ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Июль 5, 2017

Я вспоминаю, как 30 с лишним лет назад мы с Яковом возвращались из командировки в Афганистане на Ту-134 компании «Аэрофлот». Это был самый напряжённый период в афганском конфликте (1984 – 1985 годы), когда хорошо вооружённая западными странами оппозиция опробовала наиболее современные виды вооружения для совершения диверсионных и террористических акций против Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Переносной зенитно-ракетный комплекс «Стингер» тогда представлял большую опасность для пассажирских авиарейсов, особенно при взлёте и посадке самолёта. В 1986 году, например, «Стингерами» было сбито 23 советских воздушных судна. Самолёты, взлетавшие из аэропорта в Кабуле, были удобной мишенью для афганских боевиков, поэтому мы с Яковом как советники по борьбе с диверсионно-террористической деятельностью прекрасно понимали, насколько серьёзна опасность при взлёте самолёта и наборе высоты. Знали, видимо, об этом и другие пассажиры авиалайнера. Во всяком случае все тщательно пристегнули ремни, сидели молча, затаив дыхание, как будто это могло чем-то помочь в случае попадания снаряда ПЗРК.

Самолёт, набирая высоту, выбрасывал отвлекающие тепловые шашки и потихоньку удалялся в сторону границы Афганистана с Советским Союзом. Как только объявили по громкой связи о нахождении самолёта в безопасном пространстве, пассажиры оживились, и на раскладных столиках появились припасённые для этого случая ёмкости с горячительными напитками. Собственно, в этой командировке наши с Яковом жизненные пути сошлись наиболее близко. Раньше мы с ним встречались только в коридоре нашего центра и только здоровались, поскольку работали по разным направлениям. Но даже со стороны было видно, что он человек необычный. От него исходило не только ощущение внутренней силы, но чувствовалась какая-то позитивная энергия. Уже потом, когда нас сблизили совместная работа и боевая обстановка, я ощутил его исключительную внимательность к своим друзьям, тот внутренний потенциал, который полковник Семёнов мог раскрыть перед близкими ему людьми.

В Афганистане мы оказались в одном звене по выполнению поставленных нам руководством спецслужб задач и скоро уже представляли единую силу. Но прежде чем рассказывать об этом и рисовать «штрихи к портрету» этого замечательного человека, я хотел бы вернуться в историю афганских событий, поскольку именно они вывели Якова Семёнова на ту вершину, где в самых острых ситуациях проявились в полной мере его уникальные способности как бойца отряда особого назначения, талантливого организатора и командира.

ЖЕЛАНИЕ ПОВОЕВАТЬ

Об афганских событиях написано немало книг и брошюр, освещающих политические, военные, контрразведывательные и разведывательные мероприятия. Мне как участнику того сложного политического процесса хотелось бы обновить в памяти и довести до читателя отдельные эпизоды, побудившие руководство СССР втянуть себя в этот локальный кровавый конфликт. Замечу, что все события в Афганистане разворачивались вокруг лидеров этой страны. Так было заведено на Востоке в целом и в Афганистане в частности. Естественной смертью никто из лидеров этой страны из жизни не уходил. Исключение составил лишь Бабрак Кармаль, да и то лишь потому, что был вовремя вывезен в СССР и доживал свои годы на даче в Серебряном Бору.

Между тем отношения между первыми лидерами страны стали обостряться. Бабрак Кармаль был поначалу отправлен послом в Чехословакию, и хотя это сделал Нур Мохаммад Тараки, инициатором был Хафизулла Амин. Последнему для удовлетворения своих амбициозных планов осталось только избавиться от самого Тараки. Советское политическое руководство располагало информацией о готовящемся перевороте в Афганистане и предупреждало афганских лидеров о недопущении физического насилия. Брежнев обращался с личным письмом к Амину с просьбой не прибегать к кровавым мерам. Однако 9 октября 1979 года Нур Мохаммад Тараки был задушен в своей спальне.

Произошедшие события были расценены советскими руководителями как неуважение со стороны группировки Хафизуллы Амина к стране, за счёт которой она во многом существовала. Подобные варварские методы в политической борьбе среди руководства Народно-демократической партии Афганистана (НДПА), пренебрежительное отношение к рекомендациям «старшего брата» дискредитировали СССР в глазах его сторонников за рубежом, выставляли посмешищем перед мировым сообществом. Были также слухи и домыслы относительно того, что Амин сотрудничает с ЦРУ, что он может сблизиться с западными странами и разместить военные базы НАТО на территории Афганистана. Этот довод стал официальной версией, объяснявшей причины ввода советских войск в Афганистан и устранение Амина от власти. Сам же Амин настаивал на вводе в его страну лишь нашего ограниченного воинского контингента. Поэтому достоверность версии о «предательстве Амина» можно рассматривать в одной плоскости с утверждениями советской пропаганды «холодным летом 1953 года» о том, что Лаврентий Берия был английским шпионом.

