ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Дек. 2, 2021

— А какой была третья свадьба?

Екатерина: Очень скромной, мы хотели провести ее спокойно — третий раз жениться, как-никак, уже неприлично. (Смеется.) Был будний день, мы решили не менять традиции и, как Володя уже говорил, поженились вновь 29 сентября и в том же загсе. Никого, кроме нас, моих родителей и нескольких наших друзей, не было. Мы расписались и поехали в итальянский ресторанчик, где сняли уютный зал. К слову, свадебный торт был тоже вегетарианский.
— С тортом понятно. Но зачем вы вообще разводились-то?
Владимир: Тут надо рассказывать с самого начала... Мы с Катей встретились в июле 2000 года, когда я гастролировал в Анапе. Она была очень юной — 18 лет. Совсем не знала жизни, а я — рокер, старше ее на 27 лет…
Екатерина: Я тогда окончила второй курс Московского университета экономики, статистики и информатики (поступила туда, когда еще училась в 11-м классе). Мы с родителями и их друзьями поехали на море. Однажды вечером, прогуливаясь по набережной, решили сделать шарж у художника. Вдруг все засуетились, начали перешептываться. Оказалось, что в соседнее кафе зашел Владимир Кузьмин со своими музыкантами. Подруга попросила взять для нее автограф. Мы подошли, заговорили, и Владимир предложил присесть к ним. Я, извинившись, отказалась — сослалась, что меня ждет художник. Но пока меня рисовали, он несколько раз подходил, заговаривал со мной, смотрел, что получается. А потом и вовсе предложил: «Можно лично для меня сделать ваш портрет у настоящего мастера?» К слову, та картина у нас сохранилась и до сих пор висит в доме. Володя позвал всю нашу компанию на концерт, после — на ужин. На следующий день пригласил меня и подругу на свое выступление в Геленджике.
Владимир: Катю я увидел еще до того, как она ко мне подошла, и подумал: «Какая складная девушка! При этом никого не замечает. Мне бы такую...» И тут она с подругой подходит. Ну я, конечно, не растерялся.
— Внимание известного музыканта лестно девушкам…
Екатерина: У меня никогда не было кумиров, я всегда была больше в учебе. Да и Володя выглядел совсем не как рокер — помню, на нем была чудн?я майка и панамка. Но он покорил меня своим вниманием, чувством такта, воспитанностью и той заботой, которую сразу проявил. Мы обменялись телефонами, созванивались. Когда вернулась в Москву, Володя встречал меня в аэропорту с цветами. А через год сделал предложение — подарил кольцо и написал на заборе нашего загородного дома «Екатерина, выходи за меня...».
— При такой разнице в возрасте, наверное, не так просто строить отношения. Как быстро у вас случилась первая ссора?
Владимир: Лет через пятнадцать после свадьбы. У нас с Катей всегда изначально было большое уважение друг к другу. И мы вообще не ругались.
Екатерина: Как только мы познакомились, Володя сразу мне сказал: «На меня не надо повышать голос, у меня от этого болит голова». Да я и сама по себе спокойная, из интеллигентной семьи — у нас не принято было в доме ругаться.
Владимир: На самом деле это мое изобретение. (Улыбается.) Однажды в детстве, когда родители стали за что-то на меня кричать, я устроил истерику. Они испугались и перестали ругать — вообще. Благодаря этому всю юность я жил спокойно. Я Кате еще сказал, что мне нельзя портить настроение перед выступлениями. А поскольку концерты чуть ли не каждый день, то ссориться не было возможности. (Улыбается.)
Екатерина: У нас сразу сложились какие-то особые отношения, возник свой мир, в который мы никого не впускали. Вот играет Володя на гитаре два, три, четыре часа, а я сижу неподалеку с книжкой. Такая тихая идиллия. Мои друзья всегда смеялись: «На концерте сразу понятно, когда ты стоишь в кулисах. Володя становится счастливым, и это невозможно не заметить...» Мы с Володей 24 часа в сутки, постоянно были вместе, рука об руку, никогда не расставались. Я ездила с ним на все гастроли, а это бесконечные автобусы, самолеты, поезда — вечная дорога. Мы тогда очень много работали, в Москву заезжали только отоспаться. Да и там были ночные клубы, казино. Поэтому в первые десять лет у нас год шел за пять! В то время мне часто предлагали вести какие-то телепрограммы, звали моделью — и здесь, и в Америке. Но я всегда отказывалась, даже мысли не было рассматривать эти предложения серьезно, ведь это бы означало разлуку.
