Сентябрь надвигается как стихийное бедствие, все судорожно готовятся к школе, хотя как тут подготовишься, если не знаешь, чего ждать? Каждый год креативные умы чиновников от образования планируют новые реформы, стандарты, слияния, поглощения. А что, собственно, изменилось в школе за годы реформ, начиная с введения ЕГЭ? Мы решили расспросить об этом учителей
Самые существенные тенденции за последние годы в школе — глобализация и формализация. У них есть хорошие и плохие стороны, но, на мой взгляд, отрицательных больше.
Сначала про глобализацию, объединение школ. Из хорошего — стало больше богатых школ. У них есть деньги, которые они могут достаточно свободно распределять, — например, на организацию инклюзивного образования, создание большой психолого-педагогической службы по работе с инклюзией. Другое дело, что мало кто думает про это всерьез и специалистов мало, несмотря на закон 2013 года, согласно которому все школы России должны стать инклюзивными и реально оказывать соответствующие услуги детям с любыми образовательными потребностями. Но мы отлично знаем, что даже в Москве школы, которые на должном уровне умеют работать с инклюзивными детьми, можно пересчитать по пальцам в лучшем случае двух рук.
Из плохого — практически умирает авторская школа. В 1990-е появились очень разные авторские школы, и это было мощным прорывом — даже на мировом уровне. Потому что такого количества интересных школ со своими программами, подходами, уникальной образовательной средой не было тогда нигде в мире. Всеобщее объединение их уничтожило — маленькие авторские школы не выживают в нынешних экономических условиях! К сожалению, уходит тот самый индивидуальный подход, которого формально требует от школ новый федеральный образовательный стандарт. Уже совершенно понятно, что в новых образовательных реалиях индивидуальный подход — не правило, а исключение из правил.
Глобализация эта проходит как механическое объединение образовательных учреждений, абсолютно различных по структуре, по содержанию, по задачам. В Москве есть «холдинги», где под одной вывеской объединили коррекционные школы, садики, кадетские школы, школы с углубленным изучением определенных предметов. В столице было порядка 3,5 тысяч школ и 10 тысяч детских садов. А сейчас всего где-то 700 с небольшим образовательных учреждений, которые объединяют в себе школы, детские сады и колледжи.
Теперь про вторую тенденцию — формализацию. Она влечет за собой более жесткие рамки и требования — и по организации учебного процесса, и по всевозможному контролю. Но любой жесткий контроль в среде, которая по сути своей должна быть творческой, ведет к уменьшению творчества и к увеличению формальных действий. Все чаще, чтобы соблюсти формальные требования, приходится заниматься профанацией. Кроме того, уменьшение вариативности учебных материалов, которыми школы могут пользоваться в качестве основных учебных комплектов, приводит к стандартизации образования, которая, скорее всего, повлечет за собой падение образовательного уровня в России. Ситуацию усугубляет необходимость подготовки к ЕГЭ вместо глубокого освоения предметов. Надрессированность на ЕГЭ и реальное владение предметом — это совершенно разные вещи.
Формальные требования теперь есть и про то, какую зарплату должно обеспечить образовательное учреждение учителям. На практике чем большую зарплату должны получать по этим требованиям учителя, тем большую нагрузку им приходится выполнять. А значит, увеличивается время, которое учитель проводит на работе, и меньше времени остается на развитие, отдых, самообразование, на хобби. Естественно, все это приводит к быстрому профессиональному выгоранию, снижению качества работы с детьми, формальному отношению к работе.
Учителя сейчас находятся в ситуации тяжелого стресса и систематической перегрузки. Родители, кстати, этого не понимают и выдвигают все более высокие требования к учителям, особенно на фоне рассказов в СМИ о том, какую большую зарплату получают педагоги.
«Опять надо переделывать все программы»
Елена, учитель истории из Санкт-Петербурга, педагогический стаж 25 лет
Много стало контроля, бумаг, отчетов — вплоть до того, что в процентном отношении приходится рассчитывать, какая часть класса на какую оценку написала контрольную. Не понимаю, кому это нужно! Вдобавок всероссийских проверочных работ стало очень много, они сейчас обязательны для начальной школы и пятого класса. Для их проведения отдельных уроков нет — приходится чем-то жертвовать, объединять темы или оставлять на самостоятельное обучение.
