ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Дек. 10, 2014

Еще одна достопримечательность — часы из цветов на Променад-дю-Лак с самой большой — 2,5 метра — секундной стрелкой в мире. На изготовление этих часов уходит 6,5 тысячи живых цветов. Цветы меняют в зависимости от времени года (зимой используют вечнозеленые растения), поэтому на разных фотографиях часы выглядят по-разному. Одно неизменно — огромные стрелки, двигающиеся грозно и неумолимо, как само Время. Созданием этой роскошной клумбы 59 лет назад было решено отметить особую роль Женевы в часовой индустрии Швейцарии.

* * *

О том, что Женева — центр выдающихся достижений в области часового дела, свидетельствуют многочисленные магазины известных во всем мире марок — «Картье», «Бухерер», «Пьяже», «Ролекс». Эти часовые бутики и роскошные отели буквально оккупировали набережную озера Леман. Знаете, чем здесь пахнет? Деньгами. И очень большими. Зря говорят, что деньги не пахнут. Наибольшее внимание приезжих привлекает отель «Бо Риваж» с его богатой биографией. Здесь дважды в год в одном из конференц-залов собираются участники аукциона «Сотби». Именно здесь в свое время были проданы фамильные драгоценности правящей британской династии Виндзоров. Здесь же безумный итальянский анархист зарезал последнюю австрийскую королеву Елизавету. На набережной, по которой она прогуливалась, установлен памятник ей — незабвенной Сиси, красавице и умнице. Кстати, в этом городе и его предместьях жили многие известные люди — Чарли Чаплин, Жорж Сименон, Одри Хэпбёрн, Шарль Азнавур, Питер Устинов, Ален Делон (он и сейчас тут живет), коронованные особы и нефтяные магнаты. Гражданином Женевы был Жан-Жак Руссо. В честь знаменитого философа назван остров (где установлен памятник ему), расположенный посреди Роны, вытекающей из озера. Хочется верить, что именно здесь, любуясь на лебедей, красивых, свободных и гордых, мыслитель и сформулировал свои идеи о правах человека.

* * *

Так, что у нас там по рекомендованному списку? Ах да — исторический центр. Он раскинулся на левом берегу Роны. Прогулка по мощеным улицам среди дворцов, уличных кафе, фонтанов, цветов, книжных лавок, художественных галерей и антикварных магазинов похожа на чудесный сон. Главный архитектурный памятник старого города — собор Святого Петра. Самый настоящий долгострой: возводили его 150 лет. За полтора века менялись вкусы и пристрастия — собор, строившийся поначалу в романском стиле, приобрел готические черты. Позднее был добавлен неоклассический фасад. В общем, наворотили. Говорят, для протестантов этот храм то же самое, что для католиков собор Святого Петра в Риме. Побывав и там, и там, могу сказать: в Ватикане-то храм помощнеебудет. Как-никак сам Микеланджелопотрудился — и архитектором, и скульптором, и живописцем. Впрочем, женевская обитель тоже производит впечатление своей масштабностью и величием. Опять же сам Кальвин здесь выступал с проповедями. Здесь похоронен Агриппа д’Обинье —поэт эпохи Возрождения, его масштаб сравним с Шекспиром и Мильтоном. Правда, до того, как стать поэтом, он лет тридцать был воином, сподвижником основателя династии Бурбонов Генриха.Бежал из Франции накануне Варфоломеевской ночи. Остаток жизни провел в Женеве. Его дом находится на соседней улице.

С Северной башни можно спуститься в Археологический город, где под мостовыми прячется история Женевы. Недалеко от собора находится площадь Бур-де-Фур со следами древних дорог. Когда-то на этой площади располагался рынок римлян, где торговали скотом. Кстати, город и был построен римлянами. Как далеко, однако, простиралось владычество Рима!

В центре Новой площади — оперный театр, восстановленный после пожара, вспыхнувшего во время постановки оперы Вагнера «Валькирии». Надо же, какая зажигательная музыка! В 1889 году здесь дирижировал оркестром Чайковский. Неподалеку находится консерватория, где давал сольные концерты Скрябин. В квартале Транше, в неприметном переулке сверкают купола Русской православной церкви, в которой Достоевский крестил свою дочь Софию. Как пишут в путеводителях, здесь каждый камень дышит историей.

