— Катя, в этом году очередной номер нашего журнала выходит 8 Марта. Как вы обычно отмечаете Международный женский день?
— Мне всегда нравился этот праздник — и в советское время, когда была ребенком, и сейчас. Приятно видеть на улицах такое количество мужчин и женщин с букетами. И, конечно, я стараюсь поздравить своих знакомых женщин. А в детстве для мамы всегда рисовала открытки, на которые клеем или пластилином прикрепляла веточки мимозы. У меня 8 Марта ассоциируется именно с мимозой, ее ароматом. А еще в этот день всегда ощущаю приближение весны. До 8 Марта еще зима, а после — уже весна.
— Самая маленькая — Белла, ей уже семь лет — обычно что-нибудь рисует. Корней — ему 13 — снимает удивительные юмористические видео. Матвей — ему 16 — может прочитать стихи. А самая старшая — Лиза, она уже студентка, — наверное, что-нибудь испечет. Вы не представляете, какие пироги и торты она делает! Это не просто очень вкусно, но еще и невероятно красиво. Причем у нее все рецепты получаются с первого раза. Тут она талант — в мою бабушку пошла. Мамина мама делала удивительные пироги, я их до сих пор помню.
— А когда у вас на 8 Марта выпадает работа — вы же играете в нескольких антрепризных спектаклях, — расстраиваетесь?
— Вовсе нет, с удовольствием работаю в праздники. У нас, актеров, многое не так, как у нормальных людей. Например, нет дней недели — так чтобы понедельник, вторник… Нет понятий будни — выходные, есть просто даты, в которые мы работаем или не работаем. Вот в свой недавний юбилей я играла спектакль в Ярославле. Было очень приятно в такой день предстать Екатериной II в постановке «Казанова. Ars Vivendi». Это же так прекрасно — побыть императрицей в свой юбилей!
— Вы много снимаетесь. Какие фильмы с вашим участием скоро выйдут и увидим ли мы там новые грани актрисы Екатерины Климовой?
— Проектов снято много, но я не знаю, что когда покажут. Иногда готовый фильм долго лежит и не выходит. Если же говорить о чем-то новом в творчестве, то мне сложно дается переход на платформы — в проекты, которые снимают для онлайн-кинотеатров. У этих фильмов свой зритель. И когда я читаю сценарий, где моя героиня все время ругается матом или ходит голой, понимаю, что не могу сопоставить себя с этим материалом, чувствую себя немножко... антиквариатом. Но я над этим работаю. (Смеется.) Просто я более консервативный человек, и мне бы хотелось сниматься в других ролях.
— В каких?
— Очень хочется, чтобы в моей жизни почаще случалось историческое, костюмное кино. И еще мечтаю о ролях не красоток, куколок, для которых приходится молодиться, а женщин с интересной судьбой, с багажом.
— Каких-то конкретных героинь назовете?
— Нет, потому что и театр, и кино — это все-таки коллективное творчество. И получить, к примеру, роль Анны Карениной не значит иметь гарантированный успех. Если фильм не получится — зритель в тебе только разочаруется. Кино — процесс, где должно повезти и с партнером, и с командой, и с режиссером. Например, так произошло с четырехсерийным фильмом «Я люблю своего мужа». Честно скажу — не ожидала, что он вызовет столько добрых откликов зрителей, столько комплиментов и что я сама получу от съемок такое удовлетворение. В этом смысле мне очень повезло в начале карьеры, когда я сыграла в сериале «Бедная Настя» — там все идеально сошлось.
— Правда, что роль в этом проекте вы в храме попросили?
— Не совсем так. Все произошло случайно, неосознанно. Когда я проходила кастинг в этот проект, зашла в церковь — поставить свечки. У меня оставалась одна, я вспомнила о подруге по имени Настя и поставила свечку за ее здоровье. А вскоре узнала, что утверждена в сериал. И только потом поняла, что произошло вот такое совпадение, а точнее — чудо. В «Бедной Насте» роль у меня была не главная. Но сам проект стал очень популярным, и мой старт в кино оказался удачным. При этом не могу сказать, что однажды проснулась знаменитой. Нет, у меня все потихонечку идет. Кто-то из зрителей познакомился со мной благодаря «Бедной Насте». А новое поколение смотрело со мной «Молодежку», и никакая «Настя...» тут уже ни при чем. Одно забывается, но возникает что-то другое. В этой ситуации очень хорошо, что у меня есть театр. Когда много гастролируешь, видишь своего зрителя. Ведь часто люди приходят в театр только на фамилию «из телевизора». А уходят с интересом и любовью к артисту на всю жизнь. Либо нет.