Очень часто меняются учебники. Невозможно пять лет спокойно преподавать историю по одной серии учебников, потому что теперь разрешено работать только по пособиям, зарегистрированным в федеральном перечне учебников. Учебник может быть сегодня зарегистрирован, а на следующий год исключен. Если школа купила его, то непонятно, что с ним делать дальше, а учебники очень дорогие. Надо покупать новые и переписывать под них программу. И в разных программах разное деление по времени: если ребенок пришел из другой школы, там он мог, например, изучать восемнадцатый век, а в новой школе уже прошли девятнадцатый.
Два года назад ввели историко-культурный стандарт, под который опять надо переделывать и переписывать все программы. Закон меняется быстрее, чем учебники: по истории России успели издать новые, а по мировой истории нет ни одного.
Молодые учителя если и приходят, то очень быстро обычно уходят. В основном всем за 50. Видимо, другие виды деятельности более привлекательны. Тем более студентов-педагогов со школой сейчас не знакомят и на практику организованно группами не водят, как нас водил за ручку преподаватель, сидел на уроках, обучал. А их просто бросают.
Сократился список заболеваний, дающий право детям, у которых проблемы со здоровьем, на индивидуальное надомное обучение. Раньше с этим было проще, а сейчас куча мороки: врачи, комиссии, справки.
«У взрослых два выходных, у детей — ни одного»
Валентина, учитель обществознания из сельской школы Самарской области, педагогический стаж более 25 лет
Школьникам сейчас очень трудно — нагрузка большая. Помимо уроков — внеурочные занятия, которые нужно посещать в обязательном порядке. Один класс, например, целиком заставляли ходить на вальс. Бедная классная руководительница бегала, отлавливала сачкующих, провожала их на внеурочку… То есть дети до четырех часов вечера в школе, некоторые полуголодные — не все родители могут дать детям деньги на питание. А дома детям еще нужно успеть выучить уроки. Моя внучка порой засиживается за уроками до ночи. У взрослых два выходных, у детей — ни одного: в субботу учатся, в воскресенье делают уроки на понедельник. А по-моему, когда дети имеют возможность отдохнуть, то и учатся лучше.
В этом году у нас придумали переводные устные экзамены. Право выбора ученикам, как обычно, не дали. Одну параллель, например, заставили сдавать биологию. Вроде намерения благие — подготовить к ОГЭ. Но тогда дайте ученикам возможность сдавать то, что они хотят!
«Раньше родители были первыми помощниками классного руководителя. Теперь выросло поколение родителей, которые относятся к учителю, как к исполнителю образовательных услуг, з абывая, что они не в частном секторе, а в муниципальной школе»
В близлежащих небольших селах школы закрыли. Возим детей в нашу. Я сама один год была на подвозе. Мы выезжали в школу в 7 утра. Темно, грязь (фонарей и асфальта в этих селах нет), бедные дети бредут к автобусу… Как уроки кончились, учеников не везут сразу домой. Они вынуждены ждать в школе, не у всех есть деньги, чтобы покушать. Хотя бы начальные классы оставили на местах!
Очень многие реалии описываются словосочетанием «нет денег». У школы нет денег содержать автобусы (которые нужны, чтобы везти детей из других сел). Кстати, в селах дороги толком не чистят зимой: замело — детей привезти не могут на занятия. С учениками хотим делать школьный музей — нет денег на витрины, на стенды.
Говорят, «меловой период» у нас закончился. С одним только мелом на хорошем уровне ты урок не проведешь. Но у меня в классе нет ни проектора, ни интерактивной доски. Зато сколько средств тратится на логистику во время ЕГЭ! Учителей из разных школ сгоняют. Учителя при этом должны за два часа до экзамена прибыть на пункт. Приезжаем и сидим как дураки. Чего ради? Камеры поставили, может, пора перестать учителей возить?
Говорят, что средняя заработная плата учителя у нас около 30 тысяч, но это неправда. Зарплата маленькая. Ставка 18 часов, есть надбавки из школьного бюджета. Как можно их получить? За успешное выступление ученика на олимпиаде, качественную научную работу, которую ученик делает под руководством учителя. Но олимпиада раз в году проходит, много научных работ хорошего качества не напишешь. Дадут тебе надбавку на полугодие, потом ее опять нет. У меня 14 часов, за них я получаю 15 тысяч плюс надбавки, выходит примерно 19–20 тысяч. 30 тысяч можно получить, работая на две ставки. А это тяжело физически, да и качество подготовки к урокам непременно пострадает.