Сторонниками активного вмешательства во внутренние афганские дела на самом деле были руководители силовых структур СССР. Во-первых, в армии накопилось большое количество вооружения, в том числе стареющего, а его необходимо было как-то использовать. Во-вторых, боевые подразделения вне зависимости от ведомственной принадлежности должны были знать уровень своей готовности и проверить его в боевой обстановке. Но предпочтительно было сделать это не в прямом конфликте со странами НАТО. Можно назвать, в-третьих, в-четвёртых и т. д. Но суть такова: силовые структуры страны «задаром хлеб есть не должны» – его надо отрабатывать. Одновременно было желание в очередной раз показать сомневающимся странам силу и военную мощь СССР. Кстати, хочу заметить, что сирийские события, участие в которых приняли наши военно-космические силы, и не только они, наглядно показали всему мировому общественному мнению военную мощь России, к тому же был получен огромный опыт использования и координации различных видов Вооружённых сил России. Так что история повторяется.

ЯД ДЛЯ АМИНА

Но вернёмся к афганским событиям. В первую очередь должен отметить слабый уровень действий разведки и контрразведки при подготовке и проведении устранения Хафизуллы Амина. Очень слабо сработали «рыцари плаща и кинжала», поэтому надежда оставалась только на штурмовую операцию, проводившуюся силами спецподразделений «Вымпел» и «Альфа». Надеюсь, что коллеги из разведывательных подразделений простят мне столь нелестную оценку их действий по ликвидации Амина, тем более что это в большей степени недоработка руководителей этих структур, а не рядовых исполнителей. Вспомним нашу историю – проведение операций «Трест» и «Синдикат» в двадцатых годах прошлого века, на которых мы все учились в Высшей школе КГБ СССР, и их результат. А здесь, в Афганистане, в дворце президента, где добрая половина охраны и обслуги были гражданами СССР, задача была менее сложной.

Участники тех событий рассказывали мне, что активные оперативные мероприятия по физическому устранению Амина велись по различным направлениям. Было проведено агентурное проникновение в его ближайшее окружение, в частности на должности повара в президентском дворце работал гражданин СССР, агент КГБ. Однако даже добавить яд в пищу Хафизулле Амину было непросто: во время застолий он не ел приготовленные блюда, которые ставили ему на стол, а, разговаривая, прохаживался среди гостей или своих подчинённых и брал пищу с их тарелок. На Востоке так заведено.

Другие дилетантские замыслы наших руководителей спецслужб также не увенчались успехом. Они даже хотели склонить к нарушению профессионального долга советника по охране президента Афганистана и поручить ему физически устранить Амина. Но на это не могло пойти руководство 9-го управления КГБ СССР (охрана руководителей КПСС и советского правительства), поскольку это дискредитировало бы саму сущность этого подразделения. Его сотрудники работали советниками во многих странах мира и оказывали помощь в организации охраны первых лиц и антитеррористической борьбе. Здесь же речь практически шла об организации теракта, причём с помощью сотрудника «девятки».

Пока руководство наших спецслужб разрабатывало различные планы устранения Амина, решение Политбюро ЦК КПСС по вводу войск в эту страну постепенно реализовывалось. В Афганистане уже полным ходом стали размещаться наши войска, что происходило, напомню, с согласия Хафизуллы Амина. Не знал Амин только того, что среди советских военнослужащих находился наш спецназ из числа групп «Альфа» и «Вымпел». Его использование предполагалось только в исключительных случаях, когда другие планируемые мероприятия окажутся неэффективными. Так и получилось. Яд, подсыпанный Амину, мог привести к задуманному результату, однако советские врачи спасли его путём интенсивного промывания желудка и очищения крови. Провалился также план стрелка-одиночки. А наверху ждали результата…

БЕЗДАРНАЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ ОПЕРАЦИЯ

В результате был задействован последний резерв – спецназ, который провёл штурм дворца Амина. Наши руководители спецслужб были настолько бездарны, что, имея такую благоприятную оперативную обстановку вокруг намеченной жертвы, чуть не провалили операцию. А самое главное, при штурме с обеих сторон погибли около 300 человек.

