С весны в российском бюджете образовалась дыра в 3,424 трлн руб. – почти на полтриллиона больше запланированного дефицита на весь 2023 год. При этом главный источник пополнения казны, нефтегазовый сектор, образно говоря, барахлит: бюджетные поступления от продажи углеводородов в 2023-м будут ощутимо ниже, чем в прошлом и даже в позапрошлом году. «Профиль» выяснил, как власти собираются латать бюджетную дыру и есть ли в стране отрасли, способные восполнить выпадающие доходы от нефти и газа.
Согласно бюджету-2023, дефицит по итогам года должен был составить 2,925 трлн руб., но эта цифра уже превышена на 15%. За первые четыре месяца текущего года расходы в годовом исчислении повысились на 26%, а доходы просели на 22%. Ситуация неприятная, но не критичная: сильного инфляционного давления (инфляция – вечный спутник дефицита) пока не отмечено, чрезмерной нагрузки на долговой рынок – с его помощью обычно латают бюджетные дыры – тоже не наблюдается. Да и в финансовом ведомстве призывают не беспокоиться, объясняя, что весной конъюнктура была неблагоприятной, но она может выправиться, есть надежда на дополнительные нефтегазовые доходы.
Продажа углеводородов, а также иного сырья и полуфабрикатов была и остается главным драйвером отечественной экономики и источником наполнения бюджета. В прошлом году общий объем российского экспорта в денежном выражении составил $588 млрд – это данные Центробанка. Федеральная таможенная служба дает еще большую цифру – свыше $591 млрд. Из них на минеральное топливо, включая нефть и нефтепродукты, пришлось $383,7 млрд – почти 65%. Еще $105,2 млрд – это другое сырье и продукты низкой переработки, включая руду, металлы, удобрения, древесину, а также золу и шлак. Итого около 83%.
В текущем году на нефть и газ тоже возлагаются большие надежды: они должны принести бюджету 8,939 трлн руб., или 34% всех доходов. В реальности же нефтянка дает куда больше, ведь она стимулирует многие смежные отрасли (переработка, транспорт, даже СМИ), которые тоже платят налоги в бюджет. А налоговые отчисления составляют львиную долю так называемых ненефтегазовых доходов.
Однако в этом году нефть и газ принесут стране значительно меньше денег, чем в 2022-м. По оценке ЦБ, общий объем экспорта в текущем году составит $435 млрд – минус 26% по сравнению с прошлым годом. Что до нефтегазовых доходов, то в апреле они сократились сразу на 52% год к году – более чем вдвое! Минфин объяснил такую просадку эффектом высокой базы: год назад мы имели аномально дорогую нефть – в марте 2022-го стоимость барреля превышала $120, а в марте 2023-го цена опустилась до $75–74, вот доходы и сжались.
Свежие цифры тоже не внушают особого оптимизма. По данным на последнюю декаду июня, доходы федерального бюджета от таможенных пошлин с начала 2023 года снизились в годовом исчислении на 70% (до 486,8 млрд руб.). В целом доходы от внешнеэкономической деятельности в годовом исчислении снизились на 59,1%. Объяснение все то же: нефть и прочие сырьевые товары дешевеют, спрос на них падает, а виной всему замедление мировой экономики – еврозона формально уже в рецессии, в Китае рост намного меньше прогнозируемого. Кроме того, как пояснил «Профилю» главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов, если по экспорту нефти российским властям удалось совершить разворот на Восток и физические объемы продаж остались практически на досанкционном уровне, то большая часть рынка газа была нами утрачена безвозвратно.
Как рост ВВП увеличивает бюджетный дефицит
Есть ли у российских властей возможности залатать бюджетную дыру? Самый надежный и верный способ решения бюджетных проблем – это быстрорастущая экономика, способная генерировать большие доходы и давать много налогов, говорит доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев. Никаких проблем с дефицитом тогда не будет.
