- Гляди, какой фраер, прямо с папочкой приехал! - следят за происходящим на мониторах мужики в шортах, тыкая по кнопочкам на джойстике.
Просторный зал, кондиционер (за окном +35), кухня с кофе, пирожки. «Война в стиле лакшери», - посмеиваются парни. Со стороны может показаться, что это игровой клуб, где друзья собрались приятно провести время. Но на экранах — не компьютерная игра, а реальная боевая работа. В небе над вражеской территорией висит наш разведывательный беспилотник «Суперкам». Он передает картинку за десятки километров.
Это приграничная территория Харьковской области. Село с подконтрольной Украине стороны. Из него давно выгнали мирных жителей. К самому большому дому съезжаются пикапы и джипы. Из них выходят человеческие фигурки и «ныряют» под козырек. Похоже, большой начальник ВСУ собрал командиров на совещание.
- А так можно было? - удивляюсь я.
Привык, что на фронте не принято выставлять машины у штабов —точно накроют.
- Расслабились, петухи, - комментируют наши операторы. - Ну мы их закрепим.
- Давай, пока они совещаются, до железки слетаем.
Беспилотник летит в сторону другого населенного пункта - Казачья Лопань. Вижу на экранах знакомые очертания. Ну точно! Это же станция, на которой меня в мае 2014 украинские пограничники сняли с поезда. Журналистов из России тогда в незалежную уже не пускали, и мы пробирались под разными легендами. Я ехал «на лечение в Бердянск» — с проплаченной путевкой и обратным билетом.
- Вы кто? - спросил меня офицер.
- Менеджер по продажам, - соврал, не моргнув глазом.
- А у меня тут написано, что вы — журналист «Комсомольской правды». И вам запрещен въезд в Украину на 5 лет.
И меня посадили на обратный поезд до Белгорода. Кто ж знал, что «вернусь» я на самолете.
«ВРУБАЕМ ОТВЕТКУ»
Есть старая аксиома — если в позиционном противостоянии не «кошмарить» противника, то он наглеет. Обстреливает сопредельные территории из реактивных систем залпового огня, запускает за границу ДРГ (диверсионно разведывательные группы. - Ред.) и устраивает «рейды», которые хоть и носят больше пропагандисткий характер, нежели военный, но мирным жителям от этого не легче.
Меня часто спрашивают белгородцы, почему мы не «врубаем ответку». А эта ответка на моих глазах наносится артиллерией по точкам, которые передали бойцы «летучего» спецподразделения. Они ежедневно вскрывают расположения и штабы ВСУ в приграничье, по которым отрабатывают гаубицы.
«Суперкам» возвращается к штабу, от которого как раз по соседним домам разъезжаются командиры с совещания. Представитель артиллерии в этой же комнате — отправляет координаты на батарею. Через несколько часов украинские СМИ раструбят, что российские танки (так решили, потому что наши гаубицы отработали очень точно) обстреляли мирное село, повредив несколько домов. О том, что гражданское население оттуда ВСУ давно вывезли, конечно умолчат.
- Борт на перезарядку, - командует оператор.
И я с двумя бойцами прыгаю в машину, которая едет в пригород, где к назначенной точке подлетает крыло, раскрывает черный парашют и приземляется в поле. Оба парня — местные, белгородцы. Пошли в подразделение добровольцами. Один прошел через местную тероборону, но прижился у беспилотчиков.
СУПЕР-ЭФФЕКТИВНЫЕ «ПТИЧКИ»
Серега, назовем его так, тоже из Белгорода. И в группу также пришел по собственному желанию.
- Решил заниматься этим делом на своей земле. Пришел по зову сердца, и для меня технические устройства очень близки — есть образование. Как оказалось, я еще и имею навыки, подходящие для пилотирования.
Серега — оператор ударного беспилотника-камикадзе. В последнее время наши войска активно насыщаются FPV-дронами, которые, при относительно невысокой стоимости, имеют аномальную эффективность. Вспомните кадры с Запорожского направления, где пилотируемые боеприпасы стоимостью в 50 тысяч рублей уничтожают технику за миллионы долларов. В России разработки таких аппаратов начали вести энтузиасты, но поставки идут уже параллельно и волонтерами, и через Минобороны.