Яков Семёнов готовился штурмовать резиденцию Амина с группой из 30 офицеров под наименованием «Зенит» (так тогда нарекли «вымпеловцев»). У нас с ним были долгие обсуждения вопросов подготовки к штурму, он рассказывал о внутреннем состоянии бойцов перед началом операции, непосредственно в ходе её и по окончании. Другой группой, из 26 человек, командовал Михаил Романов. По какой-то неведомой причине «альфовцев» и «вымпеловцев» на подходе к дворцу смешали, хотя подготовка у групп была разной и работали они каждая по-своему. Но и такими силами дворец Тадж-Бек был взят штурмом в течение 45 минут. Против 56 офицеров ожесточённо оборонялись более 2000 бойцов личной гвардии Хафизуллы Амина.

Бой был скоротечным, но тяжёлым. Михаил Романов был контужен, и командование взял на себя Яков Семёнов. С группой офицеров из шести человек Яков прорвался на второй этаж и, подавляя очаги сопротивления гранатами и автоматными очередями, выполнил поставленную задачу по ликвидации Амина, о чём напрямую доложил по рации руководителю операции. Мой друг даже мне не признался в том, кто именно застрелил Амина, но подтвердил тот факт, что был последним человеком, которого Амин видел в своей жизни…

По большому счёту штурм резиденции Амина был чистой авантюрой. Яков Семёнов говорил, что помогло «дикое везение». Группа численностью чуть более полста человек атаковала охраняемый объект, организацией обороны которого вплоть до дислокации постов занимались советские советники – профессионалы высокого уровня. Свою роль сыграли, конечно, фактор внезапности, высокая профессиональная подготовка спецназа и, несомненно, резерв «мусульманского батальона» и роты десантников Витебской дивизии, которые шли во втором эшелоне. Объявление по громкой связи о гибели президента Амина также сломило дух обороняющей стороны, но это было уже потом. Задание было выполнено. При этом, конечно, погибли ни в чем не повинные люди – как афганцы, так и советские граждане, работавшие в охране и обслуге резиденции.

Майор Яков Семёнов был одним из главных действующих лиц операции, правильно организовал бой и выполнил поставленную задачу с минимальными для группы потерями, при этом проявил личное мужество и героизм.

НАГРАДА НЕ НАШЛА ГЕРОЯ

С конца 1990-х журналисты, знакомые с боевыми операциями, в которых принимал участие Яков Семёнов, карел по национальности, называли его «карельским Рэмбо». Кому-то такое сравнение могло и польстить, но только не Якову Фёдоровичу. Да, у него тоже была серьёзная физическая подготовка, был опыт выживания в тяжелейших условиях, но главным всё-таки было умение организовать боевую операцию, взять на себя ответственность за жизни бойцов, за успех боя. Но, приняв на себя командование операцией по взятию дворца Амина и объективно совершив настоящий подвиг, он приобрёл ряд завистников и недоброжелателей. По окончании этой сложной боевой операции руководство КГБ СССР не скупилось на награды и всем наиболее активным участникам операции, в том числе, конечно, и Якову Семёнову, пообещали присвоение звания Героя Советского Союза. Затем, «одумавшись», руководство там, наверху решило сузить круг героев. Это, наверное, правильно. Но вот спекулировать этим не стоило бы. Ведь всё равно информация об истинных героях этого штурма просочилась в средства массовой информации.

Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ СССР (около 400 человек) была награждена орденами и медалями. Полковнику Г.И. Бояринову за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи братскому афганскому народу, посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Такого же звания были удостоены полковник В.В. Колесник, Э.Г. Козлов и В.Ф. Карпухин. Генерал-майора Ю.И. Дроздова наградили орденом Октябрьской Революции. Командир группы «Гром» майор М.М. Романов был награждён орденом Ленина. Подполковника О.У. Швеца и майора Я.Ф. Семёнова наградили орденами Боевого Красного Знамени. Заслуженные награды получили и двое моих товарищей по занятиям самбо, два мастера спорта СССР. Орденом Ленина был награждён Сергей Голов, а орденом Боевого Красного Знамени – Александр Плюснин.

Полковник Бояринов, участник Великой Отечественной войны, орденоносец, командир группы «Вымпел», участвовавший в боевой операции в возрасте 57 лет, звезду Героя получил совершенно оправданно. Козлов и Карпухин сражались при штурме крепости храбро, не жалея себя. Но так действовали все. По-другому было нельзя. Но Героями Советского Союза стали именно они. Чем был обусловлен выбор? Со временем достоянием гласности стала информация, что отец Козлова являлся действующим сотрудником КГБ в звании адмирала, а отец Карпухина был близок к одному из заместителей председателя КГБ СССР. У Якова Фёдоровича таких высокопоставленных родственников не было, его отец погиб на полях Великой Отечественной войны, так что лоббировать интересы карельского паренька было некому. Именно поэтому Яков Семёнов, этот поистине легендарный человек, оказался «недостоин» звания Героя тогда, по «горячим следам событий», а был награждён лишь орденом Боевого Красного Знамени. Звезда Героя Якова Фёдоровича так и не нашла. Его наградное дело погрязло в болоте чиновничьей волокиты сегодня. Почему? Ответ достаточно банален. Основным препятствием на пути восстановления справедливости оказались лица, наиболее отличившиеся в своей бездарности при разработке деталей операции по устранению Амина.

