5 февраля Арбитражный суд Красноярского края обязал компанию «Норникель» выплатить самый крупный в российской истории штраф за ущерб экологии — 146 млрд рублей. Из-за майской аварии на топливном складе пригородной ТЭЦ-3, в результате которой в реки Далдыкан и Амбарная вылились 20 тысяч тонн дизтоплива, отравив сотни квадратных километров тундры и навеки умертвив жемчужное озеро Пясино, соединенное с Карским морем. В Гринписе эту аварию определили как крупнейшее экологическое бедствие в истории Арктики, а первый замглавы МЧС Александр Чуприян назвал самым масштабным на планете за все времена.
Спустя полторы недели после решения суда, 15 февраля, основной владелец «Норникеля» Владимир Потанин установил рекорд по богатству. Состояние олигарха выросло до 30 млрд долларов — впервые в истории российского частного капитала.
А в ночь на 20 февраля на Норильской обогатительной фабрике, построенной в 1948 году, рухнуло здание пункта перегрузки руды с примыкающей галереей цеха среднего дробления. Общая площадь обрушения составила свыше тысячи квадратных метров, под завалами оказались шесть человек, трое погибли. Президент «Норникеля» Владимир Потанин заявил, что авария произошла «по причине грубого нарушения техники безопасности и норм промышленной безопасности руководителями предприятия». Директор фабрики отстранен от должности.
В городе объявили траур: приспустили государственные флаги, а телекомпании и учреждения культуры отказались от развлекательных программ.
К слову, предыдущий траур объявлялся в Норильске всего четырьмя неделями раньше, когда при сходе снежной лавины на горнолыжном комплексе в районе Талнаха — рудной базы «Норникеля» — тоже погибли три человека: семья сотрудников компании, старшего сына успели откопать. Причина? Базу строили и эксплуатировали без противолавинного комплекса. Для сравнения: в Сочи на Красной Поляне элитная горнолыжная база «Роза Хутор», построенная Владимиром Потаниным и ему принадлежащая, считается единственным горнолыжным курортом России, отвечающим абсолютно всем мировым требованиям по лавинной безопасности.
Когда в Норильске случится следующая беда, не знает никто. Но примерные адреса известны — видимо, это будет в самом городе с населением в 180 тысяч человек, поскольку степень износа жилого фонда уже превысила 47%. То же самое с коммунальными сетями, которые выработали свой ресурс и требуют замены.
При этом рудники и заводы компании «Норникель» заслуженно считаются одними из самых современных и высокотехнологичных в мире, поскольку постоянно реконструируются и обновляются. Результат: в 2019 году компания достигла 58% рентабельности и оказалась прибыльнее мирового лидера горной добычи BHP Billiton (56% рентабельности). А на нынешний год в бюджет компании заложено увеличение операционных затрат на реализацию краткосрочных программ модернизации еще почти на 30% — до 58 млрд рублей.
Городу в этом плане похвастаться нечем. Подсчитано, что в Норильске требуют сноса 45 аварийных и ветхих строений площадью 232 тысячи квадратных метров. Взамен нужно построить 97 новых жилых домов общей площадью 384 тысячи квадратных метров. Объем финансирования оценивается в 84 млрд рублей, но выделить их обещают в срок до... 2035 года. То есть по 5,6 млрд рублей на год — меньше 10% годовых расходов на производственные нужды.
Еще одно сравнение: общий размер денежных средств, которые «Норникель» направил на выплату дивидендов по итогам девяти месяцев 2019 года, составил 95,59 млрд рублей, то есть хватило бы на полное обновление города и еще бы осталось. Но основные дивиденды получили не город, а Владимир Потанин (владеет 37,64% акций) и Олег Дерипаска (34,54% акций). За 2020 год акционерам компании предполагались выплаты еще выше, но пришлось урезать из-за экологического штрафа за отравление Арктики.
Кстати, городу опять не повезло: хотя действующее законодательство предусматривало, что немалая часть штрафных денег должна поступить в местный бюджет, российский Минфин тут же подготовил поправку в Бюджетный кодекс, и теперь все 146 млрд штрафных рублей из доходов «Норникеля» уйдут в федеральную казну.
Небольшой экскурс в историю. В советские времена на въезде в Норильск со стороны железнодорожного вокзала и медного завода пассажиры, сидевшие в автобусах слева, могли любоваться неоновым лозунгом, протянувшимся по крышам многоэтажек: «Норильчане! Сделаем Норильск городом...». И лишь с правых сидений читалась концовка «...коммунистического труда и быта!». Но народ не смеялся наивному призыву. Ибо Норильск изначально строился как полноценный город — с широкими улицами и многоэтажными домами, просторными магазинами, кинотеатрами, кафе и ресторанами.
