Узнав, что у отеля «Ритц-Карлтон» парковка стоит двести пятьдесят рублей в час, на съемку для Tatler Лев Аркадьевич Волож, сын человека со сто восемнадцатой строчки рейтинга русского Forbes, поехал на метро. В крафтовых пакетах привез мини-бананы, кукурузу, виноград и помидоры. Послушно надел тапочки с мехом и шелковую пижаму Gucci. В перерывах объяснял съемочной группе, почему настоящие гранаты бывают только с октября по январь. Потом аккуратно сложил недоеденные фрукты и овощи в тот же крафт и повез к себе на работу.
Уже год, как Волож-младший тратит время на то, чтобы экономить время другим. На его сайте и в приложении MoscowFresh можно заказать с рынка еду — от мяса до импортированного еще в тринадцатом году достоверного пармезана. Через два часа — не позже — их привезут по любому адресу внутри МКАД. На онлайн-прилавке — около четырехсот позиций. Они обновляются раз в неделю или чаще, в зависимости от сезона. Что-то с Дорогомиловского (там сидят основные поставщики), что-то с Даниловского. Божественная чурчхела летит самолетом из Армении. Есть пока не вышедшие из моды кейл и ягоды годжи, есть жирная домашняя сметана. Есть неожиданные сюжеты вроде варенья из шишек и гречишного чая. На Facebook люди жалуются, что сибас на его фотографиях выглядит «слишком сексуально».
Чтобы посмотреть на «самого сексуального сибаса Москвы», мы с Воложем поехали на Дорогомиловский. То еще место для прогулок. Сейчас, конечно, модно перебирать кинзу наманикюренными пальчиками — спасибо хипстоориентированному Даниловскому. Но Дорогомиловский аутентичнее, для жительниц ЦАО поход туда без мужа или хотя бы телохранителя — адский стресс. Крики «Инжир, красавица!» перебивают треск прилюдно разбиваемой топором бараньей голяшки. Дамы при укладке, вдыхающие густой воздух рыбного отдела, ведут себя тихо — как содержимое прилавков. Когда идешь с Воложем, все по-другому. Не слышно «красавиц». Продавцы его уважают, а на этом рынке, как известно, густой запах не касается «своих» людей — для них из-под прилавка выплывает свежее, с незамутненным взглядом. Лев показывает мне тех, с кем сработался. Вот прилавок с сырами, вот морс из Сергиева Посада, вот Рома с сибасом. «Главное, чтобы продавец тебя любил, — смеется Волож. — Если отношения хорошие, то и продукты будут хорошие, иначе тухлое продадут».
Бизнес-идея Льва проста: он посредник, обещает продавцам определенное количество виртуальных клиентов в день. На витрину к нему попадает только то, что выдержало проверку семейным ужином — Волож раз в неделю заказывает у себя продукты. С теми, кто хоть раз всучил его курьеру битые жизнью огурцы, контракт разрывается. Крафт мимимишечный, с наклейками. Целлофан — с застежкой. «Стою со сборщиком и говорю, какие помидоры класть, какие — нет, — объясняет мне Волож. — Опасно вести бизнес, сидя дома и не контролируя процесс».
Отзывы при этом разные. От искренней радости Анастасии Волочковой («Мы отправили ей корзину продуктов, потому что она популярна в Instagram. Сами не ожидали, что ей понравится!») до шипения тех, кто помидоры привык перед покупкой обнюхивать и для кого цены MoscowFresh не вяжутся с действительностью. «Странно, у нас цены — супер, — парирует Волож. — На рынке таких нет вообще. Мы же оптовики. Да еще и с гарантией качества. У нас не обвесят. Не сыграют на психологии, что раз «красавица» — значит, цену можно завысить».
Впрочем, любые отзывы приветствуются. «Если человек жалуется, мы скажем: «Окей, вот тебе скидка двести рублей на следующий заказ». Однажды нам написали, что приехала кукуруза с «незелеными листьями». Да, листья у нее неопрятные, но она же такая растет! Мы все равно предложили скидку».
