ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Июль 27, 2017

— Хорошо, что раскрылись подробности, а то ведь каких только личных драм не приписывали вам и Яценко. После «Кинотавра» вообще много интересного говорят и пишут! Всех заинтриговало, что на протяжении всей фестивальной недели вы постоянно общались с Романом Абрамовичем. На эту тему появились какие-то домыслы…

— Пишут, знаете ли, не только про «Кинотавр». Иногда, интереса ради, я набираю в Интернете в поиске «Юлия Пересильд» и узнаю о себе столько всего интересного! Например, что мы с Женей Мироновым расписались в Грибоедовском загсе. Читаешь это все как художественную фантастику. А «Кинотавр» — это в принципе место общения людей друг с другом, обсуждения нового кино и совместных проектов, споров. А что касается Романа Аркадьевича, то мы знакомы, он следит за премьерами Театра Наций.

Я с большим уважением к нему отношусь, знаю, что он помогает очень многим: и со здоровьем, и с творчеством, и еще много с чем. На мой взгляд, здорово, когда в таких сильных и влиятельных людях сочетаются ум и порядочность, это, конечно, привлекает. Хочется придумывать вместе интересные проекты, общаться, пытаться кому-то помочь. А все остальное — комиксы «Кинотавра», которые не имеют отношения к реальной жизни, но полистать их всегда интересно!

— Юлия, но все же верится с трудом, что все мужчины ждут от такой молодой, красивой и известной актрисы, как вы, только общения и дружбы. Вам никогда не предлагали яхты, дворцы, острова?

— Такие предложения поступают регулярно последние лет семь. Не хочу называть никаких имен, но, как правило, эти люди никогда не встречаются лично. Звонят чаще всего посредники, предлагают разные варианты, вот эти самые дворцы и яхты. А ты в этот момент, например, стоишь на грядке на даче в резиновых сапогах по колено в грязи и пропалываешь морковку. Начинаешь интеллигентно объяснять, что спасибо большое, но вы ошиблись и мне совсем не интересно то, о чем вы говорите. Не хамлю, не бросаю трубку, а совершенно спокойно заканчиваю разговор, благодарю за внимание, но предлагаю найти все же тех, кому будет интересно это предложение. Все яхты, дворцы и лимузины с моей легкой руки достаются другим. Поэтому на встречу с вами я по старинке приехала на метро. (Смеется.)

— Ну хотя бы в разговоре с подружками можно козырнуть тем, что вам предлагают богатые люди…

— К счастью, у меня нет подружек, которым было бы интересно это обсуждать. И вообще, это такое странное слово — «подружка», не люблю его. Есть близкие по духу люди. В нашей профессии такой для меня стала Марина Александрова. Она умеет радоваться чужим успехам и очень ответственный человек: если что-то пообещала, то разобьется в доску, но выполнит. Помню, как мы познакомились на вручении премии «Ника». Я первая подошла к ней: «Марина, знаете, мы сейчас готовим благотворительный спектакль «СтихоВаренье» для нашего фонда «Галчонок», вот бы и вы когда-нибудь согласились к нам присоединиться». Марина ответила, что с удовольствием, и сразу же дала свой телефон. С этого началась наша дружба. Теперь мы уже общаемся семьями, домами. Дружат наши дети и родители.

— Ваша старшая дочь Аня тоже, кажется, решила быть артисткой? В свои восемь лет она уже играет в двух спектаклях Театра Наций и записала первую песню в студии.

— Трудно пока говорить, кем она станет. Если вдруг окажется талантливее меня в этом деле, то буду только счастлива. Актерская профессия — не самое страшное, что может случиться с моими детьми, уж поверьте. Гораздо больше тревоги у меня вызывает, например, бизнес-среда. Вот там могут и подставить, и грохнуть, и в тюрьму засадить. А что в самом худшем случае может произойти у нас? Какой-нибудь Федя скажет про какого-нибудь Васю, что тот — козел и не умеет играть, а еще напишет об этом на своей страничке в социальных сетях. Или, может, пустит сплетню, что у Маши с Сашей роман, а его жена Вера об этом не знает. «О ужас!» — скажут все. И это будет самой большой проблемой.

В актерском мире все очень гипертрофированно. Наша профессия — тяжелая, и физически, и морально, нервы подрасшатать можно в два счета, иногда за спектакль я худею на несколько килограммов. Например, когда ставили в Театре Наций «ГрозуГрозу», у меня были разбиты все ноги, сломан палец на ноге. Но, несмотря на все трудности, в этой профессии никто никого не убивает, как в бизнесе. Не уверена насчет Ани, что с ее характером нужно становиться актрисой: она очень нежная и совершенно бесхитростная, всем доверяет, все эмоции на виду. Я часто от этого свирепею, от того, что она не может в какой-то ситуации сориентироваться, скрыть свои переживания.

