертый результат в мире после США, Китая и России) и выступает нетто-экспортером моторных и печных топлив. Крупнейшими покупателями индийских нефтепродуктов являлись Ближний Восток (16 млн тонн; впрочем, встречный поток оттуда почти вдвое больше) и страны АТР (15 млн тонн). Именно последний регион был и, вероятно, в ближайшее время останется крупнейшим импортером нефтепродуктов в мире (сюда их завозится 215 млн тонн), правда, и экспортирует этот игрок тоже изрядно (100 млн тонн, более половины этих объемов направляется в Китай).
Объем же брутто-импорта нефтепродуктов в Китай сравнительно невелик, всего 103 млн тонн. Более чем наполовину он покрывается поставками от соседей по АТР. Они же, наряду с Ближним Востоком и Северной Америкой, снабжают Японию, нефтеперерабатывающие мощности которой, работающие исключительно на импортной нефти, несмотря на внушительный масштаб (3,3 мбс, шестое место в мире) не покрывают внутренний спрос.
Итак, имея перед глазами, как в карточной партии, основные торговые расклады старой эпохи, посмотрим, какие направления реориентации российских потоков жидких углеводородов возможны и потенциально перспективны.
Новая география русских углеводородов
Начнем с сырой нефти. Два очевидных направления замещения поставок в Европу начали задействоваться уже через два месяца после начала СВО — это Индия и Китай. Обе страны не присоединились к санкционным ограничениям ЕС и G7 в отношении поставок энергоресурсов из России, будь то эмбарго или ценовые потолки. И выиграли, получив значительные объемы энергоресурсов из РФ по хорошим ценам. Впрочем, истинный уровень последних в моменте надежно установить не представляется возможным; весьма вероятно, что размер дисконта на Urals, которым оперируют западные ценовые агентства, сильно преувеличен (аргументы и подробности см. в статье «Русский Urals выходит на свет», «Эксперт» № 5 за этот год).
Интенсивность процесса поражает воображение. В октябре прошлого года Россия, обогнав Саудовскую Аравию и Ирак, вышла на первое место (и остается до сих пор) по объемам поставок сырой нефти в Индию. Объем декабрьских поставок достиг 1,19 млн баррелей в сутки, что превышает четверть суммарного индийского нефтяного импорта, а общий объем наших поставок в Индию по итогам 2022 года может быть предварительно оценен в 35 млн тонн против 4,5 млн тонн в 2021 году — более чем семикратный рост!
Размер дополнительных нефтяных поставок из России в Китай пока существенно уступает индийскому (хотя сами объемы экспорта в разы выше). По итогам 2022 года РФ поставила в Китай 86,3 млн тонн сырой нефти, на 8% больше, чем в 2021 году. На китайском направлении важным сдерживающим фактором выступает ограниченная пропускная способность наземной инфраструктуры. Магистральный нефтепровод ВСТО забит под завязку: несмотря на экстремальную угольную нагрузку БАМа и Транссиба, в Козьмино (порт в конечной точке ВСТО на востоке) пошли эшелоны цистерн по железной дороге.
В результате добыча нефти в России по итогам января 2023 года сократилась всего на 0,4%, хотя ранее вице-премьер Александр Новак допускал спад на 5‒7% уже в начале года, а в бюджет был заложен прогноз снижения добычи на 8,4%. В прошлую пятницу Новак анонсировал добровольное сокращение добычи нефти в РФ в марте на 500 тыс. баррелей в сутки (это порядка 5% нашей добычи). Мотивацию решения вице-премьер прокомментировал расплывчато, сказав лишь, что «это будет способствовать восстановлению рыночных отношений». Подразумевая, как можно предположить, поддержку уровня цен.
Дальнейший рост поставок в Индию можно ожидать как органически, тесня ближневосточных и африканских конкурентов на местном рынке и предлагая индийцам привлекательные возможности прямых инвестиций в новые добычные проекты на территории РФ, так и за счет расширения инфраструктуры поставок. В частности, крайне перспективно в этом контексте выглядит реализация своп-операций по нефти с Ираном, принципиальная договоренность о которых была достигнута в октябре прошлого года на переговорах вице-премьера РФ Александра Новака и министра нефти Ирана Джавада Оуджи. Согласованные объемы свопов пока не поражают воображение (5 млн тонн), но, как говорится, лиха беда начало.
Надо продолжать наращивать усилия выхода на рынки сырой нефти стран АТР. Пока среди игроков этого пула в публичном поле «засветилась» только Малайзия, умудрившаяся экспортировать нефти в Китай вдвое больше собственной добычи. Аналитики связывают феномен с реэкспортом «санкционной» иранской, венесуэльской и, вероятно, российской нефти в Поднебесную.
Что касается более отдаленной перспективы, то мы бы не сбрасывали со счетов японский рынок. В моменте эта опция закрыта: Япония присоединилась к «потолочным» ограничениям в отношении наших энергоресурсов, а мы таким нефть не поставляем. Возможно, исключения, мизерные по объемам, остаются для поставок нефти с проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», в которых японцы сохранили акционерное участие, несмотря на «русифицирующую» перезагрузку (детали см. в статье «Сахалин наш», «Эксперт» № 28 за 2022 год).