Владимир: На самом деле Кате было непросто. Гастроли с постоянными переездами — это очень сложная жизнь: иногда у нас было по семь концертов в день! И везде она видела только гримерку, гостиничный номер — часто в ужасных отелях, старые поезда и «убитые» автобусы, и никакого режима дня. Это сейчас в самолетах появился бизнес-класс на всех направлениях, отели приличные и ездим на машинах в основном внутри тура.
Екатерина: Да, я практически не помню города, в которых мы бывали. Однажды идем с Володей и музыкантами, уставшие, по аэропорту. И я спрашиваю: «А в каком мы городе?!» А они смеются: «Да какая разница!» Тогда у Володи был большой коллектив — одни мужчины, я — единственная девушка. Бывало, ехали по 600, 800 километров на жутких автобусах, отрабатывали два концерта в городе и сразу, в ночь, опять на автобус, колесить дальше. Это сейчас смешно вспоминать, а тогда мы, конечно, работали на износ. И если честно, даже не понятно зачем. У нас реально не было времени деньги потратить. Мы либо работали, либо отсыпались. Но Володя трудоголик и просто не мог по-другому. Непростым испытанием были и банкеты после концертов. Володя полностью выкладывается на сцене. Ему бы потом пойти в гостиницу и отдохнуть, а организаторы зовут: «Уважьте! Там же будет директор такого-то завода, банкир такой-то, их нельзя обижать!» И потом еще пару часов мы сидели с незнакомыми людьми и только мечтали побыстрее попасть в номер, побыть вдвоем, поспать, в конце концов. Слава богу, сейчас мы внесли в райдер пункт, что на такие мероприятия Володя не ходит. Поначалу народ возмущался, но сейчас уже привыкли.
Первые совместные годы у меня ассоциируются исключительно с работой. Был промежуток, когда мы несколько лет вообще не отдыхали — совсем. Володя говорил: «Отдыхают только дураки». Потом начали куда-то выбираться, но я видела, что мужу без работы и правда тяжело. И это при том, что Володя всегда и везде с гитарой! Даже если мы всего на день к моим родителям на дачу отправляемся, берет с собой инструмент и занимается. То есть у нас какой-то праздник в доме, Володя пообедает и идет играть...
— Слушаю вас и не понимаю, почему все-таки вы расстались?
Екатерина: Людям свойственно завидовать счастливым парам. И многие не верили в наши чувства, ссылаясь на большую разницу в возрасте. Именно поэтому мы быстро прекратили ходить на тусовки, телепрограммы. Мне становилось нехорошо после них. В какой-то момент мы приняли решение не участвовать в подобных шоу. С тех пор ведем очень закрытый образ жизни, крайне редко даем интервью.
Владимир: Для меня вообще каждая телепередача, телеинтервью — это такой стресс!
— Правильно ли я понимаю, что вашим отношениям стала вредить чья-то зависть?
Екатерина: На самом деле нет. Нашим отношениям стало вредить то, что мы... не ругались. Я просто не умела. Единственный ребенок, выросла в семье, где все с большим уважением относятся друг к другу. Да и наши отношения с Володей были слишком интеллигентными. Мы никогда не высказывали претензии, не нагружали друг друга тяжелыми внутренними проблемами — переживали их в себе, волнуясь больше за другого.
Владимир: Первые годы мы вообще почти не разговаривали. Общались с помощью записочек или сообщений в телефоне. Сидим за столом, и я набираю: «Как дела у тебя?» или «Во сколько выезжаем на концерт?». А Катя читает и пишет ответ.
— Почему вы так общались?!
Екатерина: Наверное, мы оба не­множко инопланетяне. (Улыбается.)
Владимир: Не знаю почему. Такая игра, наверное. То ли стеснялись разговаривать, то ли так уважали друг друга, что не хотели напрягать... Я вообще очень мало разговариваю. Зато все первые годы, находясь в состоянии влюбленности, я писал стихи — каждый день! И записочки с этими стихами клал на стол, на кровать. А потом из этих строк, из этих записок рождались песни. Они теперь хранятся на даче, там несколько папок...