Возможно, со временем на сцене себя больше сможет проявить Маша, моя младшая дочь, вот ее просчитать вообще невозможно! У нее такая гениальная чуйка, она очень хорошо чувствует людей. У человека, который к ней расположен, она уже через секунду будет сидеть на коленях. Но если почувствует какой-то подвох, то никакой улыбкой ее не обманешь.

— Мамы-актрисы часто чувствуют вину перед детьми, которые их редко видят из-за съемок и гастролей…

— С похожим чувством летом прошлого года я специально освободила себя от всех дел, чтобы подготовить к школе Аню. Она — девочка способная, и ей не требовалось мое вмешательство в какие-то занятия. Но мне хотелось, чтобы она пошла в первый класс с полным ощущением, что мама в любую секунду всегда рядом, что она мной залюблена. И потом весь год я каждое утро готовила ей завтрак и провожала в школу, которая находится в семи минутах ходьбы от нашего дома. Даже когда я уезжала на съемки «Золотой Орды» в Крым, то это совпало с осенними каникулами, а потом я вернулась домой и снова стала провожать Аню в школу. Но все равно продолжала думать, что я плохая мать.

Пока психолог, которая занимается с моими дочерьми на дому, не сказала: «Юля, хватит говорить о том, что ты не идеальная мама! Я занимаюсь с детьми в разных семьях и мамы лучше тебя не видела. Ты же Мэри Поппинс в кубе. Пытаешься их развивать, устраиваешь каждый день сюрпризы, безмерно их любишь. По каким критериям ты считаешь себя плохой? Прими этот комплимент и смирись с тем, что ты — хорошая мама!»

— А зачем вашим детям понадобился психолог?

— Во-первых, это психолог-игровед, она учит детей общению, дисциплинированности, развивает их способности. Аня, например, составила для себя режим и старается его соблюдать. Во-вторых, я считаю, что каждый ребенок сегодня должен находиться под наблюдением психолога. Мы боимся этого слова, а зря. Лучше предупредить некоторые моменты, чем потом кусать локти и гадать, а что же произошло с моим ребенком. Я обратилась к психологу, когда увидела, что дочь устает после школы и появились некоторые моменты в ее поведении, которые меня смущали. Это вопрос не каких-то глобальных проблем, а скорее их предупреждения. И очень важно, что психолог первую беседу провела не с детьми, а со мной. Хотя со своими личными заморочками могу, конечно, разобраться только я сама.

— С какими же?

— Я очень нетерпима к несправедливости. Раньше могла и в морду дать, если видела, как кого-то обижают. Помню, у нас в школе в Пскове стали обижать одного парня, отличника. Я тоже училась на одни пятерки, но этот был уж совсем ботан, безобиднейшее существо. Одно дело, когда его обижали мальчишки, но когда и девчонки стали прикалываться, я уже не выдержала. Отозвала одну из них в сторонку, в туалет, и потягала там за волосы, чтобы она пришла в себя. В школьные годы это решалось проще. А сейчас нужно себя сдерживать. Хотя все равно по-прежнему могу вспыхнуть в одну секунду.

На том же «Кинотавре» я хотела плюнуть на все и уехать домой в первый же день фестиваля. Рассказываю: в Сочи живет замечательная девочка Гера Аристова, мы познакомились с ней на концерте «Жизнь в движении» в Театре Наций, и она меня просто покорила. Такая умница, знает несколько языков, при этом она передвигается в инвалидной коляске. Конечно же я хотела встретиться с ней в Сочи. Была очень рада, когда буквально в первый же день увидела Геру на набережной, они там гуляли с мамой. Я очень хотела, чтобы они пришли на открытие фестиваля, но мне сказали, что это невозможно, так как в Зимнем театре нет специальных пандусов для инвалидной коляски. Я очень сильно разозлилась и реально стала собирать чемодан, чтобы лететь обратно в Москву. Но потом все уладилось, организаторы пообещали решить вопрос к закрытию «Кинотавра». Кстати, Чулпан Хаматова рассказывала мне, что однажды благодаря ее интервью в «7 Днях» нашлись деньги на лечение детей, и это их спасло.

Меня очень вдохновила эта история, потому что Гере Аристовой тоже нужна серьезная реабилитация. Но наш фонд «Галчонок» помогает детям с определенным диагнозом, а для Геры, у которой другое заболевание (она — «хрустальная девочка»), нужно искать деньги отдельно. И я очень благодарна вашему изданию за то, что вы опубликуете реквизиты карты ее мамы, Лилианы Аристовой: 5100 7440 0190 3021. И напоминаю, что 2 сентября мы приглашаем всех на наш уже традиционный благотворительный «Галафест» в саду «Эрмитаж». В этом году темой праздника станет цирк шапито, и целый день будут показывать диафильмы, а текст прочтут наши друзья — самые знаменитые артисты.