«В классах стало слишком много детей»
Анна, учитель английского языка из Новосибирска, педагогический стаж 5 лет
Сейчас очень много человек в классе! Меньше 25 человек не должно быть — снижают зарплату. Как же так, 36–40 можно, а 24 — нельзя? А что делать с английским или с информатикой, где компьютеров на всех не хватает? «Нелегально» приходится делить класс на две группы. Журнал заполняет один учитель, а директор из фондов доплачивает второму — незаконно. Но что делать, ведь учить английскому группу из 30 человек — еще больший абсурд.
С одной стороны, нагрузка на детей за последние годы вроде не увеличилась, к тому же предусмотрено достаточно много повторений тем в рамках одного предмета и между разными предметами. Но все говорят о творческой работе — дети должны создавать проекты и самостоятельно искать информацию в связи с переходом на федеральный государственный образовательный стандарт. Но далеко не каждый ребенок это сумеет без помощи родителей. Поэтому сейчас родители вынуждены много помогать детям. Это тоже проблема: им некогда, а у ребенка самостоятельно не получается — замкнутый круг. При этом ЕГЭ, который требует не проектной деятельности, а кропотливого освоения огромного объема знаний, усложняется каждый год по всем без исключения предметам.
Стало много претензией и жалоб от родителей. Сейчас рассматривают даже анонимки, без конкретных фактов. Самая частая претензия — плохие отметки, требуют пересмотреть средний балл.
Из хорошего — появился интернет, электронные доски. Идет переходный процесс, когда все привязывают к интернету. В некоторых школах уже нет бумажного классного журнала, только электронный. Но тогда возникает вопрос — зачем нужен дневник?
«Молодые бегут из школы»
Наталья, учитель русского языка и литературы из Самары, педагогический стаж 38 лет
Когда я начинала педагогическую деятельность, молодому учителю оказывалась всяческая поддержка. А сейчас, когда он приходит в школу, то оказывается в подвешенном состоянии. Серьезные классы доверить ему побаиваются, потому что не знают, кого принимают на работу. Плечо молодым уже не подставляют. Причина проста — нет времени. Опытные педагоги заняты рутинной работой — журналы (теперь их два, бумажный и электронный), отчеты, олимпиады...
Хуже, если начинается прессинг со стороны родителей. Раньше родители были первыми помощниками классного руководителя. Теперь выросло поколение родителей, которые относятся к учителю как к исполнителю образовательных услуг, забывая, что они не в частном секторе, а в муниципальной школе. Сочиняются жалобы в администрацию, иногда и повыше. Директор тоже в подвешенном состоянии — теперь каждый ученик стоит денег. Он начинает лавировать, но на сторону молодого учителя встает редко. Чаще всего у неопытного учителя через год из-за жалоб забирают класс.
Молодые бегут из школы. Зачем за мизерную заработную плату выполнять такую работу? Даже моя ставка как учителя высшей категории с большим опытом составляет 20 тысяч рублей со всеми доплатами. Чтобы заработать на жизнь, я должна взять около двух ставок — не 18, а 28–30 часов.
Школа захватывает целиком, у учителя практически нет свободного времени: столько бумаг спускается сверху, столько отчетов. Иногда думаешь, что само образование никому не нужно, а нужно сдать вовремя бумажку.
Школьники перегружены лишними предметами, они не в состоянии все выучить. Качество страдает в угоду количеству. Когда я пришла в эту школу, в каждой параллели было по четыре класса, по 25 человек в каждом. Все аудитории рассчитаны на такое количество детей. Сейчас при том же самом здании мы имеем по пять классов в параллели, по 30 с лишним учеников в каждом.
«Учителя зарабатывают очень мало»
Алдар, бывший учитель из Калмыкии, сейчас работает курьером в Москве
Все в деньги упирается. Потеря хороших кадров в образовании у нас идет и будет идти, потому что учителя на начальном этапе очень мало получают. Наверное, у нас до сих пор есть учителя только потому, что для многих это призвание. Я, впрочем, тоже сначала думал, что школа — мое призвание, но все эти мысли разбились о мизерную зарплату. Если бы я в школе получал не 9 тысяч, а 30, то я бы и сейчас там работал. А так нет никакой мотивации оставаться. Проще на все забить и пойти работать туда, где деньги платят.
0
63.00
