В этом месяце на «Кинотавре» покажут экранизацию романа Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку?». О книге как образце новой искренности две тысячи десятых и о фильме нашего времени сильных женщин рассказывает Сергей Николаевич.
Это история про сильных женщин. Одна написала книгу, другая ее прочла и решила, что надо непременно снимать по ней кино. Потом подключилась третья, которая знала, как это сделать. Режиссером тоже стала женщина. Не говоря уже про двух исполнительниц главной роли. Обе абсолютные красавицы.
Но вначале немного фактов и хронологии. Сергей Добротворский, известный кинокритик, киновед и сценарист, умер в возрасте тридцати семи лет в августе 1997 года. Похоронен на Смоленском кладбище в Петербурге.
Спустя семнадцать лет, в 2014-м, вышла книга «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже». Ее автор – бывшая жена Сергея Карина Добротворская, в прошлом театральный критик, а к тому времени – президент по редакционному развитию Condé Nast International, одна из ключевых фигур в международной индустрии глянца, жила в Париже.
На октябрь 2020 года намечается релиз одноименного фильма, снятого по мотивам книги. Главные роли сыграли Аня Чиповская, Виктория Исакова и Александр Горчилин.
Есть книги, которые не могут быть не написаны. Они могут убить, а могут и спасти, если дать им обрести свой голос, если не бояться собственного прошлого и того, что предстоит увидеть, оглянувшись назад. Именно такую книгу написала Карина Добротворская. Хорошо помню, когда впервые прочитал ее. Поздно вечером я возвращался с телевизионных съемок, когда в айфоне звякнуло сообщение: «Посмотри, если есть время. Это может быть бред. Но мне важно, что ты думаешь». Это была Карина.
Вначале по редакторской привычке я собирался просто пробежать глазами. Письма? Одно, второе, третье... От улицы Лизы Чайкиной, где располагалась студия, до моего дома двадцать минут пути без пробок. Но тут показалось, что мы проскочили весь путь за один миг. И вот я сижу в машине, припаркованной около моего подъезда, и не могу оторваться от текста в айпаде. И только когда я поднял глаза, по напряженно-багровой шее водителя я понял, что мое чтение затянулось и непонятно, почему я не иду домой. А я был там, в Петербурге Карины и Сережи Добротворских, на их улице Правды, в моем любимом городе и времени – в начале девяностых. Это была проза чувственная, смелая, горькая, с бесстрашными подробностями и шокирующими откровениями. Но в ней была сама жизнь.
Не буду пересказывать всей последовавшей издательской эпопеи. Битва за «Девчонку» была недолгой и победоносной. Легендарная редактор Елена Шубина, которой я отослал рукопись на следующий день, оценила не только художественные достоинства будущей книги, но и ее коммерческий потенциал: первый тираж смели мгновенно. Последовал второй, третий. Читательская реакция была такой бурной и страстной, будто речь шла не о любовной истории петербургского киноведа и театрального критика девяностых годов прошлого века, а о горячем романе двух суперзвезд мирового экрана.
Среди читательниц (они, разумеется, преобладали) оказалась и продюсер из Киева Нателла Крапивина. «Девчонку», по ее словам, она прочитала залпом за один вечер, а под конец даже заплакала. Такого с ней давно не случалось. Нателла сразу поняла, что из этого может получиться кино. Женщина решительная, она написала об этом Карине, предложив себя в качестве продюсера будущего фильма. Ни ответа ни привета не последовало. Нателла не слишком расстроилась: нет так нет. Ей хватало с избытком и собственных телевизионных проектов.
Прошло полгода, как вдруг автор «Девчонки» отозвалась: извините, ваше письмо угодило в спам, только сейчас увидела его, буду рада обсудить ваше предложение, если, конечно, оно еще в силе. Причем ответ пришел в день рождения Нателлы 7 апреля. Она классический Овен. Не терпит промедлений, отговорок и долгих хождений вокруг да около. Сразу быка за рога: сколько будут стоить права на экранизацию? Ваши условия?