- Это FPV-дрон «Упырь». Нам его поставляют наши близкие друзья из Телеграм-канала «Повернутые на войне», - рассказывает Серега, распаковывая ящик с дронами. - Давно с ним работаем, машина очень хорошая. Сейчас они снабжены зарядами разного свойства, оснащаются электронными детонаторами и имеют большую дальность полета, что для нас очень важно.
Мы в лесу недалеко от границы. До промежуточной точки доехали на машине, дальше пешком — к точке запуска. Ловкий невысокий боец забирается на дерево и устанавливает антенну-ретранслятор, чтобы увеличить дальность полета. Рядом располагаются смежники из армейского спецназа со своими дронами «Бумеранг». Ждем команды от операторов «Суперкама».
- Какие цели поражаете?
- И пехота, и техника, и блиндаж — все, что можем достать. У нас есть все типы боеприпасов — термобарические, зажигательные, осколочные. Мастерим сами. Как показала практика, эффективнее всего работают заряды, сделанные собственными руками. Но и штатными работаем — кумулятивными «морковками» (выстрел от ручного противотанкового гранатомета. — Авт.).
- РЭБ давит?
- В этом плане наши «птицы» себя очень хорошо показали - основные системы РЭБ они проходят. Есть исключительные случаи, но процентов 95 у нас долетает до цели.
«ЕСТЬ ПОПАДАНИЕ!»
Ожидание растягивается на несколько часов в компании полчищ комаров. Противник именно в этот день неистово работает системами радиоэлетронного подавления, не давая «Суперкаму» высмотреть для нас цель. Парни обсуждают, как FPV-дроны изменили расклад на поле боя.
- Это такая штука, от которой не убежишь и не спрячешься — ни в окопе, ни блиндаже. По технике артиллерия с первого раза не попадет, а здесь — гарантированное поражение. Машину догнать даже на высокой скорости — нет проблем. У противника тоже такие дроны хорошо развиты. Одно время мы от них серьезно отставали, но сегодня — однозначно впереди. Разработок у нас в стране много, но до фронта доходят не все. Одно дело, когда показываешь что-то на полигоне, другое, когда нужно работать на большой дистанции при активном противодействии врага. Сейчас ждем координаты на удалении под пять километров. А этот экзамен выдержит не каждый аппарат.
Наконец приходят цели. Бойцы надевают специальные очки, в которых от первого лица виден весь полет дрона. Управление намного сложнее, чем обычным квадрокоптером — нет стабилизирующих систем и автоматики. Этим приходится жертвовать ради эффективности.
«Упырь» поднимается в небо одновременно с «Бумерангом». Дроны с резким жужжанием уходят в сторону границы. Мне передают запасные очки, чтоб я мог наблюдать полет. Сначала беспилотники идут над полем, затем пролетают линию траншей противника. «Бумеранг» уходит на свою цель — опорник. «Упырь» летит в сторону рембазы, в административном здании которой аэроразведчики обнаружили скопление солдат ВСУ.
Серега делает пару кругов над ним, чтобы выбрать точку удара. Голова инстинктивно поворачивается, поднимается, опускается… Наконец он делает вираж, и заходит в пике. Последнее, что я вижу — темный проем окна.
- Есть попадание! - подтверждает сидящий рядом оператор квадрокоптера.
Он снимает атаку с квадрокоптера, зависшего рядом с нами, наводясь на цель мощным зумом. Нет объективного контроля — нет засчитанного поражения. А на кадрах отчетливо видно, как «Упырь» взрывается внутри здания.
Через пять минут бойцы отправляют очередную пару беспилотников.
Спецназовцы ведут обучение молодого оператора прямо здесь, в боевых условиях.
- Зачем мне его отправлять в Москву на три месяца, - пожимает плечами командир группы. - Здесь он за несколько выходов научится всему. А выходы у нас каждый день.
С той стороны начинают работать минометы. ВСУ наугад стреляют по соседним лесопосадкам в надежде накрыть операторов камикадзе.
- В нашем деле важнее всего вовремя уйти, - подмигивает Серега.
Мы сворачиваемся и на огромной скорости уносимся с точки запуска. На поиск спецгруппы уже наверняка вылетел вражеский беспилотник.
Не в этот раз...
0
12.00
