27 августа — День российского кино. Локальные успехи у отрасли есть. Но хватает и поводов задуматься о том, все ли хорошо в киноиндустрии сегодня? Скажем, существует ли будущее у телесериалов, которые уже давно стали частью нашей с вами «киножизни», хоть и теряют в качестве год от года? Или пройдет немного времени и они уйдут с экранов, не выдержав конкуренции с продуктом интернет-платформ?
Сначала о хорошем. Сериалов в последние годы снимается много и разных. Они заняли то место, которое раньше было отдано романам, которые главами публиковались в журналах.
Если каких-то 20 лет назад, в начале 2000-х, когда отечественный сериал как явление уже занял вполне убедительные позиции, телезритель успевал следить за многосерийными киноновинками, появляющимися на федеральных каналах, то сейчас предложение явно опережает спрос. Освоить то количество кинопродукции, которое предлагают телеканалы, практически нереально. Контента, как сейчас говорят, действительно много. Еще один плюс — на протяжении последних нескольких лет доля отечественного сериального продукта на ТВ в общем количестве эфирного времени, отпущенного на кино, тяготеет к 95 процентам. Чем не чудеса импортозамещения? В этом впечатляющем показателе, правда, учтены российские ремейки зарубежных многосериек (в их числе, как ни странно, и любимая массами «Кухня», и «Интерны», и «Воронины», и многие-многие другие адаптированные под российскую действительность хиты). Но, с другой стороны, какая разница — по месту происхождения они все равно наши.
Кроме того, именно сериалы сегодня выводят конкурирующие между собой телевизионные каналы на первые строчки рейтингов. Например, после запуска в середине апреля восьмисерийки, посвященной 90-м «Мир! Дружба! Жвачка!», и следом, в мае, нового сезона «Реальных пацанов» канал ТНТ почти мгновенно выбился в лидеры телеэфира, оставив позади СТС и НТВ.
И кажется, все у нас отлично, индустрия развивается, денежки в ней крутятся, но люди сведущие удрученно покачивают головами. Сериалы в нашей стране начали снимать в 70-х (вспомним хотя бы «Место встречи изменить нельзя» или «Семнадцать мгновений весны»), в 90-х сериальное кинопроизводство приобрело массовость, к началу нового тысячелетия вообще разрослось до небывалых размеров, но к 2020-му, говорят независимые эксперты, «что-то пошло не так». Что же смущает профессиональное сообщество в современном «длинном» кино? В первую очередь его неправдоподобие.
— Особенно если это сериалы про войну, — говорит киновед Александр Семенюк. — Потрясающая безграмотность! Врут люди напропалую. Когда серьезный зритель смотрит это, у него возникает справедливый вопрос: зачем вы меня обманываете, что вы мне втираете эту клюкву? Если показывают сериалы про деревню, то эта такая лапша! Фантазия, которой нет в реальности. Абсолютно нереалистичные персонажи. В лучшем случае над которыми можно посмеяться. Еще нам часто показывают в сериалах среднестатистических граждан — клерков, менеджеров, офисных работников, которые живут в хоромах. У них несусветные дачи. Хочется спросить у создателей таких фильмов: господа, где вы это видели, где подсмотрели интерьеры?
Казалось бы, что за мелочь! Подумаешь, живет, скажем, сотрудник кол-центра, зарабатывающий 50 тысяч рублей в месяц, в дорого обставленной квартире, ну и пусть, лишь бы кино цепляло. Но если бы дело было только в интерьерах — они лишь мелкая внешняя раздражающая деталь. Хуже другое. По мнению критика Семенюка, «ржа» вранья разъела самые основы сериального кинопроизводства: в большинстве телевизионных многосериек, говорит он, элементарно нет смысла.
— Есть такое выражение: мы про что снимаем кино, — рассуждает эксперт. — Про абсолютное большинство сериалов невозможно сказать, какова их сверхзадача, цель. Вы вообще про что нам рассказываете? А ведь любое кино отражает картину мира. Мир усложняется. Возникает огромное количество проблем. А сериалы их не отражают. Они показывают какую-то сиропную параллельную вселенную. Это, вроде бы, похожий мир, но не тот, в котором мы живем. Где в сериальном кино наши реальные проблемы — житейские, бытовые, душевные, межличностные, социальные? Их нет. Где отражение людей в профессиях: инженеров, ученых, уборщиц, продавцов? Если Голливуд создает сказку, то в ней есть точные отсылы к реальности. У нас же нет точек соприкосновения сказки и реальности. И это главная беда.
Еще более бледно, уверяет эксперт, выглядит большинство телесериалов, когда начинаешь искать в них дополнительную смысловую нагрузку. А в хорошем кино, в том числе сериальном, она должна быть обязательно. «Хорошее» здесь ключевое понятие. Потому что практически любой рейтинговый сериал последних нескольких лет, показанный на ТВ, кинокритики склонны причислять к «мухам», которых непременно нужно отделить от «котлет». Речь идет о легких юморных многосерийках типа «Полицейского с Рублевки». Так вот, такое кино— как бы не кино. С него и взятки гладки.