— Где вы уже побывали на гастролях?
— В России — везде, куда можно долететь. Плюс Белоруссия, Таджикистан, Узбекистан. Кстати, у нас в стране очень много именно театров. Не ДК, а больших, часто старых театральных зданий. А вот в Германии, где мне тоже довелось гастролировать, мы выступали в актовых или спортивных залах школ. Там все чисто, вполне красиво, хорошо оснащено, но это не театр! У нас в стране даже в маленьких городах есть эта культура показа театрального спектакля. Когда видишь, как в театр приходит нарядная публика — женщины в красивых платьях, в туфельках, с цветами или хотя бы одним цветочком (не у всех же деньги на букет есть), думаешь: удивительный и прекрасный у нас народ!
— Но гастроли — это не только аплодисменты и теплый прием, но и тяжелая работа...
— Мне кажется, никто никогда артиста не поймет, пока сам не попробует. Хотя бы выучить страниц пять текста и с выражением прочитать его своим близким. Желательно с табуретки. (Смеется.) Замечаю, что с возрастом тяжелее дается все то, что раньше казалось легко. Например, переезды. У нас с Гошей Куценко есть замечательный спектакль «Любовные письма». Очень люблю эту постановку. Но драматически она весьма непростая — это как балерине 32 фуэте прокрутить. Так вот, когда играешь один спектакль — это одно дело. А когда мы «на маршруте», и у нас четыре «Любовных письма» подряд в разных городах, и на каждом спектакле надо выложиться на сто процентов — это очень непросто. Потому что отыграла, разгримировалась и бегом в дорогу! Ночевка в поезде — еще самый безобидный вариант. А вот в автобусе, на неудобном сиденье, да когда из окна сквозит... И ешь на гастролях не то, что хочешь, и не тогда, когда проголодалась, а когда смогла. Извините, но на гастролях бывает вообще непонятно, когда в туалет попадешь. Не когда организм требует, а когда у тебя выпадет такая возможность...
— Что всегда берете с собой на гастроли?
— У меня несколько чемоданов разных размеров в зависимости от количества гастрольных дней. Но там всегда есть книги и... скакалка — для поддержания физической формы. Пандемия научила меня заниматься фитнесом самостоятельно, вне спортзала. Поэтому дома делаю гимнастику, а в поездки беру обычные скакалки. Попрыгать с ними минут десять мне хватает. Еще всегда беру кокосовое молоко (люблю пить с ним кофе, но в глубинке его может не быть), какую-то полезную еду типа семян льна, чиа. Одно дело, когда ты на день уехал из дома, и другое — когда на несколько.
— А что привозите с собой с гастролей?
— Зрители часто дарят локальные продукты — те, что производятся в данном регионе. В Туле — пряники, в Сибири — кедровые шишки. А еще преподносят мои портреты, стихи. Сейчас общение с публикой может происходить в соцсетях. Я все эти послания читаю и иногда даже отвечаю. Но общение со зрителями после спектакля — это совсем другое, это незаменимо!
— В соцсетях часто пишут и неприятные вещи...
— Бывает. Много людей со сложными судьбами и диагнозами, а осенью и весной они особенно активизируются. В какой-то момент даже пришлось сменить номер телефона. Абстрагироваться от таких посланий невозможно, и в какой-то момент ты начинаешь рефлексировать. Но все-таки стараюсь себя останавливать, не разносить отрицательную энергию дальше.
— Катя, с самого начала судьба подарила вам встречи на съемочной площадке с выдающимися мастерами...
— Да, это произошло уже в «Бедной Насте». Я на всю жизнь запомнила, как работала Ольга Остроумова. Казалось бы, признанный мастер, такая популярная артистка, а она в каждом дубле выкладывалась на все сто процентов. В свое время на «Бедную Настю» много помоев вылилось — что это не искусство, халтура. Но я-то видела, КАК работает Остроумова, как «тратит» себя. А в «Григории Р.» столкнулась с Владимиром Львовичем Машковым. У него была главная роль, и он сыграл ее блестяще. Я играла Вырубову — женщину с очень непростой судьбой. Помню первый съемочный день. В этой сцене Вырубова приходит к императрице и говорит, что Распутина убили. Александру Федоровну играла Ингеборга Дапкунайте, с которой мы не были толком знакомы. И мне от волнения стало плохо. Я попросила таблетку. Тут слышу по рации: «Принесите Машкову таблетку». Чуть позже: «Принесите Дапкунайте лекарство…» Вот так все волновались.
