— Где пройдет третий сбор команды? — вопрос Тедеско.
— В Сочи был бы хороший вариант, там много ресторанов и светит солнце, но это же не главное. Основная цель — подготовиться к матчу с «Динамо» (20 февраля в 1/8 финала Кубка России. — Прим. М. А.), поэтому мы все должны думать, что будет лучше для игроков. Просто поехать куда-то из-за хорошей погоды — это не то. За четыре недели «Спартак» провел около 100 тренировок, а последние семь дней — уже не физика, а больше восстановление после такой жесткой подготовки. Здесь все нужно учитывать: говорим с врачами, физиотерапевтами и футболистами. Плюс все обсуждаем и с руководством.
Потратить деньги на поездку в Сочи не проблема, но нам придется два раза сесть в самолет, переезжать на автобусах на поле и обратно около получаса в одну сторону. И все это ради четырех занятий. Погода тоже важна. Мы сыграем первый матч в Москве, а не в Сочи, так что нам нужно адаптироваться к холодной температуре. В прошлом сезоне было так: Абу-Даби, Катар, Сочи, а в конце Москва. Температура шла на спад, сейчас задумка остается той же. Надеюсь, за неделю адаптируемся. В команде все без исключения поддерживают вариант с Москвой. Думаю, поездка в Сочи лишь вымотает нас.
— Можно ли уже сказать, что к весне «Спартак» перестроится на схему с четырьмя защитниками?
— Нет, наша основная расстановка с тремя центральными, которая довела команду до третьего места в чемпионате, остается. Нам было важно разработать альтернативный план, поэтому здесь отрабатывали другую схему.
— Эта идея появилась, как только пришел в «Спартак». К сожалению, всегда что-то не позволяло нам ее реализовать — то коронавирус, то другие моменты. Сейчас такая возможность появилась. Я очень этому рад, потому что важно быть подвижным и гибким по ходу игры. Если у нас возникнут какие-то проблемы, сможем поменять расстановку.
— Кажется, что «Спартак» не имеет ресурса, чтобы использовать формат с четырьмя защитниками: Виктор Мозес и Айртон гораздо полезнее действуют впереди, нежели в обороне. Считаете, у вас сейчас есть исполнители для такой схемы?
— Айртон уже много раз выступал по ней, и в Бразилии, и в «Спартаке» при Олеге Кононове, привык, у него есть достаточно скорости. По поводу Мозеса вы правы, Виктор действительно больше подходит для расстановки с пятью защитниками. Но в варианте с четырьмя вполне способен сыграть Маслов. Я доволен его действиями. Кстати, впервые увидел его во второй команде именно на фланге обороны. У нас нет второго левого защитника, этого отрицать не стану.
— Да, потому что независимо от расстановки наши идеи футбола с мячом или без него остаются. Мы провели очень упорную работу, особенно на первом сборе, но ребята ни разу не пожаловались, всегда трудились до конца.
— Просто кажется, что эту схему навязывают вам болельщики и эксперты. Что думаете об этом?
— Нет, вообще ничего подобного не слышал. Журналисты и болельщики говорят, что им нравится наш футбол и за короткий срок мы изменились в лучшую сторону. Никто не может заставить нас сделать что-то, потому что не меняем что-то ради самих изменений. Когда убеждены, что определенное нововведение способно помочь, тогда внедряем его. Не поддаемся влиянию со стороны, это было бы очень опасно. Сами работаем с игроками, анализируем матчи и знаем характеристики футболистов. Каждый день разговариваем с ребятами и изучаем, что можно улучшить. Мне кажется, схема, которую используем уже полгода, просто отличная. У многих соперников возникли проблемы из-за нее. Из 15 матчей мы не провели на хорошем уровне только, возможно, два. Это абсолютно нормальное процентное соотношение.
— А нет ли опасений, что экспериментами можете сломать схему, которая хорошо вработает?
— Нет. 4-4-2 — абсолютно нормальная расстановка, которую применяют многие команды в мире, но вы переоцениваете эту тему. Схема не настолько важна, главное — принципы игры и ощущения футболистов. Повторю: основная тактическая модель остается прежней, ее не нужно менять.