Екатерина: Годами мы с Володей берегли друг друга, не высказывали обид, не проговаривали свои эмоции. Все проживали тихо, просто в обнимку. А бед хватало. В 2001 году умерла Володина мама. После свадьбы мы планировали к ней заехать, чтобы познакомиться, но не успели. На следующий год не стало Лизы, Володиной дочери. В 2009 году, спасаясь от пожара, погиб Степан. Единственный сын, очень талантливый, они не раз вместе выступали на концертах. А в 2013 году в автомобильной аварии погиб Володин отец... Было много невысказанной боли, и мы просто в какой-то момент не смогли ее переварить. Слишком много всего накопилось. Наша забота друг о друге сыграла злую шутку. Мы отдалились, уйдя каждый в свою боль.
Владимир: Нам надо было пожить отдельно, чтобы понять друг друга.
Екатерина: Когда я впервые заговорила о разводе, Володя сказал: «Нет, я этого не переживу». Но мы оба понимали, что так дальше продолжаться не может: либо расстаемся, либо живем как-то иначе. Но как иначе — мы тогда не понимали. И разошлись — все в том же Гагаринском загсе. По дороге в машине смеялись, делали селфи. А когда вышли после подписания документов на улицу, разрыдались оба.
— Материальных претензий у вас друг к другу не было?
Екатерина: Нет, у нас были четкие договоренности.
Владимир: Я не хотел, чтобы Катя испытывала какие-то финансовые трудности, поэтому продолжал полностью ее обеспечивать...
Екатерина: Главное условие развода было, что мы остаемся друзьями, не выкидываем друг друга из жизни. Вот такой странный развод. Володя периодически ко мне приезжал, а я — к нему, он общался с моими родителями и друзьями. Развод состоялся в декабре 2018 года, а Новый, 2019-й мы встречали вместе. Из США приехала Володина дочка Николь. Мы его детям о разводе ничего не стали говорить перед праздником. Под бой курантов весело встретили Новый год, а потом Володя
уехал работать... Когда у него случались сложные ситуации, он звонил мне, чтобы посоветоваться. Подруги говорили: «Екатерина, если ты хочешь новой жизни, новых отношений, нужно прекратить эту связь! Ведь у него кто-то появился». А я отвечала: «Не могу, он ведь близкий для меня человек».
— Ревновали?
Екатерина: Я испытывала больше беспокойства, чем ревности, хотя чисто по-женски было, конечно, неприятно. У меня, скорее, было недоумение от его выбора. При этом он постоянно говорил, что я снюсь ему почти каждую ночь: «Хочу тебя забыть, но ты всегда рядом...» Однажды мы встретились кофе попить, и Володя издалека завел разговор о том, что, может, нам снова сойтись? И я об этом стала думать. Потом мы еще не раз обсуждали наше будущее. Вновь — 29 сентября 2019 года, в годовщину свадьбы. Володя пришел ко мне. Это было очень забавно: звонок в дверь, открываю, а он там с чемоданчиком и с гитаркой: «Ну здрасте...» Поначалу было непросто. Нам потребовалось время, чтобы прояснить наши новые-старые отношения. Мы очень много говорили друг с другом, выстраивали границы, проясняли ценности, наши желания, высказывали непроговоренные обиды. Начали вновь узнавать друг друга. По факту только спустя 20 лет мы начали по-настоящему знакомиться друг с другом. Я поняла, что пыталась «измерять» мужа по своим представлениям. А он совершенно другая личность, гораздо масштабней, чем я себе нарисовала в голове. Володя гений, и этим все сказано. Именно развод дал мне возможность это понять. Нам нужно было потерять друг друга, чтобы по-настоящему оценить. И мне, и ему.
Владимир: Я почитал разные умные книжки, где узнал, что мужчина 20 минут в день должен выслушивать жену, иначе в семье будет разлад. Теперь сижу, слушаю. Еще научился делать комплименты. У меня такая красивая жена, а я ей редко об этом говорил. В свою очередь, Катя начала понимать мой юмор (в него далеко не все въезжают). И теперь мы реально много общаемся и смеемся вместе!
— Я так понимаю, у вас, Екатерина, теперь есть своя работа? Вы больше не проводите с Владимиром сутки напролет?
Екатерина: Меня всегда интересовала психология. Еще до развода я получила второе высшее образование в этой области. Потом практиковалась у одного известного психолога. И сейчас куратор в образовательном проекте по Науке взаимоотношений в школе семьи ProFAMILY. Мне, поверьте, есть чем поделиться, а ведь личный, прожитый опыт дорогого стоит — не финансово, все наши проекты благотворительные. Плюс участвую в организации образовательных фестивалей, семинаров и еще много чего интересного.