— Юлия, недавно была премьера фильма Павла Чухрая «Холодное танго». Знаю, что вы восемь месяцев ждали утверждения на главную роль.

— Это частая история: по много месяцев ходить на пробы, а потом узнать, что роль отдали другой актрисе. Ну а что делать? Издержки нашей профессии... Мне очень понравился сценарий фильма, и я хотела сыграть именно эту героиню, но Павел Григорьевич каждый раз смотрел на меня и говорил: «Какая же ты хорошая! Но понимаешь, мне нужна литовка, это фильм о Прибалтике, и все должно быть по-настоящему».

Так мы встречались за это время раз десять, потом режиссер устроил нам пробы с Риналем Мухаметовым, с которым в итоге мы и сыграли в фильме. И в который раз я убедилась, что нельзя обсуждать человека, не зная его. Я была к Риналю несправедлива. Просто я считаю, что у актера должно быть что-то надломлено внутри, а в тех работах Риналя, которые я видела до этого, он всегда улыбался. Помню, я думала: иди в модели и улыбайся там, а у актера должна быть боль! Вот не знаю почему, но не люблю красавчиков, у которых все в жизни зашибись.

Я еще в Пскове на таких насмотрелась, там было полно мажоров, чьи родители работали на таможне, и в ГИТИСе на актерском факультете я видела достаточно таких сыночков нашей попсы. И поэтому, когда Риналь пришел на площадку, я с каким-то даже вызовом его встретила: «Ну что, давай текст пройдем?» А он вдруг стал заикаться от волнения. Вот тут я замолчала, поняла, как была не права, обидела человека, даже не узнав его поближе. Пошла в туалет, проплакалась, чтобы никто не видел...

— Так и вижу заголовок: «Риналь Мухаметов довел меня до слез». Это был первый раз, когда вы плакали из-за мужчины?

— Нет, конечно, я же не железная. Я много раз плакала из-за мужчин. Из-за того, что они не оправдывали моих ожиданий. Это же самое страшное, когда человек вдруг тебя разочаровывает. Я часто рвала отношения первой, бегом, не объясняя причин. Просто понимала, что предмет моей влюбленности не соответствует моим мечтам. Но у меня нет ни к кому претензий. Я жутко влюбчивая, просто молниеносно могу влюбиться. Но при этом я в голове себе столько напридумываю, что это вообще не имеет отношения к реальности. Мне же всегда нужен идеал. И это не касается ничего материального, моя завышенная планка касается исключительно человеческих качеств. Потом приходится разочаровываться. Не знаю… Как-то все время у меня через одно место получается.

Сразу хочется вспомнить мою героиню Катерину из спектакля «ГрозаГроза». Режиссер Евгений Марчелли придумал такой ход, что Борис и Тихон — это один человек. Она вроде бы разлюбила одного, влюбилась в другого, а это все он же. И я сначала не понимала, а почему же мне все это так близко, пока Марчелли аккуратно не спросил: «Юль, а ты уверена, что каждый новый человек, в которого ты влюбляешься, — другой?» Реально, есть ощущение, что все время натыкаешься на одни и те же грабли. Я вообще, если честно, не уверена, а были ли у меня удачные романы? Потому что все время — бац по лбу!

— Все оттого, что вы — максималистка. Не только в личном, но и в профессии. Пересильд может все: постричься налысо, сниматься по шею в грязи…

— О да, это я люблю: чтобы все на разрыв, чтобы сдохнуть можно было. Пришел недавно один сценарий — такой, что кровь стынет. Хочу! Но моя директор Наташа сказала: «Юль, а может, сделать перерыв? Может, сыграть уже комедию? Сгоришь ведь». В этом есть доля правды. Но все равно самый большой кайф я получаю, когда приходится работать на грани эмоциональных и физических возможностей. Как на съемках сериала «Золотая Орда», где моя героиня — отрицательная, стопроцентная дрянь, но как же ее круто было играть! В этот проект я даже не пробовалась и не планировала играть там, потому что собиралась на съемки другой истории. Но сроки один раз сдвинули, второй, третий. А тут ребята из «Орды...» позвонили. Я же со многими из съемочной группы уже когда-то работала, все свои.

