У нынешнего киевского режима объявился новый «герой»: врач-реаниматолог Александр Чернов. На днях этот человек, представляющийся в своем блоге «утилизатором», в интервью украинскому сетевому телеканалу «Укрлайф» рассказал о том, как убивал ополченцев и раненых мирных жителей летом 2014 года, а также заявил, что клятва Гиппократа — «не индульгенция от ответственности за пособничество врагу».
Ни у зрителей телеканала, ни у ведущих не возникло мысли о том, что с ними откровенничал военный преступник, нарушивший не только врачебную этику, но и Уголовный кодекс, ведь его жертвами становились земляки, граждане Украины. Напротив, этот садист, напоминающий доктора Йозефа Менгеле, представлен образцом сознательного украинца и патриота.
Чернов в подробностях представил свой «авторский» катехизис украинского врача, оказавшегося в центре гражданской войны. Во-первых, он призывает наносить «максимальный урон преимущественно медикаментозными средствами вражеским пациентам». Он пояснил, что «человека можно убить незаметно, и докопается только дорогая экспертиза». При этом Чернов вспоминал конкретные случаи, когда своими руками доводил до смерти раненых.
Во-вторых, он предлагает доносить на «вражеских пациентов» в Службу безопасности Украины и любым «патриотам». По его собственным подсчетам, таким способом он сдал украинским спецслужбам и карательным батальонам шесть десятков человек, и не только ополченцев, но и пострадавших под обстрелами мирных «сепаратистов». Причем себя он не без гордости называл в интервью «сексотом» и потому большую часть общения с журналистами посвятил доносу на бывших коллег, в отличие от него не забывших ни о клятве Гиппократа, ни о врачебной этике, ни о родине. Наконец, по логике «утилизатора» всегда нужно отдавать предпочтение «украинским пациентам», а всем другим оказывать только минимальную квалифицированную помощь, по возможности — болезненную, и только в ситуации, «когда есть выгода в конфликте для украинской стороны».
На практике свои правила Чернов претворял в жизнь в самом начале гражданской войны, в июне 2014 года, в городской больнице № 7 города Енакиево (ныне территория Донецкой народной республики), откуда и сам родом. Он пожаловался, что развернуться и нанести весомый урон ополченцам («напортачить по-крупному») ему не дали бдительные коллеги: Чернов отказался помогать раненной при обстреле Славянска женщине, это не осталось без внимания, и на неделю был изолирован и от работы, после чего смог попасть на территорию, контролируемую Киевом. Во время отсутствия на связи за этого «внештатного корреспондента» успели вступиться украинские журналисты, даже написавшие обращение в организацию «Врачи без границ».
Сегодня этот человек врачебной практикой не занимается, посвятив себя профессии «украинского блогера», — радуется смертям мирных жителей Донбасса и испытывает наслаждение от собственных скандальных заявлений и роста популярности среди «патриотов», оказывающих ему моральную поддержку. Естественно, в Киеве ни у кого не возникает желания привлечь его к уголовной ответственности хотя бы по статье «Неоказание медицинской помощи», не говоря уже о преднамеренном убийстве и букете других уголовных составов. Потому возникает вопрос, можно ли назвать здоровым общество, где человек, совершивший преступления, не имеющие срока давности, считается героем и публично дает советы, как лучше убивать. Но, возможно, на этот вопрос возникнет ответ у наблюдателей ОБСЕ, Amnesty International и тех же «Врачей без границ», которые поставят его перед украинским государством и международным судом. В конце концов украинский блогер Чернов жаждет славы.
Между тем
Следственный комитет России возбудил уголовное дело против врача-садиста Александра Чернова, подозреваемого в призывах к фактическому убийству пациентов, раненных на Донбассе. По словам официального представителя СКР Владимира Маркина, гражданин Украины «склонял врачей вводить таким пациентам медицинские препараты, не предназначенные для лечения, в результате чего должна наступить их смерть». Тем самым он нарушал положения Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны (1949) и Дополнительного протокола от 1977 года.