— Это, строго говоря, ситкомы и скетчкомы. Они ближе к эстраде, к КВН, — поясняет Александр Семенюк. — Хорошо сделанные сериалы, не та жвачка, которую нам чаще всего предлагают, должны содержать не только бытовые, житейские ситуации. В них обязательно вкладываются социальные, духовные и даже политические подтексты. Кинодейство должно содержать два уровня: внешнее сюжетное действо и скрытый смысловой. И вот этот второй уровень — главный. Благодаря ему кинообраз проникает в бессознательное человека, его душу.
Очевидно, что какие-нибудь «Ивановы» — очень, к слову, добрая и приятная многосерийка, полюбившаяся многим, и другие схожие с ними киношки по бессознательному не бьют. Но сериалы со смыслом (и даже с подсмыслом) у нас все же имеются. Правда, снимаются они, как правило, для интернет-платформ: их появление — довольно новое веяние в индустрии кинопроизводства, но развивающееся семимильными шагами. «Амедиатека», «Кинопоиск», «ТНТ Premier», ivi.ru, Netflix, Okko, TVZavr — это лишь самые популярные на сегодняшний день площадки, где можно увидеть сериалы, соответствующие всем требованиям современной критики. Из самых свежих — многосерийка «Водоворот» с Владимиром Вдовиченковым в главной роли, вышедшая на видеосервисе «Кинопоиск» этим летом. Это детектив, рассказывающий о подростках, которые становятся жертвами маньяка. Таков первый смысловой ряд. Но есть и второй— забытые вечно занятыми родителями подростки оказываются втянутыми в страшный водоворот — жизнь большого города, разрушающего души.
— Мировой бюджет интернет-платформ составляет сегодня более 7 триллионов долларов, — подчеркивает Семенюк. — И он будет увеличиваться. Это неподцензурные площадки, где ни государственная, ни канальная цензура невозможны. Это доказывается хотя бы тем, что в этих сериалах мы видим острые сюжетные ходы, которые носят часто политический окрас, там много нецензурщины. Эти сериалы показывают настоящую жизнь. И дальше «настроение» интернет-сериалов будет обостряться. В этом смысл их возникновения и финансирования. Интернет-платформы созданы не для того, чтобы зритель мог там услышать матерщину. А для того, чтобы он мог там увидеть другое кино. Для его производства сегодня задействуют лучших режиссеров, авторов и сценаристов. И по качеству исполнения, по техническому даже, эти сериалы лучше, чем те, что идут по телеканалам. И мой прогноз как киноведа такой — телесериалы день ото дня будут становиться все хуже и хуже, деградация продолжится. И уже не в арифметической, а в геометрической прогрессии.
Мало того, наметилась взаимосвязь — чем дальше от жизни сериальное «телекино», тем быстрее развиваются онлайн-киноплатформы. Кое-кто из теоретиков «важнейшего из искусств» расценивает это как невидимую войну за умы зрителя (читай электората), которую государство, финансирующее кино для показа на ТВ, рискует проиграть. Ведь сериал — штука особая. Благодаря «длинной истории», частью которой зритель, смотрящий кино изо дня в день, становится, можно формировать социальное поведение массового зрителя. Так делали в Советском Союзе, так делает сейчас Голливуд.
— Кино способно промывать наши мозги, — рассуждает эксперт. — Но потенциал влияния государства, к сожалению, через сериалы ничтожно мал. Если государство, условно говоря, задумало какую-то стратегию, чтобы общество ее приняло, оно прокачивает эту стратегию через кино и сериалы. Сначала зрители долго смотрят на любимых актеров, а потом готовы разделить ту концепцию, которую им собираются втюхать. Сталин был в 30-е годы главным редактором всего кинопроцесса. Главным героем фильмов тогда был человек в форме. Нужно было в обществе формировать положительный образ военного, потому что впереди страну ждала война. А где у нас эти долгосрочные стратегии? Если американцам надо бомбить Сирию, за год до этого они показывают, как рейнджеры спасают население Сирии от страшных религиозных фанатиков. И население привыкает к мысли, что американцы-то не захватчики, а освободители. У нас подобных киностратегий не существует.
Кто виноват, понятно. Вопрос — что делать. Киновед Семенюк предлагает радикальный способ спасения современного телесериала — бескровная революция, этапы которой легче проговорить, чем осуществить. Настолько они глобальные. Во-первых, сменить чиновников, принимающих решения, но далеких от понимания кинопроцесса, на людей, сведущих в кино. Вовторых, допустить до работы непопулярных на ТВ режиссеров и сценаристов, которые сегодня оказались на задворках, превратившись в неких киномаргиналов. В-третьих, отменить порочную практику выплачивать кинопродюсерам гонорар заранее — только после выхода серий в прокат, как это делается в Соединенных Штатах Америки. В-четвертых, усовершенствовать, а лучше полностью изменить, программу подготовки сериальных режиссеров и сценаристов во ВГИКе. И в-пятых, вернуть все лучшее, что было в советском кинематографе (ведь были времена, когда благодаря показу сериалов «Место встречи изменить нельзя» и «Семнадцать мгновений весны» снижался уровень преступности). На реализацию каждого «революционного» пункта можно положить жизнь отдельно взятого человека, но если за дело возьмется система, глядишь, что-то и получится.