Владимир: Да она теперь работает больше меня. Наша жизнь действительно совсем не похожа на прежнюю.
— И Кате больше вообще не в чем упрекнуть мужа?
Екатерина: Я же женщина, о чем вы. (Смеется.) Просто это стало получаться весело. Юмор — спасение для отношений.
Владимир: Катя внутренне сильно изменилась за эти годы, повзрослела. А я — нет. Только внешне стал другим: раньше был сильнее, спортивнее. Мог часами играть с друзьями в футбол либо в шесть утра взять гитару, сесть на мотоцикл и уехать куда глаза глядят — в лес, в поле, к озеру — и там сочинять песни. Мотоцикл, между прочим, весит 300 килограммов, но я с ним легко справлялся. Сейчас уже стал поспокойнее. Хотя... Есть две очень престижные гитары знаменитой марки Gibson — Les Paul и SG. Первая очень крутая, но неподъемная. Вторая почти так же классно звучит, но легонькая. И гитаристы всего мира шутят, что старость — это если ты Les Paul поменял на SG. С годами и я совершил такой переход. Но недавно снова вернулся на Les Paul!
Екатерина: Гитары для Володи — это все! Помню, поехали мы в Париж. Думаю: «О, три дня в таком городе!» Я представляла себе походы в музеи, шопинг. В итоге два из трех дней мы с ним носились по музыкальным магазинам, расположенным отнюдь не в респектабельных районах, а на окраинах. Раньше мы хоть за перевес не платили: таможенники видели Володю и разрешали даже несколько инструментов провозить. А сейчас очень строгие правила, все взвешивается, так что гитары обходятся недешево. Но что делать, Володя постоянно ищет свой звук.
Владимир: Так вот, я вновь играю на Les Paul! И на мотоцикле снова гоняю. Просто подумал, что стареть — это не мое! У меня даже сломанный палец на руке зажил. Я его сломал лет шесть назад, когда на мотоцикле чуть под «КамАЗ» не попал. Удержался в седле и не упал, потому что крепко вцепился в руль — так крепко, что травмировал палец. А я ведь им играю! Потом даже думал, что лучше было все-таки упасть и поранить, к примеру, ногу. Я не сразу понял, что у меня перелом, думал: поболит и пройдет. Но палец болел несколько лет! Так я и играл через постоянную боль, привык к ней. А год назад на одном концерте из-за софитов, бьющих в лицо, неудачно сделал шаг назад. Упал и почувствовал резкую боль в районе живота. Сделал рентген, он показал перелом ребра, и заодно попросил просветить палец. Вот тут-то и выяснилось про перелом. Самое интересное, как история закончилась. Иду я в Самаре по аэропорту и вдруг понимаю, что многолетняя боль куда-то ушла. Звоню Кате: «Представляешь, палец прошел!»
Екатерина: И тут же добавил, что теперь может играть на гитаре больше. А он и так музицирует иногда по восемь часов. По выходным — десять.
— Как соседи на это реагируют?
Владимир: За городом я никому не мешаю. А в московской квартире у нас звукоизоляция, и на гитаре я делаю очень тихий звук. Вот сегодня встал в шесть утра и до полудня играл.
Екатерина: У нас соседи очень добродушные. Спрашиваю: «Мы вам не мешаем?» — «Ой, нам так нравится!»...
Владимир: Когда мы с Катей снова сошлись, у меня словно второе дыхание открылось, перло конкретно. Записал альбом тяжелого рока со своими бывшими музыкантами: сочинил десять песен за десять дней! Потом сделал еще три альбома. Песни рождаются неожиданно: едешь за рулем или засыпаешь, и вдруг что-то приходит! А сейчас я и для инструментального альбома уже созрел.
— Владимир, вы написали множество песен. А какие самые дорогие для вас?
Владимир: «Душа», «Слезы в огне». Я никогда не играю их на концертах, потому что просто не смогу повторить тот накал, те чувства, с которыми их писал и исполнял. Они не для сцены, а для души! Вообще, люди, которые не очень хорошо знают мой репертуар, хотят вновь и вновь услышать «Сибирские морозы», «Симону», «Пять минут от дома твоего», «Сказку в моей жизни». Но у меня в интернете выложено триста с чем-то песен!