* * *

Но пора взглянуть и на другую Женеву — ту, которую называют международной или попросту — столицей мира. Для этого надо перейти на правый берег Роны. Здесь находятся штаб-квартиры Европейского отделения ООН, Красного Креста, Международной организации труда и еще десятков, сотен других международных и неправительственных организаций. Дворец Наций (именно здесь размещалась Лига наций — предшественница нынешней ООН), расположенный в большом красивом парке, где разгуливают «потомственные» павлины, и превосходящий по величине Версаль, — это государство в государстве. Здесь имеется собственное почтовое управление и выпускаются собственные марки. Во дворце как раз и находится знаменитый зал Потерянных шагов, до которого, увы, дойти не удалось. Шаги потерялись, не доходя до дворца. Перед главным входом в европейскую штаб-квартиру ООН, высится скульптура — гигантский 12-метровый стул, на изготовление которого пошло 5,5 тонны дерева. Стул стоит на трех ножках, четвертая обломана. Это памятник пострадавшим от противопехотных мин.

Не меньше памятников поражает общественный транспорт Женевы. Трамваи здесь похожи на космические корабли. По размеру один женевский трамвай, как пять наших. И столько же в нем дверей, которые распахиваются на остановках широко, как ворота. Никто не толпится, никто не толкается. Если трамвай подошел, а дверь не открывается, нужно нажать на кнопку — дверь-то и отворится. Но перед этим из-под чудо-машины бесшумно выдвинется «трап», который соединит трамвай с тротуаром. Никаких подножек, никаких ступенек, зайдешь и не заметишь, как оказался в просторном салоне. Трамвай трогается — и опять удивление: никакого грохота на стыках рельсов. Скользит, как гигантский питон — без шума и пыли.

Что еще заставило приятно удивиться? Да что там удивиться, обзавидоваться! Велосипед в Женеве такой же равноправный вид транспорта, как трамвай или автобус. Для него сделана специальная дорожная разметка. Нет, не полоски проезжей части для велосипедистов, а именно разметка, как для автомобиля, указующая, куда велосипед может повернуть, а куда нет. К городскому транспорту также относятся и катера, курсирующие по озеру. Большинством из них управляют девушки. Мы покатались на катере, где капитаном была юная малазийка, потом пересели на кораблик, которым управляла индианка. Экзотика! Да, самое главное — в дорогом отеле или бюджетном хостеле каждый гость Женевы может получить бесплатный проездной на городской транспорт на период всего пребывания, в том числе на обратную поездку в аэропорт.

* * *

По утрам Женева благоухает ароматом кофе. Местные жители предпочитают пить его не дома, а в уличных кафе. Молодые мамы с маленькими детьми собираются тут компаниями, чтобы поболтать. Мужчины заходят, чтобы перед работой за чашкой бодрящего напитка прочесть утреннюю газету. Но в моем распоряжении оказалась кофе-машина, и необходимости бежать чуть свет в кафе не было. Зато приходилось каждое утро спускаться на первый этаж, чтобы купить в португальском магазине горячих круассанов. По 1,6 франка за штуку. Когда круассаны остывают, хозяева сбавляют цену. К вечеру в иных местах можно купить их вдвое дешевле, чем утром. Но, как говорится, дорога ложка к обеду, а горячий круассан — к утреннему кофе. В этом же доме рядом с португальским магазином — гончарная мастерская. Что-то вроде кружка «Умелые руки» для тех, кто хочет занять свободное время чем-нибудь позитивным. За стеклом дамы в возрасте и помоложе увлеченно ваяют какие-то чеплашки. Кажется, сейчас для них нет ничего на свете важнее, чем слепить кривенький кувшинчик. Релакс в чистом виде!

А вот еще одна дверь. За ней магазин — продукты из Азии, Латинской Америки, Африки. Нет, сюда заходить не будем. Черный континент лихорадит вирус Эбола. Мало ли что... А вот возле этой витрины хочется остановиться: ателье мод, где шьют исключительно мужские костюмы. У нас этот вид бытовых услуг давно утрачен. Покупают готовые: кто победнее — российские фабричные, богатые — «от кутюр». А тут сошьют на заказ пиджак и брюки любого кроя и фасона, да еще и камушки для запонок подберут в тон костюму, галстуку, рубашке. Ателье пользуется большой популярностью. Не то чтобы его атаковали толпы желающих приодеться. Но во всяком случае не пустует. Кстати, мужчины в Женеве очень опрятны и одеваются с большим вкусом. Хорошая стрижка, дорогой парфюм, с нарочитой небрежностью повязанный шарф. В общем, комильфо. Жители Женевы очень вежливы. Умеют улыбаться. И шутить. Иногда очень оригинально. В Женеве, например, впервые в жизни я увидела манекен, который сидел на столе, свесив ножки. Забавно.