Мы общаемся сейчас с Нателлой по вотсапу. Я не вижу ее лица, она не видит меня. Портрет моей собеседницы могу вообразить только на слух. У Нателлы голос прирожденной командирши. «Я купила, я решила, я позвала...» При этом она простодушно призналась мне, что в кино тогда мало что понимала. Как выстраивать сценарий, из чего складывается бюджет будущего фильма? Телевидение, которым она всю жизнь занимается, и кинематограф – совсем разные полюса. Тут одной интуиции и яростного напора, присущего Овнам, мало.
Через какое-то время на горизонте появилась опытная, мудрая, немногословная Сабина Еремеева, продюсер многих успешных авторских фильмов. Жгучая брюнетка с улыбкой Моны Лизы и вкрадчивым, терпеливым голосом психотерапевта. Она-то знала, как довести историю до конца.
Теперь в этот проект были вовлечены уже три женщины. Карина наблюдала процесс из Лондона, куда к тому времени перебралась, Нателла рулила в Киеве, Сабина руководила в Москве. Три обладательницы экзотических имен. Три профи, имеющие серьезную репутацию и обширные связи. Наконец, три девчонки со своими драмами и печалями, о которых они вознамерились поведать миру, сочинив новую киносказку на все времена. Во всяком случае, цель, как я понял, была именно такая.
– Я начинающий кинопродюсер, – говорит Нателла. – Но с самого начала мне хотелось, чтобы фильм посмотрело молодое поколение, к которому принадлежит моя дочь. Ей семнадцать. Это ребята очень быстрые, у них совершенно по-другому устроены мозги. Для них иначе идет время, они дают каждому фильму или спектаклю максимум двадцать-тридцать минут, чтобы тут же сделать свои выводы.
У них клиповое сознание. Мыслят картинкой, яркими кадрами, которые должны меняться очень быстро. И для меня было огромным потрясением, что, когда закончился фильм, мой ребенок сидел весь в слезах и сказал: «Мама, я ни разу не заглянула в телефон».
Три девчонки вознамерились поведать миру свои драмы и печали, сочинив новую киносказку на все времена.
Общеизвестно, что эпистолярный жанр плохо поддается переводу на язык кино. А «Девчонка» – это прежде всего письма, так и не дошедшие до своего адресата. Отсюда меланхолическая, а временами надрывная интонация, которая захватывает при чтении, но на экране может показаться слишком монотонной. Значит, уже в тексте сценария должна была чувствоваться режиссерская рука.
И опять совпадение! В день, когда, по рекомендации одной из своих подруг Нателла собиралась посмотреть фильмы неизвестной ей Гели Никоновой «Портрет в сумерках» и «Велкам хом», раздался звонок из Лондона. Это была Карина, которая только что пообщалась с Никоновой и тоже собиралась просить Нателлу обратить внимание на ее фильмы, снятые в тандеме с Ольгой Дыховичной.
Кстати, поначалу речь шла о том, что Ольга будет играть Карину нынешнюю и примет участие в написании сценария. Это она первой написала Карине о том, как ее, тоже пережившую потерю любимого мужа, задела книга. Но в процессе союз Ольги Дыховичной и Ангелины Никоновой распался. Пришлось начинать все сначала.
В истории создания этого фильма, кроме множества совпадений и крушений, наверное, больше всего удивляет какая-то женская солидарность, бодрая сплоченность, готовность мгновенно включиться в игру и идти до конца, преодолевая все преграды и препятствия. Похоже, им всем не терпелось увидеть, какой будет «Девчонка» на экране.
Ангелина Никонова – режиссер опытный. Много лет она успешно работала в артхаусе, чем и была интересна. Кино у нее пасмурное, грозное, материально-плотское. Все много страдают, томятся, терзаются сами, терзают других. Но в данном случае продюсеры поставили перед ней новую задачу: снять фильм для людей, или то, что на языке кинокритиков называется – не без оттенка снобизма – «зрительским кино».