О платной парковке при «Ритце» и о том, что мини-бананов на людей из Tatler не напасешься, Лев задумался, когда вложил первый миллион рублей из собственных, незаемных средств в собственный же бизнес. Любые необоснованные расходы отодвигают заветную мечту любого предпринимателя — точку безубыточности. «Есть такая игра «Дженга». Строишь башню из палочек, а потом по одной вытаскиваешь их, пока не рухнет. Вот я и двигаю каждую статью расхода. Если ее можно убрать так, что башня при этом не рухнет, обязательно уберу».
Сын «Яндекса» Лев Волож уже год, как живет без «Яндекс.Навигатора». В прямом смысле, потому что ездит по знакомому маршруту — от дома на Рублево-Успенском шоссе до офиса MoscowFresh в двух шагах от Дорогомиловского рынка и обратно. Других точек на карте у примерного семьянина, отца годовалого сына Платона, нет. И в переносном, потому что Лев ушел в стартап («Модным инвесторам я говорю, что мы не стартап, а хардкорный малый бизнес!») из тепличного папиного «Яндекса» и не жалеет. Теперь никто не суфлирует ему: «Поверните налево, поверните направо».
Ни один из опрошенных «яндексоидов» не выдал о двадцативосьмилетнем сыне сооснователя, бывшем руководителе группы коммерческих сервисов «Яндекса», ничего более крамольного, чем «симпатичный веселый парень с усами и бородой». «Тихий» и «вежливый» — это все, что дал опрос общих знакомых. Странно было бы услышать другое. Дедушка с бабушкой — советская интеллигенция. Юрий Абрамович Волож — доктор наук, старший научный сотрудник Геологического института РАН, один из открывателей месторождения Кашаган. Софья Львовна — преподаватель Гурьевского музыкального училища. Папа до того, как купить первые серверы для «Яндекса», занимался исследованиями в области обработки больших объемов данных в Институте проблем управления при Академии наук. Мама Люси Львовна — известный в узких кругах семейный психолог. Сестра Анна-Эстер окончила экономфак ВШЭ, уехала в Лондон и открыла там маленькую студию анимации. Мультик для MoscowFresh она нарисовала просто так, за хорошее отношение. Младший брат Тимофей только-только защитил диплом Российской экономической школы, его тянет к современной музыке.
Вряд ли в какой-нибудь из «дочек» «ЛУКОЙЛа» ресепшионистка не в курсе, где и с кем обедает сын председателя правления. В российском IT-гиганте люди думают о других вещах. Лев в качестве менеджера запускал сервис «Яндекс.Такси». У таксистов в 2010 году были рации, никто и слышать не хотел про интернет. Лев договорился, что они попробуют по-другому. Поставил себе приложение и полночи крутил баранку по Москве, чтобы понять, что нужно той стороне.
— Не каждый наш герой стал бы работать таксистом, — замечаю я.
— Вот если бы я так рассуждал, то никогда бы не сделал MoscowFresh, — парирует Лев.
Очевидец вспоминает, как папа и начальник «Яндекс.Такси» Тигран Худавердян пришли ругать Льва за какой-то «баг» в приложении. «Такое в «Яндексе» могло случиться и с кем угодно другим», — пожимает плечами источник.
В интервью GQ «Человек года» 2012 Аркадий Волож сказал, что он с коллегами долго спорил, брать сына на работу или не брать. Сам Лев о «Яндексе» отзывается хорошо, но с оговоркой: «Мне очень нравилось, когда я туда пришел, и я радовался, когда оттуда ушел. Сейчас меня ценят за то, чем я являюсь или не являюсь, а там всегда была двойственность, которая напрягала».