— А как работал Машков?
— Его партнеры — опытные, народные артисты — просто цепенели от этой энергетики, от его дара перевоплощения в персонажа. Когда Владимир Львович появлялся на площадке, мы говорили: «Подселенец пришел». Он и сам это слово использовал. Имеется в виду — инопланетянин, существо другой природы… Причем, отыграв свои реплики, Машков не уходил с площадки, даже если сильно устал. Если дальше снимали его собеседника, даже артиста из массовки, Владимир Львович вставал за камерой и подавал свои реплики — с эмоциями, если надо — со слезами, чтобы партнеру было удобно сыграть свою сцену. Машкову было важно, чтобы не только у него получилась роль Распутина, но чтобы картина в целом состоялась.
И на театральной сцене мне с партнерами повезло. Я же играла с Людмилой Касаткиной в спектакле Театра Российской армии «Странная миссис Сэвидж». У меня там было сразу три главных женских роли, что очень интересно, и я любила этот спектакль. Так вот, Людмила Ивановна, когда выходила на сцену, превращалась в... ребенка! То же самое происходило и с Зельдиным. Мы с ним не работали вместе, но я видела его в спектакле «Человек из Ламанчи», премьеру которого он сыграл незадолго до своего 90-летия. При этом ни Касаткина, ни Зельдин не хотели как-то выделиться, чем-то шокировать публику. Нет, они, как дети, очень искренне играли эмоцию, и к этому моментально подключался зритель. Вот и я все время стремлюсь быть искренней, идти к себе, к этому маленькому ребенку внутри своей души. Я часто слышала, что Касаткина с кем-то в коридоре театра не поздоровалась — мол, была заносчива. Но это все не так. Просто с возрастом начинаешь хуже и видеть, и слышать, и умный человек это понимает, а дурак — нет. Вот Владимир Михайлович Зельдин в последние годы жизни совсем плохо видел. И, если в коридорах театра мы встречались, я громко произносила: «Здравствуйте, Владимир Михайлович!» Он узнавал меня по голосу и говорил: «А, Катя! Как дела?» Зельдин всегда был внимателен к людям. Все в театре знали, что Владимир Михайлович поможет — выбьет квартиру, хорошую больницу. При этом сам он жил в «однушке», заставленной призами, картинами, подарками. То есть он никогда ничего для себя не делал, все — для других. Еще я застала в Театре Российской армии потрясающих Николая Пастухова, Алину Покровскую, Людмилу Чурсину. Незабываемый Борис Плотников в «Отелло», моя любовь Евгения Глушенко, Лариса Голубкина… Считаю встречи с ними подарками судьбы...
— Среди ваших театральных героинь были не только Дездемона в «Отелло» и Беатриче в «Много шума из ничего» в спектаклях Театра Российской армии. Уже много лет вы играете главную роль в «Мастере и Маргарите»!
— Этот спектакль Сергея Эдуардовича Алдонина — настоящий долгожитель, как «Юнона и Авось». Он существует больше 25 лет (Алдонин поставил его, когда еще учился в ГИТИСе у Захарова), но я играю Маргариту поменьше — лет десять. Кстати, есть такая легенда, что Марк Анатольевич Захаров, посмотрев спектакль, сказал Алдонину: «Эта постановка будет кормить тебя всю жизнь...» Так и получилось. Через нее прошло множество артистов: и Паша Деревянко, и Дмитрий Дюжев.
— Участвуя в «Мастере и Маргарите», вы столкнулись с какими-то мистическими моментами? Считается, что актерам, связавшимся с этим текстом Булгакова, грозят большие неприятности...
— Происходило кое-что и странное, и мистическое. Но это все слишком личные моменты, в том числе и связанные со здоровьем, а я не люблю делиться негативом. Для меня «Мастер и Маргарита» — исключительно светлая литература. Как Михаил Афанасьевич смог в атеистической стране придумать такое! Ведь он рассказал людям сюжеты Евангелия, маскируя все это выходками Воланда и его свиты.
— Не так давно вы отметили 45-летие. Не могу не попросить вас поделиться секретом: как вам удается выглядеть такой молодой?!