Читателю, наверное, бросаются в глаза мои откровенные высказывания в адрес руководителей той афганской операции. Но для этого у меня есть веские причины. Организация и проведение мероприятий по устранению Амина – это одна из многочисленных задач, решавшихся спецслужбами СССР. Даже на этом примере видно, насколько обмельчали руководители среднего и высшего звена этого ведомства к последнему десятилетию прошлого века. И, как итог, была разрушена такая сверхдержава, как СССР, почти вдвое сократилось население нашей страны.

На встрече ветеранов КГБ мы задавали нашим генералам прямой вопрос об их бездействии в период смуты и краха СССР в 1991 году. Ответ до смешного прост: «Да мы мелкие винтики». Генералы – «мелкие винтики»? Со временем стало известно, что многие руководители главков спецслужб были с, скажем так, либеральными взглядами. Вот и пошли эти «демократы» после известных событий стеречь хозяйское добро Гусинского, Ходорковского, Березовского и других олигархов. Да, СССР нуждался в реорганизации, но не ценой развала, как того хотели на Западе. У руля спецслужб могут находиться хоть либералы, хоть консерваторы, но присягать они должны единожды в своей жизни и защищать своё отечество и его власть до последнего вздоха.

За пару недель до кончины Якова Семёнова, гуляя по набережной в Хельсинки, мы с ним завели разговор о чиновничьей непробиваемости. «Легче было подвиг совершить, чем доказывать, что он был совершён, – так резюмировал беседу мой друг. – Радует меня, что я в такой ситуации был не одинок. Во время штурма Рейхстага в мае 1945 года было водружено более 10 знамён. И всем было обещано звание Героя. Не стыдясь, командиры разного уровня обещали от имени Сталина года через два-три вернуться к этому вопросу. Однако все законные претенденты, добиваясь своего, постепенно исчезали»…

МИССИЯ В КАБУЛЕ

Сегодня не хочется даже вспоминать о неприятных и трагических моментах в нашей жизни. Перед моими глазами Яков 30-летней давности, когда в Кабуле, получив табельное оружие ПМ с одним запасным магазином, он его разобрал, проверил спусковой крючок и произнёс: «Жаль, что тира рядом нет, проверить бы оружие». Сделав несколько холостых спусков самовзводом и убирая пистолет в кобуру, добавил: «Ну а если придётся, не дай бог, то постреляем».

Группа советских советников в составе пяти человек размещалась на последнем, пятом этаже блочного дома, построенного СССР в новом микрорайоне Кабула. Город обстреливался регулярно. Иногда ночью, а иногда и днём, а гул ракет или снарядов слышался постоянно. Поэтому если случайно попадание пришлось бы на нашу постройку, то верхние этажи были бы самыми уязвимыми. Дверь в нашу квартиру на замок не закрывалась, а подпиралась на ночь камнем. Виктор Петрович Н., наш коллега по работе, эту заботу взял на себя. Его комната была крайней при входе в квартиру, и поэтому в случае какой-либо провокации он был бы первым попадавшим под удар. Я не знаю, как он провёл эту командировку, спал ли ночью или прислушивался. Но мне было его жаль. Вся его оперативная работа ранее в основном была связана с писаниной. У него не было той психологической закалки, как у Якова или у меня, поскольку все свои предыдущие годы мы не расставались с оружием.

Мы сами себе готовили пищу. Для начала расписали дни, но потом выяснилось, что приготовленные блюда, пригодные для еды, получаются только у Якова и у меня. Остальные дружно садились за стол, громогласно выражали удовольствие уровнем приготовления пищи, но это не избавляло их от черновой работы: чистки картошки и мытья посуды. Бытовые условия были нормальными, если не учитывать того, что возможность пользоваться электричеством и водой зависела исключительно от удачи. Довольно часто нам приходилось читать со свечкой, а иногда уже намыленные мы выскакивали из ванной и вынуждены были вытираться полотенцем из-за вдруг исчезнувшей воды. Досуг мы проводили главным образом за чтением книг или игрой в шахматы. Яков был очень серьёзным соперником. Наши поединки иногда затягивались до глубокой ночи: никто не хотел сдаваться, а уровень нашего мастерства был где-то на уровне первого спортивного разряда.