– Там, где искренность, там всегда правда, – говорит Ангелина. – Хотя само понятие правды, конечно, весьма субъективно. Но мы с Кариной совпали в главном: я, как и она, стараюсь быть предельно честной с самой собой и другими. Конечно, любой фильм – коллективное творчество. Раньше ключевой фигурой был режиссер, но сегодня чаще – продюсер. Например, мой фильм 2011 года «Портрет в сумерках» – это авторское высказывание. Я там отвечала за все. А «Девчонка» запускалась как продюсерская история со вполне конкретными целями и задачами: попасть в мейнстрим, охватить максимально широкую аудиторию, получить большой прокат. Мы намеренно не хотели уходить в какую-то фестивальную нишу. Это ведь мелодрама! Эпоха в фильме обозначена, но не слишком явно. Какие-то киноцитаты присутствуют, но лишь в качестве иллюстрации основного рода деятельности героя. Для нас было важнее сохранить главное – правду чувств, переживаний, накал страстей. Понимаю, что мы в «Девчонке» встали на опасный путь. Всем не угодишь. Впрочем, мы и не старались. Но я рада, что фильм вызывает эмоциональный отклик у зрителей, что он нравится продюсерам и автору.
Конечно, Карине Добротворской, как любой женщине, не могло не польстить, что на главную роль была утверждена одна из главных красавиц отечественного кино Аня Чиповская. Они даже чем-то внешне похожи. В облике Ани есть грустная и трогательная нежность, которая напомнила мне Карину, какой я знал ее еще по временам ЛГИТМиКа, когда она носила длинные волосы до плеч и с увлечением писала свой диплом об Айседоре Дункан.
И опять совпадение: обеих сближает не только страсть к театру, но, как выяснилось, проблемы, связанные с внешностью. В этом Аня призналась мне с обезоруживающей откровенностью.
– Карина в книге рассказывает, что перенесла в юности неврит лицевого нерва, когда половина лица оказывается полностью парализованной. Со мной в семнадцать лет случилось то же самое. Я застудила тройничный нерв с правой стороны лица, и в одно утро она просто перестала двигаться. Я не могла моргнуть, улыбнуться половиной рта, поднять бровь... Ощущения довольно неприятные, мы с мамой испугались ужасно. Слава богу, сразу же приняли меры, меня положили в больницу, да и время было уже другое – препараты, лечение, поэтому последствий никаких не заметно. Но я знаю, что у меня абсолютно асимметричные половины лица. И если знать, куда смотреть и в каком ракурсе, – это особенно очевидно.
Признаюсь, никакой асимметрии в прекрасном лице Чиповской я в фильме не приметил. Думаю, что не в последнюю очередь благодаря отличной операторской работе испанца Горки Гомеза Андре. А вот ледяные глаза Вики Исаковой, изображающей главную героиню уже в статусе бизнес-леди, врезаются в память надолго. Играть здесь особенно нечего. Поэтому все, что ей остается, – это многозначительно молчать, задумчиво грустить и следить с усталой усмешкой за попытками молодого любовника ей не наскучить. Удается ему это не очень. Но она готова какое-то время его терпеть, изображая материнскую снисходительность.
– Давайте сразу определимся: у меня и в мыслях не было играть Карину Добротворскую, – рассказывает Виктория. – Мы едва знакомы. Да и «Девчонку» я прочитала прежде всего как художественное произведение, где правда и вымысел сосуществуют на равных, так что одно от другого нельзя отделить. С Аней Чиповской мы, конечно, совсем разные. Но жизнь меняет людей. К финалу от юной, влюбленной девочки почти ничего не остается. Только боль, которая по-прежнему не отпускает, только любовь, которая с годами так никуда и не ушла. И я даже знаю почему. В этом был подсознательный выбор героини. Она сама не захотела с прошлой любовью расстаться. Только ближе к финалу она будет молить: «Отпусти меня». В сущности, и сама книга, и наш фильм – попытка проститься с призраками прошлого, освободиться от чувства вины, перестать цепляться за давно отжившие чувства. Ну а то, что в «Девчонке» доминируют женские голоса, как мне кажется, только придает всей истории дополнительный драматизм и какую-то искренность.
А что же главный герой? Тот, кто носит в фильме фамилию Добровольский, у чьего могильного камня плачет прекрасная Аня Чиповская, кого не может забыть неотразимая Виктория Исакова. Кто он? Что он? Ведь вся «Девчонка» про него и для него. И это кино, и все эти страсти, и хор женских голосов, раздававшийся у меня в айфоне в течение недели, пока я писал эту статью. Все это на самом деле о нем!