Сначала Лев предложил запустить сервис доставки свежих продуктов в «Яндексе». Гигантская, в шесть тысяч сотрудников, компания проводит внутренние конкурсы: любой «яндексоид» может представить идею, а начальство выбирает, что достойно разработки. Доставка продуктов — это не big data, поэтому идею зарубили. Его проект «Яндекс.Мастер» запустился, но не пошел, потому что москвичи привыкли искать сантехников и паркетчиков по знакомым. Тогда Лев с командой «Мастера» сделал MoscowFresh — «чтобы усилия, которые я потратил, не пропали впустую».
Обо всем этом он мне, не стесняясь, рассказывает в новиковской «Сыроварне». Разговаривать под вопли Дорогомиловского было сложно, поэтому Волож на очень семейного типа кроссовере Volvo повез меня сначала в «приятное кафе» — это оказалась «Кофемания» на Кутузовском без единого шанса припарковаться. Тогда он предложил «кафе с верандой и парковкой» — это оказалась «Сыроварня». Посоветовал взять фокаччу, «потому что ее сложно испортить». В лимонаде обнаружил вкус фанты, моцареллу не одобрил. «У нас лучше», — сказал Волож.
— Вам нравится на рынке?
— Нет, конечно. Это не красивый офис «Яндекса». Мы делаем то, что не нравится другим, и на этом зарабатываем. Любой бизнес зарабатывает только там, где у других возникают проблемы. Выйти из дома — проблема. Припарковаться — проблема. Ходить по рынку, где тебя тянут за рукав и обманывают, — проблема. Вам подсунут курицу, которая две недели пролежала, перед продажей ее чем-то обработали, чтобы она не пахла, а дома ставишь ее в духовку — и она начинает быть собой...
— С женой и сыном успеваете видеться?
— Даже чаще, чем раньше. Я приезжаю на работу к семи, не позже, до часу стою на сборочной площадке, потом — встречи с поставщиками. В шесть вечера я уже дома.
— А раньше как было?
— Во время магистратуры в «Вышке» я пошел работать стажером-аналитиком в маленькую инвесткомпанию. Главная задача была — не заснуть на рабочем месте. Эту проблему за два года работы я так и не решил, часто засыпал. А в «Яндекс» можно было приходить к одиннадцати, да и работать там было интересно. Но у них все как в замедленной съемке. То, что должно делаться за день, делается неделю. Люди не торопятся, приходят и уходят поздно, много времени проводят на встречах, которые не имеют никакой цели, кроме как поболтать. «Яндекс» — монополист на рынке контекстной рекламы, зарабатывает на этом очень много, поэтому люди могут расслабленно работать и все равно получать деньги. Если бы MoscowFresh работал как «Яндекс», мы бы уже давно закрылись. У меня решения принимаются за одну ночь.
— А где с женой познакомились?
— В «Яндексе». А где еще люди знакомятся? Мы с Алисой вместе занимались главной страницей мобильных «Новостей». Классическая история — на проекте знакомятся менеджер и дизайнер.
— Бизнес прибыли пока не приносит. На что живете?
— Если бы я не был сыном миллионера, я бы не делал то, что не приносит прибыли. А так могу себе позволить спокойно делать то, что я считаю правильным. Не думать о том, где взять дополнительные инвестиции и для кого красивые презентации нарисовать. Я четко вижу, что с каждым месяцем мы работаем все эффективнее, то есть допускаем меньше ошибок. А в нашем деле важнее качество, чем расходы.
— Но все равно считаете каждую копейку?
— Это мое свойство — у меня дикая аллергия на неэффективность. Любая лишняя трата меня очень и очень печалит.
— Знаю, что вся ваша семья заказывает у вас продукты.
— Да, даже отец, хотя часто бывает в Тель-Авиве, берет сушеную хурму и чурчхелу у меня — там таких нет.
— А правда, что у него в «Яндексе» на совещаниях есть мантра — все время спрашивать, «в чем счастье пользователя»?
— Ну да. Я этим же занимаюсь.
— Ничего, что я все время отца вашего припоминаю?
— Есть за что, он заслужил.
0
66.00