КОММЕНТАРИИ
Александр Молочников, режиссер:
— Канальные продюсеры очень сильно цензурируют сериалы. Доходит до абсурда. В советские времена хотя бы в цензоре можно было видеть врага, с которым приходится бороться, сейчас это сплошная нелепость. Телевидение, бесконечно цензурируя все и вся, загоняет свою творческую составляющую в рамки. Дошло до того, что уже нельзя снимать сериалы «о грустном».
Ограничения зачастую похожи на вкусовщину. И она начинается с выбора актеров, когда канал настаивает на каких-то затертых медийных лицах. Тогда как платформы открывают новых артистов постоянно.
Те же «платформенные» «Чики» или «Мир! Дружба! Жвачка!» — там нет известных артистов. Дело ведь не в том, что авторы хотят как-то высказаться смело и оскорбить власть, а в том, что есть желание правдиво говорить о жизни. Как в прекрасном сериале «Шторм», снятом, конечно же, для платформы. Потому что это очень жесткий сериал про нашу реальность. И каналы должны осознать, что они в итоге потеряют своего зрителя. Хотя некоторые каналы активизируются и делают собственные платформы. Я знаю, что есть приличные продукты, которые снимаются и для платформы, и для телевидения. Например, второй сезон «Метода». А бывает, делают версии — одну для ТВ, другую для интернета.
Евгений Цвимадзе, директор института театра, кино и телевидения университета «Синергия»:
— Сериал, фильм, как и любой другой инструмент визуальных искусств, позволяет манипулировать обществом. И это часть государственной политики в любой стране мира. Вопрос в том, нужно ли это. Я считаю, что да. Снимается фильм при поддержке государства, и в нем показывается вред наркотических средств.
Или человеку прививаются базовые ценности — любовь к семье, к своей земле. Разве это плохо? Не всегда то, что снимается при поддержке государства, менее интересное, цепляющее. Главное у человека должен оставаться выбор — какое кино он хочет смотреть. Такое или независимое.
В США Пентагон давно сотрудничает с киностудиями. Выделяет как средства, так и ресурсы, именно поэтому американцы снимают такие фильмы-катастрофы, боевики. Но при этом весь мир наблюдает их современное вооружение. У нас эта культура еще только зарождается. В фильме Федора Бондарчука «Притяжение» красиво и зрелищно показана наша армия.
Много медицинских сериалов, которые снимают уже не в павильонах, а в реальных больницах, демонстрируя современное оснащение клиник.
РЕПЛИКА
Даже животные кажутся умнее
Сергей Алдонин, режиссер:
— На наш рынок выходят те сериалы, которые не несут конфликты. Там люди — меньше, чем муравьи. Есть, безусловно, есть победы, например сериал «Чики», — в нем сильные актеры, есть конфликты, серьезная тема, но таких побед очень мало. Сегодня много запретов. Пока мы не достигнем того, что все можно показывать на любом канале, ничего путного не будет.
Чего мы боимся? И что такое сериал про жизнь? У нас нет жизни. Такого сериала не может быть, поэтому мы и получаем пародии, комедии, дешевый юмор, который никому не смешон. Ведь жизнь это не только посадить дерево, родить детей, жениться. Жизнь — это эмоции. Почему все сериалы становятся общими? В них нет деталей. Мы смотрим импортную фантастику, почему? Потому что они фантазируют о втором и третьем плане. А у нас думают, как красиво снять траву, снять лицо через просвет у дерева. Никто не думает, что суть в истории, в приключении. Но нет выдумки, все косо и криво. Люди в наших сериалах выглядят примитивными, как животные в лесу. Даже животные кажутся умнее, чем они.
Нужно собрать новый состав — европейских актеров, молодых русских режиссеров, и чтобы они вместе снимали. Пусть за год-и два, но ситуацию можно изменить.
КСТАТИ
Российская государственная библиотека запустила цикл онлайн-лекций, посвященных телесериалам. Так, 15 сентября можно будет подробнее узнать о телесериале как о социокультурном феномене и его манипулятивных функциях. А 29-го эксперты расскажут о современном киногерое, похож ли он на нас.
ТЕНДЕНЦИИ
■ Производители телевизионных сериалов уверенно взяли вектор в сторону фантастических историй и выдуманных миров.
■ Герой молодежных многосериек, как правило, человек, вызывающий зависть у аудитории. Он успешен, независим, и кажется, что ему покорится весь мир.
■ Главная функция большинства отечественных сериалов — развлекательная.
0
10.00