— О, это тема для отдельного большого разговора. Я даже хочу открыть свой канал, и уже знаю, что могу сказать на эту тему. Прежде всего надо заниматься своим здоровьем. Потому что красота в первую очередь идет изнутри. И дело даже не в том, съедим мы или нет что-то лишнее, а в том, что исходит от нас. Об этом и христианские богословы говорят: важно не то, что входит в тебя, а что из тебя выходит. Прежде всего надо думать о том, что ты говоришь, как ты себя ведешь. По-моему, никакая улыбка не может испортить лицо мимическими морщинами. А вот постоянное уныние, печаль, злость, зависть очень ярко отражаются на внешности.
Что касается собственно ухода за собой — процедур для лица и тела, спортивных занятий, то тут секрет прежде всего в их регулярности. Чем раньше мы начинаем всем этим заниматься, тем лучше. А чтобы выбрать правильный салон или мастера, обращайте внимание на окружающих. Приглянулся маникюр у подружки, спроси: «Где ты его делала?» И иди туда. Если тебе нравится, в каком состоянии лицо у коллеги, спроси: «А кто твой косметолог?» Не надо слушать звезд в соцсетях, которые рассказывают, что делают такую-то процедуру там-то или там-то. Слушайте подруг, знакомых, коллег — «сарафанное радио».
— Но у всех разный вкус...
— Вот и прислушивайтесь к себе. Если идешь к косметологу и тебе нравятся его надутые губы или сильно акцентированные брови — ты нашел своего человека. А если тебе по душе натуральный стиль — ищи другого мастера. Нет единых канонов красоты, стиля, секретов, которые бы помогли сейчас и всем. Часто слышу: «Вот если бы у меня был миллион, я стала бы красивой». Это иллюзия. Но я могу рассказать, как сэкономить эти деньги. Например, как в процессе жизни сохранить волосы, чтобы потом их не восстанавливать. Ведь мы сначала годами экспериментируем в угоду моде, творим со своим организмом что попало. А потом удивляемся, когда у нас что-то перестало расти или выпало. Мне кажется, в уходе за собой понятие «модно» надо убрать совсем. Лучше искать то, что идет конкретно тебе. Красота — это чистые волосы, ухоженная кожа, выспавшийся вид. И к этому надо постоянно стремиться. Конечно, иногда можно позволить себе «похулиганить» — съесть что-то очень вкусное и очень вредное. Но если будешь в целом на правильном пути, то найдешь свое идеальное состояние. Ты никогда не станешь Анджелиной Джоли, но сама для себя будешь самая красивая — насколько это возможно.
— Катя, вы очень востребованная актриса. Остается ли время на какое-то любимое занятие помимо профессии?
— Находится. И тут, как ни странно, мне помогла пандемия и те ограничения на гастроли и съемки, которые довольно долго действовали. Мне всегда не хватало знания английского языка...
— Даже в статье о вас в «Википедии» указано: «Иностранными языками не владеет».
— И это правда! Поэтому год назад, 24 января, на свой день рождения я начала учить английский. Кстати, мне не раз предлагали какие-то проекты, где был нужен иностранный язык, но я всегда отказывалась. А тут, видимо, время пришло. И теперь учусь — не для проектов, а для себя. У меня замечательный педагог, она занимается и с моими детьми, и со мной. А еще, когда сидела на карантине во время пандемии, начала расписывать окна.
— Рисуете витражи?
— Да, в готическом стиле, специальными красками — они застывают, как лак, обжигать ничего не надо. В загородном доме расписала большое окно и дверь. Но очень хочется порисовать еще. Кроме того, люблю готовить. Обожаю лепить пельмени — всей семьей. Это интересно и прикольно. Для некоторых женщин готовка — каторга, а для меня удовольствие. Люблю, чтобы было не только вкусно, но и оригинально и обязательно красиво. Ведь обычное какао можно подать очень аппетитно! А вот с уборкой мне надо «словить волну». Единственное, что мне всегда нравится делать, — находить и выбрасывать лишние вещи. Разбирать, расставлять все по местам и параллельно выкидывать ненужное — это мое. Я — мусорщик. Когда дети приходят домой и видят, что в коридоре стоят два больших мусорных пакета, точно знают: мама здесь! И еще люблю на даче с цветами возиться, ковыряться на грядках, в теплице. Видимо, с возрастом к земле потянуло. (Смеется.)
— Вместе с вами на нашу съемку пришел ваш старший сын Матвей. Он уже задумался о будущей профессии? Может, хочет стать актером — как мама и папа? И насколько вы влияете на этот выбор?