Его основу — медно-никелевый комбинат сооружали заключенные, но первые городские кварталы проектировали ленинградские архитекторы и делали это по образцам петербургской классики. А с 1957 года, когда зэки получили свободу и основным населением стали комсомольцы-добровольцы, сооружение на 70-й широте самого современного и уютного города на земле стало не поэтической метафорой, а практической задачей — тем более что заграничных аналогов никто не видел.
И ведь делали! Квартал за кварталом, без бульваров и парков, которые выжигал сернистый газ из заводских труб, но город рос без времянок, сразу «набело», красивым, теплым и уютным. Несравнимым с Воркутой и Магаданом, Мончегорском или Петропавловском-Камчатским.
Там тоже платили большие «северные», но лишь из Норильска шахтеры с шиком летали на выходные в пивбары Москвы, пока руководство горно-металлургического комбината не распорядилось построить в городе пивзавод с чешским оборудованием и закупать для него за валюту британский солод. Прилетающие на гастроли артисты удивлялись, что благодарные норильчане забрасывали сцену не цветами, а плитками шоколада. Но тут комбинат начал фрахтовать пассажирские самолеты в Сочи за живыми тюльпанами и гвоздиками, а на главной улице города выстроили цветочный магазин... Плавательный бассейн в Норильске появился в 1959 году, когда о такой роскоши не мечтали большинство областных центров страны. Рестораны «Таймыр», «Лама», «69-я параллель» и другие ничем не уступали московским, а Заполярный драматический театр, в труппе которого в разные времена служили и заключенные Норильлага, и Георгий Жженов с Иннокентием Смоктуновским, за 80 лет поменял три здания — от переделанного барака до нынешнего дворца Мельпомены в центре — ну не мог этот город жить без театра!
И здесь самое время спросить: а что же сегодня? Да то же самое — но полуразрушенное, недопереломанное.
Гражданское строительство здесь прекратили в 1997 году, сократив коллектив строителей наполовину: с 14 тысяч до 7,5 тысячи — только для промышленных надобностей. Результат: в нынешнем Норильске прилично выглядят лишь несколько «ленинградских» кварталов — их ремонтируют, перекрашивают, демонстрируют гостям и экскурсантам. А на параллельных улицах цементные «заплаты» в два-три окна на разных этажах — так хозяева утепляют свои квартиры, оштукатуривая их снаружи силами промышленных альпинистов. Встречаются и, наоборот, зияющие провалы «ничьих» окон. Ремонтировать никто не берется — за последние два десятка лет город опустел наполовину, пятая часть жилого фонда считается брошенной или недостроенной, включая вереницы девятиэтажек «гостиничного типа», облитые снаружи и внутри ледяными торосами: живи — не хочу! Все вместе выглядит декорациями фильма о ядерной катастрофе под названием «Как умирают города».
Норильск нынешний — из их числа: сюда уже почти совсем не едут люди. Строители переходят на вахтовый метод: два месяца работы — на месяц домой. Горняки и металлурги присматриваются: может быть, и нам попробовать? Старожилы ворчат: «Мы здесь работали, чтобы жить, а они приезжают, чтобы только работать...»
Вместо послесловия
«Норильску требуется модернизация всего городского хозяйства и социальной сферы, — заявляет вице-спикер Совета Федерации Николай Журавлев. — Кроме того, в городе множество заброшенных объектов — воинских частей, цехов, давно неиспользуемых и разрушающихся... По факту требуется модернизация всего городского хозяйства и социальной сферы». По словам вице-спикера, компании «Норильский никель» можно и нужно вкладывать в инфраструктуру, экологию и модернизацию Норильска. А для этого требуется перезапустить четырехстороннее соглашение между городом, регионом, федеральным Центром и «Норильским никелем», отразив в нем все актуальные вопросы: условия реновации, развитие инфраструктуры, коммуникаций, восстановление социальных объектов. Кроме того, нужно создать комплексный план и конкретные дорожные карты по полноценному развитию города, закрепив принципиальное головное участие в нем за градообразующим предприятием.
Сенатор во многом прав. Кроме предложения по «полноценному развитию города». Это уже было в истории Норильска, и финал плачевен. Ибо в среднем в Норильске свыше 200 дней в году — морозные, две трети из них — с ветрами, а температурный рекорд составляет минус 64 градуса. И «черная пурга» может задержаться на пару недель, а повториться — еще через неделю. А что должны ответить родители вывезенному в июле «на материк» двухлетнему малышу, спрашивающему: «Это травка? Можно я ее потрогаю?» Может быть, сторонники перехода на вахтовый метод правы?
Специалисты утверждают, что норильской руды хватит еще на два столетия — так неужели каждые полвека здесь нужно восстанавливать «голубые города», а следующие полвека жить на их руинах? Или пора браться за разработку и реализацию других стандартов освоения Заполярья, которого у России — 3 млн квадратных километров из 17 млн общей площади территории страны.
0
17.60