Поездки по городу, посещение рынков и магазинов, где мы приобретали продукты питания по сносным ценам, и, конечно, русская баня с посиделками. Афганистан – страна не совсем благополучная не только с точки зрения безопасности, но и с точки зрения санитарии, поэтому мы пропускали перед обедом соточку, считая это противоинфекционной профилактикой. Но тут возникал один нюанс: командированному провозить в любую страну, в том числе и в Афганистан, разрешалось не более двух бутылок спиртного. Покупать этот напиток на рынке было и опасно, и очень накладно, тем более что мы хотели что-то привезти своим близким. Нам удавалось иногда выбрать на рынке весьма хорошие вещи западного производства, хотя все они были с небольшим дефектом. Но у нас в стране и того не было…

Мы сильно сдружились с Яковом в Кабуле. Если попробовать охарактеризовать его как человека, то наиболее отличительной чертой его являлась верность мужской дружбе. Недаром его жена, Светлана Владимировна, жаловалась мне: «У него на первом месте друзья, и на втором тоже они, а мы, семья, уже потом». Дружить Яков действительно любил и умел, а потому их, друзей, у него было много, и самое главное, они были надёжные. Так вот, во время командировок в Афганистан наша жизнь немного скрашивалась именно благодаря общению с друзьями Якова…

«ЧИСТЫХ РУК» НЕ ХВАТАЛО

Человек познаётся в процессе многих лет общения. Разбежавшись в разные стороны после событий 1990-х годов, каждый из нас, офицеров КГБ, почувствовал в реальных условиях, чего мы стоим на самом деле. Часто способность выживать в сложной ситуации, а такими были лихие приватизационные времена, становилась мерилом для каждого из нас. А ещё характеристику советскому человеку можно было дать, оценивая его поведение в условиях, когда появилась возможность заработать нечестным путём.

За последнюю четверть века я среди бывших чекистов встречал немало персонажей, пытавшихся ухватить кусок пирога, не принадлежавшего им ни по праву, ни по законам человеческой морали. При этом они были готовы ради своей выгоды пойти на крайние поступки, вплоть до криминала. Что касается «холодной головы и горячего сердца», то этого хватало с достатком. А вот относительно «чистых рук» мне пришлось усомниться. Как говорят, грязные дела чистыми руками не делаются.

В эти тревожные времена рыночных отношений Яков Семёнов остался верен себе. Он знал, что его родные и близкие в Карелии переживают далеко не самые лёгкие времена. И он уехал туда, в дикие карельские леса. Начиная с нуля, он создал коллектив, взявший на себя задачу организации национального парка в красивейших местах на севере нашей страны, и у него стало получаться. Лишь после того, как его идеи были воплощены в жизнь и парк заработал, он со спокойной душой вернулся в Москву. Вернулся с новыми друзьями и связями. Парадокс, но не в Петербурге и не в Москве, а на карельской земле он познакомился со своими коллегами по работе в спецслужбах, которые в более поздние, 2000-е годы заняли ключевые посты в руководстве нашей страны.

Появившись в столице, Яков сразу дал знать о себе. Мы стали регулярно созваниваться и встречаться. 1990-е годы лёгкими не назовёшь, но они были интересными в том плане, что каждый из нас попробовал в той жизни свои способности. Каждый что-то предпринимал. Почти все наши сослуживцы оказались в круговороте событий и начали было заниматься своим делом. Но рыночный капитализм тем и отличался от застойного социализма, где за нас всё решали наверху, что, когда ты стоишь с разинутым ртом, тебе удача не улыбнётся. О порядочности и справедливости речь вообще не шла. Забвению предали все нормы морали и божьи заповеди. Я ощутил это и на себе. Некоторые бывшие «друзья» и сослуживцы решили расправиться и со мной и «обнулить» созданный мной бизнес.

Оценив создавшуюся обстановку, Яков Фёдорович не постеснялся ради друга напомнить о своих заслугах перед Родиной, попросился на встречу к руководству ФСБ и был принят. Мой друг Яков хотел защитить меня и сделал это так же решительно, как в декабре 1979 года повёл сводную группу «Альфа – Вымпел» на штурм дворца Амина. Такая решительная готовность Якова помочь друзьям, находящимся в сложной ситуации, достойна самой высокой оценки. Даже тот факт, что в жизни ещё есть порядочные люди, дорогого стоит.