— Я влияю тем, что просто наблюдаю за своими детьми, взвешиваю все «за» и «против», беседую с ними… Сначала была Лиза, которая задумывалась о профессии актрисы. Все-таки она выросла в актерской семье, и эта атмосфера, конечно, влияет на ребенка. Лиза не понаслышке знала, что в профессии актера есть очень много плюсов — они очевидны — и много минусов. Да, я вожу детей на студенческие спектакли, на премьеры, они понимают, что есть выходы в свет, красные дорожки. Но Лиза также видела, сколько я работаю, в каких условиях приходится это делать, какие проблемы возникают из-за того, что я так часто в отъездах, как непросто в этой профессии именно девочке. Мы с дочерью много на эту тему разговаривали, и в итоге все-таки перевесило «нет». Сейчас Лиза учится на третьем курсе журфака МГУ. Кстати, журналистика тоже творческая профессия, из которой к тому же может вырасти любая другая, в отличие от профессии артистки. И журналист может быть публичным человеком — вести телепрограмму, сделать свой канал. Пока Лизе все очень нравится, она чувствует себя как рыба в воде. Правда, первый курс у нее совпал с пандемией. Как я мечтала, чтобы дочка ходила на лекции в старинное красивое здание факультета журналистики наискосок от Манежа, где из огромных окон аудитории виден Кремль. А в итоге занятия в основном шли по видеосвязи. И очное знакомство с преподавателями, с однокурсниками у нее случилось только к концу второго курса.
— А Матвею что интересно?
— Судя по оценкам, сын — явный гуманитарий. (Смеется.) Но при этом он очень обаятельный, в школе его все обожают. Мы присматриваемся к театральной школе Олега Табакова. Матвей сейчас учится в 10-м классе, так что будем пробовать. Чем раньше сын начнет учиться на актерском, тем раньше поймет, ту ли дорогу для себя выбрал.
— А почему вы никогда не снимали ни Матвея, ни других детей в кино?
— Съемки — это очень тяжело, так что у маленьких артистов, считай, нет детства. И я все-таки за то, что если уж идти в актеры, то не надо торопиться со съемками. Потом сложно переучиваться, налипают ненужные штампы. Лучше в положенном возрасте поступить туда, где растят профессиональных актеров. А еще я не беру детей на съемочную площадку, чтобы у них не было лишнего искушения, не хочу навязывать им выбор. Но в случае с Матвеем я вижу тонкую душевную организацию, органику, внутреннее обаяние плюс внешние данные. Наше кино постоянно находится в поиске героя. Очень часто так бывает: меня утвердили в картину, а героя нет, его ищут. Да, мужчины-герои на экране — дефицит! Впрочем, как и в жизни. И почему бы моему сыну, если у него есть данные, не попробовать себя на актерском поприще? А он еще и музыкальный — с детства играет на барабанах...
— Младший сын — Корней чем занимается?
— Кем он станет, мне пока сложно понять. Корней очень красиво рисует, снимает видеоролики, делает прекрасные фотографии. Поживем — увидим!
— А дочка Изабелла?
— Сейчас дочка учится в первом классе Ломоносовской школы, в которую ходят и ее братья: это счастье, что мы нашли для себя такое учебное заведение. Но мне уже ясно, что в нашей семье растет не один артист, а два, и компанию Матвею через несколько лет составит Белла. Я выкладываю ее выступления у себя в соцсетях, и людям это очень нравится. Некоторые пишут: «Мы фанаты вашей Беллы!» У дочки много черт, нужных актрисе: твердый характер, трудолюбие. Уже сейчас без вопросов она может сделать столько дублей, сколько надо. За свою жизнь видела много детей-актеров и понимаю, что дочке какие-то профессиональные вещи не надо даже объяснять. Белла — театральный ребенок, высиживает в Большом театре и оперу, и балет, причем опера ей нравится даже больше. А вот мои спектакли она еще не видела, все-таки они не для детей.
— Как дочка реагирует, когда видит по телевизору фильм с участием мамы или папы?
— Она долго не понимала, в чем уникальность ее ситуации. Но потом пошла в школу. А в классе при моем появлении бывает некая реакция: «О, это мама Беллы пришла, мама Беллы — актриса». И до девочки стало доходить, что не у всех детей родителей показывают по телевизору. Так что сейчас она ситуацию понимает...
— Катя, у вас четверо детей, как вы все успеваете?
— А я и не успеваю. Да это и невозможно — быть и идеальной матерью, и востребованной актрисой, и хорошей женой. Но есть и свои плюсы. Рядом с детьми я становлюсь моложе: когда погружаюсь в их проблемы, начинаю смотреть на мир их глазами. Может быть, в этом и есть секрет молодости и красоты?
0
25.00