— Просто есть история, когда в чемпионский сезон «Спартак» Карреры применял 4-2-3-1, а после того, как исполняющим обязанности главного тренера стал Рианчо, перешел на 4-3-3 — и все сломалось.
— Не думаю, что это произошло из-за схемы. Эти два варианта очень похожи, просто в первом у вас два опорника, а во втором — один. 4-3-3 и 4-2-3-1 очень подвижны в игре. Но я не был свидетелем той истории, поэтому не могу судить.
— Но в тот момент все эксперты указывали именно на это изменение.
— Если эксперты так говорят, возможно, так и происходило.
— Вы вообще обращаете внимание на мнения со стороны? Ветераны клуба регулярно критикуют ваш футбол, и такая ситуация складывается только у «Спартака».
— «Шальке» — вторая такая команда! Это нормально, когда вы работаете в крупной спортивной организации, вокруг которой много эмоций. Поэтому «Спартак» и интересен — у него есть такие люди и богатая история. Футбол — открытый мир, все могут видеть наши игры через свой опыт. Я уважаю экспертов, но мы должны делать то, что лучше для клуба. Приведу пример: перед началом сезона ряд людей говорили о «Спартаке» и пришли к выводу, что с этой командой невозможно достичь каких-то целей и попасть в еврокубки. Через восемь месяцев они же сказали, что это сильный коллектив, который обязан быть на вершине.
— При этом Олег Романцев поддерживает вас.
— Он другой — во многом потому, что сам тренер. Прежде всего, Романцев очень человечный. Много о нем читал и разговаривал с людьми, которые работали с ним. Я знаю, как он любит «Спартак», поэтому его слова о команде для меня как религия.
— Вы смотрели лучшие матчи в Лиге чемпионов под его руководством?
— В музее на «Открытие Арене» есть зона, где можно увидеть моменты встреч тех сезонов. Это была очень эмоциональная команда. Романцев мог зарядить футболистов, а они переносили это на поле.
Трансферы
— На какую позицию вам нужен игрок?
— Сложно сказать. Мы сейчас в хорошей форме, у нас хорошая команда. Если бы мы могли что-то улучшить, было бы неплохо найти исполнителя на позицию крайнего полузащитника.
— Ждать ли еще трансферов этой зимой?
— Возможно, да.
— Как проходят переговоры по Промесу?
— Слежу за новостями по нему, руководство меня информирует. Ждем, что вопрос решится. Конечно, я как тренер хочу, чтобы он скорее приехал и начал работать, чтобы влиться в коллектив. В клубе делают для этого все возможное.
— Из-за нехватки нападающих осенью вам приходилось выпускать на эту позицию центрального защитника Кутепова. После этого Кокорин ушел в «Фиорентину» — еще одна потеря среди форвардов. Как отреагировали на это? И не удивило ли вас, что он не в самом лучшем состоянии уехал в Италию?
— Я всегда на связи с руководством по всем вопросам, поэтому нет, не удивило. К сожалению, Саше временами не везло в «Спартаке». Не секрет, что у него возникали некоторые проблемы. Человек пришел сюда без подготовки, с травмой, не мог тренироваться в полном объеме, пропустил последние матчи из-за повреждения.
— Вы верите, что у него были эти травмы? Есть мнение, что он не выходил на поле против «Сочи» и «Зенита» из-за решения сверху.
— Верю своему игроку. Саша был честен со мной. Мы разговаривали, и он сказал, что действительно получил травму.
Решение об уходе
— Я поддерживал вас с первого дня в «Спартаке» и совершенно не понял вашего решения об уходе из клуба и, главное, вашего объяснения — семью же можно привезти в Россию. Ситуация с пандемией в нашей стране становится все благоприятнее, а в Германии нет ничего такого, чего не было бы в Москве.
— Но правда именно в том, что кроме семьи нет никаких других факторов. Меня много спрашивают о реальных причинах решения уйти. За период с апреля по декабрь я видел своих близких всего пять раз. Их переезд — это очень серьезное решение, один раз я уже это сделал, когда тренировал «Шальке». Это произошло в пределах одной страны, но даже с учетом этого возникали трудности: новые люди, друзья, дети пошли в другой детский сад. А им в этом возрасте непросто менять обстановку, мы уже проходили это.