Единственное, я не была знакома с режиссером Тимуром Алпатовым. Приехала на площадку, смотрю: выстроен целый город, лошади, костюмы, операторы роскошные. Думаю, а я точно туда попала? У нас же так сериалы не снимают. Вижу, все улыбаются, обнимаются, друг другу чай, печеньки приносят. А это значит, что режиссер создал такую атмосферу. В общем, мы так подружились, что каждый день после съемок не хотели расходиться. И даже когда поехали на съемки в Крым, в деревню Золотое, и там оказались очень суровые условия, все равно было ощущение пионерского лагеря. Была очень смешная история, когда меня приехала проведать моя директор Наташа, проверить, в каких же условиях я живу, ведь у меня по контракту предусмотрено проживание в отелях классом не ниже «4+». И тут она видит меня в Керчи, куда мы выбрались на выходные, я сижу вся согнутая, в грязной одежде, с грязными ногтями, будто меня только что выпустили из тюрьмы, и жадно хлебаю горячий суп. «Так, — говорю я ей. — Надо заехать купить пшенки и тыквы, завтра будем кашу варить на всех».

Приезжаем в наше Золотое — и Наташа видит мой номер «лакшери», в котором три кровати, причем одна поставлена возле окна на попа, удерживает раму. На самом деле это был номер с видом на море, типа лепота. Но в первую же ночь я проснулась от того, что окна распахнулись и занавески взвились к потолку — это так сильно ветер дул с моря. Я испугалась, думала, что ко мне кто-то забрался. Поэтому и прижала окна кроватью. И тут Наташа видит на полу номера пустую бутылку коньяка. Зная, что я к крепкому спиртному вообще равнодушна, она спрашивает: «Это чье?» Говорю, что мое, и я еще две бутылки в Керчи купила. Потому что после каждого съемочного дня я наливала в чай десять ложек меда, добавляла коньяк и пила всю эту смесь, чтобы не заболеть.

— Вы хоть без соседей жили в этом номере??

— Конечно, и это обязательное условие! Мне очень важно после съемок или после спектакля побыть одной. И вообще я мечтаю о творческой мастерской или хотя бы об отдельном кабинете, куда можно было бы прийти, отключить телефоны, подумать, почитать. Когда приезжаю на нашу дачу в Калужскую область, то говорю маме, как бы мне хотелось остаться одной в этом доме, переночевать, утром выйти в лес. Мама сразу обижается: «Как это можно? Тебе что, с нами плохо?» Она не понимает, как важно побыть в одиночестве, перезагрузиться. И дома, и на работе. Какими бы ни были прекрасными отношения с партнерами, трудно найти человека, с которым комфортно просто помолчать. Поэтому ни о каких соседях по гостиничному номеру не может быть и речи. Хотя однажды в Риге на гастролях со спектаклем «Figaro. События одного дня» нас с Аней Уколовой поселили вдвоем в свадебный номер. Зашли мы туда и видим, что на кровати скручены из полотенец два целующихся лебедя. А надо знать Уколову, которая не стесняется в выражениях: «Это чё за фигня?» Заходим в ванную, а там все розовыми лепестками посыпано. Так что, если спросят, то в моей жизни был и свадебный номер в гостинице. (Смеется.)

— Юлия, вы ведь много лет прожили на съемных квартирах. Давно ли в свою переехали?

— Давайте считать… Институт я окончила в 2006 году, в свою квартиру переехала три года назад. Получается, что восемь лет снимала жилье, за это время по разным причинам сменила четыре квартиры: то места с детьми уже не хватало, то цену мне резко повышали. Была смешная история, когда хозяйка квартиры попросилась ко мне на спектакль. Конечно, я ей достала билет. А она на следующий день приехала и сказала, что теперь квартира будет стоить на 10 тысяч больше. Не знаю, подумала, наверное, что актрисы деньги лопатами гребут. Но у меня не было таких денег, пришлось переезжать. Знаете, я бы до сих пор жила на съемных квартирах, но когда появились дети, я стала думать о них. Дети должны просыпаться с уверенностью, что это их дом, здесь им удобно и комфортно. Мне нравилось создавать уют и в съемном жилье, но в своем я почувствовала себя в хорошем смысле мещанкой. Из каждой страны я тащу какие-то детали интерьера: ручки для дверей из Бельгии, крючки для ванной из Финляндии. Дети — мощный стимул для того, чтобы делать их и свою жизнь лучше и комфортнее.

— Вы рассказывали, что, когда ждали Аню, мечтали о сыне.

— И когда была беременна Машей — тоже. Мне всегда казалось, что у меня должен быть именно сын, что я по своей природе — мама мальчика. Но какие еще мои годы! Считаю, что в семье должно быть много детей. Мне кажется, женщина будет всегда оставаться молодой, пока у нее есть маленькие дети. Это же такой прекрасный мотиватор, так что я собираюсь еще рожать и рожать, чтобы старость никогда не наступила. (Смеется.)