Некоторый рост экономики по итогам 2023 года у нас действительно ожидается. Минэкономразвития прогнозирует прирост ВВП на 1,2%. В сценарии социально-экономического развития особо подчеркивается, что «драйвером такого роста станет внутренний спрос», в том числе благодаря программам импортозамещения, наращивания производства отечественных товаров и услуг. Центробанк дает более скромную оценку возможного роста – всего 0,5%. «К сожалению, это все рост в пределах статистической погрешности, – говорит Игорь Николаев. – То ли рост, то ли не рост. Это не та динамика, которая позволила бы решить проблему бюджетного дефицита».
Но главное даже не в этом. Реальным локомотивом роста в нашем случае является мощное бюджетное стимулирование – оно поддержало отечественную экономику в конце 2022 года и в начале 2023-го. Любое увеличение госрасходов почти автоматически ведет к увеличению ВВП, но далеко не всегда эти расходы помогают наполнить бюджет. Например, когда речь идет о военных расходах. Да, выпуск военной продукции обеспечивает формальный прирост ВВП – работают производства, логистика и т. д., но платит-то за все это государство. И получается, что экономика вроде растет, а бюджет при этом пустеет, и чем выше будут показатели ВВП, тем большим может оказаться дефицит бюджета. В России сегодня закрытыми (читай: военными) являются до четверти расходных бюджетных статей. Да и поддерживать таким образом экономическую активность, по словам Николаева, долго не выйдет, «просто денег столько нет».
Одолжить или продать
Сейчас основная ставка в восполнении дефицита делается на внутренние заимствования и средства Фонда национального благосостояния (ФНБ), пояснила «Профилю» главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. По заимствованиям результаты пока не впечатляют – с начала года по облигациям федерального займа (ОФЗ) было привлечено менее триллиона рублей. На Петербургском международном экономическом форуме министр финансов Антон Силуанов даже попенял крупнейшим госбанкам, что они не слишком охотно покупают гособлигации. «Вот на последних аукционах ни Сбербанка, ни ВТБ не было. Сбербанк купил 10 млрд. Или говорят, давайте нам ставки больше. Куда больше?» – спросил глава Минфина и припугнул банкиров, что в случае увеличения дефицита бюджета кредиты для них «будут еще дороже». Глава Сбербанка Герман Греф пообещал исправиться и активнее участвовать в следующих выпусках.
Еще один путь пополнения бюджета – это экспорт, не связанный с нефтью и газом. Тем более что в России есть перспективные секторы экономики, которые не подпадают под санкции. Например, сельхозпродукция и продовольствие – в прошлом году их экспорт принес более $41 млрд, и это вторая позиция после нефтянки. Динамика у данного сегмента тоже весьма хорошая: прирост по сравнению с 2021 годом составил $5,3 млрд, или почти 13%.
По словам Игоря Николаева, сельхозпродукция не станет заменой нефтегазовому экспорту (в денежном выражении с/х экспорт уступает углеводородному более чем в девять раз), но может быть серьезным подспорьем для экономики и бюджета. К сожалению, и здесь есть проблемы – мы видим их на примере зерновой сделки. Российские власти не раз сетовали на то, что Запад препятствует поставкам нашего зерна на мировой рынок. Речь идет об отказе подключать Россельхозбанк к платежной системе SWIFT, проблемах с фрахтом судов, страхованием грузов и т. д. В итоге товар вроде бы не под санкциями, но попробуй его продай.
И это может коснуться абсолютно любой отрасли. Здесь можно вспомнить, что последний, 11-й пакет санкций ЕС, например, полностью запрещает въезд российских прицепов на территорию Евросоюза. Понятно, что данная мера не упростит транспортировку российских товаров, которые мы могли бы поставлять на мировой рынок.
В сухом остатке: у России есть секторы экономики с неплохим потенциалом роста, которые не подпадают под санкции. Это уже названные пищевая промышленность и сельское хозяйство, к ним в перспективе могут добавиться фармацевтика и некоторые другие. Но их пока слишком мало, чтобы составить достойную конкуренцию нефтянке. Наша страна десятилетиями развивала сырьевую, преимущественно углеводородную экономику, и перестроить ее за год или два даже при большом желании не выйдет. Так что надеемся на ФНБ и следим за стоимостью барреля.
0
44.25