Однако долгосрочный потенциал японского рынка весьма значительный. В случае обострения регионального военно-политического соперничества Страны Восходящего Солнца с Китаем и развития стратегического партнерства по поставкам нефти с Ближнего Востока в Китай, включая претендующий на переворот глобального рынка перевод ценообразования и валюты поставок по этому направлению с долларов на юани, Россия вполне могла бы побороться за замещение части ближневосточной нефти на японском рынке. Тем более что заметная часть ближневосточной, как и африканской, нефти неминуемо будет перенаправлена в Европу для замещения выпавших российских поставок. Перспективный источник поставок в Японию — циклопический арктический проект «Восток Ойл» «Роснефти», маршрут поставок — Северный морской путь.
Наконец, не стоит сбрасывать со счетов и налаживание поставок на рынки стран-санкционеров, прежде всего в ЕС, в обход эмбарго. Схемы отлажены. Наиболее популярная из публично обсуждаемых — смешивание с другими сортами нефти для потери российского происхождения груза. Помощников в таком хлебном деле оказалось достаточно. В конце концов, если Запад смеет лишать флага наших спортсменов, то почему мы вместе с партнерами должны стесняться, к нашей же выгоде, «лишать флага» нашу экспортную нефть?
Соруководитель отдела торговли нефтью крупного международного нефтетрейдера Trafigura Бен Лакок заявил в интервью Bloomberg Television, что около 400 судов, перевозящих сырье (около 20% мирового флота), переключились с обычных перевозок на перевозку российской нефти, в то время как число танкеров, работающих с российскими нефтепродуктами, достигло 200 (7% мирового флота). По его словам, так называемый теневой флот существовал и ранее, когда против Ирана, Венесуэлы и их сырья были введены санкции, однако его размер был относительно небольшим. В случае с Россией, как утверждает Лакок, «он огромен».
И ЕС сам как будто приглашает всех желающих поиграть в поддавки. Так, сделан ряд исключений из эмбарго на российские нефтепродукты, а также из потолка цен при поставках в третьи страны. В частности, Брюссель официально вывел из-под санкций нефтепродукты, произведенные из российской нефти за пределами России. Потолок цен также не будет действовать при смешивании российских нефтепродуктов и продукции из других стран, следует из пояснений Еврокомиссии.
Другой способ проникновения русских углеводородов на запрещенные рынки — перепродажа, как в сыром, так и в переработанном виде. Важнейший реэкспортный хаб на западном направлении — Турция, для которой, как и для Индии, Россия стала в прошлом году крупнейшим поставщиком нефти. «Турция в случае необходимости может закупать и транспортировать российскую нефть без необходимости западного финансирования или страхования», — заявил в октябре прошлого года министр казначейства и финансов страны Нуреддин Небати.
Что касается замещающих направлений экспорта нефтепродуктов, то здесь очевидный кандидат — Африка (график 9). Россия вполне может заменить значительную часть поставок на этот континент европейских нефтепродуктов, а это больше половины нашего «довоенного» экспорта в Европу. Уже появляются первые сигналы о расширении поставок российских нефтепродуктов в Марокко, Судан и Кот-Д’Ивуар.
Большинство отраслевых экспертов выразили определенный скепсис в отношении потенциала наращивания поставок российских нефтепродуктов в Индию. Аргументировали они свою позицию тем, что, располагая мощной нефтепереработкой, Индия предпочтет покупать сырую нефть и увеличивать собственный экспорт нефтепродуктов. Но есть одна важная деталь: действующие в стране свыше двадцати НПЗ и так уже работают под завязку (график 10), практически не имеют резерва повышения загрузки, а строительство новых мощностей — это проекты на несколько лет, требующие миллиардов долларов инвестиций. Так что на горизонте трех‒пяти лет Индия представляется нам весьма перспективным направлением экспорта продуктов российской нефтепереработки.
В ноябре 2022 года Индия нарастила импорт нефтепродуктов из России впятеро (до 983 тыс. тонн), Китай — втрое (до 677 тыс. тонн), заметным покупателем стала ранее не охваченная российским экспортом Бразилия (151 тыс. тонн). Хотя, конечно, это много меньше, чем в том же ноябре было поставлено в ЕС (3,08 млн тонн).
«Крупнейшими импортерами дизельного топлива являются Африка, Центральная и Южная Америка и Юго-Восточная Азия. На данный момент основные поставщики на эти рынки — США и страны Ближнего Востока. После введения эмбарго на российские нефтепродукты эти участники рынка, вероятно, заменят Россию в ЕС, а Россия уйдет на рынки стран Африки и Юго-Восточной Азии. Таким образом, в текущих условиях теоретическая возможность перенаправления потоков существует. Основной вопрос будет состоять в том, насколько рентабельным окажется то или иное перенаправление», — говорит Константин Кузнецов.
0
120.00