Мы были знакомы с Сергеем Добротворским. Есть лица, которые будешь помнить всегда. Такое лицо было у Сережи. Нервное, грустное, значительное. Сочетание душевной хрупкости, энергии и внутренней силы. И эта его какая-то воробьиная легкость жестов, походки, пластики. При малом росте он умел заполнять собой пространство. Притом что никогда не считался записным говоруном-шармером. У Добротворского было другое амплуа: русский европеец, петербургский эстет, интеллектуал в подлинном смысле этого слова. Он покорял блеском мысли, точностью формулировок, безупречных, как шахматные комбинации великих гроссмейстеров. Его любили, в него влюблялись, на его лекции в ЛГИТМиКе сбегались девушки с горящими глазами и щеками. И с Кариной они были именно парой: ходили всюду вместе, принимали гостей в своей квартире на улице Правды. Даже иногда заметки сочиняли вдвоем, которые выходили под двумя именами. «Моя жена – красавица!» – с гордостью говорил он всем.
Потом, много лет спустя, Карина покажет мне рисунки Сережи, сделанные шариковой ручкой, какие-то его письма, смешные открытки. Все эти бедные сокровища, бережно сохраненные ею после многих бурь, потерь и крушений. Что-то из этого потом вошло в ее книгу в качестве наглядной иллюстрации его несомненной художественной одаренности, а что-то так и остается их общей тайной, спрятанной от посторонних глаз.
На главную мужскую роль в «Девчонке» продюсеры и режиссер после многих проб утвердили Александра Горчилина, ведущего актера «Гоголь-центра», автора и режиссера успешного фильма «Кислота». В фильме это холодноглазый нарцисс с сардонической усмешкой на тонких губах. Смотрится хорошо, но когда начинает шпарить наизусть критические тексты Добротворского, становится неловко. Самому Горчилину, как артисту ироничному, стильному и современному, наверное, должны были быть в тягость все эти женские кружения и притязания. Умереть от любви – явно не для его героя, а вот от случайного передоза – вполне возможно. Наверное, в той дистанции, которую актер интуитивно выстраивает, отстраняясь от надрывного пафоса девяностых и романтического захлеба женской прозы, считывается знак нынешнего времени.
Время романтиков закончилось, как и время иллюзий, что от жизни можно спрятаться в уютной темноте кинозала.
Время романтиков закончилось, как и время иллюзий, что от жизни можно спрятаться в уютной темноте кинозала, погружаясь в очередной черно-белый или цветной сон. Первой это поняла сама героиня «Девчонки» и, вознамерившись спастись любой ценой, ушла от Сергея в другую жизнь, в другой город, в другую любовь. А он остался жить все на той же улице Правды, среди старых и новых дружб, среди старых и новых фильмов. Недолго...
Знаю, что Нателла Крапивина хотела поместить на финальных титрах реальные фотографии героев. Но Карина не поддержала эту идею.
– Вы расстроились? – спросил я Нателлу.
– Не скрою, мне очень этого хотелось. Мне нравятся такие приемы. Они еще больше сближают зрителя с тем, что происходило на экране. Но Карина думает иначе. Меня успокоила мудрая Сабина. Она сказала: «Мы сняли кино не про Сергея Добротворского и Карину. Это кино обо всех любящих людях, в которых каждый может узнать себя. И не так уж важно, как выглядели прототипы наших героев. Важно, что они дали импульс снять то, что мы сняли. Поэтому их реальные фотографии не так уж и важны».
Я беру с полки книгу Сергея Добротворского «Кино на ощупь», собрание его статей и эссе, изданных «Сеансом» спустя четыре года после его смерти. Открываю наугад и читаю: «Он очень торопился, но все-таки не успел. Кино убило его, в очередной раз продемонстрировав невозможность угнаться за мгновением». Это он написал о Райнере Фасбиндере, а получилось, что о себе. «Угнаться за мгновением»... Миссия по-прежнему невыполнима, но кто говорит, что не стоит пробовать?
0
66.00