* * *

Если вы попросите сказать в двух словах, какова все-таки Женева, отвечу: элегантна и респектабельна. И была бы еще элегантнее, если бы не распахивала столь широко свои объятия всем подряд. Одно дело свой брат европеец. И совсем другое — азиаты, негры, арабы. Их тут сейчас едва ли не больше, чем коренных жителей. Во всяком случае, десять лет назад, по официальной статистике, иностранцы составляли половину населения. Представители «третьего мира», гастарбайтеры, выполняют самую непрестижную работу.

Но есть и такие, кто никакой работой себя не утруждает, предпочитая жить на пособие по безработице, побираться или воровать. Волна преступности накатила девятым валом на некогда тихий и законопослушный город. В полицейских участках не хватает места для нарушителей общественного порядка. Их вынуждены отпускать на все четыре стороны, даже поймав с поличным. На этих граблях давно уже топчутся Франция, Англия, Германия. Вот и Швейцария стала жертвой собственной толерантности. Не думала, что услышу в этой колыбели цивилизации, гуляя тихим октябрьским вечером вдоль домов со стеклянными до пола дверями, ведущими в подъезды с зеркалами, комнатными цветами и красивыми росписями на стенах, дикие вопли чернокожего молодого человека, который просто шел и кричал, как в джунглях. Не думала, что увижу на одной из людных площадей однорукого бродягу, цыгана по виду, достающего из урны смятый пластмассовый стаканчик, в который он нальет чего-то горячительного и залпом опрокинет в себя. У нас таких тоже хватает. Но мы люди привычные. А здесь такое, мягко говоря, асоциальное, поведение режет и ухо, и глаз.

Кстати, о толерантности. В Женеве продаются игрушки-инвалиды. Сама видела и даже подержала в руках мышку, у которой одно ухо больше другого. Дети с малых лет должны знать: все люди — разные. Только бы не начали выпускать куклу Барби с бородой.

* * *

Никогда бы не подумала, что увижу в Женеве блошиный рынок или, как здесь говорят, брокант. И мне очень понравилось бродить по рядам, рассматривая всякую всячину и прицениваясь к глиняным чашкам, деревянным шкатулкам, старинным шахматам. Как выяснилось, прогулка по броканту не имеет ничего общего с шопингом. Вещи, к которым я присматривалась, не имели для меня утилитарного значения. Без них легко можно было обойтись, но не купить их казалось невозможно. Хотя я так ничего и не купила, о чем до сих пор жалею.
С одной стороны, прогулка по броканту позволяет улучшить настроение, давая возможность побаловать себя какой-нибудь безделицей. А с другой — навевает меланхолию. Во всяком случае, мне навеяла. Подумалось о том, как коротка человеческая жизнь. «Здесь все меня переживет — и эта вешняя скворечня...» И что же будет с моими вещами, любимыми колечками, сережками, платьями, картинами? В них тоже будет рыться кто-то чужой? Бр-р-р! Как говорила одна героиня, я подумаю об этом завтра. А сейчас полюбуюсь вот этим кофейником, остановлюсь возле игрушек давно выросших детей, рассмотрю фасонистую шляпку, перекочевавшую из прошлого века, примерю бусы. А это что? Неужто кастаньеты? Где же ваша Кармен? Часы с боем, часы карманные, кресла, стулья, старинные диваны, шторы, пресс для переплетных работ, пластинки, оловянные тарелки, мясорубка, светофор, немецкий Железный крест — просто глаза разбегаются. Стоп, вот и советская награда — медаль в честь 20-летия Великой Победы. Откуда она здесь? А вот восточный товар — блюда, кумганы, расписные двери азиатского дворца. Есть прилавки с винтажными вещами: одежда, сумки, обувь. Рынок хоть и блошиный, однако вещи в приличном состоянии. Все стоит небольших денег, но если знаешь французский или английский, можно и поторговаться, потому что на броканте, как на всяком рынке, царит дух игры.