И кроме этого, есть много вопросов, которые нужно решать. Привезти родных в другую страну без знания языка очень сложно. Поэтому мне пришлось принять непростое решение — все из-за коронавируса. В обычное время семья могла спокойно летать в Москву, на это я и рассчитывал, когда подписывал контракт. Была возможность приезжать ко мне на несколько недель — или я сам мог отправляться в Германию на выходные. Но сейчас практически невозможно перемещаться между странами даже с разрешением. Я люблю «Спартак», но и свою семью тоже очень люблю.
— Но ситуация с пандемией меняется, потихоньку снимаются ограничения.
— В клубе мне сказали, что обсуждение контракта пройдет зимой. Я захотел выступить на опережение и честно объявить о своем решении. Мог бы до сих пор продолжать какие-то игры, просить время или более дорогой контракт, но это было бы нечестно. Решил поступить так, как того заслуживали Леонид Федун и Зарема Салихова. Рабочие отношения должны основываться на доверии. В декабре все говорили, что уже через месяц ситуация с пандемией в Германии станет проще. Но сейчас мы видим, что все еще сложнее.
До самого объявления даже не мог спать. В клубе меня спрашивают о трансферах, но как я могу высказывать мнение, а потом в мае попрощаться? Это же неправильно. Не хочу быть препятствием для «Спартака», хочу помочь. Мне это решение далось тяжело, поверьте. Здесь у меня все отлично. Все работники клуба подходят ко мне и просят, чтобы я остался, для меня это самое главное. Ответная реакция игроков и персонала даже важнее результатов. Но решение принято, в футболе нужно быть четким и ясным. Даже если позицию можно поменять — этого делать нельзя.
— После того как все рассказали Федуну, предполагали, что клуб захочет пригласить нового тренера уже сейчас?
— У нас действительно хорошие и доверительные отношения, очень рад находиться здесь. Но если было бы принято другое решение, я бы с ним согласился.
— Не боитесь, что такая честность к клубу может плохо отразиться на вашей дальнейшей карьере? Возможно, через какое-то время вы поймете, что совершили ошибку.
— Знаю, что достиг бы здесь успеха. Вижу развитие команды, ребята голодны до побед. Они ради меня готовы пойти в огонь, а я — ради них. Но есть такая философия, что если в жизни ты чист, то тебе все это вернется. Никто не знает, что случится в будущем, после окончания пандемии. Люблю Москву и особенно «Спартак». Могу представить, что когда-нибудь вернусь, если этого захотят клуб и болельщики. Рад, что всегда могу пожать руку ребятам, с которыми работал, и честно посмотреть им в глаза. С удовольствием увидимся снова. Иногда проблем и неприятностей нельзя избежать, но всегда важно оставаться честным.
— Вы сказали, что нечестно говорить о трансферах без объявления об уходе. Как изменилась работа в этом направлении после вашего заявления?
— Не изменилась. Просто мне было важно сказать, что новичков не надо подписывать только для меня. Если руководство хочет пригласить игрока А или игрока Б, то я скажу свое мнение, но решение должен принять менеджмент. Не могу заявить: «Очень хочу этого футболиста, возьмите его!» Потом я уйду — и что будет? Тем не менее мы продолжаем общаться, руководство спрашивает мое мнение, информирует, все осталось по-прежнему. Только теперь главное слово не за тренером, это правильно.
— Если вы сразу найдете себе клуб в Германии, в России многие могут подумать, что вы для этого и планировали свой уход из «Спартака».
— Если кто-то так решит, значит, он совсем не знает меня. Важно мнение тех, кто работает со мной, — а они верят мне. Невозможно укрыться от мнений других людей. Но я честен, и у меня есть эта спартаковская искорка в голове.
— Вы сказали, что объяснили причины своего решения. Как отреагировали ваши помощники? Не пытались повлиять на вас?
— С ассистентами мы обговорили все задолго до этого. Всегда принимаем решения совместно. У них та же ситуация, у кого-то даже хуже — у Андреаса Хинкеля пять детей, — поэтому решение даже особо не обсуждалось.
— Как вы проведете первый день после того, как у вас закончится контракт со «Спартаком»?
— Думаю, буду в Москве и попрощаюсь с друзьями в клубе.
0
10.00