— Вы впервые вышли в финал «Песни года» с Аллой Пугачевой, с ней же выступили на фестивале в Сан-Ремо. Вы были вокалистом и гитаристом ее группы «Рецитал», много гастролировали, в том числе за границей...
Владимир: До этого у меня тоже были достижения. На обложке именно моего диска впервые в Советском Союзе появилось слово «рок». Там было написано: «Рок-группа «Карнавал», руководитель Владимир Кузьмин». Пластинка вышла очень большим тиражом — наши песни нравились. Но по телевизору рокеров тогда не показывали, и по радио мы не звучали. В следующем году я собрал группу «Динамик», и мы прямо на репетиции записали 16 песен — на простой магнитофон. Отдали исходник в студию звукозаписи, и за два месяца по стране разлетелись сотни тысяч наших кассет. На этом мы не заработали ни копейки, но зато «Динамик» стали приглашать буквально везде — мы собирали Дворцы спорта. Но меня по-прежнему не было ни в телевизоре, ни в радиоэфире. Это все пришло, когда в начале 1986 года мы с Аллой Пугачевой спели «Две звезды» Игоря Николаева. На следующий день после эфира я уже не мог пройти по улице. А в газете «Смена» написали: «В стране две звезды — Владимир Кузьмин и Алла Пугачева». Тогда у меня в разы увеличилась ауди­тория: все пугачевские поклонники кинулись на мои концерты. Тут уж началось какое-то безумие. Однажды после концерта в Ленинграде примерно
10 тысяч человек пошли провожать меня на Московский вокзал. Народ заполонил перроны, а когда тронулся поезд, побежали за ним. Я так боялся, что кто-то споткнется и упадет на рельсы! А перед концертом в Луганске в оркестровой яме нашли мужика, который спрятался там с топором под пальто. Такой вот неадекватный фанат оказался…
— Сотрудничество с Пугачевой гарантировало вам неиссякаемую популярность. Но вы быстро предпочли свой путь.
Владимир: Я всегда фанатично любил музыку и наивно надеялся, что создам что-то особенное, чего до меня еще не было. Свято в это верил, поэтому и поехал работать в Америку в 1990 году. Нас туда пригласили на гастроли, сделали рабочие визы. Но через два года я разочаровался и вернулся. Ведь чтобы сделать в США что-то заметное, нужен серьезный контракт с хорошим продюсером. Правда, однажды забрезжила надежда: известный импресарио и промоутер рок-концертов Билл Грэм, прослушав нашу кассету, написал, что готов сотрудничать: «Давайте, присылайте материал». А через несколько дней Билл разбился на вертолете. После этого у меня опустились руки, и я по­думал, что в 37 лет становиться звездой в Америке уже поздно.
Но я ни о чем не жалею. Сверхпо­пулярность никогда не была для меня самоцелью. Ведь есть какой-то предел, когда перестаешь кайфовать от таких вещей. Многим артистам нравится ходить на телешоу, давать интервью. Но не мне. Мое дело — выходить на сцену, петь, людей развлекать, чтобы они были счастливы. Потом мне хлопают — и все: я свою работу сделал. А дома поиграл еще на гитаре и лег спать. Но быть все время на виду для меня невыносимо. И меньше всего мне нужно, чтобы в нашем подъезде ночь напролет сидели люди. Поверьте, счастье совсем в другом — я это всегда понимал!
Екатерина: Потребовались годы, чтобы разобраться в самой себе, стать по-женски более мудрой. Супруги в браке часто расслабляются: мол, он теперь мой и никуда не денется. Но это не так! Из-за того, что Володя меня всегда так сильно любил, его отношение воспринималось как должное. При этом меня задевало, что он скуп на выражение своих чувств. «Ну как же так, ты же поэт! Почему не можешь найти слова любви?!» И в одной нашей беседе я поделилась, что мне недоставало общения с ним. Володя очень удивился: «Так я же с тобой всегда песнями разговаривал! Послушай!» — и включил один из его альбомов. Там была вся наша жизнь. Очевидно, я и раньше понимала, что это про нас, но не смогла услышать в этом его язык любви, а порой крик боли. Получается, он столько раз открывал мне свою душу в музыке и стихах, а я не смогла по-настоящему оценить это. Мы тогда полночи просидели, слушая эти песни. Я плакала, проживая все эти моменты вновь. Важный для нас обоих вечер. Мне кажется, он стал переломным в понимании друг друга!
Владимир: Думаю, мы еще только начинаем знакомиться друг с другом...