Жаль, не довелось, как следует поиграть в эту азартную игру. Деньги, сэкономленные на броканте, одним махом потратила в огромном супермаркете, купив шоколад, сыр и часы — традиционный набор подарков из Швейцарии.

* * *

Приятно удивляет, что Женева, будучи деловым центром, окружена захватывающими дух пейзажами. Берега Женевского озера усеяны красивыми деревушками и маленькими городками. Ближе к северной оконечности озера, а оно протянулось от Женевы на 80 километров, фешенебельные курорты — знаменитая швейцарская Ривьера. В этих краях высится Шильонский замок, воспетый Байроном. Ну и как было не проехаться по берегу прекрасного Лемана, который уже достопримечательность как таковое — самое большое озеро Альп и второй по величине после Балатона пресноводный водоем Центральной Европы. Путь лежал в Веве, к могиле Чарли Чаплина (да простит меня Борхес, к которому я так и не попала), далее в Лозанну, Монтрё. А там как получится. Шоссе — ни щербинки, ни трещинки. Так вот ты какой — швейцарский автобан! Через равные промежутки пути — телефонные будки со знаком «SOS!» на случай поломки авто. По одной стороне дороги — виноградники, как разлинованная тетрадка. По другой — яблони, стоящие по стойке смирно. И закрыты эти яблоневые шеренги мелкой сеткой — то ли от птиц, то ли от насекомых. В общем, порядок, возведенный в абсолют.

* * *

Из-за того, что швейцарцы любят здоровый образ жизни, не довелось увидеть памятник Чарли Чаплину. В Веве в этот день был спортивный праздник: горожане — и стар, и мал — весь день бегали по набережной, куда автотранспорту путь был закрыт. Так что Веве пришлось увидеть только мимоходом. Такой же сюрприз поджидал и в Лозанне — тут тоже бегали. Сам бог велел: в Лозанне располагается Международный Олимпийский комитет.

А вот Монтрё, слава богу, никуда не бежал — лениво нежился в ласковых лучах осеннего солнца. Все-таки не зря эту жемчужину швейцарской Ривьеры называют прибежищем богатых пенсионеров! Здесь все излучает покой — и озеро, окутанное легкой дымкой, сквозь которую проглядывают горные вершины, и набережная, утопающая в цветах, и зеленые газоны, на которых так уютно разместились памятники великим. Как родного поприветствовала Карлоса Сантану — не без его влияния мой старший сын стал виртуозным гитаристом. Поздоровалась с Реем Чарльзом. Прикоснулась к Фредди Меркьюри. Поклонилась Игорю Стравинскому, памятник которому, оказывается, только на днях открыли здесь. Скульптурная композиция была передана властям Монтрё от имени выпускников нашего МГИМО, многие из которых живут и работают в Швейцарии. Сфотографировалась у расписного саксофона, установленного в честь столетия изобретателя этого инструмента Адольфа Саксавозле концертного зала, в котором проходят знаменитые джазовые фестивали. Сколько раз я слышала о них от наших российских джазменов, которые приезжали в Оренбург на «Евразию»! А теперь увидела и кафе, где проходит джем-сейшн, и концертный зал, где выступают мировые звезды джаза. Тот самый, который, загоревшись, вдохновил группу «Дип пёрпл» на знаменитую композицию «Дым над водой». А вот и Владимир Набоков — сидит задумчиво в кресле на фоне отеля, в котором когда-то жил. И я притулилась у ног классика в знак признательности за пронзительное стихотворение «Ночь расстрела».

Но, сердце, как бы ты хотело,
Чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
И весь в черемухах овраг...

Кстати, Владимир Набоков, грезивший в стихах о расстреле в России, похоронен на местном кладбище.

* * *

Уезжала из Женевы, переполненная впечатлениями. Об одном жалела — так и не увидела Монблан, который в хорошую погоду прекрасно виден с набережной Женевского озера. Погода была хорошая, только горы все время прятались за дымкой, как стеснительная деревенская девчонка за шторой. Но когда самолет поднялся над облаками, взору открылась дивная картина: Женевское озеро, большое, ярко-синее, похожее на море, и знаменитая горная вершина во всей своей белоснежной красе, освещенная неземным сиянием. Не успев как следует восхититься от души рассмеялась: а Монблан-то похож на голову Карла Маркса, лежащую на подушке.

Я же говорю: Швейцария умеет пошутить.